Вечер черных звезд

— Выхожу на орбиту, но они продолжают преследование, — сообщил искин. — Выводи катер! Ри, выводи катер!..

— Ит, возьми управление, мне что-то не... — Ри вдруг поднялся с кресла, пошатнулся, схватился за спинку. — Ит, он меня достал... я... больно... возьми управление, скорее... Я пока что помогу ребятам... не надо, не смотри...

— Слияние, — скомандовал Ит. — Искин, выпускай нас.

— Удачи! — пожелал тот.

"Вы. Оба. Умрете". — набатом звучало в головах обоих.

* * *

Караван и секторальная станция некоторое время шли параллельными курсами, скорость станции стала заметно снижаться, и Стовер уже приготовился торжествовать победу, но тут, внезапно, к его вящему удивлению группа Учителя вышла из Белой грани.

Скорость станции снова возросла. Видимо, без группы Учителя воздействие стало недостаточным... или экипаж уже научился как-то бороться с атаками. Ну, Учитель, я тебе это припомню. Ведь почти взяли же!

— Придурок, — выругался про себя Стовер. — Да я тебе сейчас...

"Стоп!

Не он придурок!..

Придурок — я...

Как же он вовремя!"

— Стоп! — заорал по связи Стовер. — Стоп! Назад!

От планеты, навстречу станции, неслась стая из нескольких сотен "собак". Стовер это видел, а вот неофиты...

— Мы не пойдем назад! — истерически выкрикнула Нудга. Часть ее сознания находилась в грани, а часть — в реальности. — Ни за что!

— Назад, это же...

— Во славу Единого, мы не пойдем назад!

— Расстыковка! — заорал Стовер. — Учитель, вы меня слышите?

— Слышу, — ответил тот сипло. — Нам что, тоже расстыковываться? Или...

— Учитель, мы с вами уходим. Мы не будем продолжать преследование, — "собаки" подбирались все ближе и ближе, до станции им оставалось всего ничего. — Сестра Нудга и брат Хал... пусть как хотят.

— Я расскажу Великому о вашем предательстве, — сквозь зубы процедила Нудга. — Пусть он покарает вас своею рукой. Трусливые твари!

— Всего наилучшего, — насмешливо хмыкнул Стовер.

Катер и корабль Учителя на полной скорости рванулись в обратную сторону. Стовер уводил тандем все дальше и дальше от планеты, сумев уцепиться за остатки тающего "коридора", но, несмотря на то, что отошли они уже на порядочное расстояние, он все еще торопился.

Снизил скорость он только тогда, когда по связи раздался первый, наполненный болью и ужасом, вопль.

— Вы можете не бояться, Учитель, — хрипло сказал Стовер. — О вашем предательстве некому будет рассказать Братству.

— Почему? — удивился тот.

— Некому.

— Но сестра Нудга и брат Хал...

— Некому, говорю. Ну что, я оказался прав, когда велел вам держаться меня?

Учитель ничего не ответил.

* * *

Пространство внизу полыхало живым переменчивым огнем. Иту удалось отвести катер в сторону от секторальной станции, и тут к ним ринулось на огромной скорости несколько десятков существ, которых Сэфес называли "собаками". Ит бросил катер в пике, уходя от атаки, и едва не угодил в другую стаю, которая тут же слилась с первой.

А дальше начался сущий ад. Катер метался из стороны в сторону, подобно ласточке, попавшей в стаю хищных птиц, пытаясь войти в стратосферу, но "собак" становилось все больше и больше, и каждый раз, когда Ит пробовал начать маневр, спасительный путь вниз оказывался заблокированным. Пространство вокруг катера пронизывали световые сполохи, казалось, что он вдруг попал в звезду. "Собаки" были справа, слева, внизу, вверху — везде, словно все пространство вдруг стало состоять из них и только из них. Ит отчаянно маневрировал, с ужасом понимая, что это — уже даже не предел его возможностей, что это далеко за пределом и что любое раздумье или заминка смерти подобны, потом что стоит замешкаться, и уже не вырвешься.

После того, как прошло почти десять минут с момента выхода из станции, Ита начала охватывать паника. Он снова вывел машину в пике, снова на пути катера образовалась стая, которая, казалось, предугадывала каждое его действие.

"Нет, нет, нет, — твердил про себя Ит. — Не так, не так... я что-то делаю не так".

Он выровнял машину и повел ее на пределе возможной скорости прямо над скопищем, которое тут же кинулось следом. Сверху (благодаря слиянию Ит видел сейчас во всех направлениях) показалась кластерная станция, и тут у Ита родилась безумная, на первый взгляд, идея.

Катер взмыл вертикально вверх, тело исполинской станции нависло над ним, стремительно приближаясь, но Ит даже не думал снижать скорость — и произошло то, что он и предполагал.

Станция пропустила катер, открыв ему проход сквозь себя, точно так же, как это произошло с катером Стовера на Маданге. Мелькнули мимо внутренние сегменты, полыхнуло со всех сторон белым, лиловым, оранжевым — и вырвавшийся на свободу катер камнем рухнул вниз, в стратосферу, куда стремился. Краем глаза Ит заметил, что стая "собак" до сих пор крутится у того участка станции, в который вошел катер. Твари, видимо, не могли сообразить, куда вдруг подевалась уже загнанная добыча.

Катер шел вниз на огромной скорости, и тут Ит сообразил, что сзади кто-то кричит, и, кажется...

Да это же Даша, меня зовет Даша, что же я...

— Ит, стой, куда! Стой! Связь!

— Катер, вниз, даю координаты...

В голове... нет, уже не в голове... когда он успел выйти из слияния, Ит так и не понял, но координаты и карта появились не в голове, а в воздухе перед ним, и он повел катер в заданную точку, все еще не снижая скорости. Рядом вдруг появились еще два корабля, потом к ним присоединился третий.

— Вниз, — приказал чей-то голос. — Вы слышите? Вниз, немедленно!

— Ит, сажай машину, быстрее, пожалуйста! — взмолилась Даша. — И я тебя прошу, ради Бога, не оборачивайся!

— Что...

— Не оборачивайся!

Хорошо, раз ты так говоришь...

— Убирай стену! Ит, ты слышишь меня?

Даша, зачем ты кричишь?

— Людям надо войти, убирай стену! Всю стену, не надо делать дверь!

Хорошо.

Боль внутри до сих пор не прошла. Нервы, наверное. После такого у кого хочешь будут нервы. Надо посидеть...

Горячий воздух, голоса где-то за спиной, десятки голосов, торопливые шаги.

"Ну вот и все, — отрешенно подумал Ит. — Кажется, успели".

Орин

День первый

Перед катером расстилалась совершенно пустая степь. Первым умчался транспорт, в который спешно погрузили Скрипача и обоих Сэфес, затем взлетел корабль, на котором находились Таенн и Ри. Только что, буквально минуту назад, пространство перед катером было заполнено народом, а сейчас они все уже исчезли, словно по мановению волшебной палочки. Один только Ит остался в катере, в кресле пилота, перед висящей перед ним панелью управления. Он сидел, и тупо, всё еще не в силах осознать происшедшее, смотрел перед собой.

Получилось, пронеслось в голове.

Получилось.

Господи...

Ит встал и кое-как выбрался из катера на сухую, обожженную солнцем пожелтевшую траву. Сделал несколько неуверенных шагов, и тут его словно кто-то толкнул в плечо — ноги вдруг стали подкашиваться, его потащило в сторону, и он с размаху сел на землю. Не понимая, что происходит, он попытался подняться, но тут же рухнул на спину, неловко подвернув руку. С трудом сел. Голова кружилась, перед глазами замелькали огненные точки. "Надо вернуться в катер, — подумал он. — Хоть воды выпить".

Вторая попытка встать на ноги кончилась еще хуже, чем первая. Едва начав подниматься, он ощутил страшную тошноту, и еле успел нагнуться — его вырвало. Задыхаясь и кашляя, он несколько минут сидел, скорчившись, чувствуя, как желудок и мышцы живота сводит болезненной отвратительной судорогой. Наконец отпустило. Ит, уже не пытаясь встать, отполз в сторону. Сел поровнее, попробовал отдышаться.

В голове царила звенящая ледяная пустота, но — Ит это уже понял — присутствия Дьявола больше не ощущалось. Ушел. Или... или его ушли. Господи, как хорошо. Мысли снова были только свои собственные, ни одной чужой, ни намека, ни отзвука. Ит слабо улыбнулся, но тут живот снова пронзило болью, и накатила новая волна тошноты. Он вскрикнул — боль словно ножом резанула изнутри, мышцы непроизвольно напряглись, в глазах стало стремительно темнеть. Он учащенно задышал, пытаясь как-то справиться с новым приступом, но ничего не получилось. На этот раз рвота оказалась еще более мучительной — пустой желудок сводили спазмы, во рту появился омерзительный металлический привкус желчи.

Сознание стало мутиться, голова закружилась. Ит попробовал поискать глазами катер, и в ужасе увидел, что до катера слишком далеко, не доползти. Он сидел, упираясь руками в землю, тяжело дыша, ощущая всё усиливающуюся боль в животе и в ногах. Снова судорога. Он вдруг с удивлением понял, что сидеть стало мокро, как в луже, и что влажными сделались даже ладони. С трудом поднёс руку к глазам, недоуменно уставился на нее, перемазанную свежей кровью. К ладони прилипло несколько коротких ломких травинок и мелкий камушек...

"Что такое? — мысли путались. — Откуда это?"

Воздух неожиданно стал словно бы густеть, теперь для каждого вдоха требовалось нешуточное усилие. Болезненная долгая судорога снова прошла по телу — но теперь уже от ног и до груди. Показалось, что давит воротник — Ит с трудом поднял руку, и изо всех сил рванул горловину рубашки. Тонкая ткань затрещала, поддалась, но дышать легче не стало. Яркий солнечный день начал меркнуть, откуда ни возьмись, наползали чёрные пятна и полосы. Каким-то уголком сознания Ит понимал, что надо любой ценой добраться до катера и позвать на помощь, но это спасительное понимание всё отдалялось и отдалялось, а где находится катер, он уже не мог сообразить.

В воздухе мелькнула полупрозрачная тень, и рядом с катером на траву опустилась легкая летающая платформа. С нее спрыгнул кто-то высокорослый и худой, и подбежал к Иту.

— Что с тобой? — с тревогой спросил незнакомец, садясь рядом с Итом на корточки. — Что случилось?

Ит неподвижно смотрел на него, не в силах произнести ни звука. Этот непонятный кто-то оказался рауф, причем самец, здоровенный, чуть не на полметра выше самого Ита, но Ит в тот момент могу различить разве что силуэт кого-то рядом, и не более.

Рауф прищурился, положил Иту руку на лоб.

— О, Господи, быть того не может, — пробормотал он. — Ты кто?! Что тут творится? Кто это сделал? Кто это с тобой сделал?!

Ит при всем желании не сумел бы ответить — вместо слов он сейчас слышал какие-то невнятные звуки, словно сквозь воду. Он, тяжело дыша, продолжал смотреть на рауф, а потом, уже почти теряя сознание, стал заваливаться на бок. Рауф подхватил его, свистнул — платформа подошла к ним вплотную. Рауф затащил на нее Ита, сел рядом, и платформа молнией рванула в небо.

* * *

Дальнейшее Ит помнил смутно, сознание то покидало его, то возвращалось снова, мир вокруг стал зыбким, невнятным.

— Потерпи немного, — говорил рядом чей-то голос. — Сейчас, уже близко... почти прилетели... Да, это я. Кто-нибудь может помочь? Как — все заняты?! Эдри, не лги мне! Что? О, Боже. Да, я понял. Хорошо, хорошо, справлюсь сам. Хоть какая-то информация есть по нему? Срочно мне. Да, принято. Как вы вообще могли... понимаю, что торопились, да... сетевое?.. У кого?! Да, я действительно не знаю... не знал... Эдри, я не выходил в инфосеть полтора месяца! Нет, я не напрашиваюсь на понимание, и ничего ни у кого не просил. Да, понял. Да, да, да, я же сказал — беру под свою ответственность. Да. Эдри, я справлюсь. Всё, позже свяжемся. Эй! Тебя Ит зовут, да?

Ит с трудом кивнул.

— Я тебе обещаю, всё обойдется, — рауф говорил быстро, а Иту было в тот момент уже настолько дурно, что он почти ничего не понимал. — Сейчас мы будем у меня дома, я помогу тебе. Потерпи немного, ладно? Уже совсем скоро будет не больно. Потерпи...

Под платформой мелькнула и пропала лента реки, потом — большой и светлый лес. Обоняние вдруг ни с того, ни с сего обострилось, и одновременно со всех сторон ударило запахами: листва, вода, пыль, кровь, и еще один запах, незнакомый, совсем слабый, но удивительно приятный. Снова резануло болью...

— Сейчас, уже всё, мы дома, — рауф подогнал платформу вплотную к невысокому каменному крыльцу, (сам дом было не разглядеть из-за полуобморочной пелены) подхватил Ита на руки, и бегом бросился внутрь.

Снова муть, одурь, и — о, счастье! — стремительно удаляющаяся в небытие боль. Потом в мгновение ока стало легче дышать, но сознание всё равно осталось затуманенным и мир словно бы размыло, вместо предметов плыли вокруг плохо различимые тени и цветовые пятна. Голова кружилась, его мутило.

— Сейчас будет неприятно, надо потерпеть, — предупредил голос. — Ты меня слышишь? Хотя бы кивни, мне надо знать, в сознании ты или нет. Спасибо. Расслабься, иначе я не сумею нормально помочь. Я ничего не делаю, не бойся. Если буду делать, предупрежу.

Откуда-то — мягкая приятная прохлада, по животу, по груди... вдруг — ощущение, что внутри, в глубине живота, возникло что-то лишнее, тоже холодное, и вроде бы тоже приятное, но лишнее, он дернулся, пытаясь избавиться от этого ощущения, но руки удержали, не позволили, и холод вскоре пропал сам собой.

— Тихо, тихо... это повязка, надо затянуть разрывы и восстановить сосуды. Час придется потерпеть, иначе снова откроется кровотечение. Через час уже будет можно...

Запах... откуда он... безумно знакомо... можно — что? Ит попытался открыть глаза, но сфокусировать взгляд не получалось. Он почувствовал, что с него снимают одежду, кто-то невидимый, смутно различимый, вытирал его теплой и влажной тканью... или это только чудилось? Неожиданно снова накатила судорога, но почему-то она мгновенно превратилась во что-то еще, во что-то непонятное... он слабо застонал.

— Дыши медленно, — посоветовал голос. — Сейчас попробую немножко притормозить процесс... плохо, что он так далеко зашел. Ит, ты меня слышишь? Эй?

— Что... со мной?.. — едва шевеля губами, спросил Ит.

— Ты потерял много крови. Кто-то ввел тебя в состояние развязки, и спровоцировал кровотечение, ослабив стенки крупных сосудов и вызвав конвульсии. Боль я убрал, сосуды восстанавливаются, всё хорошо. Через час можно будет продолжить, но час придется потерпеть. Да, это неприятно, но...

— Я ничего не... кружится... — Ит говорил неразборчиво, еле слышно, но рауф его отлично понял.

— Это нормально, — немного виновато сказал он. — Не бойся, я сделаю всё, чтобы ты ничего не запомнил. У меня есть информация о том, что ты категорически отказался проходить развязку, но сейчас... либо ты ее пройдешь, либо потом полжизни будешь лечиться, в лучшем случае. В худшем вообще можешь умереть. Развязку нельзя прерывать. Это опасно.

— Я не... нет...

Снова судорога. Он попытался согнуть ноги в коленях, но ничего не получилось — рауф тут же кинулся помогать. Стало чуть легче.

— Попробуй хоть немного расслабиться, — попросил он. — Если не можешь сам, я помогу. И... прости меня. Поверь, мне этого хочется еще меньше, чем тебе.

* * *

Дальнейшее Ит действительно почти не запомнил. Помнил только, что было очень плохо и очень хорошо одновременно, и это "плохо-хорошо" продолжалось долго, неимоверно долго... Кто-то, почти неразличимый, находящийся рядом, был очень осторожен и деликатен, но всё равно сквозь мутную пелену нет-нет да прорывалась резкая боль, которую, впрочем, тут же сменяла дикая нереальная эйфория. С телом происходило нечто, для чего не существовало слов, и сознание отказывалось воспринимать это происходящее. Тело и сознание в какое-то мгновение разделились, словно бы начали существовать отдельно, но в то же время сознание жило в тот момент отголосками того, в чём пребывало тело. Боль становилась всё меньше, и вдруг в какой-то момент внутри словно что-то взорвалось, накатила горячая, прозрачная волна, потащившая за собой и тело, и сознание куда-то ввысь, вверх, всё вверх, и наступила долгая, звенящая, искрящаяся вечность, в которой был он сам, но не было никаких мыслей, кроме одной — только бы это никогда не кончалось... а затем стеной рухнула непроницаемая темнота, и сознание, наконец, отключилось уже полностью.