Жизнь в Советском Союзе была...

Соседа справа я увидел только на исходе второго дня моего пребывания в этом доме, и из его разговора с Надеждой я узнал, что он только что выписался из больницы. За несколько дней до моего приезда местная гопота совершила на него разбойное нападение, подкарулив в безлюдном месте, избив и отняв двести рублей, которые он носил с собой в кошельке. Сумма вполне приличная по тем временам.

Как я уже говорил, Надежда тогда повторно состояла в браке со своим первым мужем.

Каких то особых воспоминаний об этих трех днях у меня нет. Надежда с мужем с утра уходили на работу. Детей они уводили в садик, а я один оставался на хозяйстве. Развлечением мне было чтение журналов, случайно оказавшихся в доме, прослушивание радио и наблюдение за суетящийся по хозяйству юной супругой соседа слева.

3.

Затем я переехал к Лидии. Это событие оказалось весьма интересным.

Во-первых, мы на автобусе переехали в другой конец города.

Во— вторых, тетушка тогда еще жила в общежитии ВОС (Всесоюзное обшество слепых), поскольку страдала глаукомой и была инвалидом по зрению, и вот там я ненадолго окунулся в мир незрячих.

Помнится, что одну ночь, пока Лида не поселила меня в своей комнате, я провел в комнате с тремя парнями чеченцами. Мне тогда даже в голову не приходило, что я их должен опасаться. Нормальные веселые ребята, вот только слабовидящие или невидящие вообще ничего. Один из них, не взирая на свое положение, даже радиолюбительством занимался, ковыряясь потихоньку в магнитофоне.

Затем Лидия привела меня к себе на производство, и я, наконец-то, узнал, откуда берутся железные банки, в которые потом на лакокрасочных заводах наливают лаки и краски, продаваемые населению. Оказывается, их штамповали предприятия ВОС. Кроме изготовления банок на этом предприятии плели всевозможные сети, от рыбацких до обычных авосек. В одном из цехов набивали матрасы и ватные одеяла, а также делали еще кое— что по мелочи. Незрячие в СССР вполне могли найти себе оплачиваемую работу, что не лишало их пенсий по инвалидности. До сих пор помню миловидное лицо девушки— чеченки лет двадцати, которая плела сети. Глаза у нее были серые, широко открытые, но зрачки были неподвижные. Она никого ими не видела.

Ну и в— четвертых, Лида организовала для меня какую ни на есть, развлекательную программу. Мы с ней сходили в цирк и пару раз в кино. Как сейчас помню, что в Грозном, в центре, имелся весьма любопытный кинотеатр. Главной достопримечательностью его было отсутствие какого -либо фойе. Вход в зал и выход из оного был организован прямо с улицы. Мне сразу подумалось, а вот если бы у нас на Урале так сделать, много было бы желающих дожидаться сеанса на улице зимой? Но город Грозный был на юге, и уральские непогоды ему не грозили.

Главным же событием первой моей поездки в Грозный оказалось посещение концерта Иосифа Кобзона.

Это сейчас Иосиф Давыдович — мэтр и патриарх российской сцены, а в те времена, почти сорок лет назад, он был рядовым в когорте "известных, и популярных". Достаточно сказать, что эти его гастроли в городе Грозном проходили не в самом лучшем концертном зале, а на летней открытой эстраде в городском парке.

По парку в тот вечер мы гуляли вдвоем с одним парнем — сыном Лидиной подруги. Сама Лида в тот вечер на прогулку выйти не могла и поэтому нашла мне этого молодца как спутника и проводника. Побродив немного по аллеям парка, мы набрели на летнюю эстраду, откуда доносились удивительно знакомые песни. Оказалось, что там выступает живой Кобзон.

"А почему бы нам не приобщиться к прекрасному?"— подумали мы. Мы много раз видели Иосифа Довыдовича по телевизору, почему бы не взглянуть на него живьем? Но вход на летнюю площадку оказался платным, на воротах, как и положено, стояли билетеры.

Конечно, можно было бесплатно послушать концерт и так, из-за забора, благо стараниями певца и оркестра песни отчетливо было слышно и за пределами летнего зала, что многие отдыхающие в парке и делали. Но видно артиста было плохо, поэтому прослушивание певца из-за забора было равносильно тому, что слушать его по радио. Этим же не похвастаешься! Кого удивишь тем, что ты слышал "как поет Кобзон"? Поэтому было решено проникнуть на концерт бесплатно.

Мы были молоды: мне пятнадцать лет, моему спутнику лет семнадцать, так что чугунная решетка нам помехой не являлась, тем более что мой напарник был аборигеном и неплохо ориентировался на местности. Мы отошли чуть подальше от ворот и просто, без затей перемахнули через забор.

Надо отдать должное Иосифу Давыдовичу, даже если он и заметил, как мы сигали с забора, он не стал прерывать пение и требовать, чтобы удалили нас — наглых безбилетников. Пользуясь его добротой, мы нашли себе места в задних рядах и влились в число благодарных слушателей.

Насладившись десятком песен, от души поблагодарив певца громкими аплодисментами, мы с моим новым знакомым скромно удалились с концерта. Также через забор. Так что, можно считать, что я в некотором долгу перед Кобзоном за неоплаченное прослушивание его песен. Уж простите меня, Иосиф Давыдовид.

4.

Из Грозного в Дагестан Лида отправила меня не автобусом, а на самолете. Цена билета была несущественно больше, но зато мне не надо было делать пересадку в Кизляре с автобуса на самолет, чтобы попасть в Новый Бирюзяк, где мы с матерью договорились встретиться. Рейс Грозный — Н. Бирюзяк на АН-2 стоил рублей 7-10 , наверное, а сам полет длился минут сорок пять.

Сейчас мне кажется странным, что в 21 веке из Грозного можно улететь только в Москву, да каким-нибудь случайным чартером еще в какую-нибудь Турцию. А сорок лет назад из этого города самолеты "Аэрофлота" летали в десяток больших городов Союза, не считая множества местечковых авиарейсов до соседних сел.

Кстати, если меня беспаспортного в то время как посылку можно было отправить на самолете, значит эпоха строго контроля и досмотров в аэропортах ещё не наступила. По крайней мере на местных линиях.

Долетев до Нового Бирюзяка, я пешком дошел до дома тетушки Анны. А там во дворе— никого! Лишь в дальней комнате кто-то спал на диване, укутавшись в одеяло с головой и высунув наружу могучие волосатые ноги. Оказалось, что это почивал мой кузен Владимир Нечаев, вернувшийся недавно со службы в Советской Армии. Чуть позднее объявились в хате и мать моя, и тетушка с супругом. Выяснилось, что я прилетел чуть раньше, чем моя мама из Крайновки, которую тетя Аня с дядей Андреем и уходили встречать.

Во время полета в Бирюзяк, я вспоминал предыдущую свою поездку к тетушке и думал о том, удастся ли мне возобновить свои прежние отношения с милой соседкой Тоней и о том, что возобновлять их, конечно же, надо на качественно новом уровне. Но Тонечки мне встретить не удалось, да и вообще, на их базу никого не было видно.

И я при первом же удобном случае, как бы между делом, поинтересовался:

— А что, тетушка, чего-то я прежних твоих соседей не вижу?

На что получил неожиданный ответ:

— Эт-т, ты про Тоньку, что ли? С которой вы на лавочке сидели-обнимались?

Ну вот, а я-то думал, что она не в курсе, а она, оказывается, все знает!

— Так Тонька замужем, — продолжила Анна Сергеевна, — а родители её тоже уехали из села. Сперва Тоньку замуж выдали, с год уж будет, если не больше, а потом и сами уехали.

Так что мои надежды на приятные вечера рухнули. Облом-с!

Из развлечений и отдыха в Бирюзяке помню, что я одолел, наконец, "Войну и мир", и французский текст меня уже не смущал. Помню то, что ходили с кузеном Володей на рыбалку, где мы проверяли вентеря на улов. Как свои так и чужие, если они случайно попадались на нашем пути.

Возвращались из поездки на Кавказ мы с матерью поездом. В нашем плацкартном купе ехала девица лет девятнадцати, которой я ради спортивного интереса морочил голову своими шутками и байками в течение всей дороги. Девица охотно со мной болтала, гуляла на остановках по платформам разных станций и играла в карты на исполнения желаний, вполне приличных, надо отметить. Но в конце пути она все же во мне сильно разочаровалась, когда я признался, что мне только пятнадцать лет. Она -то надеялась, что познакомилась с веселым и интересным парнем, а он оказался малолеткой. Но я сильно не переживал, глубоких чувств-то я к ней никаких не испытывал, "ведь женщины — это не цель..."

Глава 9

1974

1.

Ну и по традиции о некоторых событиях 74-го года. Одно из них произошло в феврале. Я во второй раз стал дядей. У брата Юрия и жены его Александры родился сын, которого тоже назвали Александром. Поскольку родители племянника были рядовыми студентами, посещающими семинары, коллоквиумы и лекции, то часть забот о нём пала на нас с Алексеем. Нам не раз приходилось кормить его из бутылочки, пеленать и менять подгузники, а также забавлять, развлекать и укачивать до прихода родителей. Могу по собственному опыту сказать, что в пятнадцать лет это все уже не страшно, а может , даже и полезно. По крайней мере, при появлении собственных детей эти заботы уже не пугают, просто требуется восстановить подзабытые навыки.

Володя к осени 74-го года сдал экзамены и поступил, наконец, в очную аспирантуру при Уральском госуниверситете. Учиться в Свердловске ему пришлось по причине отсутствия квалифицированных алгебраистов в Челябинске. И той же осенью, но в ноябре месяце, его призвали на военную службу. Служить брату пришлось всего один год, который он доблестно отбарабанил в славном городе Казани в войсках ГО.

В сентябре 1974 года произошли еще два важных события в нашей семье.

Одно из них было хорошим — нам поставили телефон. Мать когда-то давно вместе с тетей Шурой Сухомлиновой и тетей Лидой Филиппенковой встала на очередь в ГТС, и вот с пуском 35-й АТС наш квартал решено было телефонизировать. Отец заплатил 20 рублей, ему выдали телефонный аппарат и через пару дней мастер нам его подключил. Ежемесячная плата за телефонную связь тогда составляла 2р 50 копеек.

Кроме нас телефон в нашем подъезде поставили и Филиппенковым, а вот в квартиру Сухомлиновых ставить отказались, поскольку тетя Шура к тому времени из квартиры выехала.

Тут надо пояснить, что Сухомлиновы развелись. Дядя Витя с какой-то новой женщиной и своим новым "Москвичом" уехал на Украину, а тетя Шура осталась в этой квартире вдвоем с Женькой. Старший ее сын Вовка к тому времени уже окончил автомобильное училище и служил офицером в Германии.

На тетю Шуру стал наезжать ЖЭК Мостоотряда. Дескать, у вас вообще-то ордер только на две комнаты в квартире, и вам разрешалось пользоваться третьей, пока вас было четверо. Сейчас вас осталось двое, не слишком ли жирно для вас иметь три комнаты? Есть два варианта, либо мы селим в третью комнату мостопоездского очередника и квартира опять будет коммунальной, либо производим внутрижэковский обмен. Вы переезжаете в квартиру поменьше, а в вашу мы заселяем тех, кто стоит в очереди на расширение жилья. Тетя Шура выбрала размен. Она с Женькой переехала в мостопоездский дом на Медгородке в двухкомнатную хрущовку, а в ее квартиру вселилась большая семья Лавровых. Кроме тети Зины Лавровой и ее мужа в семье было двое взрослых детей— сын и дочь. Причем, реально взрослых, им было по двадцать с лишним лет, да вдобавок дочь Татьяна сама была замужем и имела трехлетнюю дочь. Всего их было шесть человек. Им и эта трехкомнатная была мала.

Одновременно с нами поставили телефоны и многим нашим соседям по двору, а также одноклассникам, жившим поблизости. Так что нам было с кем поговорить. Но любимым нашим развлечением на некоторое время стали звонки на автоответчики городских кинотеатров, с целью узнать их репертуар.

Второе сентябрьское событие нас потрясло. Оно было трагическим. Сергея Нечаева — сына тетки Анны из Нового Бирюзяка, а соответственно племянника моей матери и нашего двоюродного брата — зарезали. Зарезал пьяный малознакомый сосед по заводскому общежитию. Зарезал без особого повода, просто Сереге не повезло — он оказался в неудачное время в неудачном месте. Удар ножа пришелся в брюшную артерию, и брат умер через сорок минут. Скорая его даже до больницы не успела довезти.

Хоронили Серегу из ДК ЧЭРЗ всем заводом. Ему было только 28 лет.

Потом был суд и убийце дали 15 лет особого режима.

2.

Среди политических событий 1974 года мне запомнились две революции, окончившиеся победой народа над прогнившими режимами. Первая — крах фашистского правления в Португалии, а вторая — свержение императора в Эфиопии. Одно время казалось, что в Португалии в результате выборов победу одержат коммунисты, но от выборов до выборов их авторитет и представительство в парламенте падало, а потом и вовсе сошло на нет.

Главным событием года многие считают также и отстранение от власти завравшегося Ричарда Никсона. Скандал, возникший во время выборов 1972 года, раздували — раздували, пока он не поглотил президента. Но для меня это было не сильно важно, смена одного американского лидера на другого мне казалась тогда делом обыденным. Политика США от смены президентов все равно не менялась и оставалась агрессивной и кровожадной.

Были события и поменьше. Из СССР выпнули "литературного власовца" Александра Исаевича Солженицына. Именно выпнули, поскольку его выдворение за границу на страницах журнала "Крокодил" изображали исключительно в виде полета после пинка под зад. Я тогда впервые услышал его фамилию, и стало даже интересно, что это он там такого понаписал, что заслужил западную "свободу", но книжек его было уже не достать.

Скандалы с ограничением эмиграции из СССР евреев и прочих "отказников" привели к принятию в США поправки Джексона— Вэника. Но по причине того, что я евреем-"отказником" не был и передовые технологии в Америке не покупал, то поправку эту по достоинству оценить не мог.

В Европе произошел конфликт между Грецией и Турцией из-за Кипра. Все время твердили про какую-то "зеленую линию" разграничения и про беженцев. Большой войны не случилось, но Кипр до сих пор разделен на две части. Одно хорошо, в результате этого конфликта в Греции рухнул режим "черных полковников".

Спортивым соревнованием номер один был, конечно же, чемпионат мира по футболу в Германии, где хозяева — сборная ФРГ, ведомая Беккенбауэром и Гердом Мюллером, в упорной борьбе обыграла всех своих соперников.

А в Челябинске по Комсомольскому проспекту пошли троллейбусы: маршрут N 12 на АМЗ, N 13 — на радиозавод и к ЧПИ, N 14 — на ЧМЗ.

Часть 9. Гражданин СССР

Глава 1

9-й класс

1.

В сентябре 1974 года я впервые увидел своих новых одноклассников. Конечно же, я почти всех их знал и до этого, но с большинством знаком был шапочно. Дело в том, что восьмых классов у нас было четыре — по сорок учеников в каждом, а девятых сформировали только два — и те по 35 человек, а еще добавили к нам выпускников двух ближайших восьмилетних школ. Так что из прежнего состава в 91 классе осталось лишь восемь человек из 81, причем, в основном парни. А вот наших девушек— красавиц: Верочку Толмачеву, Ларису Резник, Свету Жижелеву отправили в 92 . Кроме нас в нашем классе оказались ребята из 82 и 84 , но до этого мы с ними общались мало и поэтому подружились не сразу.