Племя Мамонта почитало Отца — Мамонта, дающего силу, храбрость и наделяющего пищей, и Мать — Мамонтиху, наделяющую женщин племени плодовитостью. Только непонятна логика — что же они так с тотемными родителями — то — бац, и камнем по голове, и в яму, а потом — на шашлик. Гм.
Глава 26. Первый раз в первый класс...
Все прожекты зело исправны быть должны,
дабы казну зрящно не засорять и отечеству ущерба не чинить.
Кто прожекты станет абы как ляпать, того чина лишу и кнутом драть велю.
(Петр I Великий)
Мы с Эльвирой изрядно, вместе с активной частью учеников, поломали головы над тем, каким образом с наилучшим качеством обучить такую орду учеников. Естественно, наше учебное заведение решили назвать Академией, помня о роще, где занимался со своими учениками Аристотель. По крайней мере, деревьев на острове — не то, что на рощу, на хороший лес наберется. Один тис наш чего стоит!
Мы, применительно, к текущему времени, обладали огромным количеством знаний. Но что бы передать их и закрепить, нужна была система. Нужна была система именно обучения, что-бы не повторять пройденное, что бы все без исключения научились считать, писать, читать, все остальное — по желанию и возможностям каждого. Поэтому приняли решение организовать систему обучения по Белль-Ланкастерской системе, по три — четыре часа в день, со всеми. Помните Грибоедова, "Горе от ума", когда с пренебрежением говорят "о взаимных ланкартачных обученьях" -? Со школьных лет, у того кто может быть случайно запомнил эти строчки, осталось скорее всего, как о какой то модной в то время и отжившей системе то ли педагогики, то ли еще чего... А зря между прочим. Для нас, например, система Белль — Ланкастера была выходом из положения. Позволю немного рассказать об этом достижении педагогической мысли, ныне незаслуженно забытом.
Белль-Ланкастерская система обучения, или метод взаимного обучения — название учебной системы, на основании которой лучшие ученики под наблюдением учителя обучают слабейших, так что является возможность обучать очень большое число учеников одновременно, даже в одной и той же учебной комнате, при помощи одного учителя. Первые попытки "взаимного обучения" предпринимались довольно давно. Но разработкой и приведением в систему этого способа обучения занялись только под конец XVIII стол. Англичане Андрю Белль и Джозеф Ланкастер. Оба они совершенно независимо друг от друга пришли к одной и той же мысли. Их системы обучения были сходны между собой по существу. При взаимном обучении учеников разделяют на множество маленьких классов, и для каждого из них назначается один из учеников, оказавших наиболее успехов, который и передает своему классу все необходимые знания, предварительно приобретенные им у учителя. Помощники учителей называются мониторами; класс, состоящий обыкновенно из десяти учеников, или сидит на одной скамье, или, по системе Белля, стоит полукругом перед монитором. Самые опытные или наиболее надежные в нравственном отношении ученики становятся в свою очередь старшими помощниками учителя и имеют надзор над младшими мониторами и их классами. Другие помощники наблюдают за внешним порядком. Все обучение совершается в точно определенные сроки и в строгой последовательности. При помощи строго проводимой системы наград и наказаний, отчасти телесных, отчасти затрагивающих в ученике чувство чести, в массе детей поддерживается надлежащая дисциплина. Предметы, которые преподавались вышеописанным образом, были чтение, письмо, счисление и Закон Божий. [22]
Мы решили не изобретать велосипеда, и приняли всю систему в целом, исключив, правда, наказания розгой для нерадивых и неуспевающих.... Правда, мысли про розги, особенно применительно к заднице некоторых выдающихся Великих Учителей, посещали меня довольно часто, а порой приходят и сейчас... Но я предпочитаю так и хранить их в себе...
Ребят и взрослых мы разбили на классы, с теми же помощниками учителя и мониторами, младшими мониторами и так далее. Результат? К весне могли читать и уверенно считать на счетах все. С письмом было немного хуже, но в качестве основных занятий двое ребят уже занимались только оформлением, составлением и перепиской из "Березовой Энциклопедии" справочников по металлургии, земледелию, пчеловодству. Позже они же занялись печатанием книг. О том, как на острове, в Академии, появилось книгопечатание — позже. Из учащихся было сформировано несколько групп. Самые большие — Стража, под управлением Федора Автономова, мечтавшего "там" стать офицером, но — вряд ли бы эту мечту осуществившем. Здесь он стал бессменным командиром Стражи, выпустившем много отличных бойцов, моей правой рукой по поддержанию порядка. Или это я был его правой рукой? Неважно. Другая группа — "Гномы" — наши металлурги, производственники, чьими руками ковалось все: от оружия до предметов бытового обихода, на первых годах, а позже они руководили постройкой настоящих заводов. Были "портнихи", "рыбаки", "охотники", "геологи", "биологи" и "физики", "медики" конечно же — "музыканты", где царил наш несравненный Финкель.
Глава 27. Скипидарная бомба, мать Кузьмы и сопровождающие ее лица
Учителя говорили про маленького Андрюшеньку:" Не гений, не гений... Да, таки этот мальчик пороха не изобретет..." Они были совершенно правы — Сахаров изобрел водородную бомбу.
На землю тихо ложился пушистый снежок, прикрывая осеннее безобразие голых веток, присыпая роскошь пестрого ковра листьев, укрывающих стылую землю. На берегах озера оставались ледяные закраины, увеличивающиеся с каждым утром, и чтобы отчалить на рыбалку или на каменный промысел, приходилось пешнями расчищать проход к воде, а в холодную воду лезть не хотелось никому. Но — что поделаешь, наше разросшееся племя требовало покушать и желательно — повкуснее — каждый божий день. Совет решил до тех пор, пока есть возможность — кормить народ свежей добычей, и лишь, если кончатся охота и рыбалка за отсутствием природных условий — переходить к "соцнакоплениям", надежно упрятанным в погребах и ямах, в наземных хранилищах на столбах. Перенесли только занятия в классах, на темное время суток, что бы использовать светлое время для хозяйственной работы, которая тоже была для бывших первобытных хорошей школой, а для нас — школой совершенствования умений.
На производственной террасе рядом с печами с утра, несмотря на снег, возились "гномы". Игорь вспомнил, и сумел убедить Фалина, что можно попытаться получить высокоугреродистую сталь, если в горшках из огнеупорной глины смешать железо, железную руду с древесным углем при "продолжительном отжигании без доступа воздуха". Таким способом получался булат невысокого качества, но он был дешевым и пригодным для массового производства[23]. Игорь клялся и божился что совершенно точно помнит рецепт. Теперь на производственной площадке совершалось колдовство получения металла. Высокоуглеродистая сталь — булат была мечтой и идефикс наших мальчишек. Частенько можно было слышать, как кто-нибудь из них объяснял восхищенному рабочими качествами наших топоров и ножей из бронзы новичку, что: "Это, мол — отстой и фигня, точить замучаешься. Железо — мягкое, бронза — хрупкая... вот был бы булат..." На законный вопрос: "А что такое, де, этот "волшебный булат" — следовал исчерпывающий ответ — "Это — Ва-а-аще !!!".
Естественно, по профсамолюбию гномов это било ниже пояса. Марик Фалин частенько представлял себя в роли триумфатора, получающего заслуженный восторг и признание от членов племени, за изготовленный вожделенный булат... Вот он гордо стоит, и на похвалы Дмитрия Сергеевича и Эльвиры, поводя плечиком, этак небрежно, отвечает, что это мол, что. Главное нам — не мешать, и создать условия.... Ну, вы понимаете какие..."
Я-то прекрасно понимал его устремления без озвучивания вслух. И какие условия ему любы — тоже. Согласно Фалину, следовало — завтрак в кровать, что бы похватать кусками и рысью нестись в любимые кузни, обед — к горну, руки мыть не обязательно, и ГЛАВНОЕ — нее донимать этой никому не нужной зарядкой, строевыми занятиями у Федьки Автонома в страже, дежурствами по охране и участием в обязательном обучении, убрать на фиг от печей всех праздно шатающихся и обеспечивать все заявки гномьего племени в первую очередь. А уж они на это ответят... ну, чем-нибудь, да ответят.
За уклонение от занятий он уже заработал от Кима, который Роман, и на болтовню, в отличие от братца, времени не тратит, здоровенный фингал под глазом. В своем стремлении к справедливому распределению как материальных благ, так и обязанностей по их защите, с молчаливого попустительства Федьки и при полном непротивлении коллектива, гнома, разоравшегося на тему: "А че мне всех больше надо? Я и так для племени больше всех делаю, а вы меня фигней грузите всякой!" Роман коротко без замаха, великолепным чирыги[24] , отправил скандалиста в кратковременный нокаут и безропотно отстоял положенные внеочередные часы на сторожевой башне. В журнале нарядов формулировка "за нарушение дисциплины строя". Мне владелец бланша пояснил, что упал, и ударился "глазом". Я с армейских времен знал, что самая выступающая часть солдатского организма — это глаз, которым боец ударяется при каждом случае... уточнять подробности не стал — мне и так ябеда — корябеда из племени детей Ночи доложила, послав ментальный образ сценки с участием всех троих — вот Фалин чему то возмущается, вот ему втолковывает что — то Автономов, а вот Ким отстраняет одного от другого, и коротким ударом в глаз отправляет Фалина в краткосрочный отпуск от мира сего.
Сейчас гномы реализуют свою задумку в жизнь. С ними суетится один из "допущенных" — Зоркий Олень. Скрепя сердцем и скрипя зубами, гномы допускают к тайнам ремесла посторонних — наверно, только лишь потому, что требуется грубая рабсила. Надо будет провести воспитательную беседу. Не в стиле Ким-Автономов, но все-таки. Горшки наполнены, поставлены в печь, происходит разжигание топлива.
Не знаю, что у них получилось бы в конце, процесса, но начало экспериментов с булатом и легированными сталями испоганил ... талантливый наш... Вислоухий Олень. Мы почти с самого начала гоним немереное количество скипидара. Многие сосны в окрестностях острова снабжены туесами и подсочными застругами, дающими смолу — живицу. Живица требуется во многих наших делах для герметизации и прочих разных дел — от красок до припарок от простуды. Пока никто не заболел, но... Сохраняем и используем скипидар как можем, но весь запас не расходуется. Так, на освещение в глиняных лампах наподобие керосиновых, со слюдяными стеклами, сжигается, но в относительно невеликом количестве. Остальное сосредоточено под огромным навесом в глубине леса. По неточным подсчетам — как-бы не тонна с лишним, сосны истекают ведь соком ежедневно. Запас на всякий случай — не то, что бы много его нам требуется, но что добру пропадать. К запасам материалов доступ никто и не думал ограничивать.
Олень, заметив, что скипидар неслабо горит, для ускорения розжига доменной печи, рационализатор с маху выплеснул горшок скипидара с хорошее ведро размером в разгорающуюся печь. Видели, что может быть, если замкнутое пространство наполнить легковоспламеняющейся жидкостью? Данный процесс происходит, к примеру, в цилиндрах внутреннего сгорания двигателя... а ежели цилиндр объемом в два куба, где то так? А ежели стенки оного огнеупорные, но нисколько не прочные? Объяснять дальше? Взрыв получился шикарный. С платформы летели, в порядке важности: гномы во главе с господином Фалиным — один комплект, помощники металлургов — один комплект, металлургическая печь — в разобранном виде, одна штука, горшки с шихтой и металлом — не считал никто. Горящие куски разной дряни равномерно распределились по площади радиусом пятьдесят метров, вызвал незначительные возгорания, команда естествоиспытателей — неравномерной кучкой в восемь обгорелых рыл — внизу площадки, у подножия холма на десять метров ниже эпицентра. И хорошо, что на момент взрыва они находились на краю платформы. Их просто сдуло волной, не причинив особых повреждений. Сдуло и мелкие сооружения типа навесов, для кузницы, стихия пощадила лишь медеплавильную печь и горн. Восстанавливать предстояло практически все производство металла с нуля. Металлургия приказала долго жить. По крайней мере — ждать до лета.
Я горестно оглядывал восемь стонущих тушек разной степени обжаренности. Одежду с мальчишек поснимали, обработали струпья маслом облепихи. Теперь надежда была только на молодые организмы и настойку тиса в части восстановления естественных функций организма. На меня, на Рому, на пострадавших в стычке с нами "мамонтят" он подействовал волшебным образом. Но что если его действие зависит от сбора, от миллиона других причин? Что если его секрет в строгом времени сбора меда, крепости настоя, да мало ли от чего может оно зависит? Но делать нечего — у нас больше не было ничего. Мудрый Кремень не отходил от постели сына и других ребят. Кроманьонец не подпускал к ним никого, став им отцом и матерью в одном лице, даже на меня ворчал порой, пусть с опаской, но — ворчал. Я понимал его чувства. К ребятам подходили только пара сиделок, в числе которых оказался Рома Финкель и он. Можно было видеть ночью как при неверном свете лампы, он переходит от лежанки к лежанке, что-то поправляя и перекладывая ребят поудобней.
На племя навалилась забота о неподвижных его членах. Нужна была свежая дичь — бульон из птицы — самое то. Первыми под нож ушли обитатели утиной фермы. Винил, я, конечно, себя в первую очередь — недосмотрел, пустил на самотек и дал слишком большую самостоятельность. Вот и результат. При любом исходе — оправдания нет. Новые члены племени вначале с непониманием отнеслись к хлопотам о пострадавших. В эти суровые времена серьезная травма вычеркивает человека из числа живых почти сразу. Высший акт милосердия — удар дубиной, прекращающий муки страдальца. Но они помнили, как лечили переломанные конечности и синяки "мамонтятам", и потихоньку впитывали уроки милосердия и правило — за своих боремся до конца. Это правило было возведено в абсолют членами нашей постоянной Стражи, взявшими себе девиз легионеров Древнего Рима — "мы заботимся о легионе — легион заботится о нас". Федор читал как то о Древнем Риме, вот и врезалось в память. Сказал своим — они сделали девизом.
На этом злоключения не окончились, верней — получили логическое продолжение. Прибыла разгневанная мамаша рационализатора — нашего Оленя. В поисках задержавшегося на каникулах папаши, бросившего заботы о соплеменниках на ее хрупкие плечики, она жаждала прижать к своей груди восьмого размера сына и ими же, наверно, придавить супруга.
Явилось эта чудесная во всех отношениях женщина в сопровождении полутора десятков своих соплеменников и соплеменниц. Нашли они нас по оставленным нами следам — мы не скрывались особо. Ясное дело — сезон охоты и сбора скудного урожая окончен. Пока не замело все на полметра, и можно пройти — почему бы не поискать блудного мужика, что обещал вернуться через три недели, а запропал на два месяца. Заодно и сынка проведать. Прибывшая высокая делегация бесновалась на противоположном берегу, у гостевой стоянки. Вопили и запалили громадный костер. Родню четко определили мамаши наших малолетних учеников и учениц. По и физиономиям было видно, чего они ожидают от суровой Матери племени. "Нежную" ручку предводительницы знал каждый член сообщества кремней. Под нее лучше не попадать, и кто на самом деле основная фигура в Племени Кремня уже не вызывало сомнений ни у кого, как и причина затянувшихся каникул номинального главы. Кремень заметался по берегу — расправа приближалась неминуемо. Он робко попытался уговорить Эльвиру провести торжественную встречу с соплеменниками на другом берегу, и даже брался пообщаться с супругой, лучше из лодки, но наша главная мать, очевидно из женской солидарности или присущей вредности соизволила отправиться за прибывшими сама. Мне, занятому последствиями взрыва "скипидарной бомбы", мучимому комплексом вины, было не до встреч официальных делегаций. Ребята быстро шли на поправку, но беспокойство за них не отпускало.
