Жизнь и необычайные приключения Аллиотейи Нооби

Ночная плавка... Это было похоже на сражение. Конечно, Аллиотейя Нооби знала о битвах[1] лишь по сагам, старым книгам, да журнальной газете "Герои Порт-Нореста. Заокеанский следопыт". Но именно так и должно выглядеть настоящее сражение: огненные бельма раскаленных печей, звенящее железо желобов и заглушек, сосредоточенные лица бойцов-литейщиков, запахи дыма и раскаленного металла, командные короткие крики... Ощущение опасности и важности происходящего, то редкостное напряжение, что способен распознать лишь поэт, хоть раз сражавшийся с оружием в руках. Ну, или вставший со сложным инструментом против неподатливой руды и хищного огня...

И командовал всей этой битвой за металл Олив Волпи...

Девушки стояли в стороне, на крыльце бревенчатого домика-конторы. Было холодно, Волпи-Старший накинул на гостий огромнейшую тяжелую шубу — одну на двоих. Ал не замечала ни тяжести, ни залетавшего прямо к печам наглого ветра. Глухо клокотал в ковшах металл, неповторимый рудяной дым уносило к реке... Все было готово...

— Пускаем! — вроде бы негромко произнес Волпи-Средний.

И потекло олово... Оно оказалось куда красивее самого начищенного, самого чистого серебра. Сначала олово текло нестерпимо яркое, потом покрывалось налетом благородной патины, попадало под фырчащие горелки под желобом, вновь светлело... Аллиотейя не понимала, почему олова нужно сразу так много, зачем его замысловато гонят по сложным каналам-желобам, давая подостыть и вновь нагревая, прежде чем влить в подготовленные формы. "В этом весь секрет. Магия: забытая фейрийская и новая человеческая" прошептала жутко осведомленная конторщица. Наверное, это был очень важный секрет и следовало чувствовать себя польщенной, поскольку на него дали взглянуть, но Ал была слишком заворожена нынешней ночью, рассеченной росчерками текущего металла. Поток олова достигал новых фильтров, поднимался к странным сооружениям, проходил сквозь новый и новый огонь и, наконец, исчезал в громоздких каменных ящиках-формах. Иногда оттуда пыхало фонтаном огня — укрощенный металл не желал сдаваться. Мелькали в этом лабиринте жара и холода, тьмы, и огня, фигуры литейщиков, стремительно расхаживал Олив Волпи в кожаном коротком, места прожженном "джеке". (Между прочим, расстегнутом ровно настолько, насколько нужно, отчего простая куртка выглядела просто безукоризненно). Порой глава литейки лично хватал пику-крюк, подправлял заслонки на пути текущего драгоценного металла...

— Ну хорош же, хорош! — шептала Тиффани, пихая под шубой подругу локтем.

— О боги, до чего же у тебя локоть острый, — бормотала Ал...

Отвести взгляд от погруженного в литейное сражение мужчины действительно было трудно. Сейчас Олив жил своей истинной жизнью, и нужно признать, в литейном деле имелось свое очевиднейшее благородство...

...Литейные чаши опустели, формы, фыркая и булькая, остывали под присмотром опытных людей, а остальные горняки и плавильщики устремились в бревенчатый зал, где уже накрывали столы. Ал сочла необходимым поучаствовать в подаче кушаний — здесь, в Высоком Холме хватало жен и дочерей литейщиков, но еще одна пара рук никогда не бывает лишней. Расставлялись тяжелые горшки с тушеным мясом и картофелем, летали по залу сквозняки, вольно несли кухонные запахи, смешанные с оловянным дымом и рудяной сажей. Сидела на лавке уставшая, едва видимая под шубой Тиффани, смеялась и шутила, грохотал и размахивал разделочным ножом Волпи-Медведь, рассаживались умытые, хотя и не до конца отмытые мастера. Наконец, в зал затащили целиком зажаренного кабана...

Решив, что благородные манеры здесь не совсем к месту, Аллиотейя Нооби кушала как в последний раз. Свинина оказалась бесподобна, одна из литейных кухарок — подсунула миску с особым салатом — очень хорошая женщина (Свиуу Гла ее зовут, таких талантливых поварих запоминать нужно). Легкое пиво не туманило голов, литейщики наперебой обсуждали нынешнюю плавку, Ал даже поняла когда случилось "то самое, "скользкое", место". Олив Волпи сидел рядом, передавал ломти мяса. Гостья оценила предложенную салфетку, но на каждом пиру собственный этикет — к чему тут салфетки, если пальцы можно просто облизать? Собственно, сущий грех не облизать после такой свинины. Кисть правой руки побаливали, Олив на миг задержал руку соседки, взглянул на сбитую кожу и припухшие костяшки. Щекам Ал стало жарче, она приготовилась ответить на вопрос прямо, но вопроса-то и не было...

Пустел зал, исчезла истомленная приключениями Тиффани. Грязной посуды осталась просто гора, но Олив взял гостью за локоть и сказал, что и без нее тут обычно справлялись...

Они стояли на крыльце — звезды бледнели на глазах, верхушки сосен на дальних холмах тронул розовый рассвет.

— Замечательное у вас дело... господин Волпи, — в тишине и наедине с мужчиной у Ал язык снова стал тяжел и косен.

— Опять, что ли, "господин"? — усмехнулся Олив. — За свининой все было проще, леди Нооби, так?

— Так-то за свининой, — вздохнула девушка. — Прос...ти, иной раз ко мне возвращаются воспитание и остатки манер.

— Пусть возвращаются, — Волпи-Средний прислонился к резному столбу крыльца. — Манер и воспитания нам всем тут явно не хватает, это верно. Но есть же здесь и хорошее, да?

— Еще бы! Я и говорю — замечательное у вас дело. Я бы даже сказала — искусство. Наша конторщица и то как восхитилась.

— Тиффани вредно часто бывать у печей. Не для нашего ремесла у нее здоровье, — с очевидной грустью признал Олив. — Эх, нам бы такую деловую партнершу. Ну ничего, в Порт-Норесте такой человек очень пригодится.

— Да, она лучшая из конторщиц. И уж точно, самая хорошенькая из конторщиц. Лучшего торгового агента вам определенно не найти. Очень пригодится.

— О, не ревность ли мне послышалась? — улыбнулся Олив.

— В каком-то смысле. Иногда я чувствую себя совершенно бессмысленным и бесполезным существом. Особенно в сравнении с Тифф. Мне жаль, что так получилось, Олив.

— Жалеешь о бесполезности?

— Жалею о том, что со мной столько хлопот. И бессмысленных расходов. Извин...ни. Я хотела спросить...

— Если о проезде назад твоих верных стражей — то не сомневайся: девчонка и опасный зверь составят тебе компанию и не введут меня в немыслимый расход. Хотя с шуршуллой нам всем будет жаль расставаться, да и служанка у тебя — страшно таинственная, любопытная личность. Похоже, Дюосса ей пришлась по вкусу, как бы не пришлось несчастную затаскивать на корабль веревкой.

— Не буду я ее затаскивать, — тоскливо заверила Ал, — пусть остается. Я и Шилку хотела детям подарить. Поплывем с Тифф и мэтром. У него дела личного порядка в Порт-Норесте, а то бы тоже остался.

— Очень великодушно с твоей стороны, оставить нам столько подарков. Хотя ты бы подумала, вдруг тоже решишь остаться?

— Зачем? — прошептала Аллиотейя.

— Редкостный зверь шуршулл требует правильного присмотра. Как же он без тебя? Кроме того, ты бы могла выйти за меня замуж. Контракт окончательно не отвергнут, да и Семейное письмо все еще валяется у меня.

— Как это валяется?! Оно... и я... Что вообще я должна сейчас говорить?

— Если не знаешь что говорить, можно и помолчать, — прошептал Олив. — Но решать тебе. Мне нужна подруга в жизни, а не просто дивно красивая девушка, которая мне очень нравится.

Подруга подругой, но в то, что нравится, пришлось верить. Мужские ладони лежали на талии Ал, и вообще Олив был так близко, как только можно. Если смотреть в упор, губы у него оказались таких властных, по-своему изящных и строгих очертаний. Это если совсем-совсем близко...

— Послушай, я не знаю... — Аллиотейя машинально провела по щеке мужчины, кончиками пальцев снимая с едва пробившейся щетины остатки оловянной копоти.

— Или уже знаешь, но все еще боишься? — шепнул Олив.

Они поцеловались. Ну, почти поцеловались, поскольку тут дверь распахнулась и выпершаяся на крыльцо женщина с двумя ведрами, полными обглоданных костей, сказала "ой!".

Волпи-Средний засмеялся, Аллиотейе тоже пришлось смущенно улыбаться. Они помогли дотащить тяжелые ведра до сарая, пожелали доброго утра заработавшейся тетке и Олив проводил гостью в отведенные ей апартаменты. Бревенчатая комнатка размером три на два шага, но с приготовленной постелью. Не об этом ли можно было мечтать?!

— Падай, — сказал Олив. — Денек был еще тот. Договорим в другой раз. В любом случае, нужно прекращать разбивать руки непонятно обо что. Лучше просто сказать мне, я разберусь.

— Спасибо.

— Падай, падай. Спокойной ночи!

Дверь закрылась и Ал действительно почти рухнула на кровать. Было мягко и тепло, груда меховых одеял под девушкой пахла горной дикостью и уютом. Леди Нооби ощупью побрыкалась, сбрасывая башмачки, с закрытыми глазами заползла под одеяло...

Ага, "разбивать руки непонятно обо что" сказал он. Все всё знают. Это же Дюосса. Знают, но не говорят. Тактичные хорошие люди. Жаль уезжать. Или уже не нужно уезжать?

Леди Аллиотейя Нооби лизнула ноющие костяшки пальцев, попыталась натянуть на себя еще одно одеяло, но недотянула, поскольку заснула. Свидания, мордобой, гонки в ночи, льющийся металл, ночь на ногах, и особенно неумеренное поедание кабанятины жутко изнуряют трепетных юных девушек.

* * *

...— Спать пора, да? — прошептал Медведь.

Если было нужно, Волпи-Старший мог вести себя не громче воспитанной мышки.

— Выспимся еще, — заверила Тифф, щурясь в потолок.

В просторной комнате было дивно тепло, пахло смолой, духами и занятиями любовью. Бэр Волпи оказался одним из самых заботливых любовников на жизненном пути Тиффани Нээт. Впрочем, новостью это уже не являлось.

— Все же до чего ты великолепна в постельке, — прошептал бородатый великан.

— Думаем об одинаковом, — улыбнулась Тиффани и показала потолку кончик языка.

— Ну, раз так... Я хотел бы задать тебе один вопрос, — Бэр приподнялся на локте.

Забавно он выглядел: густо-коричневые от загара кисти и шея, молочно-белая, уже немолодая кожа, исчерканная бороздами и рубцами старых, и не очень старых шрамов. Тиффани давно знала: мужчины без шрамов — ненастоящие. Если жизнь тебя только гладит, то что ты понимаешь в этой самой жизни и в женщинах?

Бэр был из настоящих мужчин. Тем не менее, Медведя придется огорчить.

— Вот не нужно ничего говорить, — девушка вплела свои пальцы в пальцы-корни грубой мужской ладони. — Я не могу остаться. Мне чертовски жаль, но никак не могу. Пусть даже с таким славным заботливым великаном.

— Гм, если ты о своем здоровье и кашле... — пробурчал Волпи-Медведь.

— Не совсем. Хотя кому нужна кашляющая хилая подружка?

— Ты могла бы стать не подружкой...

— Не искушай, — Тифф запустила пальцы свободной руки в курчавую шерсть на груди любовника и хорошенько дернула эту роскошь. — Ты — великолепная партия. Мечта! Но я кое-что должна рассказать и ты поймешь...

— Ну, валяй...— жмурясь разрешил Бэр.

Тиффани рассказала...

...— Да, это меняет дело, — ухмыльнулся старый умник. — Поверь, я очень-очень огорчен тем, что ты не останешься. Но рад за тебя. Между нами, ты уже не девчушка и оставаться в таком возрасте без приданого...

— А вот и нет! Я вполне зажиточная и даже богатая особа, — засмеялась Тиффани.

— Молодец! Ну, тебе еще богатеть и богатеть. Но я-то безутешен. Я серьезно.

— Мне жаль. Давай немедля утешимся, — Тиффани перевернулась и с головой нырнула под одеяла...

Скоро девушка взлетела в сильных руках и оказалась сидящей верхом. Они не спешили и утешились на славу...

...— Я не останусь... — прерывисто выдыхала Тифф, гибко раскачиваясь, — но торговые дела неминуемо приведут меня в Дюоссу. Мне ведь уделят здесь каплю внимания?

— Еще бы! Конечно, этого маловато, но лучше, чем ничего, — лапы Медведя ласкали миниатюрную наездницу. — Тиф, я бы хотел тебе помочь куда весомее...

— Куда уж весомее! — трепетала девушка. — Но о деньгах ни слова!

— Совершенно дурацкий у тебя обет... но я его уважаю.

— Ой, умница! Еще! Так, так, так..., о! Слушай, даже такой страшно занятый медведь как ты, может наведаться по делам торговли в Порт-Норест. Обещаю, это станет не только увеселительной поездкой...

— Боги, что ты творишь?! У-у... Непременно приеду. Пусть и на склоне лет, но надобно повидать заморский мир. Как только на "Повелителе" с командой сладится, так и... Не устала?

— С тобой-то? Ничуть. С клипером надо бы поспешить, мне нельзя задерживаться. Ой-ой, а если так?..

Сделали и так, а потом чуть иначе... Хорошая ночь, хороший мужчина. Чем-то похожий на того... Мгновениями Тифф становилось очень грустно, но давно ушедший человек наверняка не хотел этой грусти...

Заботливо укрытая девушка прижималась к большому горячему телу и водила пальцем по бороздам шрама на бедре любовника.

Медведь вздохнул:

— Если бы не твое слишком южное здоровье, я бы вас все равно уговорил.

— Да ты почти и уговорил. Я была бы счастлива умереть в этой постели. Но кашляющая я не очень интересна, уж поверь.

— Ну-ну, никаких кашлей. Порт-Норест так Порт-Норест. Все равно я чуть-чуть староват для такой девчонки. Но приглядывать за тобой я все равно буду.

— Это непременно! Мне нравится. Кстати, что там с колдуном, и нужно ли нам с Гел ждать очередных покушений?

— Увы, тут сложно сказать. Парни нашли двоих стрелявших, вот только эти мерзавцы и сами мало что знают о колдуне. Просто разбойнички доморощенные, криворукие, их навели, они стрельнули. Но колдуна мы найдем...

...И снова они шептались и ласкались. Старый хитрый медведь и молодая телом, с потрепанной до дыр душой, лиса. Оба одинаково ценили уют берлоги, надежных партнеров и редкие истинные удовольствия. И уходящее время ценили.

[1] Нужно признать, что тогда, на борту "Повелителя," случилась пусть героическая, но всего лишь боевая стычка и Ал, обдумав свершенные подвиги, сочла их умеренными.

Глава девятая

Визиты и визитеры

Коляска катила к центру города, дел была намечена целая куча, но мысли леди Нооби были заняты иным.

...— Но что значит это приглашение? И почему именно сейчас?! Мы... мы с ним не договорили и как я теперь пойду? — Ал понимала, что нервничает как маленькая девочка, но ничего не могла с собой поделать. Грядущий внезапный и официальный выход в высший свет Дюоссы ее откровенно напугал.

— Зачем тебе идти? Нас довезут. Место, кстати, тебе вполне знакомое, ты у герцога вообще почти как дома, — утешила язвительная конторщица.

— Не шути так! Мне не по себе. Эти мужские намеки и недомолвки...

— Нет там намеков, — молвила, не оборачиваясь, правящая лошадьми Гелррурра. — Приглашение прислал сам герцог. Нас известили в первую очередь. Видимо, Его Светлость решил, что мелкие недоразумения по "юридической части" не должны окончательно испортить его отношения с семьей Волпи. Припозднившееся, но разумное решение. И День Осени пришелся кстати. В этом году дату бала назначили чуть раньше обычного. Между танцами и обжорством намечен серьезный разговор. Отравление на "Повелителе", пожар на пристани, происшествия на мельнице, на плотине, пропажа дочери Старшего лекаря... Перечень все удлиняется и даже герцог начал подозревать, что это не к добру. Колдуна нужно найти. Дюосса не любит магов-чужаков.