Зеркало миров

Скульптура Харелта разочаровала. Наверное летом, когда вокруг девушки безумствуют струи воды, стекают по каменному основанию, превращая его в бешеное подобие штормовой волны, а сама обнажённая фигура рождается из пены и брызг — это очень красиво. Но зимой фонтан напоминал сугроб, в который по пояс спряталась озябшая нимфа. Зато гранитный бортик огромной чаши, куда стекала вода, был расчищен. Горожане даже прикрыли его досками — и целее будет, и сидеть удобнее. Ратуша в городе небольшая, а посетителей в те дни, когда магистрат разбирал жалобы, много. По слухам приходилось по нескольку часов ждать на улице. Но сегодня площадь была пуста. Только с другой стороны фонтана кто-то сидел и кормил птиц крошками.

Присмотревшись внимательней, Харелт разобрал, что это девушка. И тоже приезжая: если в архитектуре зимногорцы Империю копировали с удовольствием, то в одежде блюли свою традицию очень строго. Заставить кого-то из них вместо платка надеть шапку, а вместо валенок сапоги или ботинки не смог бы, наверное, никто. Интересно, откуда она? Ботинки на ногах из Куолио, так из кожи морских рыб шьют только там. Полушубок явно покупали уже где-то на Виумском нагорье. Зато шапка с севера, вся расшита бусинами. Часто подобные украшения не только узор, но и знак клана — парень попытался разобрать орнамент, подошёл чуть ближе и едва сдержался: девушка была очень похожа на Лейтис! Впрочем, стоило ей повернуться и заговорить, наваждение рассеялось. Похожа, конечно, так это неудивительно. Ивар и Лейтис тоже родом откуда-то из северных стран. Но если притвориться, что не знаешь языка, ещё можно, да и волосы из русых в льняные перекрасить нетрудно, то сделать щёки и губы пухлыми, лицо чуть круглее, нос курносым — невозможно. Да и руки за год такими стать не могли, мозоли на них весьма своеобразные и старые. Всяких мелочей немало... всё равно очень похожа.

Ошеломлённая напором и навязчивым знакомством, девушка рассердилась, но вскоре оттаяла, и через какое-то время оба уже весело болтали. Тарья, как её звали, действительно оказалась приезжей, потому на языке зимногорцев понимала едва ли с десяток самых нужных фраз. Зато она хорошо говорила на имперском, хотя акцент Харелта и смешил. Тарья оказалась ученицей алхимика, и, хотя жили они далеко на севере, наставник довольно часто ездил в Империю. Всегда брал одного-двух учеников с собой. В этом году выпала очередь Тарьи, и девушка обрадовалась возможности потренироваться в языке после долгого перерыва. Харелт же был рад не просто услышать родню речь, а пообщаться с кем-то кроме грубых возчиков и заносчивых писарей. Потому и согласился говорить на любую тему ­— тем более с такой замечательной девушкой, с каждой минутой Тарья нравилась ему всё больше и больше.

Когда их незаметно окутали вечерние сумерки, а на западе из-под туч зимнего неба город осветила полоса заката, оба с сожалением признали, что пора расставаться. Тарье завтра уезжать, они отправятся в Салайн, там работают лучшие алхимики Империи. Харелт рассказал, что их караван после Зимногорья закончит дорогу недалеко от столицы. А сам он постарается устроиться где-нибудь в центральных провинциях, год вышел удачный, и денег всем обещали много. Девушка посетовала: страна велика, сведут ли их тропы судьбы ещё раз?

— Там, где я жил, — подумав, ответил на её вопрос Харелт, — был один священник. Он как-то сказал: прошлое — это страницы книги жизни, в которых мы пишем настоящим, чтобы появилось будущее. Так пусть наш сегодняшний день станет страницей, в которой мы запишем нашу новую встречу. Обещаешь?

— Обещаю.

Площадь Харелт покидал в уверенности, что они больше никогда не увидятся: Империя велика. И даже родственник императора не сможет найти в ней девочку-алхимика из далёкой чужой страны... А жаль.

Лейтис задержалась возле фонтана чуть дольше, вечерние сумерки почти успели превратиться в раннюю зимнюю ночь. На душе было тоскливо — хотя вообще-то стоило гордиться. Конечно, внешность на время путешествия через Зимнгорье она меняла с помощью наставника, ей до такого магического искусства расти лет десять-пятнадцать, а может и больше. Зато образ ученицы алхимика выбирала и "лепила" полностью сама, от жестов и манер до одежды. Получилось отлично, если даже имперский шпион не догадался. А то, что парень не такой уж "простой возчик", она поняла быстро. Молодой ещё, да и тайными делами занимался, судя по всему, не в Зимногорье, а далеко отсюда. Потому-то в конце пути, да на территории союзной страны дал слабину. Мастер Ислуин, который пока жил среди ханжаров, часто ездил точно так же, прикидываясь купцом или слугой. И на собственном опыте ученицу наставлял: ошибка, сделанная за мгновение до того как старая маска летит в огонь забвения, может погубить годы труда. Потому, хотя девушка-алхимик Тарья исчезнет уже послезавтра, Лейтис до самого последнего мгновения сыграет роль безупречно... Душу почему-то заливала грусть. Ведь даже если случайно встретятся снова — то она его не узнает, они не вспомнят, как сидели вместе рядом с холодной каменной нимфой и держали горячие руки друг друга.

Шаг четырнадцатый. Безумный лес

Восточные провинции Империи. Февраль, год 492 от сошествия Единого.

На востоке Империи магистр был в первый раз и сразу решил, что ему здесь не нравится. Мало людей, чтобы легко затеряться, да и сами люди слишком внимательные: ночные демоны, сказки, которыми пугают детей — здесь самая обыденная жизнь. Не юго-восток и не юг страны, орки нападают нечасто, но ближе к Безумному лесу и без них всяких чудищ хватает. Поэтому на любого чужака, пока тот не пройдёт через церковь, и все не убедятся — это человек, а не прикрытый иллюзией оборотень, смотреть будут так, чтобы успеть схватить топор или рогатину. Хотя, как рассказал возчик, который возвращался из центральных провинций домой, и к которому набились в попутчики Ислуин и Лейтис, монстров в последние годы изрядно повыбили. Злоба и жажда человечины оказались не ровня алчности. Едва среди богачей появилась мода держать в домашнем зоопарке необычную карикатуру на творение Единого, и за разнообразных тварей начали платить бешеные деньги, желающие заработать повалили на восток толпами. Почти исчезли даже суккубы, хотя долгое время они считались неуязвимыми, мол, перед демонами похоти не устоит ни один мужчина. Но вольные охотники навострились доставлять даже этих.

— Счас, эть, желающих поменьше — так, это самое, и нечисть всякую ловить нынча та ой как трудно, эть поумнела она, — закончил очередной рассказ возчик.

Мужик до всяких разговоров в дороге оказался охоч, чем Ислуин с удовольствием и пользовался.

Вместе с попутчиком они добрались почти до вычисленного входа в портал Туманной чаши, дальше пришлось расстаться — о чём магистр сильно жалел. Втроём, хоть и середина февраля, с ночлегом проблем не было. Мужик ездил по дороге с запада на восток каждые несколько месяцев, знал не только всех трактирщиков, но и дворы, где пускали переночевать за плату — да и его все знали. Сами же по себе Ислуин и Лейтис превращались в подозрительных бродяг, иначе вольных охотников пейзане не звали — а за торговцев без телеги не сойдёшь. Становиться же дворянином или полным гражданином Ислуин не хотел. Такие птицы здесь редкость, запомнят их слишком хорошо и надолго.

От самого близкого к Лесу поселения магистр не ждал вообще ничего хорошего. Повезёт, если кто-нибудь даст приют хотя бы в сарае. На возможность расспросить местных жителей про то, что нынче творится на границе, Ислуин даже не надеялся. Но село оказалось к чужакам неожиданно приветливым, а трактир, он же постоялый двор, даже понравился. Чистый и явно рассчитан на большое число постояльцев. Да и расположился трактир в середине деревни, а не на окраине — значит, к чужакам здесь относились без лишнего подозрения. О привычке встречать незнакомых людей говорило и поведение хозяина, ждавшего путников у входа в гостевой дом. Заросший до ушей густой чёрной бородой мужик не стал пускать пыль в глаза — прямо с утра рядится в одежду побогаче. Мол, заведение солидное, и не важно, что, если присмотреться, в кладовой мышей полно, а венцы избы давно сгнили. На трактирщике были обычные штаны и рубаха, добротные башмаки, а не сапоги. Разве что полушубок не из дешёвых — но это скорее от привычки не экономить на хороших вещах, погода в здешних краях непредсказуемая. Особенно зимой: сегодня всё тает, а завтра спокойно может ударить ледяная стужа.

— Чего желаете? — вопрос прозвучал без подобострастия и неприязни.

— Две комнаты. Для начала дня на три. И завтрак.

Трактирщик оглядел гостей опытным взглядом, потом предложил:

— Лучше обед. Если вас устроит вчерашнее мясо. "Белых" комнат только одна, но если...

— Сгодятся две "чёрных". Вчерашнее мясо тоже пойдёт.

— Тогда подождите в трапезной, Криси сейчас вам принесёт. За это время подготовят комнаты.

Пока Лейтис и Ислуин ели, в зале один за другим начали появляться люди: рыцарь с тремя оруженосцами, пара молодых дворян явно "из общества" — не Турнейг, но как минимум столица провинции и богатые родители, дама средних лет со служанкой и телохранителем. Простых посетителей ни одного. И если с местными понятно, они подойдут пропустить кружку-другую вечером, после рабочего дня, то пустующие "чёрные" комнаты — это странно. Да и постояльцы отличались друг от друга разительно. Рыцарь был весёлый рано начавший лысеть здоровяк лет сорока с небольшим. Не бедный, но из тех, кто пустого бахвальства не любит, а путешествовать умеет. Потому и взял только оруженосцев: и от разбойников, если что, отобьются, и в гости зайти прилично, и проблем с постоем в дороге не будет. Зато и дворяне, и дама были в этом трактире не к месту, а ещё старательно прятали лихорадочный блеск в глазах.

Лейтис негромко спросила, что наставник по этому поводу думает. Вместо Ислуина ответил подошедший трактирщик.

— Ваши комнаты готовы. А что насчёт остальных... Дан Каулин бывает здесь каждый год. Украсить замок очередной головой какого-нибудь чудища и проверить оруженосцев. Если парни выдержат одну-две охоты, получат из его рук пояс и золотые шпоры. Да и приработок неплохой, если тушу кому из алхимиков аль чародеев продать. Остальные за тем же, что и вы. Постороннему человеку в межсезонье у нас делать нечего. Только на лето, когда рабочие руки на заготовках нужны.

— А зачем тут мы? — картинно удивился магистр.

— Неужели не нашлось другого способа исполнить ваше желание? — не обратил внимания трактирщик. — Возвращается один из десяти, к тому же не всегда в своём уме. Вы, господин хороший, хоть девочку бы пожалели. Не такой ведь, как эти, — мужчина аккуратно показал в сторону остальных, — голову не потеряли.

— И всё же, — весело усмехнулся Ислуин, — а вам то какой интерес? И не стоит убеждать, что многих видели и всего насмотрелись, потому вам просто нас жалко.

— Девочку и правда жаль, — покачал головой трактирщик. — Только вот ещё, боюсь, получится у вас. Этих сожрут и вся недолга, вас демоны леса и послушать могут. А плату нам вносить, после выполненного желания всякое случается. И редко к пользе.

— Спасибо, мы подумаем, — встал из-за стола Ислуин. — А пока, будьте добры показать нам комнаты.

Несмотря на подозрительные взгляды и недоверие трактирщика, торопиться в лес Ислуин не стал. Вместо этого свёл знакомство с рыцарем, объяснив, что ему и его ученице заказали одну редкую зверушку. Только прежде чем лезть вглубь, хотелось бы консультацию знающего человека. Дан Каулин в ответ задумчиво чесал начавшую лысеть макушку, но поделиться опытом согласился. Особенно после того как магистр предложил помощь в загоне парочки химер и отказался при этом от своей доли: "ему сейчас повадки здешнего зверья важнее, когда доставит заказ, всё окупится с лихвой".

Они провели в селе полторы недели, пока в лес не отправились сначала дворяне, потом дама. Как объяснил не первый год охотившийся в здешних местах рыцарь, несколько дней после попытки выпросить у леса желание всё будет шуметь, а следом обязательно наступит затишье. Вот тогда и надо идти. Каулин потому и приезжает зимой, потому что летом в толпе работников сложно угадать тех, кто приехал клянчить у леса.

Безумный лес девочку разочаровал. Историй про эти края она слышала бесчисленное множество, и летом, наверное, зрелище представало удивительное. Необычные цветы, странные запахи и звуки. По случайно сохранившимся на ветках бурым листочкам она попыталась представить: тут берёза с лиственничной хвоей, вот это сосна с дубовыми листьями, а здесь самые обычные липы и ели... Представить картинку не получалось. Перед глазами была самая обычная тайга, словно они где-то возле Рудного хребта. Даже выскочивший на них одинокий корн, про которых рассказывали столько ужасов, скорее позабавил. Летом, когда достигнет второй зрелости, сменит шерсть на прочную чешую и дорастёт до метра с лишним, лучше с ним не встречаться — но пока самый обычный заяц. Разве что с клыками и кошачьими когтями, потому что хищник.

Ислуин, едва отряд отошёл на пару километров от опушки, наоборот обрадовался лесу как старому знакомому. А на вопрос рыцаря, что ведёт он себя так, будто бывал здесь раньше, коротко ответил:

— Не тут. Суму. Это в землях Северных людей, владения рода Виртанен. Очень похоже.

Лейтис еле сдержала удивлённый возглас: в Обители тумана было совсем по-другому! Даже деревья — здесь в основном лиственные, а рядом с деревней Илмо и Тарьи кедры, сосны и ели. Каулин удивления девочки не заметил, а задумчиво поскрёб лысину и сказал:

— Не бывал так далеко на севере, но интересно. Как отвезёте заказ, заезжайте на обратной дороге в гости. С удовольствием послушаю.

Дальше стало не до разговоров — один из оруженосцев нашёл лёжку слотама, и нужно было убить зверя до вечера, пока этот сухопутный бегемот хуже видел и слабо чуял запахи.

С рыцарем Ислуин и Лейтис провели двенадцать дней, и расстались все довольные друг другом, особенно Каулин. Загнать удалось аж трёх крупных монстров и штук пять мелких, к тому же обошлось без неизбежных травм. Неприязненно смотрел на уезжавших в разные стороны постояльцев лишь трактирщик. Мужик так и не поверил, что магистру нужна всего лишь редкая тварь. Но Ислуину было всё равно, он чуял — его поиски подошли к концу. Селяне, конечно, могли попытаться задержать, но в этот раз скрывать хищную грацию опытного головореза магистр демонстративно не стал. Желающих рискнуть деревней не нашлось.

Лыжи Ислуин и Лейтис бросили, отойдя километров на пятнадцать от края леса. Дальше почему-то снега на земле осталось едва ли сантиметров пять, хотя в прошлые разы они заходили куда дальше, и ничего подобного не встречали. Ещё через пару километров магистр приказал спрятать лук, сам убрал мечи и запретил любую магию. Коротко буркнул: "Потом объясню". Какое-то время путники шли молча, тишину и одиночество нарушал лишь скрип снега и пересвист птиц. Девочке показалось, что за ними кто-то следит, она обернулась ... Вдруг всё исчезло. Лейтис оказалась в густом тумане, где пропали и деревья, и наставник. Сколько она стояла неподвижно, прежде чем решилась сделать хоть одно движение? Секунду... минуту... час — времени здесь не существовало. Звуки — гудящие на ветру кроны деревьев, потрескивающие ветки, скрип снега под ногами, крики обрадовавшихся оттепели птиц, шорох дыхания — растворились вместе с лесом в вязкой тишине. Исчезли даже земля и зимнее небо, только пушистая белая пустота вокруг.