Книга 2. Гоша Каджи и Венец Гекаты

Глава 30. На волосок от смерти.

Свое118 обещание Сантас сдержал и никому не проболтался о поздней прогулке по Хилкровсу, едва не стоившей ему жизни. Тайлера Кинга на следующее утро едва кондрашка не хватила, когда он лично наткнулся взглядом на разрушительные последствия Гошиного глюка. Смотритель хватался то за сердце, то за печень, жалобно причитал, тут же грозился всем проходящим мимо ученикам без разбору самыми страшными карами небесными, подземными и потусторонними. При этом слюна у него брызгала на рекордно дальнее расстояние, а пенсне, чудом удерживаясь на трясущемся от гневно-резких телодвижений носу, сверкали особо хищным блеском, словно пытались просветить школьников насквозь, до самых потаенных уголков души, в поисках виновного. Виновника не нашли. Хотя Тайлер не поленился притащить к месту трагедии почти весь педсовет в полном составе. Не явились только трое. Мерида, сославшись на неотложные дела в Сумеречном лесу, требующие ее незамедлительного вмешательства, прямиком из столовой отправилась в свою вотчину. Камелтосис Сид, проводив девушку задумчивым взглядом, пожал плечами и тоже решил незаметно исчезнуть под шумок, укатившись колобком к своим грибам, мхам, стрельчатым митрам и змеевидным хищным василькам. Бласта Мардер соизволила подняться наверх, но мельком глянув на обширную выщерблину в очень твердом камне, вполне пригодную по размеру, чтобы в нее полностью уместилась голова первоклассника, высказалась коротко и понятно: — Форменное безобразие! — Вот и я о том же твержу, но директор..., — обрадовался неожиданной поддержке смотритель замка, да только он поспешил и неправильно понял декана Блэзкора. Она смерила его пренебрежительным взглядом, строго поджав сухенькие губы: — Ваши действия — форменное безобразие, Тайлер, если вы не уловили сути сказанного. Зачем было поднимать такую шумиху? Что бы показать нам, преподавателям, что вы тоже чего-то да значите в замке? Извините, но мы и так прекрасно осведомлены о вашей деятельности. Если не ошибаюсь, то тотальная слежка за каждым шагом учеников не входит в ваши непосредственные обязанности? И все же вы уделяете ей слишком большую часть своего служебного времени. Поправьте меня, если я сказала лишнее, — преподавательница заклинаний выжидающе замолкла, слегка склонив седеющую голову, но возражений не последовало. — Тем более от вашего преследования и терроризирования студентов по пустякам, как мы сейчас со всей очевидностью убедились, проку нет. Вместо того чтобы отрывать нас из-за ерунды от уроков, пытаясь таким нехитрым способом озлобить учителей на детей, вы могли бы пригласить сюда всего лишь Своча. Я думаю, что профессор Батлер не отказался бы в свободное время проверить эту злосчастную вмятинку на наличие конкретного вида магии, чтобы помочь найти виновного в шалости. Декан Даркхола вежливо и церемонно согнул шею в легком поклоне, сменив вечно ехидную усмешку на легкое подобие простой незамысловатой улыбки: — Разумеется, Бласта. Да я прямо сейчас гляну, из-за чего тут сыр-бор разгорелся. Делов-то на пару минут. Профессор Мардер на удивление ласково сверкнула глазами в сторону преподавателя защиты от темных сил и немедленно отбыла с места происшествия, бросив на прощание: — А с Этерником я поговорю прямо сегодня, Кинг. Пора слегка вас приструнить, чтобы вы наконец-то начали заниматься тем, чем должны, а не тем, чем вам хочется. Пенсне смотрителя выстрелили дуплетом в спину величественно удаляющейся Бласты. Если бы они и впрямь были оружием, то помощь Диорума учительнице уже не потребовалась бы. Остальные преподаватели тоже поспешили разойтись по своим классам, совсем не желая опоздать к началу урока. Лишь только Своч Батлер, уже успевший осмотреть, ощупать и обнюхать выбоину, разве что на язык не попробовал, в глубокой задумчивости стоял у стены и массировал свой щетинистый подбородок. Преподаватель был крайне озадачен. Он применил несколько простеньких, но вполне эффективных заклинаний, способных проявить остаточные осколки магии, которые должны были бы присутствовать вблизи от выщерблины в стене. И безрезультатно. Ни малейшего следа ни одной из пяти стихий! Словно какой-то неведомый шутник вручную с использованием зубила и кувалды развлекался. Но в такое поверить еще труднее. Грохот стоял бы такой, что к месту баловства уже через десять минут сбежалась бы половина населения Хилкровса. Одни поглазеть на причину шума, другие присоединиться к озорнику. — Ничем помочь не могу, Тайлер, — сухо произнес декан Даркхола. — Эта дырища проделана или не волшебным способом, или с применением неизученного вида магии, что в принципе почти не реально. Если только нас не посетили ночью инопланетяне. Но я не видел поблизости от замка ни одной летающей тарелки. Так что спешу откланяться. Счастливо оставаться... И ...вы бы заделали чем-то дыру, что ли? Цементный раствор месить умеете? Полы темной мантии Своча оживленно трепыхались, когда он быстрым шагом направился в "Башню Тайн", насвистывая бравурный мотивчик. А Каджи остался не пойманным. Вот только при каждой мимолетной встрече со смотрителем замка парнишку не оставляло ощущение, что Тайлер по неведомой причине подозревает в происшествии именно его. Иначе с какой бы еще стати Кингу приспичило так пристально таращиться на Гошу? Определенно он что-то чувствует, да вот только доказательств у него нет. Но я думаю, что все эти взгляды Каджи просто мерещились из-за его обеспокоенной совести. Да вы и сами, наверное, знаете, дорогие читатели, как это порой бывает, когда сделаешь тайно что-то неприличное, и тут же начинает казаться, что всем известен ваш постыдный поступок, вот они и косятся на вас. А молчат лишь в силу врожденной благородности, хотя в душе осуждают. Но вскоре Каджи перестал вспоминать тот прискорбный случай и терзаться муками совести. Совсем парнишке не до подобных мелочей стало. Судьба подбросила ему пару-тройку сюрпризов, решив одарить его своими новогодними подарками заранее. Они оказались необыкновенными. Необыкновенными по своей колючей жестокости. С чувством юмора у извращенки-фортуны определенно не все ладно обстоит. А по правде, так наблюдается откровенный напряг по части улыбчивой смешливости. Дожди ближе к концу ноября прекратились. Только если вы подумали, что кто-то из учителей или школьников обрадовался этому факту, то глубоко заблуждаетесь. Просто подули северо-западные ветра, воздух ощутимо похолодал, и вместо капель дождя сверху стали сыпаться мокрые, липкие снежинки, изредка сменяемые колкими крупинками льда. Под ногами теперь разверзлась такая хлябь из снежной каши, что добровольно месить ее соглашались лишь полукровки-тролли, которые по мере накопления тоски от усиленных репетиций устраивали вылазки в ближайший деревенский кабачок "12 с половиной табуреток". Топать до этого ближайшего увеселительного заведения, что разместился в ничейной поселухе на стыке княжеских земель, эльфийских владений и территории Полуночной Вольницы, даже рослым музыкантам приходилось три дня в один конец. — Но оно того стоило! — так потом скромно отвечали возвратившиеся тролли-недомерки, на вопрос о потраченном времени и силах. Сами они выглядели после недельного безудержного загула среди разношерстного сброда из всевозможных рас и племен малость помято, как в переносном, так и в буквальном смысле. Про ссадины на кулаках и фингалы под добрыми наивными глазищами даже упоминать не стоит. Зато музыканты становились шелковыми и покладистыми, готовые прийти на помощь любому в Хилкровсе, кто только попросит. Дров наколоть домовым? Легко. Ров вокруг замка от скопившегося хлама очистить? Завсегда, пожалуйста. Первоклашка с Эйсбриза по дому затосковала и заснуть без колыбельной никак не может? Да ща споем! И ведь пели, то по одному, то дуэтом, а иногда, в особо ненастные дни, и хором вблизи теплого камина. Хорошо, что орчанки отпросились у Верд-Бизара домой, в степи погостить. А то бы еще и хороводом чечетку выбивали вокруг чьей-нибудь постельки. Но группа поддержки клятвенно обещалась поспеть с возвращением аккурат к Новогодним праздникам. И только изредка можно было лицезреть какого-либо из троллей в грусти-печали, скорбно вздыхающего и с тоской всматривающегося в ту часть света, где сейчас наверняка шла буйная потасовка в кабачке. Кто-то из старшеклассников один раз не вытерпел и поинтересовался у полукровки причиной повисшего носа. Музыкант поскрябал широкую грудь пятерней, постепенно неспешно добравшись и до массивного затылка: — Жалко, что кабачок, наверное, переименуют. А мы с ребятами уже привыкли к его названию. И оно нам нравилось. — С чего вы решили, что его теперь по-другому называть станут? — удивился школьник. — А как же иначе! — простодушно воззрился на несообразительную мелкоту умный полутролль. — Там же после нашего последнего посещения всего восемь табуреток осталось... С четвертью... Остальные сломались. Нечаянно. Я уж и не помню о чьи именно головы. Не об наши — это точно! Лично по моей баклажке скамейкой шандарахнули гномы-паскудники. Сладили вдесятером-то. В смысле, я хотел сказать, эти коротышки со скамейкой справились. Она ж хорошая такая была, крепкая, добротная, на совесть сделанная. Ее тоже жалко. Одно слово, что была. А теперича нету, сломалась после удара пополам. А я? — к горе мышц вернулось хорошее настроение от нахлынувших приятных воспоминаний. Он даже слегка потрепал вопрошающего по голове своей лапой, — теперь местному цирюльнику работы на полдня, чтобы распутать волосы. — Да что мне станется? Потрогал шишку на макушке да сгреб весь десяток буянов в охапку. Они потом под дождем малость полежали на улице, ну и протрезвились, значится. Извиняться приходили. За скамейку покореженную. Предлагали распить ящик ихней сивухи на мировую. Наши местные гномы, вообще-то, нормальные пацаны. Когда трезвые. Жаль только что увидеть трезвого гнома можно реже, чем читающего энциклопедию огра. Ну, да ничего, мы в кабачок еще разок в середине декабря прогуляемся. Отведем душу. — А вас разве туда пустят? — у любознательного студента глаза на лоб полезли от удивления. — После всего, что вы там... Ну, в смысле, рады будут вас там опять увидеть? — А как же! — полукровка гордо выпятил и так не слабых размеров грудь и важно раздул щеки. — Хозяин кабачка все пять дней, что мы у него гостили, уговаривал нас подольше задержаться. Он сам родом из ааргхов. Скучно ему постоянно одну лишь мелкоту вокруг себя видеть. Крупные ребята вроде нас не часто заглядывают в те дремучие края. Вот хозяину кабачка и в охотку было с нами пообщаться. Мы б конечно остались, как он просил насовсем, да еще раньше Этернику обещали поселиться в Хилкровсе. Нам у вас тоже нравится. А директор ваш сказал, что у школы должен быть свой музыкальный кружок, чтоб ученики не скучали и, как его там, ...творчески развивались. Так мы не против! Мы с ребятами и девчонками из-за чего ведь по свету слонялись? Нас просто гнали отовсюду взашей. А вы все здесь другие, добрые. Вот мы и решили остаться, пока не надоедим вам. Свободного места в замке завались, мешаться не будем. Полутролль сгреб с лысины накопившийся там мокрый сугробик, озадаченно нахмурился, что-то вспоминая, а затем просиял: — Заболтался я здесь с тобой. Пойду в Сумеречный лесок прошвырнусь. Верд-Бизар просил меня начать ель для праздника присматривать. Заодно погуляю, свежим воздухом подышу. Весть о том, что тролли собираются надолго прописаться в Хилкровсе, стремительно зашуршала из уст в уста, раскрываемая друг другу как страшный секрет. В результате уже через пару часов тайным знанием сподобились обзавестись все до единого ученика. Сказать по правде, очень многих это известие пусть ненадолго, но согрело. К забавным музыкантам за два с небольшим месяца школьники уже успели привыкнуть. Ну и что с того, что они страшноватые на вид? Зато добрые. А эти добряки в перерывах между репетициями продолжали месить слякоть вокруг замка, выискивая себе какую-нибудь работенку, чтоб не чувствовать себя дармоедами и приживалами в Хилкровсе. Не в тролльем характере быть обузой для мелкоты. В один из таких слякотных вечеров, когда легкий морозец еще только подумывал о необходимости малость порезвиться под покровом темноты, скрепив своей ледяной силой раскисшую поверхность матушки-земли, Каджи медленно и осторожно крался из "Птичьего Угла" к главному входу в замок. Медленно, потому что торопиться было совершенно некуда. Никому-то он в Башне Грифонов не нужен. Янка традиционно исчезла по своим таинственным делам, а остальным блэзкорцам до Гоши дела нет. Письмо бабушке написано и только что отправлено с обрадовавшимся важному поручению Янги. Уроки сегодня делать не надо. Если верить календарю, то завтра наконец-то вновь наступит воскресенье, единственный радостный день в неделю, когда Каджи забудет на время о тоскливом одиночестве, отправившись вместе с Янкой по привычному маршруту в гости к Мериде. Такие посещения тоже стали своего рода ритуалом. И заканчивались каждый раз одинаково: выгонять ребят обратно в замок девушке приходилось чуть ли не с применением силы. Будь их воля, так они оба, похоже, попросили б у нее политического убежища и носа из сторожки не высовывали бы. Осторожность в движениях у парнишки присутствовала по необходимости. Раскисшая тропинка превратилась в сплошную полосу препятствий. Один неверный шаг, и запросто можно скатиться далеко под откос. Узенькая тропинка от места жительства пернатых до ворот Хилкровса вилась вдоль стены, одним своим краем тесно прилепившись к вековой замшелости замка, как оказалось, в некоторых местах уже потрескавшейся от старости. А другой край дорожки полого съезжал вниз по склону, беспорядочно утыканному редким низкорослым кустарником. В том месте, где спуск заканчивался, переходя в равнину, чернел безлистной стеной запретный Сумеречный лес. Укатиться в него кубарем Каджи вовсе не мечтал, тем более из-за собственной неосмотрительности. Вот и крался парнишка вперед с максимально возможной осторожностью, внимательно смотря себе под ноги. Сумерки уже в полную силу хозяйничали в округе. Наверное, по этой причине Гоша совсем не заметил темную невзрачную тень, стремительно промчавшуюся от одного из кустов и материализовавшуюся позади него на расстоянии вытянутой руки. Рука тут же не замедлила лечь Каджи на плечо, намертво впившись твердыми, как камень пальцами в живую плоть парнишки, разворачивая его лицом в обратную сторону. Даже через толстую ткань утепленной мантии и прочую одежду чувствовалась мертвенная холодность прикосновения, словно тот, кто схватил Гошу, пролежал вмерзшим в ледник минимум пару веков. А может быть, он просто на этой промозглой сырости подкарауливал свою жертву с самого утра, притаившись в ненадежном убежище среди чахлой поросли склона. Каджи от внезапно нахлынувшего дичайшего приступа страха захотелось заорать во все горло: "Спасите-помогите-караул-убивают-грабят-кто-нибудь-ау-чтоб-вас-всех!!!". Но одного только хотения оказалось недостаточно. В горле резко пересохло, язык намертво приклеился к небу, а воздух из легких тихо и незаметно слинял, пока не поздно. Да и саму грудь словно стальным корсетом так жестко стиснуло, что ни вздохнуть, ни пер..., извините, выдохнуть. — Где он?! — зловеще просипела тьма, голос которой показался парнишке смутно знакомым. — Я чувствую, что он где-то здесь, совсем рядом. Отвечай! И вовсе не тьма разговаривала с Каджи. Это у него от ужаса свет в глазах померк ненадолго. А теперь вот замелькали разноцветные, по-мультяшному примитивные круги, вскорости сменившиеся россыпью звездочек вперемешку с искрами. И лишь затем Гоша постепенно стал возвращаться в реальность. Его сердце не замедлило тут же рвануть галопом вскачь, разгоняя дефицитный адреналин до каждой самой захудалой клеточки. Темная фигура тем временем уже плюхнулась вниз, опустившись на одно колено. Теперь их лица оказались почти на одном уровне. Скитальческая жизнь изгоя почему-то почти не отразилась на внешности князя Хаша. Нет, естественно, что вампир выглядел несколько усталым, самую чуточку потрепанным и малость обветшалым, если допустимо так выразиться о живом существе, — в этом не сомневайтесь, про них врут слишком много. Никакие они не живые мертвецы, просто национальность у них такая, вампирья. Вроде как у нас — русский, там, или черкес, али узбек. Вас же не удивляет, что мы немного отличаемся друг от друга? Ведь еще совсем недавно продвинутые америкосы загибали про русских, что они, дескать, на медведях не то верхом ездят, не то женятся на них. И им порой даже верили... Но приобретенную за длинные века жизни величественную ухоженность, укоренившуюся в привычную повседневность, вытравить никаким гонениям не под силу. Князь был гладко выбрит, отчего его бледная кожа человека, привыкшего вести ночной образ жизни, и впрямь кому-то могла показаться в потемках безжизненной. Да и само лицо, отученное дворянским этикетом бурно выказывать эмоции, запросто сошло бы за мертвую бездушную маску. А уж о черных провалах бездонных глаз, похожих в нынешнем прищуре, с которым Хаш вглядывался в Гошу, на отвесные горные ущелья, — и говорить нечего. Глубокие, холодные, страшные. Вот только Каджи знал каков предводитель клана Старгородских вампиров на самом деле. А потому и приметил, что на самом дне ущелий глаз мерцает отблеск костра, разведенного там одиноким путником. И значит, не такие уж они холодные, страшные и безлюдные, какими хотят выглядеть. Под глазами едва заметны внимательному наблюдателю темные круги озабоченности на бледной коже. Очень похоже, что князь последние дни жутко экономил на сне, что было совсем не хорошо и вызывало тревогу за его здоровье. Губы вампира на один краткий миг дернулись уголками в попытке улыбнуться приятелю, но он силой воли погасил сие баловство в зародыше. Не место и не время лыбиться как майская роза на весеннем солнышке. Тут такое творится вокруг! — Князь Хаш? — наконец-то смог пролепетать отошедший от столбняка парнишка. — Я так рад вас виде..., — и тут до него запоздало дошло, аж окончание слова проглотилось. — Зачем вы здесь? Ведь это очень опасно появляться вблизи школы. В Хилкровсе слишком многолюдно. А если кто увидит? Вас же хотят попросту уничтожить в назидание другим! Я каждый день читаю "Ведьмины сказки" и знаю, как с подачи газеты нагнетаются страсти в княжестве. Всех вампиров объявили вне закона и открыли на них охотничий сезон. Они там все обезумели и многие готовы без разговоров убить любого вампира, что попадется им на глаза. Не дай бог... Гоша тарахтел безумолку, а сам изнутри покрывался льдистой корочкой страха за друга. Да, именно так! Каджи вправе считать вампира своим другом, кто бы и что бы ни думал по этому поводу. Но Хаш прервал его словоизвержение, чуточку встряхнув парнишку за плечи: — Не бойся, не даст. Хотя я в него не верю, как ты знаешь, но на всякий случай попросил отложить до лучших времен нашу личную встречу с глазу на глаз. Есть еще на этой земле незавершенные дела, — князь энергично мотнул головой, словно отгоняя наваждение, и слегка оскалился, отчего стали прекрасно видны его несколько удлиненные по сравнению с обычными клыки. — Не заговаривай мне зубы, Гоша! Я, кажется, спросил тебя, а ты так и не ответил, хитро увильнув. Где он? Я вампирьим нутром чувствую его близость, — Хаш быстро осмотрелся по сторонам, будто ожидал внезапного нападения исподтишка с минуты на минуту. — Да-да, точно, он где-то совсем рядышком притаился. Меня на мякине не проведешь. От вашего хваленого Хилкровса в этом году так и разит ЗЛОМ за десяток верст в округе. Настоящим, чистым, абсолютным... Хотя нет, вру, не совсем чистым, примесей и грязи в нем достаточно. Но все равно он ЗДЕСЬ. Где? — Кто? — вопросом на вопрос ответил Каджи, почти натурально притворившись ничего не соображающим второкурсником. Но он знал о ком идет речь, только не хотел даже самому себе признаваться в прискорбном факте, что Серый Лорд, похоже, заявился сюда по его душу. — Не тупи, Гоша! — строго произнес Хаш. — Тебе это не идет. Ты же умный мальчик, и все прекрасно понял, я это по твоим глазам вижу. Зачем же ты передо мной сейчас спектакль разыгрываешь? Появилось, что скрывать от друга? Итак, где Вомшулд? Ты должен тоже чувствовать его присутствие. И даже лучше, чем я, ведь ваши судьбы завязаны на старом пророчестве, а в волшебном мире это серьезная штука, почти как научно обоснованный факт. Напрягись, парень, раскрой свое сознание и отпусти его в свободный полет. Оно само подскажет тебе, где притаился враг. От тебя всего лишь требуется сказать мне, где Нотби спрятался. И тогда я попробую крутость Лорда на зубок. Пока еще не поздно. Серые силы уже перешли в наступление, потихоньку выползают из нор и щелей, чтобы подгрести под себя власть в нашем мире. И если мы не устраним их лидера, то всем остальным волшебникам, да и не только им — туго придется. Зло проснулось окончательно. Оно бодренькое после длительной спячки, полно сил и ...ужасно голодное. Ну же! — князь вновь встряхнул парнишку, больно вцепившись в его плечи крепкими пальцами. — Это, это ...всего лишь слова, князь, — пролепетал Гоша, непослушным языком, который вовсе не хотел лгать другу. — Я про предсказание говорю. Они ничего не значат. Тем более теперь. У меня уже нет серебристой прядки, если вы не заметили. И я не чувствую Вомшулда. Вампир с изумлением перевел взгляд на волосы парнишки, где и впрямь от былой серебристости не осталось и следа. Обыкновенная седая полоска волос, причуда природы. От ошеломления увиденными изменениями, произошедшими на голове Гоши, у князя даже челюсть немного отвисла. Губы Хаша мелко задрожали, будто вампир собирался банально заплакать, но передумав, они стали наоборот растягиваться в широкой улыбке, обнажив клыки. — На землю, Каджи! Живо! — громко приказали из-за спины парнишки ненавистным голосом. — Авада... Вместо того чтобы послушно свалиться мешком в начинающую твердеть слякоть, Гоша порывисто вскочил, не без труда освободившись от надежного захвата предводителя вампиров. Парнишка резко развернулся лицом к профессору Батлеру, раскинув руки в стороны и закрывая грудь князя Хаша. В этот миг Каджи ничего не думал и даже, скажем прямо, вообще не соображал, что делает и какими последствиями в будущем ему грозит подобное непослушание. Хотя одна единственная мысль все же пульсировала у него жилкой на виске: "Защитить! Дать Хашу возможность уйти, если сможет. Или хотя бы пусть с колен встанет, чтобы у него появилась возможность принять бой на равных. Он же сейчас в очень невыгодной позиции, — бей его, и ответить не сможет...". Мысль резвым дятлом отстучала "SOS" клювом по виску, и Гоша громко прокричал, заглушая свой собственный страх: — Нет! Прекратите, профессор! Не нападайте! Вы не понимаете... Волшебная палочка прицелилась своим тонким жалом прямо в грудь парнишки. На ее кончике все сильнее разгоралось зеленоватое пламя, концентрируясь в переливающийся сгусток убийственной энергии. Напряженное, окаменевшее выражение лица декана Даркхола не предвещало ничего хорошего. В крайнем случае, с подобной миной не принято в приличном обществе дарить подарки на Рождество и приглашать в гости на ближайшие выходные. А кривая кровожадная усмешка человека, добившегося у властей права собственноручно казнить кровного врага, повергала в шок. Взгляды учителя и ученика, — надменно-ироничный и ошарашенно-поникший, — перехлестнулись, запутались, завязались многочисленными морскими узлами. — ...Кедавра! — окончание формулы убийственного заклинания выстрелило сухо и приглушенно, подобно треску бесцеремонно отламываемой от старого, но пока еще живого дерева, уже отмершей ветки, безжизненной, а потому ненужной и бесполезной. Зеленый сгусток смерти сорвался с кончика палочки и устремился в сторону Каджи. — Не дай себя одурачить, Гоша, — шепоток князя Хаша маленькой змейкой просочился в ухо парнишки и притаился на задворках сознания. А вампир тем временем уже истаивал смутной тенью, растворяясь в густых серых сумерках. Словно со стороны наблюдая за происходящим на экране, Каджи увидел в замедленном темпе летящее к нему заклинание, сулящее неминуемую смерть. Вот оно уже вгрызается в пространство, подобно дождевому червю, роющему нору в земле, совсем рядом с ухом. Еще через секунду, растянутую в Вечность, несостоявшееся убийство распласталось плашмя по стене замка бесформенным зелено-мерцающим пятном. А затем неэстетично сползло по шершавому камню кладки вниз к земле, где само и скончалось, не причинив никому вреда. В последний миг у Своча Батлера дрогнула рука, и волшебная палочка послушно сместилась немного в сторону от идеальной мишени. А на самом деле все события произошли гораздо быстрее, чем я вам их описал. Между криком Батлера "на землю" и бесславной кончиной заклинания вряд ли прошло больше десятка секунд. Если все же больше, то смею вас уверить, что ненамного. На один облегченный вздох Каджи. — Убирайся с глаз долой, — декан Даркхола вяло махнул кистью руки, но видя оторопелое замешательство в расширившихся зрачках даже не шелохнувшегося парнишки, оглушительно громко рявкнул: — Пошел вон отсюда, Каджи, черт бы тебя побрал!!! Гоша вздрогнул, очнувшись из забытья, и стремглав сорвался с места, миновал преподавателя, и уже не осторожничая, опрометью помчался в Башню Грифонов. Парнишка даже ни разу не позволил себе оглянуться. Впрочем, такая безумная мысль и не посещала его пустую на данный момент голову, в которой лишь ветер завывал, напевая тоскливо-заунывную песню. Скорее всего, это он репетировал погребальный реквием на будущее. Вдруг пригодится вскорости? Сосредоточившись на желании побыстрее юркнуть под спасительное одеяло, укрывшись с головой и спрятавшись ото всех, Гоша пропустил красиво-драматичную сценку. Зато обзавелся причиной поразмышлять на досуге над превратностью бытия. А не является ли произошедшее сегодня событие зеркальным отражением его собственных недавних чудачеств? Он сам едва не убил Алексея Сантас, тоже руководствуясь благими побуждениями, правда, совсем в другом мире. И вот пущенная им стрела вернулась возмездием в этот мир? Как говорится, и аз воздам?... Когда ученик скрылся из виду, профессора Батлера сотрясла крупная нервная дрожь, после которой он окончательно обессилел. Привалившись спиной к холоду стены, он несколько секунд стоял в полной неподвижности, а потом и вовсе сполз по камню вниз. Усевшись прямо в грязно-мутную лужицу, испоганив при этом, мантию, брюки и костюм, учитель расслаблено вытянул ноги поперек тропинки. Не прошло и минуты, как Своч запрокинул голову вверх, бездумно шаря взглядом по хмурому небу, с которого сыпались редкие хлопья мокрого снега, и громко, откровенно заржал. А потом еще и кому-то невидимому, тому, что спрятался за серым покрывалом туч, погрозил крепко сжатым кулаком. Но такой накал страстей спорол остатки сил, и кулак, разжавшись, безвольно плюхнулся в лужицу рядом с ногой. А мохнатые сырые ошметки продолжали лететь сверху, словно их как мусор сметали веником с ковра небес, и частично оседали на одеревеневшем в полнейшей прострации лице Своча. Соприкоснувшись с теплой кожей, они неспешно таяли и смешивались со скупыми слезинками, медленно катившимися из переставших излучать ехидство глаз декана Даркхола. Но он не обращал на это ни малейшего внимания. Батлер сейчас вообще ничего вокруг не видел, полностью погрузившись внутрь своей души. Там он едва не заблудился в потемках, хотя, как ему раньше казалось, он себя знает досконально, успел за тридцать с небольшим лет изучить от и до. Но сегодня преподаватель темных сил оказался в полнейшей растерянности. Он едва не стал убийцей! Хотя ведь поначалу первым побуждением было спасти парнишку из лап чудовища. А затем этот глупец сам, как всегда, ЧЕРТОВ ПОДАРОЧЕК, подставился под заклинание, что-то невнятно прокричав о непонимании. И так нестерпимо сильно захотелось позволить уже наполовину сорвавшемуся с губ заклинанию "случайно" досказаться до конца. Трагедия, конечно, но что поделаешь? Он сам был виноват, не выполнив приказ учителя упасть ничком на землю. А в бою с вампирами медлить нельзя, если хочешь выжить. Вот и получилась досадная оплошность по причине неправильного поведения Каджи. Скорблю и сожалею, наряду со всеми... Но не смог Батлер так поступить. Интересно, почему? По какой неведомой причине его рука дрогнула в самый последний момент? Ведь такая прекрасная возможность имелась поставить жирную точку в конце истории. Может быть единственный шанс на всю оставшуюся жизнь выпал, чтобы изменить... Нет Каджи — нет проблем. И все ж... Возможно стоило дать вампиру насладиться вкусом крови, а уж потом с ним сразиться? Наверное, да, так и нужно было поступить. Вот только смог ли бы он, Своч Батлер, потом спокойно, с чистой совестью ложиться спать каждую божью ночь, зная, что мог спасти своего ученика от гибели и пальцем не пошевелил для этого? Вряд ли...119 А теперь еще и письмо придется заново переписывать. Профессор глянул на промокший свиток пергамента, валяющийся в луже. Грустно вздохнул. Затем он перевел взгляд на себя, вольготно рассевшегося в грязи. Тихонько хохотнул. И поднявшись, отправился обратно в замок, легонько взмахнув палочкой. Прилипший к одежде снег отвалился, сама она моментально высохла. Ну а полностью в порядок он приведет ее у себя в комнате, не на ходу же заниматься таким серьезным и кропотливым делом!