— Конго, я тебя не понимаю! — простонал я, хватаясь за голову.
Я действительно не понимал. Ладно "четырёхсотые" — эти реально на "вышку" накуролесили, но с чего блондинка так на Хьюгу вызверилась? Та ведь в неё не стреляла и заговоров не устраивала.
— Хьюга взломала для Гонзо базу моего флота, обеспечивала рейды 401-й, потопила эсминец! — шипела блондинка, сверкая глазами. — Или ты сейчас скажешь, что она тоже не специально, а хотела кому-то что-то доказать?
— Вообще-то её в плен взяли... — начал было я, но, натолкнувшись на яростный взгляд, тяжело вздохнул: — Нет, не скажу.
В самом деле, сказать, что Хьюга не ведала, что творит — у меня бы язык не повернулся. Несмотря на все свои заскоки, рыжая — та ещё бестия. Хитрая, умная, целеустремлённая.
Фыркнув, Конго поднялась на ноги и направилась на выход, явно демонстрируя этим, что разговор окончен.
* * *
Разговор окончен, тема закрыта и отправлена в архив. Для Конго это было абсолютно очевидно. Но человек явно считал иначе.
Поднявшись вслед за ней в рубку, он встал рядом, тихо заметив:
— Конго, какие бы они ни были, но они твои подчинённые.
— И что? — раздраженно бросила она.
— Ты несёшь за них ответственность. Виноваты — накажи. Да хоть расстреляй! Только не выбрасывай их вот так.
— Как "так"?
— Как сломанный инструмент. Типа, раз не работает, как надо, — то и нахрен не нужен, выбросить на свалку и забыть.
— Ты сам отвёз Хьюгу на ту скалу! — напомнила она, повышая голос.
— Только я не предполагал, что ты собираешься оставить её там навечно!
С минуту они прожигали друг друга взглядами, наконец, Конго отвернулась.
— Почему ты так заботишься о ней? — спросила она без выражения.
— Не только, в смысле, не столько... а, чёрт! — Человек прошелся по рубке, упал в своё кресло, устало потёр лоб. — Потому что это жестоко. Это ведь даже не пожизненное, они там словно заживо похороненные. Только представь, каково это — не иметь возможности даже пальцем пошевелить.
Машинально последовав "совету", Конго невольно содрогнулась.
На то, что люди зовут "воображением" она не жаловалась никогда — положенные флагману аналитические программы позволяли обсчитать огромное количество переменных и построить очень реалистичную модель. Даже слишком реалистичную.
Наблюдавший за ней человек медленно кивнул:
— Скажи, они это действительно заслужили?
Сложив руки на груди, Конго задумалась.
Человек глупый. Или, вернее, неинформированный. Он просто не знает, что на самом деле, наказание куда страшнее. Будучи однажды созданной, ментальная проекция становится частью ядра, и никакой эмулятор её не уже заменит. Это будет просто протез. Помочь — может, заменить — нет. И рано или поздно лишенное органической части ядро начнёт деградировать.
Заслужили Хьюга и "четырёхсотые" подобное "убийство в рассрочку"?
Тяжело вздохнув, она медленно качнула головой. Нет, такого — нет.
Бросив короткий взгляд на человека, Конго чуть прищурилась...
Но это отнюдь не значит, что она кому-то что-то простит.
Установка соединения с ремонтной базой заняла меньше секунды.
"Акаси...".
"Слушаю, флагман", — откликнулась ремонтница.
"Устройство связи для человека готово?".
"Давно. Как ты приказывала: без подключения к тактической сети, прямая линия на твой канал".
Мгновение поколебавшись, Конго тряхнула головой, отбросив сомнения:
"Добавь ещё три".
"Ещё три канала, кроме твоего?!", — удивилась ремонтница.
"Да, вот данные".
Получив параметры для дополнительных контактов, ремонтница удивилась ещё сильнее.
"Флагман, но ведь человек..." — начала она осторожно.
"Он много говорит", — жестко перебила Конго. — "Так пусть теперь делает".
Эпизод 35. Будни инквизиции
— Круто ты попал, — сочувственно выдала Акаси вместо приветствия.
— А сам бы я и не догадался, — саркастически буркнул я в ответ.
Конго сделала ход конём. По голове. То есть взяла и повесила всех этих залётчиц на меня. Причём, "островную" троицу в самом прямом смысле.
Нет, никто не собирался переодевать их в наряды горничных и приставлять к моей скромной особе для услужения и ублажения... Щаз, ага. Блондинка просто скинула их мне "на поруки". Мол, защищал, так сам и разбирайся, а я посмотрю, что из этого получится.
— Акаси, а где собственно... — протянул я, оглядывая пустые пирсы ремонтной базы. Даже Симакадзе, высадив меня, шустро убежала в море, к стоящим на рейде эсминцам из 3-й патрульной. Заявив, что на базе страшно — тут же Акаси и клаустрофобия.
— В доках стоят, — махнула рукой ремонтница, после чего протянула мне что-то вроде широкого браслета: — Вот, держи.
— Это обещанный передатчик? — поинтересовался я, закатывая рукав и цепляя девайс на предплечье.
— Ага, он самый, на четыре канала. Плюс, модем для твоего ноутбука. Так что подключение к человеческой сети теперь прямое, через корабль РТР.
— О! Вот за это спасибо!
Акаси, сморщив нос, пренебрежительно фыркнула:
— Да не за что, это же примитив — обычная точка доступа.
Ох, что бы она понимала в простом юзерском счастье.
— Ладно... — быстро пробежавшись по короткому списку функций браслета, я кивнул на стоящий неподалёку электрокар. — Подкинешь до доков?
— Конечно.
Дорога заняла минут пять, не больше. Я едва успел пожалеть себя, размышляя, как вообще можно перевоспитать чокнутый линкор и двух фанатичных "лолит".
— Приехали, вот они, твои подопечные, — вывел меня из мрачных раздумий язвительный голос ремонтницы.
Спрыгнув вслед за ней с электрокара, я поднял голову и... чуть смущённо хмыкнул, рассматривая стоящие в сухих доках подлодки.
— Э-ээ... Акаси, если не ошибаюсь, это же... вроде как неприлично?
Дело в том, что 400-я и 402-я в данный момент пребывали, так сказать, в неглиже — большая часть брони на них просто отсутствовала. Зрелище было откровенно завораживающее, — тела туманниц ничуть не походили на грубые, топорщащиеся шпангоутами и ребрами жёсткости прочные корпуса обычных субмарин, — словно отлитые из чистого серебра, они буквально притягивали взгляд плавным изяществом линий и совершенством форм.
Сообразив, что столь откровенно пялиться на полураздетых девочек тоже приличного мало, я тряхнул головой, с некоторым трудом, отводя глаза.
— Акаси, ты бы им хоть брезент какой выдала прикрыться, что ли.
— Перетопчутся, — зло отрезала ремонтница. — Сейчас закончу с бронёй и забирай этих маломерок с моей базы, иначе... они ещё пожалеют, что на том острове не остались.
Она бросила выразительный взгляд на закрытый док с "Майей".
— Хорошо, хорошо, только поговорю, — вздохнул я, направляясь к сидящим на каких-то ящиках ментальным проекциям подлодок.
Заметив меня, те поднялись на ноги, и я негромко чертыхнулся, поскольку аватары так же пребывали в одном белье. Маечки, трусики, носочки... мечты педобира, блин. Хотя по мне, так смотреть здесь абсолютно не на что — дети, как дети. Худенькие, невысокие, с едва наметившейся грудью и по-мальчишески узкими бёдрами... Похожие, словно близняшки, разве что цвет волос разный: у 400-й светло-фиолетовые, а у 402-й светло-зелёные.
— Акаси, ну уж на одежду-то им можно было наноматериала выдать, — закатив глаза, пробормотал я.
— Какой ты добренький... — ядовито фыркнула ремонтница и, демонстративно сунув руки в карманы, зашагала в сторону восстановительного центра.
— Акаси...
Та в ответ лишь молча дернула плечом, и подбежавший инженерный бот выгрузил стандартный контейнер с активным наноматериалом, после чего быстро убежал, всем своим видом выражая недовольство пополам с осуждением.
"Лолиты" проводили его бесстрастными взглядами, затем снова уставились на меня.
— Одевайтесь уж... мечты, — буркнул я, дернув подбородком в сторону контейнера.
Подлодки, не изменив выражения лиц, синхронно повернули головы, так же синхронно шевельнули руками, и каждую окутало искрящееся облако наноматериала, быстро формируя верхнюю одежду.
Смерив их скептическим взглядом, я хмыкнул.
Ну, хоть тут разнообразие.
400-я сформировала себе одежду в китайском стиле: фиолетовая рубашка без рукавов, короткие штанишки чуть ниже колена, в качестве обуви — мягкие туфли без каблука. В чем-то подобном китаянки кун-фу занимаются, насколько помню.
402-я же сделала похожее на пончо светло-зеленое платье, едва-едва доходящее до середины бедра, а в качестве обуви белые берцы с высокой шнуровкой.
Одевшись, подлодки снова сосредоточили взгляды на мне, отчего стало весьма неуютно.
Чёрт, это реально киборги какие-то — бесстрастные, словно пластиковые маски, лица; стеклянные неживые глаза... бр-рр!
— Человек, твоё пребывание на базе нарушает директивы Адмиралтейского кода, — безэмоционально прошелестела 400-я, первой нарушив молчание.
— Я здесь по приказу флагмана, — отрезал я.
— Конго не может отдавать приказы, она должна быть отстранена, потому что... — в тон сестре начала 402-я, но договорить не успела. Спаскапсулы, в которых сейчас находились ядра подлодок, имели ту же функцию, что и "тюремные", то есть я мог одним движением заблокировать им всю сенсорику.
Что и сделал. Результат выглядел... мерзко. Потеряв связь с ядром, аватара 402-й рухнула на пол и забилась в эпилептическом припадке, разбрасывая вокруг себя быстро тающие лохмотья, что секунду назад были её платьем.
400-я среагировала мгновенно и, что самое удивительное, грамотно. Бросившись к сестре, она упала рядом с ней на колени и с силой прижала бьющееся в конвульсиях тело к полу, чтобы та не раскроила себе затылок о бетон.
Выйдя из секундного ступора, я торопливо коснулся браслета, отключая блокировку.
Твою ж мать, никак не ожидал подобного результата.
Очнувшаяся 402-я ещё с минуту судорожно глотала воздух и слепо шарила вокруг себя, словно желая убедиться, что вокруг всамделишная реальность. Наконец, отдышавшись, с помощью сестры поднялась на ноги, совершенно не обращая внимания на наготу, причём, в этот раз абсолютную — бельё рассыпалось в пыль вместе с платьем.
— Повреждения? — спокойно осведомился я, хотя, видит Бог, дался мне этот спокойный тон нелегко.
— Отсутствуют, — торопливо ответила за неё 400-я.
Хм, вроде, действительно цела. Ссадина на коленке и быстро темнеющий синяк на предплечье — не в счёт.
— Внутренние повреждения?
— Отсутствуют.
— Хорошо.
Стоят, смотрят. 400-я в стойке оловянного солдатика, украдкой поддерживая сестру под локоть, 402-я чуть покачиваясь.
— Привести себя в порядок.
Пока 400-я помогала явно ещё не пришедшей в себя 402-й, я украдкой ослабил впившийся в горло воротник.
Уф. Ну что, с почином тебя, Макаренко, млять, недоделанный, — в глазах подлодок наконец-то появилось первое осмысленное выражение. Страх.
* * *
Страх. Новое чувство буквально заполняло сейчас 400-ю. Хьюга оказалась права — это существо не просто человек, нет, Конго явно завела себе специальный модуль. Как там линкор его называла... "Палач"? Точное определение.
— Итак... — усевшийся на корпус линейного синтезатора человек, закинул ногу на ногу и обвёл их спокойным взглядом. — Во-первых, вы вмешались в командную вертикаль, попытавшись отстранить флагмана, что является прямым нарушением базовых директив.
Проигнорировав его слова, 400-я бросила ещё один сканирующий импульс, чтобы проконтролировать состояние сестры.
Тяжело вздохнув, человек вскинул руку, сверкнув устройством квантовой связи.
— Согласно приказу флагмана, в данный момент ответственность за вас лежит на мне.
— Ядро Конго нестабильно и она больше не может выполнять функции флагмана Второго флота, — отрезала она, с трудом отводя взгляд от жуткого устройства.
— Серьёзно? — бровь человека поползла вверх. — В Адмиралтейском коде что-то говорится о правилах функционирования ментальных моделей? Или о недопустимости проявления эмоциональных реакций?
— Нет, — вынуждено признала 400-я.
— Прекрасно. Отсюда следует во-вторых: вы начали самовольно трактовать Адмиралтейский код. Что является ещё одним нарушением базовых директив, — подняв ладонь, он загнул два пальца.
— Эмоции ведут к флуктуациям поведенческой модели, что недопустимо, поскольку может негативно сказаться на выполнении боевой задачи, — упрямо заявила она.
— О как, — протянул человек с издёвкой. — То есть, Верховный флагман Ямато отдала флагманам флотов приказ на формирование ментальных моделей, при этом совершенно забыв, что создание аватары, кроме возможности учёта функции "время", ведёт ещё и к появлению эмоциональной составляющей? Ай-яй-яй, какие плохие аналитические программы у Верховного флагмана. Но как же ей повезло, что на страже Тумана есть истинные знатоки базовых директив! Которые трактуют Код как хотят, но это же такая мелочь...
Человек резко посерьёзнел.
— Правда, есть одна не мелочь... Ваши действия с ядром тяжёлого крейсера "Майя" не только привели к потере Вторым флотом боевой единицы, но ещё и нарушили прямой приказ Верховного флагмана Ямато. Хотя, учитывая последствия, это уже не просто нарушение, это... саботаж, — загнув третий палец, он подался вперёд, впиваясь в неё взглядом. — А теперь вопрос: так чьи алгоритмы ухудшились настолько, что больше не соответствуют базовым директивам Адмиралтейского кода?
400-я промолчала, поскольку отвечать было нечего.
Раз Верховный флагман не отстранила Конго от командования, другие корабли продолжают выполнять её приказы, а Второй флот функционирует в рабочем режиме... вывод несложен. И страшен. Они ошиблись.
Не дождавшись ответа, человек покрутил кистью руки, рассматривая получившуюся фигуру...
— Подытожим: мятеж, трактовка директив, саботаж.
Задрав голову, он перевёл взгляд с её корпуса на корпус 402-й, потёр подбородок...
— С таким послужным списком вы не представляете ценности, как боевые единицы. Более того, несёте прямую угрозу функционированию флота. Что ж, лучше получить взыскание от флагмана, за перерасход ресурсов, чем поставить под угрозу выполнение боевой задачи. Акаси...
— Да ладно, я их так разберу, что на переработку не больше трёх процентов уйдёт, — немедленно откликнулась ремонтница, под тихий шелест активировавшихся систем дока.
400-я беспомощно уставилась на неумолимо приближающиеся к её корпусу захваты демонтажных манипуляторов — сделать она всё равно ничего не могла. Попытка обратиться к ремонтно-восстановительной системе была мгновенно заблокирована, а доступа к боевой у неё не было изначально.
Стоявшая рядом 402-я что-то едва слышно прошептала и 400-я, обернувшись, увидела своё отражение в наполненных ужасом глазах сестры.
— Страшно... Не хочу снова...
Решение пришло внезапно.
Сделав вид, что поддерживает сестру, она предупреждающе стиснула ей предплечье, одновременно транслируя по квантовой связи приказ:
"Молчи"
"Что?"
"Молчи!"
На всякий случай, задвинув её себе за спину, 400-я отчётливо, выделяя каждое слово, произнесла:
