— Я не нуждаюсь в лекции об ответственности от какой—то девчонки.
— Что ж, учитывая, что твоя собственная дочь хочет тебя убить из—за того, что ты бросил ее и ее мать, понятно, что ответственность — не самая сильная твоя черта.
Фетт был привычен к страху, почтению, поклонению в отношении себя. Он не часто встречался в своей взрослой жизни с пренебрежением — или, по крайней мере, это было очень недолго. Мирту, похоже, не заботило, что он вполне может выбросить ее наружу через шлюз.
«Мой ребенок. У меня было то, что так хотел папа, а я выбросил это из своей жизни».
— Мне было шестнадцать, — сказал он. — Синтас было восемнадцать. Единственными женщинами, которых я встречал в детстве, были каминоанка и охотница за головами — оборотень. Это едва ли дает достаточно знаний о том, как быть хорошим семьянином. Хотя я пытался.
— Да уж.
Фетт никогда не позволял себе разозлиться. Злиться можно, когда есть кого любить; а единственным человеком, которого он когда—либо любил, был его отец.
Но эта девчонка задела его за живое. — Может, если бы моему отцу не отрубил голову джедай прямо на моих глазах, я бы вырос славным парнем.
— Тяжело терять родителя.
— А где твои?
— Папа мертв.
— А мать?
— Давно ее не видела.
— Со временем ты станешь такой же, как я, девочка.
— Уже, — отозвалась Мирта. — Уже стала.
Больше сказать было нечего. Он и так сказал слишком много; и ему придется предупредить Бевиина, чтобы тот не упоминал о том, что они знали: Айлин охотится на Хэна Соло. Фетт проложил курс на Дралл и задумался о том, что он скажет Айлин, когда, наконец, встретится с ней.
Впервые в жизни он подозревал, что первыми словами будут «прости меня».
Зал Высшего Совета джедаев в Храме джедаев, Корускант
Люк знал, что ситуация достигла того предела, после которого он никак не мог удержать Альянс от войны с Кореллией; оставалось только минимизировать ущерб. Блокада оставалась наименее разрушительным вариантом.
Он уже решил, что не будет добиваться от Кэла Омаса, чтобы прекратил балансировать на грани войны. Люк даже не был уверен, что Омас сможет это сделать, если и захочет. Так же, как, должно быть, это происходило уже много раз в преддверии войны, в течение тысячелетий — члены Совета джедаев сидели по краям круглого зала, и, похоже, ждали его слова.
Здесь присутствовал и кореллианец Корран Хорн — непреклонный и спокойный. По крайней мере, у Джейсена хватило такта не проводить репрессивных мер и в отношении старшего для него мастера—джедая.
— Я считаю, что мы исчерпали возможности дипломатии, — начал Люк.
— Блокада всего лишь заставит другие системы присоединиться к Кореллии, — заявил Хорн. — И не думайте, что это только игра моего воображения, из—за того, что я кореллианец. Я, так же как и вы, просто читаю настроение.
— Прямое нападение на Кореллию к иному исходу также не приведет. А позволить Кореллии следовать своим путем поощрит остальные правительства последовать ее примеру.
— Тогда единственный оставшийся вопрос состоит в том, какова будет роль совета джедаев в происходящем.
— Та же, что и всегда, — отозвался Кайл Катарн. — Поиск мирного решения, и готовность сражаться за Альянс, если к нам обратятся.
Вмешалась Силгхал. — Со всем уважением, Мастер Скайуокер, есть вопрос, который мы явно не хотим поднимать.
— А именно?
— Действия Джейсена Соло.
Люк старался не смотреть на Мару. Она сидела сбоку, пристально глядя на экран инфопланшета, стоявшего на столе перед ней, и не собиралась использовать свою должность секретаря Совета, чтобы заявить Силгхал о необходимости соблюдения формальностей для поднятия этого вопроса. Мара никогда не отличалась рабской приверженностью к соблюдению процедурных вопросов.
— Если вы хотите это обсуждать, давайте уточним, — Люк сдержал рефлекторное желание повернуться к Маре и сказать «Видишь? Они тоже это заметили». Он прекрасно понимал, что видит. Единственная причина, по которой он ничего не предпринимал в отношении Джейсена, были интересы его семьи, и желание мирно общаться с Беном и Марой. И это было не очень хорошо. — Думаю, мы все обратили внимание на значительную роль Джейсена в событиях, касающихся кореллианской общины.
— Поскольку вы достаточно откровенны, чтобы это сказать, могу ли я спросить — нет ли у вас дурных предчувствий в отношении ситуации, когда в таких действиях относительно гражданских лиц замечен джедай? — Силгхал явно испытывала неловкость, но Люк высоко оценил ее храбрость, с которой она оспаривала его суждения, когда никто больше, похоже, не желал обратить внимание, что его племянник ведет себя недостойно по меркам джедая — по любым меркам. — Когда его сопровождает ваш собственный сын?
«Я — Гранд—мастер. Я должен выполнять свои обязанности. Прости, Мара».
— Я очень обеспокоен этим.
Послышался общий вздох.
— Правда? — спросил Кип Даррон.
— Я не контролирую Джейсена. Фактически он существует вне ордена джедаев, и он не является учителем Бена, а тот, в свою очередь — его учеником.
Люк почувствовал — и увидел — как взгляды одиннадцать пар глаз скрестились на Маре. Он понимал, что было не очень правильно выставлять семейный спор на обозрение Высшего Совета, но сейчас это было уже не просто супружеские разногласия о том, как следует воспитывать ребенка. «Джейсен вступает на темный путь. И я должен отстаивать свои убеждения».
Мара подняла голову. Спокойное выражение ее лица больше походило на пермабетонную маску. — Не уверена, что мне стоит участвовать в этой дискуссии. Я — заинтересованная сторона.
— Поставим вопрос по—другому, — сказал Катарн. — Это позор для ордена джедаев — видеть, как сын и племянник Гранд—мастера вышибают двери домов вместе с парнями в черном.
— Но вы признаете, что Гвардия Галактического Альянса действует в соответствии с законом?
— Да, хотя это очень неприятно. — Катарн и Силгхал теперь критиковали его вдвоем, целеустремленно, хотя и вежливо, словно чувствуя облегчение оттого, что их беспокойство не является надуманным. — Но наше наибольшее беспокойство связано с участием в этих действиях джедаев.
«Ага. Мы». В этот момент Люк разрывался на части: ему придется или оскорбить жену, либо обмануть Высший совет из—за собственных страхов. Не имело значения, что его слово было здесь законом. Он понимал, что вступил на тонкий лед.
— Мое тоже, — сказал, наконец, он. — Я попрошу Бена не участвовать в операциях Гвардии.
— Ему только тринадцать, — заявил Даррон. — Вы должны приказать ему.
Мара промолчала, но Люк чувствовал, что та закипает. Он понимал, что будет, когда собрание закончится. Хотя она была достаточно тактичной, чтобы не спорить с ним перед Высшим Советом.
— Джейсен явно популярен у общественности, — осторожно продолжил Даррон. — И из присутствующих здесь не один впадал в определенные крайности и все же смог вернуться, так что, возможно, нам стоит попытаться помочь ему стать в большей степени солидарным с орденом.
— То есть? — спросил Люк.
— Пора присвоить ему ранг мастера. Мы все знаем, на что он способен.
Внезапно в сознании Люка возник образ его отца. Ощущение «дежа вю» было с одной стороны успокаивающим, поскольку Вейдер смог искупить свои грехи, а с другой — ужасающим, из—за того что Вейдер тоже когда—то был очень одаренным джедаем и хорошим человеком, но все же перешел на темную сторону Силы. Как, не исключено, перешел и Джейсен. Люк чувствовал это.
«Это не чувство неудовлетворенности от того, что он не является мастером—джедаем. В нем чувствуется тьма. И он не единственный источник темноты, который я ощущаю».
Люк размышлял, почему Лумайя вернулась, и понимал, что уж явно не для того, чтобы увидеть, насколько изменилась родная планета за время ее отсутствия.
Но сейчас было не время упоминать о ней. Он вернулся к размышлениям о статусе Джейсена в ордене.
— Мне стоит об этом подумать, — сказал Люк.
Вскоре после этого собрание закончилось. Мара не сказала Люку ни слова, даже когда они были уже вне пределов слышимости, и сидели в спидере, возвращаясь в свою квартиру.
— Я хочу, чтобы Бен держался подальше от Джейсена, — заявил, наконец, Люк.
— Милый, мы уже обсуждали это…
— Мне жаль, что это вплыло на Совете, но я не могу больше закрывать глаза. Это должно прекратиться сейчас. Тринадцатилетний подросток не должен участвовать в рейдах в рядах секретной полиции Джейсена.
— Или вообще быть рядом с Джейсеном, так?
— Мара, это уже видят все.
— У него неудачный роман.
— Неудачный роман? Он интернирует кореллианцев! Ты слышала Силгхал. Я ведь не брежу. Ты говорила с Леей? Или с Хэном? — «Не стоит упоминать Джейну». — Я уже несколько дней ни слова не слышал от собственной сестры и лучшего друга. Если ты правда считаешь, что в поведении Джейсена нет ничего странного или тревожного, открой коммуникатор, свяжись с Леей и спроси, как считает она.
— Ладно, и если она скажет «да, мой сын превращается в Палпатина», что делать нам? Забрать Бена силой?
— Если потребуется — да.
— Когда ты в последний раз разговаривал с Беном?
«Слишком давно». — Когда он попал под облако слезоточивого газа.
— Ну а я часто с ним разговаривала, и могу сказать, что он изменился. Он счастлив, его уважают, и он стал спокойным. Он вырос, Люк. И это заслуга Джейсена.
— Что ж, Джейсен — молодец. Но я все равно не хочу, чтобы он обучал нашего сына.
— То есть ты готов сказать Бену, что он может снова замкнуться в себе.
— Да.
— А затем ты будешь думать, кто будет его учить.
— Возможно, некоторое время этим придется заняться мне.
— Да уж, это сработает…
Собственно, как раз потому они когда—то пошли на это: никто не мог справиться с Беном лучше Джейсена. И с тех пор у Люка никакого прогресса не было. Но сейчас он может хотя бы попросить Джейсена не брать подростка на операции.
Что же касается самого Джейсена, которого сейчас все воспринимают именно как джедая, вышибающего двери… Люк не мог влиять на него. Население планеты было довольно его жесткими действиями. И даже если орден джедаев исключит его из своих рядов — каким бы то ни было способом — Джейсен был и останется чрезвычайно сильным адептом Силы, и это у него не отнять.
Пожалуй, лучше пусть он хотя бы числится в ордене, чем начнет открыто ему противостоять в случае его изгнания. По крайней мере, пока.
Мара была не глупа. Почему же она не желает признать, что Джейсен опасен?
— Милая, есть еще кое—что, что ты должна знать, — сказал Люк. — И эта новость не является хорошей.
— Хуже уже некуда.
— Есть куда. — Время пришло. Люк не мог больше удерживать это в себе. Сейчас он радовался наличию на Корусканте системы автопилотирования на аэротрассах, поскольку сомневался, что мог бы сейчас самостоятельно удерживать направление движения. — Вернулась Лумайя. Я не знаю, где именно или как, но она вернулась.
Глава 13
«…Если Кореллия не откажется от своего намерения восстановить работоспособность Балансирной станции, являющегося нарушением указания Сената о разоружении всех государств — членов Альянса, у меня не остается иного выхода, кроме как применить к ней меры принуждения в виде транспортной изоляции. Космическая блокада пространства Кореллии начнется завтра в 05:00, если не будут даны гарантии, что перевооружение производиться не будет. В случае начала блокады никаким космическим кораблям не будет разрешено прибывать или покидать Кореллию или ее орбитальные заводы…»
Глава государства Омас, выступление в Сенате в присутствии посла Кореллии
Флагманский корабль флота Альянса «Океан», система Кореллии,
04:59 по времени Корусканта
Адмирал Че Ниатхал глянула на хронометр, затем подняла глаза на переборку мостика, проверяя показания приборов.
— Есть сигнал?
Джейсен не заметил, чтобы в течение этого часа глаза флаг—адъютанта Вайо отрывались от панели связи. Если бы кореллианцы уступили, тот бы узнал.
— Нет, мэм, — ответил Вайо.
— Что ж, тогда это молчание можно понимать как «проваливайте», — заметила Адмирал. — Флагман, всем кораблям. Изоляционные меры вступили в действие. С этого момента Кореллия находится в блокаде.
Корабли заняли позиции в двух раздельных областях пространства: вокруг Кореллии на дистанции двести тысяч километров, и между поверхностью планеты и орбитальными промышленными комплексами, а также верфями — индустриальным сердцем Кореллии. Теперь Кореллия была отрезана от внешней торговли и, что еще более существенно, от собственных фабрик и энергостанций.
Через тактический голодисплей, изображение на котором являлось уменьшенной копией схемы, воспроизводимой в оперативном отделе флота, Джейсен наблюдал за развертыванием разнообразных кораблей, от разрушителей до быстрых патрульных катеров. Почти три сотни малых кораблей патрулировали теперь внутреннюю часть оцепления, готовые перехватить любой транспорт с поверхности Кореллии, направляющийся к орбитальным заводам. Вне орбитального кольца ждали неизбежного разрушители и крейсеры.
— Кто—нибудь делает ставки на то, кто первым придет на помощь Кореллии? — спросил Джейсен у Вайо. Он знал, что команды не смогут удержаться от подобного развлечения.
— Явные фавориты — Джабиим и Ротана, — не моргнув глазом, ответил Вайо.
— Ротана? — Вообще—то, чемпионом в «заплыве против течения» всегда был Джабиим. Бескомпромиссность была для этой звездной системы, можно сказать, национальным видом спорта. — Почему именно Ротана?
— Эти явятся больше для того, чтобы наблюдать, чем оказывать поддержку Кореллии. Как—то связано с конкуренцией их космоверфей.
Ниатхал следила за голокартой и ждала. Через пространство Кореллии каждый день пролетали миллионы кораблей; первый конфликт должен произойти уже очень скоро.
— Я хотел бы спросить, почему верховный главнокомандующий находится здесь, а не наблюдает за происходящим из оперативного отдела флота, — тихо сказал Джейсен.
— По той же причине, по которой на переднем крае находится и руководитель Гвардии Галактического Альянса. — Ниатхал смотрела на неестественно застывшую карту пространства, где должны были отображаться сигналы ретрансляторов тысяч коммерческих кораблей, летевших по делам. — Чтобы меня видели.
«Океан» гудел и вибрировал механическими звуками тысяч работающих систем корабля, воспринимаясь Джейсеном почти как живое существо. Завораживающее ощущение — находиться так близко к чему—то, что не было связано с живой материей, и по этой причине не было открыто его восприятию Силы. Он мог лишь физически воздействовать на «Океан» с помощью Силы, но не чувствовал его.
