Меня, к моему же удивлению, недовольству и злости, посадили за стол, между Дэреком и Лидой, напротив Вальмира и его жены Юриэнны.
Я, конечно, понимаю, что должна была выказать за подобное внимание почет, уважение и благодарность... но какого двуногого?! Хи-хи-хи, а звучит!
Столовые приборы мне тактично не стали класть возле широкой миски и не успела я запрыгнуть на стул, как ко мне подошел молодой дроу, который любезностью хотел повязать мне салфетку на шее, но был не любезно послан. Понять он меня не мог, но оскалу настолько впечатляя, что первое блюдо донес до меня в трясущихся руках и позже всех остальных слуг, которые ловко обслуживали своих "закрепленных" на сегодняшнем завтраке гостей.
Мне стало стыдно, поэтому я тихо попросила передать юноше благодарность и просьбу о миске молока. Лида передала (конечно, не так прямо), юноша заметно успокоился и спустя пару минут принес мне миску молоко, за что я в благодарность уперлась лбом ему под мышку. Дроу подобное очень ошарашило и он даже рефлекторно погладил меня по голове, но тут же отдернул руку. До конца вечера, а точнее до его эпопейного и резкого окончания, моя миска с молоком ни разу не опустела, а поданные блюда, которые были не по поему вкусу, после одного недовольного взмаха хвостом тут же уносились. В общей численности, я насчитала около двадцати подданных мне — это только мне! — блюд, из которых я попробовала около восьми. У меня даже мелькнула шальная мысль, что не пробованные блюда попросту носят по кругу, предлагая другим гостям. Вот только тут были представителя разных рас, и вкусы у них были соответственные (мне, например, ни разу не принесли мясо, только разнообразную рыбу и овощи), так что ни о каком круговороте еды по столу и речи быть не могло.
Конец вечера, как я же упоминала, вышел эпопейный, неожиданный и резкий, как нож, который вдруг на секунду блеснул в руке Юриэнны и вонзился в плечо дернувшегося Вальмира, который попытался заслониться рукой.
Да, вот так вот просто и в тоже время страшно. Юриэнна ничего не крикнула вроде: "Ах, ты мне изменяешь!" или "Я люблю другого, поэтому хочу стать вдовой!", или уж банальное: "Смерть королю!". Но нет. Она ничего не кричала и о том, что она замышляет, никто не догадывался. Хотя можно ли было в чем-то заподозрить эту милую женщину, которая за пару минут до этого смеялась над немного пошлой шуткой про двух оборотней и козе, смысл которой я не уловила, но багровый румянец на ушах Лиды увидела отчетливо?
И самое странное заключалась в том, что от нее не пахло желанием убить! Что было невозможно, только если она не убивала каждый день по несколько двуногих, несколько столетий подряд, и поэтому подобная вещь стала не больше чем обыденным, скучным и ленивым занятием, наподобие убийства комаров. И то, порой можно почувствовать азарт и охоту на этого с виду мелкого и шустрого противника. Жажду убийства, как чувство страха, нельзя было просто взять и искоренить, или скрыть в себе. И если не многие двуногие умели чувствовать эту жажду, то я бы мгновенно заметила. Но в Юриэнне не было ничего! Поэтому я, так же как и все двуногие, несколько долгих и пораженных секунд сидела и оторопело глядела на стул напротив, где всего назад сидела женщина, которая за пару секунд всадила столовый нож мужу в плечо, вытащила откуда-то свиток и исчезла... не использую ДРУГИХ для этого дела! Да она и не смогла бы их использовать, они все слились в "змею" под нашими ногами.
В следующую секунду все резко поднялись, загалдели, закричали, завизжали, в общем, вели себя подобающее случаю и происшествию. Чувство страха заполнил эту вдруг показавшейся маленькой-маленькой комнату, которая по своей ширине была под стать пещере. Среди этих разнообразных чувств страха, словно появившийся и мгновенно исчезнувший змеиный язык, проскользнул настоящий СТРАХ... и почему-то приторно сладкий. Я цепко ухватила за его призрачную дымку, повернула голову и увидела королеву Лунного Леса.
Она стояла ровно, гордо и непоколебимо со слегка недовольным лицом, словно то, что ужин прервался, ее тревожил намного больше, чем раненый сын. Но я почувствовала ее СТРАХ. И именно он разбивал своим воспоминанием горечь.
Хотя, чего удивляться. Она ведь такая же мать, как и все остальные.
* * *
В коридоре Дэрек резко схватил Ивильмиру выше локтя и грубо дернул, заставляя остановиться. Я и Лида застала недалеко от них, не вмешиваясь в очередную ссору проклятых.
— Ты что делаешь? — прошипел жрец в своей обычной ярости.
— Хочу помочь брату, — хмуро ответила ему женщина, резко вырывая руку из захвата.
— Сейчас? Когда мы в шаге от снятия проклятья?! — ловко загородив ей дорогу своим телом, уже рычал Дэрек.
— Это может и потерпеть, а вот Юриэнна нет, — решительно ответила женщина, серьезным тоном. — Пусть тут останется Лида.
— Она не останется!
— Я не останусь!
Ивильмира перевела взгляд с одного родственничка на другого, потом пожала плечами и как ни в чем небывало сказала:
— Лида, десять минут на сборы. — После чего попыталась обойти жреца, но ей помешал все тоже тело, которое было в полтора раза больше ее.
— Ивильмира, на поиски твоей сестры отправили несколько десятков отрядов, — словно умалишенной принялся медленным и спокойным голосом говорить Дэрек. — Ты ничем помощь не сможешь в любом случае, поэтому успокойся, подумай трезво и расставь правильные прио...
Договорить жрецу не дали. Его резко схватили за грудки, толкнули, прижали к стене, после чего тоже заговорили медленным, спокойным голосом, вот только он напоминал занесенный над шеей жреца топор:
— В это мири есть всего трое существ, за которых я без раздумий могу убить или отдать свою жизнь — это Эль, Хейса и Вальмир. Так что поверь, я знаю о том, как правильно расставлять приоритеты. Можешь не сомневаться!
Она отпустила мужчину, тряхнула руки, словно хотела скинуть ощущение спокойно бьющегося пульса на шее Дэрека, после чего сказала:
— Лида, осталась девять минут.
Девушка пискнула: "Я мигом!" и стремглав умчалась... в сторону библиотеке. В это я была уверена, так как тоннель к нашему дому был левый, а она шмыгнула вправо.
— Но как ты будешь ее искать? — хмуро, но уже с обреченностью спросил жрец.
— У меня хорошее предчувствие, — усмехнулась она, подмигнув мне. — И отличный нюх.
* * *
На одном выходе из Лэстэрина нас догнал Вальмир и еще около двадцати приставленных к нему охранников.
— Ива, спасибо, — с жаром поблагодарил он, крепко обнимая сестру, едва заметно при этом морщась, хотя рана должно быть невыносимо болела. — Я тебе буду вовек обязан! И тебе! — Я тоже удостоилась крепкого объятья, потом и смущенная Лида. На Дэреке дроу опомнился и, выпустив слегка ошарашенного мужчину из объятий, вдобавок крепок пожал ему руку, своей здоровой рукой. — Я бы поехал с вами, но ты сама понимаешь, пока не могу, — сказал он Ивильмире, после чего попытался махнуть рукой, тут же поморщился, и махнул другой.
Трое охранников подвели к нам троих молодых жеребцов, которые с легким высокомерием смотрели на недовольных Фарга и Миву.
— Возьмите лучше их, — предложил Вальмир. — Они намного моложе и выносливее. Притом это талифар — полукровки пегасов.
— Брат, прости, но я с Фаргом проездила не один год и порой только благодаря нему и умудрялась выпутываться из неприятностей, — ответила валькирия, гладя коня по гриве. Тот в благодарность, по привычке, покусал ей слегка челку.
— Я Миву тоже не отдам! — тут же сказала упрямо и даже не дрогнувшим голосом Лида, с опаской косясь на черных талифаров.
Дэрек посмотрел на женскую и единственную часть своей компании, пожал плечами и, шагнув вперед, поочередно посмотрел черным коням в глаза. Остановив выбор на среднем, он достал что-то из седельной сумки Мивы и притянул руку к коню, который с легким возмущением: " Чего это ты руку тянешь?" и рассудительным интересом: "Раз тянешь, значит, есть что тянуть?" понюхал руку, нашел там кусок пышки, съел и потянулся за добавкой. Дэрек одобряюще похлопал коня по шее и спросил:
— И как зовут, красавца.
— Тал, — ответил державший его дроу, передавая поводья в руки жрецу.
Конь поначалу удивился и забеспокоился, но получил еще одну плюшку и успокоился, понимаю, что в плохие руки, а даже наоборот кормящие, его не отдают.
— Ива, я смогу к вам присоединиться, только послезавтра с утра, — сказала Вальмир, когда троица забралась каждый в свое седло, телегу и половину вещей, понятное дело, оставили в городе.
— Тогда послезавтра утром пришлешь мне шершина, — ответила валькирия, после чего дернула за поводья и Фарг медленно пошел вперед, за ним, как за вожаком, двинулись остальные.
— Удачи вам! — разнесся за нашими спинами взволнованный голос дроу.
Я бы подобное нам не желала, так как именно удача и шило в одном месте у одной двуногой затянуло нас в это не слишком-то приятное путешествие.
Выйдя на неширокую тропу, Фарг вначале перешел на трусцу, а потом на галоп.
Через несколько миль мы остановились, точнее, нас решительно становил крик жреца:
— Ива, стой и объясни, куда мы едим!
Женщина остановилась, дернула за поводья, повернув коня, пожала плечами и сказала:
— Мы идем за ветром.
— За каким еще ветром! — не понял Дэрек, нахмурившись.
Она вновь пожала плечами и пустила своего коня галопом, от чего жрецу пришлось спешно последовать ее примеру.
Через минут пятнадцать я поняла, что имела ввиду подруга. До носа отчетливо донесся запах Юриэнны.
Мы выехали на зеленую поляну, залитую солнечным светом, где медленно качались лесные цветы и мирно порхали бабочки. Прыгающих пушистых кроликов и радуги над головой только и не хватало для полной умиротворенно-мечтательной обстановки. Вот только это все было не настоящее, потому что оно ничем не пахло. Лишь единственная вещь тут пахла — это застывшая женщина со следами крови на дорогом платье, кровавый цвет который слился с черной тканью, но не запах. Запах крови вообще трудно стирается.
— Кто ты?! — закричала подруга, мгновенно спешившись.
— Ива, стой!.. — голос Дэрека резко оборвался, а сам он, словно марионетка, которой обрезали нитки, обмяк, медленно сполз с седла и упал на землю.
— Дэрек?! — Валькирия кинулась к жрецу, перевернула его и в ужасе уставилась на мертвецки белое лицо, не понимая, что с ним произошло.
— Добрый день, Ивильмира Троицкая. — Юриэнна медленно поплыла и вот перед нами стоит эльф... и опять в платье, только теперь двоим, а в идеале одной, было не до смеха. — Так вот в чем тут загвостка. Я та голову ломал, как вы в прошлый раз сумели сбежать, а оказалось все банально и просто: он воспользовался своей слабостью, моим незнанием и эффектом неожиданности. Умно ничего не скажешь. Хотя, чего стоит ожидать от моей крови? — Эльф хмыкнул, словно несмешной шутки, а потом перевел взгляд на Лиду. — О! И моя пропажа тут! — У него одна бровь вопросительно изогнулась, а руки, словно в предвкушении чего-то хорошего, потерлись друг об друга. — Прекрасно-прекрасно.
Лида смотрела на эльфа большими испуганными глазами, а подруга, перестав давать оплеухи жрецу, чтоб привести его в себе, вскочила и закричала:
— Отстань от нее! Тебе нужна я? Так бери, но девчонку не тронь!
Эльф сделал движение рукой: словно приподнял невидимую шляпу, признавая право выбора, и сказал:
— Она мне пригодиться после, поэтому...
Что поэтому досказано не было, потому что миг... и они исчезли вмести с конями и поляной с бабочками и цветочками!
"Сегодня какой-то день недосказанных слов"— в каком-то отрешенном непонимании действительности подумала я, а потом реальность накинулась на меня, повалила на землю и зарыдала, через всхлип, бормоча что-то непонятное.
Над нашими головами кружился встревоженный ветер, а ДРУГИЕ, словно солнечные лучики, начали появляться прямо в воздухе. Они, наверное, почувствовали, что опасности больше нет, и поэтому вылезли из своих укрытий. Старые деревья сосен громко скрипели, обеспокоенные ветром. Маленькие пальчики крепко сжимали мою шерсть, а слезы мелкого дождя стекали по лбу на глаза и щеки, от чего казалось, что я плачу вместе с ней.
Глава четырнадцатая
Неожиданные союзники
Лиду я очень долгое время не могла успокоить, потому что попросту не знала, как это делать. У животных, тем более ирусанов, подобных истерик не бывает, да и не привыкли мы друг друга успокаивать. Сочувствовать горю, мы можем, но вот жалеть — нет. А Лиде сейчас нужно было именно, чтоб ее пожалели, обняли и утешили. Я же могла только молчаливо сидеть рядом, вылизывая ее мокрые от слез щеки.
— Я должна перед тобой извиниться, Эль, — заговорила она тихим, хриплым голосом, — и рассказать правду.
Я выжидающе не нее уставилась и девушка, опустив взгляд на землю, продолжила:
— Я и Дэрек не родные брат с сестрой, и наши родители не умерли... точнее, я этого не знаю, потому что вообще не знаю кто мои родители. Прости, я тебе тогда соврала. — Лида подтянула к себе колени, обняла их руками и положила подбородок на соединенные колени, от чего лицо ей закрыли волосы. — На самом деле я с детства жила в одном месте... с проклятыми. Там я и познакомилась с Дэреком, хотя тогда его звали Райвери. Он и забрал меня оттуда, когда совершил побег. Потом мы вышли на общину староверов и стали у них служить.
Про то, что они не родные брат с сестрой я уже знала. Да и о том, что до общины староверов она жила в не слишком хорошем месте догадывалась. Но некоторые делали, все же стоило уточнить.
— Тебе держали там из-за твоей способности разговаривать с нами?
Лида кивнула головой, от чего ее длинные, волнистые волосы качнулись, словно ивовые ветки.
Ветер все носился встревоженной птицей, от чего деревья рассержено шумели в ответ. Кроме треска листвы больше не было слышно других звуков: ни птиц, ни зверей. И хоть Лунный Лес всегда был какой-то надменно-молчаливый, как его королева, но сейчас он был уж слишком безмолвен, словно таким образом пытался выразить сочувствие.
— Понимаешь, — тихим, нерешительным голосом начала Лида, — я не просто там жила... — Она замолчала, наверное, пытаясь набраться смелости признаться мне в чем-то, и хоть я не видела ее лица, но отчетливо чувствовала ее страха. Он бился словно птичка в маленькой клетке и пах смрадом, от которого так и хотелось бежать. — На мне там проводили эксперименты! — на выдохе закричала монашка, вкладывая в свой голос все ту боль, ненависть, злость и обиду, которую она держала в себе на протяжении многих лет. — Я не помню всего, что они со мной делали. Помню только, что было много крови, и я в ней лежала... словно в бадье, и во мне торчали иголки с трубками... — Девушка протянула правую руку, ладошкой к небу, закатила рукав и медленно провела пальцами левой руки по ней, от ладошки до локтя. — Из-за личины шрамов не видно, да без нее рисунки их скрывают. Их можно только ощутить. — Она еще пару раз медленно провела пальцами по руке, а потом словно опомнилась и резко отдернула рукав. — После этого я и стала понимать животных.
