Заморская Русь. Январь-май по новому стилю 1568 года от РХ.
Свою деятельность в Заморской Руси, командование флота, и в этот год начало с обычного совещания флагманских специалистов и командиров кораблей при командующем флоте, тем более, что происходила его смена. До отправки рейсового клипера, Полухин будет предавать дела новому комфлота, Сенявину Евгению Степановичу. В повестке совещания была пара основных вопросов и текущая мелочь. Первым обсудили вопрос по оказанию помощи в заключению мира между Русским царством и Испанским королевством. Для чего продолжать аккуратно обрабатывать плененных в прошлогоднем рейде на Азоры испанских грандов, кабальеро и прочих купцов и капитанов из простолюдинов, но могущих при случае замолвить словечко в поддержку любезных тартарских дворян. Вторым вопросом обсудили очередной грабеж 'Серебряного флота'. В этом году его решили перехватить в 'Багамском канале'. Методом загонки отбивать от основной массы армады отдельные корабли, обездвиживать и брать их на абордаж. В число текущей мелочи вошли начало работ по возведению волнолома и строительства на нем форта, в бухте Десантная, с повторным углублением дна. Закладка на стапеле в этой же бухты очередного земснаряда для гавани Рюрика-на-Тобаго. Расширение территории по сбору каучука. Начала строительства города на материке, в глубине, расширившегося Портивановского анклава и расширения поселков, при месторождениях медной и железной руды, до небольших городков, на севере от основных земель этого же анклава. И тренировки экипажей кораблей в боевых условиях, короче пограбить слегка испанцев. Например давненько не наведывались на испанские жемчужные промыслы по атлантическому побережью. Тем более, что дружественные индейцы, из числа друзей 'конторы' Воротынского, сообщили о собранном в этом сезоне кабальеро богатом улове жемчуга.
К концу января были снаряжены и отправлены в рейд два отряда кораблей, по паре легких фрегатов, в отлично известные ушкуйникам, по прошлым походам, места добычи конкистадорами жемчуга. Налеты на испанских ловцов жемчуга на отмелях в бухте Кариако и жемчужные промыслы Рио-дель-Хача, прошли без стрельбы и трупов. Увидев боевые корабли известных тортугских пиратов, охрана ловцов и добытого 'зерна' перламутра, как под копирку, спустила флаги со своих каравелл и сдалась на милость флибустьеров. Их примеру последовали и хозяева артелей ловцов и сами ловцы. За что и были вознаграждены только отъемом добытого жемчуга. Все остальное, в том числе и корабли с оружием, оставили испанцам. Предварительно сгрузив на берег пушки с судов, без пороха, оставив его на каравеллах. 'Улов' от похода наглядно выглядел, как кучки разобранного по размеру жемчуга, оцененного, по самым скромным подсчетам, в 380 000 песо серебром.
* * *
Не откладывая дело в долгий ящик, к концу января приступили к повторному углублению бухты Десантная на Тортуге, ибо после первого углубления в шестьдесят пятом году, через косу волнами опять замыло гавань. Заодно, вынутым грунтом отсыпали косу, отделяющую гавань от пролива, поднимая её все выше и выше из воды. Периодически укрепляя насыпь осколками камней и кирпича, отходами от строительства, для укрепления сооружения. По мере нарастания высоты косы, начали обкладывать границу рукотворного острова специально привезенными каменными плитами, для защиты от размыва острова волнами, которые вскоре загрохочут в проливе. Да так быстренько, что к очередному сезону штормов на месте косы, по периметру рукотворного островка, уже высилась приличной высоты стена. Правда, между противоположными стенами, насыпать грунт до уровня самих стен не успели и между ними образовалась своеобразная 'ванна' с морской водой.
Так же не мешкая, как раз спустили очередную баржу, для перевозки грунта от землечерпалки, освободив стапель, заложили на нем, расположенном в этой же бухте, новый земснаряд, для гавани Рюрика-на-Тобаго. Благо стальной набор, паровик с винтами и прочей машинерией с металлической оснасткой, уже с год лежали в портовом складе Порт-Росс, дожидаясь своей очереди.
* * *
С 'осенним' конвоем из Испании в Веракрус, 23 февраля, прибыл юный дон Алехандро Филипп де Кордова, который по прибытию в Мехико, был принять лейтенантом, в дворцовую стражу вице-короля Новой Испании. Занимавший до ноября прошлого года эту должность дон Фердинанд Диас дель Кастильо, стал капитаном дворцовой стражи вице-короля Новой Испании. А его дядя, бывший до этого капитаном, отбыл в Испанию в свите отставленного вице-короля Гастона де Перальта, маркиза де Фальсес, графа де Сантистебан де Лерин, губернатора Наварры, бывшего в этой должности до 11 ноября 1567 года. В настоящее время, вице-королевство оставалось без главы. И пользуясь моментом, утверждения никому незнакомого молодого идальго, в достаточно высокой придворной должности, прошло без сопротивления. Забегая вперед, можно констатировать, что прибывший в ноябре этого года в Мехико новый вице-король Новой Испании Мартин Энрикес де Альманса, утвердил в своих должностях и дель Кастильо и де Кордова.
Описав результат операции разведки 'витязей' по вводу во двор Мехико ещё одного сотрудника, можно вернуться и назад на два года. Когда среди выпускников 1566 года курса разведки и контрразведки, спец отделения Кадетского корпуса, в 'испанской' группе, отправленной для адаптации в Испанию и коронные владения в Новом Свете, уехал с берегов Урала на Иберийский полуостров и семнадцатилетний Ястребов Пров Васильевич. В числе троих своих одногрупников он попал на адаптацию и стажировку в испанские владения донны Каталины Хуарес де Кордова, в которых и проживал в одном из замков, под личиной дальнего родственника покойного мужа донны Каталины. Когда понадобился сотрудник для внедрения во двор вице-короля Новой Испании, для помощи 'Конкистадору', то выбор руководства пал на Прова, благо чернявый юноша имел сходные черты лица с фамильными чертами рода де Кордова. Вот и подобрали ему биографию умершего в детстве представителя дальней и очень обедневшей ветви этого рода. Благо, что и ликвидировать никого не пришлось. Неурожай и последующий за ним голод, решил все за разведку. В числе умерших был и местный падре. Так, что вернувшемуся в Испанию Федьке Ельцу, никого не пришлось ликвидировать. Забраться в полуразрушенную церквушку и внести изменения в попорченные влагой церковные книги было не трудно. Тем более, что и родственников будущего конкистадора де Кордова, в том, что обозначало замок местного сеньора, не было. Мужчины разъехались, кто за океан, кто на бесконечно идущие войны, да так и не вернулись. Женщины, кто ушел в монастырь, кто вышел замуж, а кто к этому времени и покинул сей мир. Приехавшему в это захолустье солидному негоцианту, владельцу кабака и гостиницы в самой Севильи, мэтру Феодору, никто ни каких препятствий не чинил. А когда он нанял нескольких девчонок и парнишек, из местной полувымершей деревни, для услужения в своих заведениях, ему ещё были и благодарны, что снял заботу об лишних ртах с плеч деревенского общества. А уж сделать выписку их церковной книге, за огромные деньги в шестнадцать реалов, в отношении одного из сыновей местного сгинувшего сеньора, новый падре, произвел с удовольствием, написал и заверил требуемый документ, без каких-либо возражений.
По возвращению в Севилью, Федор передал эти документы своему начальнику по разведработе, уважаемому в Севильи купцу из далекой Литвы, Сомову Феофану Тимофеевичу, под видом его отделившегося от хозяина разбогатевшего приказчика и легализовался в Севильи сам Ельцов, открыв около порта кабак, совмещенный с гостиницей и немножко с борделем.
А дальше посыльный от купца Сомова, прибыл в замок, где обитал старший управляющий имениями вдовы де Кордова и вручил этому угрюмому человеку запечатанный пакет. И весной сего года, в порту Севильи, на судно шедшее в колонии, сел юный идальго дон Алехандро Филипп де Кордова, решивший, как и все остальные взрослые мужчины его семьи, поискать лучшую долю, выбрав местом её поиском земли короны за океаном. В результате его путешествия в Мехико, при дворе вице-короля у главного резидента 'Конкистадора', появился помощник — 'Идальго'.
* * *
В конце марта в очередной рейс ушел клипер 'Касатка', увозя на своем борту бывшего командующего флотом Полухина, окончательно передавшего бразды правление новому комфлоту Сенявину и очередную смену запорожцев, которые прижились на Карибах и ходили в теплые моря, как в будущем мире 'витязей' люди из их мест на работу в Сибирь 'вахтами', строго соблюдая очередность. Благо все они по возвращению вливались в недавно образованный курень батьки куренного атамана Панаса Подопригора, и из этого же полка обычна шла смена 'Карибской вахте'.
* * *
За всеми этими заботами не забывалась и намеченная на весну этого года, 'загонная охота' на 'Серебряный флот'. Для чего раскинули сеть дозоров, озадачили агентуру в портах, из местных и в окрестностях, из индейцев. В укромных бухточках Багамских островов начали создавать временные базы для стоянки кораблей— 'охотников' с призами, запасая на них доски и мачты с реями для ремонта, еду, порох с боеприпасами, а при необходимости воду. Что бы можно было отстоятся с недельку, подремонтировать повреждения, пополнить запасы.
Наконец 12 апреля поступило сообщение, что конвой покинул порт Гаваны и направился к 'Багамскому каналу', все 'охота' началась. В этом году она впервые проводилась под руководством нового командующего флота, контр-адмирала Сенявина Евгения Степановича.
В роли 'загонщиков' выступали легкие фрегата, на 'номера' встали их тяжелые собратья и галеоны. И 'потеха' началась. Намного превосходящие суда 'Серебряного флота' в скорости и маневренности, и почти не уступающие галеонам конвоя в огневой мощи, легкие фрегаты наскоками сбивали скорость, а то и ход то у одного, то у другого крайнего судна армады. При этом используя преимущества в дальнобойность своих орудий, держались в не зоны уверенного поражения пушек жертвы. При попытке других кораблей конвоя, оказать помощь подвергшемуся нападению судна, корабль-налетчик, попросту 'отскакивал' от избиваемого судна и переключался на другое, нанося и ему большие повреждения в рангоуте и такелаже. Через двое суток таких 'игр', за испанским торговый флотом начал тянуться шлейф из отставших, по причине повреждений судов, на которые и набросились корабли — 'номера' флибустьеров. И чем дальше уходил 'Серебряный флот' по 'Багамскому каналу' от Гаваны, тем все больше и больше становился его 'хвост' их поврежденных судов. Который с удовольствием укорачивали тортугцы, 'отгрызая' то одно, то другое судно, беря его на абордаж. Под конец целей стало так много, что пришлось для абордажа задействовать и подсобные суда, каравеллы и даже двухмачтовые барки. Последние по две-три штуки в легкую брали на абордаж даже галеоны, чуть тащившиеся на остатках парусов. Захваченные суда отводились в бухты-отстойники, где и производился минимальный ремонт призов, что бы можно было их довести до базы. Заодно первично сортировали пленных, отделяя приличных на вид, от прочих простолюдинов.
Испанцы покинули 'Багамский пролив', потеряв на его акватории половину судов армады, в том числе и 'алмиранта' -адмиральский корабль, второй флагман флота, перевозящий половину особо ценных сокровищ из королевской пятины.
Всего к 1 июня в гаванях Порт-Росс, Новгорода-Испанского и Порт-Ивана, корабли— 'охотники' привели тридцать один приз, галеоны, каракки, каравеллы и прочие торговые нао. И привезли более полутора тысяч полона, в том числе и адмирал объединенного торгового флота дона Игнасио Хорхе де Мендоса, члена прославленной фамилии грандов испанского королевства, а с ним более трех сотен, капитанов судов, офицеров, знатных и богатых пассажиров. И опять для 'воротынцев' и 'брусиловцев' флота наступили 'горячие' деньки. После дезинфекции, помывки и карантина, всех пленных разбили на две группы. Привилегированных, во главе с де Мендосой, разместили в домах, так называемого 'выкупного квартала' Новгорода-Испанского, позволив им общаться с содержащимися в этом же изолированном от остальной части города квартале прошлогодними, так называемыми, 'благородными' пленниками, с Азорского рейда. А простолюдинов разместили в рабочих лагерях и назначили на работы. Благо работы типа копать, кидать, таскать, рубить и тому подобное найти было не трудно. Одна вырубка блоков в каменоломнях, для укрепления насыпного острова перед бухтой Десантная, заняла не менее семи-восьми сотен работников. Зато и скорость выхода плит очень заметно возросла. Что и позволило к концу этого года закончить выкладывать каменные волноломы, оставив остальные блоки для возведения стен артиллерийского форта на рукотворном острове. А полтысячи новых пленников, оказались в Порт-Иване, их сразу после захвата судов и первичной сортировки, пересадили на посудины, которые должны были идти в этот порт.
Заморская Русь. Июнь-октябрь по новому стилю 1568 года от РХ.
Начавшиеся ураганы как обычно сильно ограничили сообщения между приморскими поселениями Вест-Индии и притушили бурление жизни в самих городах и деревушках Нового Света, выросших около морского побережья.
Но непогода не ограничила человеческую деятельность вдали от морских берегов. В соответствии с решением совета флагманов флота и командиров кораблей и по необходимости начались работы но строительству второго города в Портивановском анклаве. Расширения территории анклава далеко на запад материка, выдвинуло задачу по обороне и заселению новых земель. Для чего и стало необходимым строительство нового город, вместе с цепью обычных деревоземляных фортов. Так же населению новых территорий был необходим административный центр, расположенный в доступной близости от его мест проживания. Место под будущий город 'витязи' выбрали, опять опиралась на свои послезнания. На реке носящей в их мире имя Потомака, при впадении в неё ещё двух рек. На этом месте в мире попаданцев стоит город Вашингтон. Место было удобное, как в плане обороне, холм, русла трех рек, так и в транспортном. Опять таки три реки, по которым можно подвезти товар из глубины материка, и от океана, на эти 53 километра, отделяющие выбранное место от океана, могли подняться морские суда с грузом, глубина 'Гусиной реки', как переводилось на русский язык название этой реки с языка местных индейцев, позволяла это сделать. Русские переселенцы тут же переделали её название на свой лад, да еще в русском переводе, и Потомака официальна стала называться Гусьрека. А заложенный город назвали Анастасийск, по имени матушки-государыни, супруги царя русского. Вот на строительстве Анастасийска и пригодились плененные испанские моряки, солдаты, привезенные из 'Багамской погони', как стали называть перехват 'Серебряного флота' в 1568 году в 'Багамском канале'. Таким авральным темпом, но без ущерба качеству строительства, уже через год, на берегах Гусьреки вырос окруженный стенами просторный город, с оборудованным причалами и складами портом.
Строительства металлоплавильного завода, начатое в 1565 году закончилось и ему стало не хватать железной и медной руды, что бы выйти на проектную мощность. Для увеличения добычи руд наступила необходимость расширить их добычу, увеличив число рудокопов и соответственно расстроить поселки. Вот и пришлось собирать резервы и выделять работников еще и для строительства на острове, где расположено месторождения железа— городка Железограда. (В мире попаданцев на северном берегу одного из Ньюфаундленских островов, под названием Бель-Айленд в заливе Консепшен). А на материке, где расположено месторождение меди-городка Меднограда. (В оставленном мире 'витязей' это в северной части будущей канадской провинции Нью-Брансуик). Работников и необходимые припасы, в том числе и стройматериалы с метизами, успели перебросить на стройплощадки заранее, по весну. И сейчас на этих месторождениях полным ходом шли работы по расширению поселков в городки и увеличению добычи руд.
