В процессе выяснилась серьёзная нехватка особо убойных стволов. Но стволы нашлись в Хамви выживальщиков. Другой вопрос, что Хамви закрыт, а ключи уехали вместе с бандитами. Но это уже не мои проблемы, пусть сами думают, как машину открывать.
Но кое-что прилипло и к нашим лапкам.
Себе я забрал три АК.
Два наших, АКМа выпуска конца 70х. Китайца. И какую-то хрень из бывшего соцлагеря — по виду винтовка, по сути калаш. Поскольку калибр наш, взял до кучи.
И выгреб все патроны под эти стволы. Получилось почти две тысячи штук.
Плюс еще по мелочи всякого.
Остатки стволов забрал Син.
Причем брал все подряд, без разбора.
Сказав, что знает кому в Нью-Рино можно неплохо пристроить волыны.
Семейство латиноамериканцев и Олег с Ольгой от дополнительно стреляющего железа отказались. Поделив между собой трофейные лекарства.
Степаныч набрал одежды, обуви, ладное охотничье ружье 16 калибра и небольшую пластиковую коробку с лекарствами, специально отобранными для него Ольгой.
Ленкины хотелки проигнорировали. Не воевал — свободен.
В смысле свободна.
Одним словам — славно повоевали.
Все живы.
Все здоровы.
Даже чутка зипунами приросли.
Итц*Лэ и Дядя Саша довольные, как слоны. У вождя понятно детство свербит в известном месте. У Дяди Саши тоже детство, и тоже свербит, но в крайне запущенной форме — лет на пятьдесят так запущенной.
Син и Степаныч без восторгов.
А вот Олег сказал, — Что лучше бы таких передряг избегать. И хабара ему даром не надо.
Тут я с ним полностью солидарен.
Готов отдать "лишние" стволы, лишь бы дальше ехать без приключений.
Северный маршрут северные предгорья Меридианного хребта.
38 число 02 месяц 17 год.
Мы ехали, мы ехали. И наконец, доехали.
Куда-то.
Со старым конвоем наша группа рассталась следующим утром, уехав с заправки еще затемно.
С одной стороны меня гложет поганая мыслишка — мы бросили людей.
С другой стороны, отношения между нашими группами стали слишком нервными. И с этим нужно было что-то делать.
На первом же ответвлении я повел нашу группу севернее основанного маршрута.
На моей карте есть дорога между верхним течением Рейна и основным маршрутом на запад. На нее мы и постараемся выехать.
Прямых дорог туда на моей карте нет, но тут и по прошлогодней колее можно проехать, равнинный рельеф позволяет.
Пусть это крюк километров в сто-сто тридцать.
Зато там нас никто не будет искать или ждать.
Без остального конвоя наша средняя скорость выросла почти вдвое. За сутки мы без напряга одолели половину расстояния до северных предгорий Меридианного хребта. Одолели бы и больше. Если бы не пересеклись с сезонной миграцией рогача с начинающих засыхать равнин в сторону низинных пастбищ на заливных лугах Рейна.
Совершенно феерическое зрелище.
Тысячи, если не десятки тысяч могучих зверей монотонно сотрясают землю. Впереди стад идут самые свирепые и крупные самцы, по краям молодняк и самок окружают самцы поменьше. Но даже это поменьше, размером с мой шушпанцер.
Над равниной стоит такой топот и рев, что он не просто слышится ушами, а ощущается всей поверхностью тела.
За остальных не скажу, но у меня навязчивая ассоциация с бизонами, которые подобным образом кочевали по бесконечной прерии.
За стадами рогача следуют большие гиены и стаи хищников, похожих на смесь кабана с бультерьером переростком. Эти кормятся с остатков добычи больших гиен и добирают больных и раненых рогачей.
А в отдалении ждут своей очереди стаи подвижных, как ветер, зверей с грацией гепардов и внешностью волка. У побережья океана, долине Рейна и горах Кхам я таких зверей не встречал.
Один раз мы наблюдали, как взбешённая самка рогача отгоняла хищников от трупа своего детеныша. В другой раз видели, как стая гипертрофированных бультерьеров окружила отбившегося от стада самца, хромающего на трех ногах.
Большие гиены, напротив, вели себя скромно.
Во-первых, их было мало. Они только-только отыграли брачные игры и за стадами следуют единичные экземпляры.
Во-вторых, гиены ждут, когда сбившиеся в огромное стадо рогачи распадутся на мелкие стада под охраной трех-четырех самцов. А пока рогач прет напролом огромным стадом, нападать, дурных нема.
Сплошной травяной ковёр давно сменился на растущие отдельно пучки высокой травы и низкорослые чертовски колючие кусты. Меняется даже витающий над равниной запах, он становится каким-то горьковатым, что ли.
Под вечер местность напоминает скорее ровную, как стол, каменистую полупустыню. Что весьма позитивно сказывается на нашей скорости.
На следующий день наша группа без приключений продолжила движение, достигнув предгорий меридианного хребта.
За двое суток ни одной встреченной машины. Ни одного поселения, не считая еще одной недостроенной заправки. Так бы и дальше ехать.
Местность опять поменялась. Теперь колея петляет между пологими холмами с каменистыми склонами, обильно поросшими кустарником и кряжистыми деревцами, а на севере уже видны полноценные горы.
Колонна из трех пикапов Стражей Рейна или как их еще называют Егерей Рейна, совершенно не ожидала увидеть нас на своем пути. Машины практически не пылят на каменистом грунте и рельеф такой, что столкнулись мы буквально лоб в лоб.
Как я и предполагал, немцы не ждали никого на этом забытом богом маршруте, да и я расслабился. А тут.....
Рычаг бронезаслонки на себя.
— Ким за руль! Упали на пол! — это детям.
Брезентовый чехол пулемета летит под сиденье. Передернуть затвор. Прицел жадно ищет первую цель.
— Не вижу ни хрена! — нервно кричит Ким.
— И не надо, там смотреть не на что.
Это на променаде джентльмены чопорно раскланиваются, а тут сперва берут друг друга в прицел.
Немцы развернулись в линию, остановились, выскочили и попрятались за пикапами.
За крайним пикапом блеснула оптика.
От греха прячу бестолковку за броню. Что нужно я уже разглядел.
Чтобы не перестрелять друг друга при подобных встречах, местные отвели отдельную частоту для общения между конвоями. Внутри конвоя каждый общается, как ему нравиться, а вот между конвоями строго на отведенной частоте.
До стрельбы, слава богу, не дошло, с немцами мы договорись.
Разобравшись, что плохих парней тут нет. Довольно мило пообщались с этими предельно суровыми парнями, колонизаторы это как раз про них.
Когда дойчи выяснили, что я не понаслышке знаком с географией Рейна, и даже бывал на старой орденской базе гидросамолетов и Посту Найджела вообще полезли браться и пить на брудершафт.
Пили естественно наше, зато прояснили детали дальнейшего маршрута. Главное что узнали от немцев — километров через сто мы должны упереться в основную трассу и русских, которые шерстят предгорья Меридианного хребта.
На том и расстались.
Уже под вечер, обогнув очередной господствующий над местностью холм, натыкаемся на расположение той самой конвойной роты РА.
Позицию броневика на господствующем холме я срисовал метров с двухсот. Да и то, исключительно потому, что привык высматривать нечто подобное.
Ну не верю я, что серьезные вояки, а кого не спроси, маленькая, но очень опасная РА проходит именно по этой категории, не выставят на подъезде дозор.
О! Да у них тут два броневика. Вторая машина притаилась за густой порослью кустов возле свежего ответвления от накатанной основной колеи.
А броневичек-то местного изготовления. Вся броня, которая мне тут встречалась до этого момента, делилась ровно на две категории:
— завезенная из-за ленточки армейская техника,
— местная импровизация по части кустарного бронирования полноприводных грузовиков и пикапов.
Тут же изделие почти заводского изготовления, причем явно местного. Ничего подобного в Старом мире не выпускали уже полвека.
В прекрасном и беззаботном советском детстве на летние каникулы родители сплавляли свое чадо с глаз долой — к бабке в деревню. Даже не деревню, а большое село на сотню с лишним дворов.
Из бабкиного дома открывался вид на сложенный из силикатного кирпича сельский Дом культуры, вечно облупленную колхозную управу, а между ними, на невысоком, бетонном постаменте стоит памятник — БА 64.
К 9 Мая бронеавтомобиль приводили в порядок — закрашивали похабные надписи на бортах, подновляли краску колесных дисков и выпрямляли торчащую из башни трубу, имитирующую пулемет. Потом выпрямлять трубу надоело, и вместо трубы вварили лом.
Дальние потомки этого героического бронеавтомобиля и притаились в новоземельной глуши. Сварной бронекорпус, смонтированный на раму армейского УАЗа. Листы бронекорпуса расположены не так рационально, как на их героическом предке, зато двери мехвода большего размера и значительно комфортнее расположены. Сама машина получилась шире, приземистей, хотя скорее это так кажется из-за более широкой базы, с более крупной башней. В дверях и в башне просвечивают узкие, ничем не прикрытые смотровые щели. Лобовые стекла в бою прикрываются бронезаслонками с узкой смотровой щелью. На броневике из детства имелась одна фара, на заре восьмидесятых зачем-то отломанная нетрезвыми аграриями. Здесь же на корпусе разместилась шикарная, прикрытая решёткой люстра из четырех фар, плюс фара-искатель на правой стороне башни. Конструкция продуманная, раскрой бронелистов очень культурный, сварные швы аккуратные, а главное — на бортах черной краской, явно по трафарету выведен номер "17".
Если есть "17" то есть еще как минимум 16 экземпляров до него. И очень возможно, что имеются броневички с номерами "18" и выше.
Если свести все факты в кучу, напрашивается вывод о, как минимум, мелкосерийном производстве.
А что, наши могут — цеха без стен, станки под открытым небом, полная не обустроенность быта, но есть такое слово — НАДО.
Машинке явно пришлось повоевать. На броне красуются "шрамы" пулевых попаданий, левое заднее крыло выдрано с мясом, иначе и не скажешь. Правое-переднее совсем недавно подваривалось, свежий сварной шов еще не успел поржаветь.
Истинно русский агрегат — вроде все просто — на грани примитива, но в тоже время очень эффективно.
Любая машина, не в смысле автомобиль, а в смысле — механизм, это всего лишь инструмент для достижения определённых целей. Вот этот агрегат, хорош здесь и сейчас. Вчера он был избыточен, завтра будет нужно уже что-то серьезнее.
Но, сегодня его звездный час.
Хочу прокатиться на таком аппрете. С детства, можно сказать мечтаю.
— Кто, откуда и с какой целью прибыли? — на подножку шуша легко запрыгнул усатый дядька.
Хм, три маленькие, защитного цвета звездочки в ряд приколотые к воротнику, какому званию соответствуют? Явно не просто так приколоты, не тот у дядьки типаж, чтобы порожний понт гнать. Дядька очень похож на прапорщика из фильма "В зоне особого внимания" — Волонтир, кажется, его звали. Тот же типаж, только росточком поменьше и седины в волосах изрядно.
— А вы простите, не знаю вашего имени....
— Прапорщик Тимощук, — вклинивается в мой диалог дядька.
— Угу. Здравия желаю, товарищ прапорщик. Следуем в русский анклав на поселение.
— Все русские? — хмуро интересуется прапорщик.
— Никак нет. Десять человек русских. Семья латиноамериканцев из четырех человек, филиппинец, и доктор — европеец, точнее его национальность не скажу.
— Больные есть?
— Нет.
— Русские говоришь, — прапорщик подозрительно посмотрел на Ким.
— Не хами прапорщик, а то морду расцарапаю, — отреагировала на намек прапорщика Ким.
— Ага, ласцалапает, — обняв Алису за шею, сообщила Рита.
Судя по ухмылке, прапорщик остался доволен ответом.
— Макар! — откуда-то из кустов резво выскочил лопоухий паренек. — Сопроводишь в лагерь. Пристрой их рядом с хозяйством "дяди Миши" и пулей назад. Чтоб через десять минут тут, как штык был.
Десять минут — стало быть, ехать всего ничего — вряд ли больше километра.
Жилистый, загорелый и явно любопытный пацанчик поставил ногу на заднее колесо и запрыгнул в шуш.
Распрямится он не успел, сбитый Мухой на тюки с вещами.
Псина с ленцой поставила лапу парню на грудь, ожидая команды.
— Ухты, кавказская овчарка? Кусается? Давай пока прямо, и на развилке сворачивай в правую колею. Жарко ей в такой шубе наверно? А зовут как?
Ничуть не смутился такому радушному приему парнишка.
— Сама приходит. У вас тут, что собаки в дефиците? Муха, на место!
Псина нехотя слезла с паренька и улеглась на свое место.
Я-то в курсе, что с собаками тут напряг. Но если парень хочет поболтать, я готов послушать.
— Да вообще беда с ними, — хлопчик поудобнее пристроил АК за спиной, стрельнул газами на Ким и обустроился около вертлюга с "бреном" — Дик третий сезон с нами ходит, а все остальные больше пары месяцев не живут. Слишком уж тут много всякого ядовитого ползает и скачет. М-да, Дик молодец, кого угодно выследит, и под пули никогда не лезет. С ним и часовых можно не выставлять, никто в расположение не проникнет незаметно. Нет, часовых-то мы, как положено, выставляем, да только Дик всегда первый неприятности обнаружит — поправился парень, и как-то погрустнел, видимо вспомнил, как кимарнул на посту.
— А ваша Муха, чужих издали чует?
— Пока незаметно никто не подбирался.
— А много пыталось?
— Даже слишком.
— Пулемет какой, "Дегтярь"? — парень пощупал метал под чехлом.
— "Брен".
— Под натовский патрон?
— Нет, родной британский. Как в "Бурах".
— Редкий боеприпас. Будут проблемы с патронами, — не одобрил мой выбор паренек.
— Я не Рэмбо, мне хватит.
— А это, что "МП5" с удлинённым стволом? — дошла очередь до закрепленного за сиденьем Ким автомата. — Парабелумовский патрон? Калибр крупный, но слабоват..........
— Морду расцарапаю, — пресекла критику своего автомата Ким.
Краем глаза вижу, как Рита надувает губки и со всей серьёзностью кивает, подтверждая слова Ким.
Расположение Русской армия встречает залихватской песней в исполнении топчущего импровизированный плац отделения.
— Белая армия черный барон!
— Снова готовят нам царский трон!
— Но, от тайги до британских морей!
— Русская Армия всех сильней!
— Боец ...... что ты пищишь как пидорас! Выше ногу ...! Выше....! Тянуть носок.... На ...сгною на.....! — не слишком надрывая голос, зверобойный сержант перекрикивает пение подчиненных и рокот моторов.
Сержант реально страшен, за два метра ростом, к полутора центнерам веса, длинные волосатые руки, глубоко посаженные маленькие глазки прячутся в тени массивных надбровных дуг. В движениях, взгляде, голосе проскальзывает что-то звериное, уныло-безжалостное и от этого по-настоящему страшное. Этакий Кинг-Конг, призванный в вооруженные силы.
Но это все мелочи. Главное, пугающее в сержанте, его левая нога. Точнее заменяющий ее от середины голени протез. Протектированная куском покрышки стопа протеза шарнирно крепится к заменителю берцовой кости. Плюс к этому стопа и берцовая часть протеза, подпружинены спереди длинной пружиной, сзади короткой и толстой.
