Академия истины (Академия Веритас)

Глава 36. Урви берега

На Лисогон, когда лисы покидают свои зимние норы и принимаются рыть себе новые убежища, пришелся первый день недели тишины. Вновь повторилось все то же самое, что было зимой: все погрузились в зубрежку с головой, у меня прорезался неуемный аппетит, а Чеккина почти сутками стала пропадать на факультете Искусства, появляясь в общежитии только чтобы поспать.

Я до ужаса боялась сессии, с каждым днем все больше убеждалась, что ничегошеньки не знаю ни по одному предмету, с трудом понимала написанное и ворочалась в кровати чуть ли не до рассвета.

На Урви берега дома я весь день возилась бы в огороде с рассадой, а здесь просидела до самого вечера над книгами, даже не ходила смотреть, вернулась ли река, протекающая по территории Академии, в привычное русло.

После ужина занесла в нашу комнату кулек с булочками для подруги, по своему обыкновению пропустившей трапезу. Странно, но прямо посреди горницы, на полу, лежал небольшой конвертик. Устроив свою ношу на столе, подняла послание. Имени на нем не было, но я подумала, что это может быть записка от Чеккины, случайно слетевшая с моего стола. Возможно, подруга заходила днем что-нибудь взять, а мне оставила какое-то сообщение. Правда, зачем потребовалось совать записку в конверт? А если это письмо, наоборот, для Франчески, просто она прочитать не успела? И что делать?

Покрутив бумажку и так, и эдак, решила, все же, вскрыть послание: если это не для меня, а для подруги, сразу же понятно станет, я и не буду дальше читать. А так: лежит в нашей общей комнате, имени нет, поди разбери, для кого это? Я аккуратненько разорвала конверт по краюшку и вытащила небольшую бумажку. Прочла написанное и чуть не села прямо на пол.

В записке кривенькими буквицами было выведено: 'Есле хочишь увидить девчонку жывой приходи вечером в 11 к храму веритасии одна. Есле кому скажишь — падружку больше не увидишь'.

В голове противно зазвенело. Я закрыла глаза, стараясь дышать как можно глубже, потом еще несколько раз перечитала послание. Это что ж получается: меня сжечь не удалось, так теперь Чеккину вместо меня могут убить? Ой, мамочки! Я судорожно сжала руки, смяв записку в кулаке. Внутри все захолонуло, мысли путались, перед глазами поплыли разноцветные круги.

'Тихо! Тихо!' — уговаривала я сама себя, будто прядающую ушами лошадь. А может, это шутка? Злая, грубая, но шутка? Ой, не похоже... И что делать-то? Делать-то что?

По спине побежал противный холодок. Я поежилась и метнулась к будильнику. До назначенного срока оставалось еще четыре часа. Может, побежать в лечебницу? Там декан должен быть или кто-нибудь, кто сможет его найти... Но в записке же велено никому не говорить... А как они узнают?.. А почем я знаю, что может и чего не может магия?.. Может, они за мной следить будут?.. А почему они?.. Может — он?.. Или она?.. Да какая разница!..

Так, стоп, тихо! Я попыталась унять мысли, скакавшие чище блох на сковородке. Грудь словно лед сковал, а голова, наоборот, огнем горела. Мне было так страшно за Чеккину, что хотелось сесть и завыть, но времени терять нельзя, надо попытаться хоть что-нибудь придумать.

Перво-наперво надо бы понять, а не обман ли это все! В последнее время меня постоянно обманывают, может, и сейчас Чеккина спокойно занимается своими делами, а я тут чуть ли не в истерике бьюсь. Даже не успев обдумать эту мысль хорошенько, я выскочила из комнаты и со всех ног кинулась к факультету истинного Искусства.

Обежала там все кабинеты, расспрашивая каждого встречного, не видел ли тот Франческу, но люди лишь руками разводили. Наконец, запыхавшись, добралась и до мансарды художников. Брианда, что-то разглядывавшая в большом зеркале, с улыбкой обернулась ко мне, но я только выпалила:

— Ты видела сегодня Чеккину?

— Нет. А что случилось?

— Ничего. Спасибо, — бросила я и побежала вниз по лестнице.

'Где, где еще ее можно поискать?' — билось в голове в такт стуку каблучков. Не успев ничего надумать, я вихрем вылетела на улицу и попала прямиком в объятия художницы.

— А как ты... ах, да! — вырвалось у меня. Я не сразу сумела осознать, что Брианда, в отличие от неофитов, умеет переноситься с места на место.

— Быстро говори, что стряслось? — потребовала девушка.

— Ничего, правда, просто мне срочно нужна Чеккина, — рассеянно ответила я, пытаясь сообразить, куда бежать дальше.

— Да-да, конечно, так я тебе и поверила, — ухватив меня за плечи, сообщила Брианда. — Ну, я жду?

— Извини, мне, правда, некогда, — попыталась вырваться, но блондинка никак не желала отпускать. Тут я поняла, что до сих пор сжимаю в кулаке заветную бумажку. — Записка у меня для нее, срочная! Пусти, пожалуйста!

В качестве доказательства я повертела кулаком перед лицом художницы.

— А ну, дай посмотреть! — немедленно попыталась выхватить у меня бумажку собеседница.

— Да ты что! Это ж не тебе! — воскликнула я, поспешно пряча руку за спину.

— Тебе уже говорили, что врать ты совершенно не умеешь? — склонив голову на бок, полюбопытствовала девушка.

— Брианда, мне некогда! Давай потом поговорим! — попыталась уйти от ответа я.

— Нет уж! — вынесла вердикт художница. — Говорить ты будешь прямо сейчас, но уже не со мной!

— Не надо! — взвыла я, но было поздно: мы уже стояли в будуаре Брианды.

— Сядь-ка! — толкнула меня в кресло хозяйка и метнулась к двери. Там она резко дернула пару раз за шнурок сонетки и вернулась ко мне. — Вот сейчас мы все и узнаем! — не спуская с меня настороженного взгляда, сообщила девушка.

Мне оставалось только вцепиться зубами в костяшку указательного пальца. Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что произойдет дальше: сюда придет магистр Кальдерон и просто заставит все ему рассказать. И что тогда будет с Чеккиной? Меня обуяло нестерпимое желание разбежаться и треснуться головой об стенку!

В целом, я угадала: сперва нас посетила миловидная Марта, которую отправили на поиски магистра, а затем и он сам, собственной персоной, появился в будуаре. Как ни странно, не через дверь.

— Что за... — начал было мужчина, затем разглядел мое лицо. — Вечер явно перестает быть томным.

— Фея не может найти соседку, при этом прячет в руке какую-то записку. Сразу говорю: врет! — взяла быка за рога Брианда.

— Верита Феодоссия, посмотрите на меня, пожалуйста! — очень спокойно обратился ко мне магистр.

Я подчинилась. Толку-то в сторону смотреть, если он все одно принудит сделать, как ему нужно.

— Верита Феодоссия, вы прекрасно знаете, что я могу вас заставить все мне рассказать, но давайте не тратить время и силы на пустяки. Итак, что произошло?

— Мне нельзя говорить! — попыталась выкрутиться я.

— Даю вам еще один шанс. Последний. Скажете сами или мне применить силу? Ваш выбор?

Скрипнув зубами, я ответила:

— В комнате нашла, — и разжала кулак.

Брианда первой схватила записку, пробежала глазами и тут же передала добычу брату. Магистр разглядывал послание несколько дольше, после чего холодно бросил одно лишь слово:

— Дамы! — кивнул головой и пропал.

На меня сразу же навалились усталость и непонятная апатия. Хотелось закрыть глаза и уснуть. Желательно — навсегда. Как жить, если из-за меня с Чеккиной что-то случится? Возможно, мне было бы легче, если бы я смогла заплакать, но слезы, почему-то, не текли.

— Фея! — настойчиво позвала Брианда. — Фея, возьми себя в руки! Очевидно же, что тебя просто хотели выманить из Академии!

— Да, конечно, — отозвалась я.

— Фея, попробуй подумать головой: в Храме Великой Веритассии круглосуточно находятся жрецы. Их там много! Очень много! Вокруг — площадь, то есть открытое место! Там негде спрятаться! — медленно, словно ребенку, втолковывала мне художница. — Тебя просто отправили в самое отдаленное от Академии место, к которому ты знаешь дорогу. Где-то по пути тебя бы перехватили. В торговом районе тьма закоулков. Вот там бы тебя и ждали. Надо было не метаться по Академии, а сразу бежать либо к Ансу, либо ко мне!

— А Чеккина?

— Фея, я не провидец, я не знаю, где сейчас Чеккина, но ты бы ей точно ничем не помогла! Прекрати себя винить, от этого никому легче не станет! Я вообще не уверена, что ей что-то угрожает.

— Почему?

— Считай чутьем. Очень уж странная записка, как будто специально пытались написать побезграмотнее. И вообще как-то все странно выглядит. Как в плохой пьесе. По-моему, тебя просто хотели запугать и запутать, чтобы ты в панике бросилась бегом к Храму.

— Ты такая спокойная, — вяло заметила я. — Неужели совсем не волнуешься?

— Еще как волнуюсь! Но магия — это не только большие возможности. Это еще и большая ответственность! Если не научишься трезво оценивать свои силы и опыт, таких дел наворотишь, что потом никто не расхлебает! Я не знаю, привлекут ли Фил с Ансом остальных или попытаются разобраться самостоятельно, но совершенно точно могу сказать, что мне нечего противопоставить тем, кто написал эту записку. Я мастер Искусства! У меня узкая специализация. В данной ситуации от меня будет больше вреда, чем пользы! А ты и вовсе еще не маг. Так что наше дело: не лезть в драку, а ждать. Понадобимся — позовут!

— Почему?

— Что 'почему'?

— Почему ты говоришь, что вреда будет больше, чем пользы? Ведь чем больше магов, тем лучше!

— Смотря каких магов. И смотря для чего. В данном случае больше всего пользы принесут артефакторы, словесники и защитники. А вот искусники совершенно ни к чему. Я, например, совсем не хочу, чтобы в критический момент мой брат еще и за меня волновался. Это будет отвлекать его внимание и увеличит вероятность ошибки. Ладно, про специализации магов тебе еще расскажут, когда на следующую ступень перейдешь.

— А ты сейчас не такая, как обычно. Серьезная и собранная, — во мне даже проснулся интерес.

— Это ты меня еще во время лекций не видела! — фыркнула девушка, сразу же превращаясь в прежнюю странную Брианду. — Ладно, пошли в библиотеку, а по дороге распорядимся насчет чая.

Пока мы ждали вестей от магистра, девушка успела немного рассказать мне про магию. Оказывается, даже у самых распространенных заклинаний, которыми пользуются все истинники без исключения, есть ряд ограничений. Именно поэтому художница, переносясь в поместье, всегда оказывается в своем будуаре, а вот ее брат предпочитает появляться в библиотеке. Так что в этой комнате мы точно не пропустим возвращение верита Филиппа. Я, правда, все равно слишком сильно переживала за Чеккину, потому не смогла понять и половины тех мудреных вещей, о которых толковала собеседница. Но блондиночка, кажется, способна была поддерживать беседу даже с колодезным журавлем, если тот изредка будет кивать и поскрипывать. Так мы и коротали время: Брианда — болтала, а я изображала журавля.

Магистр появился ближе к полуночи, сильно уставший и, кажется, недовольный. Причем я умудрилась пропустить его возвращение, задумавшись о поганой записке. Стоило хоть на секунду сомкнуть веки, как кривые буквицы представали передо мной, словно бы наяву. Зато Брианда отреагировала на появление верита Филиппа моментально:

— Все живы? — донесся до меня ее вопрос.

— И даже здоровы, — ответил мужской голос.

Только тогда я и обернулась.

По словам магистра выходило, что Чеккину никто и пальцем не трогал, просто днем в столицу по каким-то делам неожиданно нагрянули ее братья. Девушка убежала в город повидаться с родней, а таинственный некто воспользовался ситуацией, чтобы выманить меня из Академии. Где и кто должен был меня ждать — непонятно, потому что мужчины решительно ничего подозрительного не обнаружили. Как я поняла, кроме верита Филиппа поисками занимались декан Дорэ и еще кто-то с факультета истинного Мастерства.

— У меня такое впечатление, будто отправитель послания хотел просто посмотреть на реакцию вериты Феодоссии. Ну, и на то, во что выльется вся эта кутерьма с запиской, — слегка поморщился магистр Кальдерон.

— Что-то вроде репетиции? — Брианда, кажется, способна была понимать брата с полуслова.

— Похоже на то.

— А с Чеккиной точно все в порядке? — робко подала голос я.

— В полнейшем. Она осталась ночевать у знакомых в городе, но завтра... уже сегодня вы с ней обязательно увидитесь, — заверил меня мужчина.

— Полагаю, нам всем тоже лучше отдохнуть, — спохватилась Брианда. — Фея, тебя устроит прежняя спальня?

Глава 37. Пчельник

После завтрака магистр попросил меня уделить ему несколько минут для приватного разговора. Я тут же испугалась, решив, что накануне мужчина меня обманул, и с Франческой что-то все же случилось.

Когда верит Филипп затворил за нами дверь библиотеки, я уже готова была услышать самое худшее.

— Да не смотрите вы на меня так, словно вас на заклание ведут, — вздохнул мужчина. — Что вы себе придумали, пока мы шли от столовой до этого помещения?

— С Чеккиной все хорошо?

— Я же вам уже вчера сказал: ваша подруга жива, здорова и вполне довольна жизнью! Она даже не знает о записке.

— Правда?

— Даю вам слово!

Я перевела дух.

— А теперь, когда мы прояснили жизненно важные вопросы, можно, вы присядете, и мы поговорим о ерунде? — выгнул бровь магистр.

Ну, вот, опять он надо мной издевается.

— Можно, — с достоинством ответила я. Ну, надеюсь, что с достоинством.

— Отрадно слышать, — слегка поклонился верит Филипп.

Я опустилась в одно из кресел, мужчина же остался стоять, облокотившись о спинку соседнего.

— Верита Феодоссия, я прошу вас внимательно выслушать мои слова, желательно до конца, а только потом начинать возражать. Выслушаете?

— Я постараюсь.

Мне показалось, что магистр слегка улыбнулся. Чуть-чуть, одними уголками губ.

— Как я уже вчера говорил, мне не понятна история с запиской. Не ясно, чего хотел добиться отправитель, не известно, что ждало бы вас, прими вы решение пойти к Храму. Традиционно, никаких следов злоумышленника обнаружить не удалось.

— Так, может, это шутка такая? — рискнула предположить я.

— Все может быть, — уклончиво ответил верит Филипп. — Но больше всего меня беспокоит то обстоятельство, что записка оказалась в вашей комнате. Общежития неофитов довольно хорошо защищены, и попасть туда постороннему весьма затруднительно. Я могу представить только пять возможных вариантов, как такое могло произойти, и четыре из них требуют участия очень сильного мага.

Магистр замолчал.

— К чему вы клоните? — я сразу же почувствовала себя неуютно.

— А клоню я, верита Феодоссия, к тому, что вас надо бы изолировать на все время сессии. Но на это вы не согласитесь, я прекрасно понимаю! — он мне даже рта не дал раскрыть. — Тем не менее, вам явно нужна более серьезная защита. И вот теперь мы переходим к самому щекотливому моменту. Я предполагаю, что злоумышленник находится непосредственно в Академии. Это, с одной стороны, сужает круг поисков, но, с другой стороны, сильно ограничивает число лиц, которым можно доверять. Надеюсь, вы верите, что лично я вам зла не желаю?

— Да, конечно, — легко согласилась я. Ведь, правда, если так подумать, магистр Кальдерон всегда относился ко мне очень бережно, щадил меня и старался быть рядом, когда мне угрожала опасность. Даже на хутор поехал, хотя мог бы гораздо интереснее время провести. Ну, а про истории с опояской и поцелуем я вообще молчу.