На чем активная стадия действий русского флота в 1577 году и закончилась. Флот царя Ивана IV встал 'на зимние квартиры', полностью блокировав подвоз грузов в Константинополь с юга и значительно ограничив их транспортировку с востока и севера. И если флот руссов 'впал' до весны в 'спячку', то армия государства Российского, как вышла из отдыха, открыв активные действия весной 1577 года против внешних врагов, так и не прекращала их до самого декабря текущего года, продолжая бить басурман.
Русское царство. Январь-декабрь по новому стилю 1577 года от РХ.
Год начался с юридического увеличения возведенных 'витязями' городов. Получили статус города и название три ранее построенных безназванных поселения. На Кубе, на берегу залива 'Ивана Грозного', у буквально выросшей главной базы флота в Заморской Руси, возводившийся город был наречён Кронштадтом, в память оставленного где-то в ином мире города-флотской базы. Острожек, в верховьях Тобола, откуда начинается водный путь в Сибирь, получил имя Георгийград, в честь предводителя похода на Кучума, тогда ещё легата Белых. И третьим городом получившим название, стал основанная алтайским воеводой-наместником Молотом крепость на слиянии Оби с безымянной речушкой. Долго думали, как назвать эту фортецию, пока не плюнули на все и не решили назвать Барнаулом, так же как и город в покинутом мире, стоящий где-то в этих же местах. А возможно, что заложил Молот своё укрепление на том же месте, что и Барнаул оставленного мира, ведь и у Молота шахта с серебряной рудой оказалась рядом с поселением, как и у Демидова, построившего Барнаул для прикрытия серебряного рудника.
* * *
В этом году боевые действия на Балканах не затихали даже на зиму, просто плавно перетекли с зимы конца 1576 года в зиму начало этого года. Войска подчиненные Болгарскому царю Ивану VIII 'Подкова', использую ситуацию с отсутствием в Румелии основной части османских войск, занятых в войне против Персии, к весне взяли под свой контрой большую часть Болгарии, за исключением южной части, немаленький кусок Сербии и 'кусочек', с выходом к Адриатическому морю, Албании.
Но с приходом весны и как только дороги стали пригодны к проходу большого войска, Великая Порта перебросили с равнин Междуречье и гор Западных Армении с Грузией имевшиеся там воинские силы в Румелию и с середины июня 1577 года начали широкое наступление на войска царя Ивана VIII. И как легко 'болгары' брали городки и иные поселения под свой контроль, так же играючи их занимали османские войска, заставляя подчиненные болгарскому монарху воинов отступать, откатываться все дальше на север.
* * *
Не обошлось в этом году и без бунтов. Первыми забузили, в самом начале февраля, чухонцы на территории будущей Финляндии. Не понравились вновь введенные налоги для различных схизматиков и язычников. Даже пролилась кровь царских слуг. Однако, быстренько подавили эти выступления. Кого порубили да постреляли, кого посекли, а кто и в бега подался, да начал безобразить. Естественно властям это быстро надоело и уже в мае начали отлавливать всех местных мужиков от 13 до 70 лет для их переселения в другие земли государства. А тут как по заказу в Туркестанском уезде, в бывшем Бухарском ханстве 'полыхнуло'. Да так что даже пара-тройка боярских острогов-усадеб дымом пошли вместе со всеми их обитателями. Но у местного воеводы-наместника Туркестана воевода бригады князь Котова-Бухарского Жижемского не забалуешь и уже через неделю особо отличившиеся присели на колья, менее заслуженные собрались в шахтах да карьерах поработать, а остальных мужиков для профилактики посекли да оставили до будущего бунта. При этом уездная администрация задумалась, куда бы этих смутьянов переселить. Да вот беда заменить их некем.
А тут как раз и подоспели вести из Выборга, и раз уже сложилось такая ситуация то грех было ею не воспользоваться. Быстренько собрали на землях бывшего Бухарского ханства подданных мужского пола от 13 до 70 лет, согнали в партии и погнали по Амударье до самого её впадения в море Хвалынское-Каспийское. А там на суденышки и через море в Волгу и далее вверх по речному течению на север, а навстречу им уже шли от Торопца баржи с чухонскими мужиками. В Нижнем Новгороде к 'южному' каравану присоединились баржи с зерном и пошли с ним до самого устья Амударьи, где и разгрузились вместе с подневольными переселенцами. Прибывшее зерно и переселенцы не задерживаясь отправились в бывшее Бухарское ханство, где были распределены по оставшимся без кормильцев семьи местных дехкан да горожан. А что бы они сами и их новые домочадцы пережили этот год, до нового урожая, распределили между вновь созданными смешанными семьями привезенное зерно.
А бывшие обитатели Туркестанского уезда, вместе с присоединившимися к ним в Твери хлебными ладьями, только в начале сентября пришвартовались к пристаням Выборга, откуда сартов, узбеков и прочих бывших подданных бухарского ханства развезли по новым местам жительства, вместе с хлебной помощью на него и новую назначенную ему семью.
Дальше в обоих уездах дела пошли по уже неоднократно использованной 'витязями' схеме. Переселили вновь созданные семьи на новые месте жительства в другие деревушки и кишлаки, назначили в них из нанятых православных старость селений и к ним в помощь десятских, которые следили чтобы местные общались между собой на русском языке, при этом обучая аборигенов ему и привычным им обычаям. Да и на каком ещё языке говорить между собой невольным новобрачным, если они языков друг друга не разумеют, веры разные, да и обычаи у них очень сильно разняться.
Заодно решался и вопрос поддержки местными жителями своих 'партизан'. Теперь мужьям 'партизаны' чужие, как и они им. Да и женщинам, переехавших в другое селение, обычно расположенное на приличном расстоянии от прежнего места жительства, 'партизаны' в округе так же ни разу не родственники. Так что к весне следующего 1578 года и эта проблема в обоих уездах решилась по причине массового вымирания по различным причинам местных 'партизан'.
Так же для профилактики бунтов, быстрейшей ассимиляции аборигенного населения уезда и увеличения резерва земли для испомещения новиков, переселенцев и иных ратных людей-помещиков, воевода-наместник повелел изъять земли у остатков владетелей земли из числа бывших подданных Хорезмского и Бухарского ханов, которые отказываются переходить из магометанство в православия и 'замараны' участием в подавленных бунтах или замечены в поддержке бунтовщиков. А уж организовать пару-тройку доносов на такого помещика, о том что он оказывал какую-либо помощь местным 'партизанам', задача наилегчайшая. Недоброжелатели у него и его рода в округе хватает. Наконец то дошла очередь и до этой категории средних землевладельцев бывших ханств. У крупных, из числа высокопоставленные чиновники Хорезмского ханства, инака, аталыка и бия, а так же родоплеменой узбекская знать с их султанами, и части вождей туркменских племен и родов, поддерживающие достаточно тесные связи с узбекскими султанами, в том числе и у всего мусульманского духовенства, все земли были изъяты ещё при объявлении протектората Русского царства над Хорезмским ханством. Соответственно эти категории лишили и всех налогов взымаемых с населения в их пользу, перенаправив деньги в казну наместника, а налог-плата мусульманскому духовенству, начал 'течь' в 'кубышку' Уральского епископа. Точно так же эти категории лишились земель с деньгами и после завоевания Бухарского ханства и его присоединения к Русской державе.
Примерна треть помещиков-туземцев решилась сменить веру и остались в своих усадьбах, при своих землях, правда, уже на правах русского помещика с обязанностью выступать в походы с воинской силой. Не согласившихся, обвинили в бунте против русского царя, и в своём большинстве обвинение не было надумано и облыжное, какая-никакая вина против русской власти имелась почти у всех не православных помещиков, даже у тех, которые в последствии поменяли веру. После суда приговоривших глав семейств и их старших сыновей, которым исполнилось 14 лет, к каторжным работам на 20 лет и ссылкой в Карелию, после отбытия каторги, осужденных отправили на Урал отбывать наказание. Остальные их домочадцы были приговорены к выселке на землю бывшей Ливонии, куда их и отправили вместе с этапом бунтовщиков из дехкан и горожан перевозимых в Выборг.
Для остального населения этим же указом воеводы-наместника, предварительно согласованным с самим государем, вводилось послабление по налогам и общественным работам. Ведь в обоих ханствах было порядка двадцати видов налога и примерно столько же общественных работ. Основные налоги подушный, поземельный, подоходный остались, отменили явный анахронизм, налоги на содержания ханов, их дворцов, дворов, гаремом, сановников и прочих чиновников. Из общественных работ оставили все касаемые поддержания в рабочем состоянии оросительной системы, дорог и ремонт со строительством оборонительных сооружений. Остальные работы были объявлены добровольными и труд на них подлежал отдельной оплате, правда, мизерно, но оплачивался и можно было отказаться.
Русский воинский доспех у русских туркестанских помещиков, да и в кадровых частях и подразделениях не прижился, в том виде, какой использовался на Руси. Климат. Уже через пару лет воины по собственной инициативе стали одевать поверх 'железа' матерчатые легкие плащи и накидки светлых оттенков, а головы в шлемах прикрывать белыми 'платочками'. И если с поместным ополчением такое разнообразие ещё было терпимо, тем более, что со временем и доспехи переселенных помещиков заимствовали множество элементов местной брони, то в кадровых частях такое разнообразие в одежде и 'железе' для кадрового офицера Котова было 'острым ножом по сердцу' вместе 'с тупим серпом да по причинному месту'. Наконец в текущем году 'чаща терпения' воеводы-наместника переполнилась и после согласования с руководством клуба, в чем оно его полностью поддержало, как офицерам и им сложившаяся явочным порядком 'туркестанская форма' 'резала глаз' и 'оставляла кровоточащие раны на сердце', было предписано ввести в войсках и поместном ополчении русского воинства в Туркестанском уезде Русского царства единую форму одежды, с учетом местных условий. И теперь 'туркестанских' бойцов можно было мгновенно отличить от воинов иных частей российского воинства по хлопковым белым накидке типа сюрко, плащу, солнцезащитному чехлу на шлем и обвитой вокруг него на манер чалмы куска материи. Для видимого отличия воинов россов от военных различных местных правителей, на плащи, а так же на груди и спине сюрко нарисовали красной краской, либо по богатому, вышили красной шелковой нитью, большие разлапистые русско-православные кресты. В итоге этих нововведений появились у русских властей в Туркестане свои своеобразные славянские 'крестоносцы'.
* * *
На Архангеломихайловской верфи произвели очередной спуск на воду легких фрегатов, ушедших в Заморскую Рус и внесенных в списки местной эскадры под именами 'Танзанин', 'Тигровый глаз', 'Топаз', 'Турмалин'. Кроме них изготовили ещё пару флейтов, так же ушедших в заморье для нужд военного флота.
Потихоньку продолжал развиваться Поморский промышленный район. Кроме уже хорошо налаженного производства льна с коноплей и выделки из них парусов с канатами, вышли на запланированные объёмы металлургический и металлообрабатываемый заводы, продукция которых в основном шла для удовлетворения потребностей Архангеломихайловской верфи. Остатки от 'пиршества' верфи раскупались населением северных (европейских) земель Русского царства.
* * *
Не могло русское государство и уральские бояре отрешится и от дел происходящих на Кавказе. На Восточном Кавказе Кабарда потихоньку подпадала под все большую власть Москвы, на что немаловажное влияние оказывали и русские поселения выросшие на берегу реки Сунжа, вернее по крови уже не чисто русские, но поддерживающие политику русского царя в данной местности. Ещё в первой половине 16 века на реке Сунжа поселились первые крестьяне из русской земли, которым пришлось оборонять свои вновь 'приобретенные' земли. И вскоре их быт приобрел явно выраженный военный уклад, а сами себя жители данных поселений стали назвать гребенскими казаками. Всяко было за прошедшие годы. И отражали набеги пришлых крымских татар с ногаями, и удары различных местных племён, обозначаемых одним названием — черкесы. Сами ходили в ответные походы на ногаев и черкесов. Последняя на 1577 год, стычка с остатками ногаев, произошла в июле сего года, когда свыше двух тысяч степных всадников подступили к Терскому городку, стоящему близ устья реки Сунжи. Сперва казаки своими силами успешно оборонялись от кочевников, а после разбили находников, отогнав последних от своих земель. Но бойцов было мало, хотя казаки и объявили, после крайней победы над ногаями, о создании собственного Гребенского казачьего войска. И любое поражение гребенцов, могло обернутся их полным уничтожением и потерей Русским царством своих позиций в данном регионе. Поставки хлеба, свинца, пороха и иного припаса полностью не решали проблему. Поэтому срочно нужно было переводить казаков на государеву службу, нарастить численность войска и распространить деятельность войска на территорию всего Северного Кавказа с 'перехлестом' через хребет в Закавказье. Для чего и было объявлено государем в октябре 1577 года о создании государева Кавказского казачьего войска, наборе в него охочих людей с выделением корма, боевого и иного припаса. Однако поверстывание в казаки новых людей шел откровенно плохо, в государстве просто не было необходимого количества свободных мужиков. Всех прибрала армия с флотом, либо нарождающаяся промышленность и развивающее сельское хозяйство на вновь присоединенных степных чернозёмах. Вот и вспомним русский монарх об давшей беседе с предводителем уральских бояр о проблемы заселения мягко говоря неспокойного Кавказа, такими же горными головорезами, но поддерживающих русское государство и зависящих от царской милости. Вот и полетела к Черному царская грамота с повелением привлечь на царскую службу 'горных людишек аглицких, гишпанских и иных земель немецких', да перевезти и расселить их на северных отрогах и в предгорьях Кавказских гор, с поверстыванием их в ряды Кавказского казачьего войска.
Получив царское повеление Мечеслав озадачил им Брусилова и Немировича, которые перенаправили государеву волю далее, своим подчиненным, вот последние и устремились в горы к баскам, шотландцам и ирландцам, сманивать на новое место не только службы но и жительства, последние хоть и не горцы, но со скалами знакомы, и достаточно злы и дики, чтобы достойно ответить черкесам на их поползновения в сторону 'кавказских ирландских станиц'. И не одиночек или воинские отряды, а кланы в полном составе с женщинами, детьми, стариками и скарбом. Да и вопрос перемены веры так же стоял остро. Не всякий католик захочет перейти в канон схизматиков. Вот и крутись как хочешь, а несколько кланов сманить нужно.
* * *
В этом же году возобновились нападения шведских войск на Новгородский уезд в Карели. И хоть король свеев 'отмазался' от этакого безобразия, свалив все на местных дворян, которые используя своё право и совершили эти 'набеги на земли моего брата Иоанна'. Имея на юге войну с Османской империей, пришлось 'поверить' и 'замять дело', но хорошенько запомнив все обиды нанесенные шведами подданным царя Ивана IV.
