Никак не мог придумать, каким званием осчастливить нестроевого Никодима и вызвал его для разговора. Бывший повар аргументировано предложил 'колдовскую папирку' на него не тратить, но не потому, что планирует возвращаться в русинские части, а потому, что предложенный мной 'интендант' невероятно солидный чин, что не всякому лорду или князю по карману. В самых крупных частных армиях коллеги Никодима испокон веков трудились без всяких патентов. А вот паспорт и 'доверительный акт' ему в работе потребуются непременно. Во время лекции обозного главы сердечко мое екнуло, а головушка наполнилась воспоминаниями о недавних событиях. Образ покойного Якоба Глаттона украсили новые подробности, не сулившие мне, как соучастнику убийства влиятельного имперского дворянина, ничего хорошего. Логично, ведь все хорошее мы у него уже отняли и поделили, а отвечать за свои дела рано или поздно придется.
Сложнее всех получилось с Беловым. К счастью наш разговор произошел один на один, не считая Акинфа.
— Прошу сообщить, с кем и когда составлена кондотта! — срывающимся голосом сходу потребовал Евгений.
— Евгений Михайлович, признаю свою вину и докладываю по порядку. Наш отряд нанят Советом Хранителей Золотой Рощи. Подробности вы можете выяснить у доктора Немчинова. Задание прежнее — спасти тело и душу Княжны Киры Белояровой, доставив их в главную обитель наших нанимателей.
— Ап... — Белов задохнулся воздухом.
— Далее действуем по обстановке, сообразно офицерской чести и традициям 'вольных рот'. Очевидно, будем защищать мирное население от нашествия банд из Скверны. Если с этим закончили, то вызывал я вас по другому вопросу.
Богатый набор жестов показал, что вопрос по кондотте закрыт и можно продолжить разговор.
— Имею честь вручить вам, Евгений Михайлович Белов, патент подофицера первого класса Армии Освобождения.
— Но это же... обман и подлог? — искренне возмутился юноша, едва взяв в руки 'свежий' патент.
Быстрее, чем с кондоттой сообразил, молоток, вот только сомнения гложут душу уставшего командира: похвалить заместителя или пристукнуть?
— Евгений, милость Асеня! — картинно всплеснул руками я. — Вы только никому не говорите, ради всего, свя... что вам дорого. А то какой-нибудь пустоголовый невежа в богатом мундире не подумавши повторит другому. И придется им рты землицей замазать, а самих под дерн спрятать.
Если взял в руки липовый документ, значит 'сломался', посему бить не будем, только ласково пожурим. Не обращая внимания на круглые от удивления глаза Белова, продолжил.
— Да, вы правы в своих предположениях, я — персонаж незаурядный. Но, миновать канцелярию Светлейшего Князя у нас с вами не выйдет. Как вы помните, людей, что нам доверились, обелить надобно. Вот тогда вы, как честный человек, сможете внести из своей доли плату за патент.
Вымотался на марше до предела, но каким-то чудом удавалось удерживать нервы в узде. Но он мне нужен, этот пылкий засранец, с головой, набитой кодексами чести и рыцарскими романами! Если мои догадки верны, то парень князю Белоярову не чужой человек. И в отличие от дочери — жив. А вернет его в семью лейтенант Романов, тут мне и слава, и всякий блат обеспечены.
— Мне не хватит, — Белов повесил голову. — Вынужден просить вас о займе.
— Доля вам с этого дня пойдет подофицерская, а до колоний еще много дней пути. Теперь от вашего труда зависит ваше благосостояние. Будет необходимость, будет и займ, — пришлось заверить парня, хотя денег неимоверно жалко. Не для Белова, для штабного ворья. — По мне так они с лихвой оплачены солдатской и нашей кровью. — Евгений, мне нужен офицер и вы подходите. Не заставляйте меня сожалеть о решении.
— Вы команд... кондотьер, вам виднее, — сухо ответствовал юноша и откланялся. На том и порешили.
А звезды здесь много ярче. Тысячи тысяч блестящих серебряных монеток. Интересно, если потрясти небосвод здешней Вселенной как следует, сколько их упадет к моим ногам? А может это не монеты, а шляпки гвоздей, скрепляющих купол мироздания? Если вытащить хоть один, то, может, оно как-нибудь обойдется. А если в процессе 'полетят' тормоза и сам не заметишь, как вырвал десяток? Тогда дерзкого грабителя похоронит кусок темного льда. Со спины повеяло прохладой — подбросил несколько веток горевшему в ямке огню. Зябко Потрясателю Вселенной стало...
Разговор с бывшим княжеским гвардейцем давно назрел. Отряд наемников в зоне боевых действий отнюдь не иголка в стоге сена, а его кондотьер — еще то шило в мешке. Много ума не надо, связать гибель имперских офицеров и торговцев оружием с моим появлением в Скверне. Глупо надеяться, что интерес Черных Баронов к Слезе Асеня, даже после ее доставки в Рощу исчезнет. Интерес к артефакту — возможно, а к моей персоне вряд ли. Да и Ральфовы недомолвки намекали на толстые обстоятельства, что подвигли отнюдь не рядового культиста поменять сытое и комфортное стойло в Империи на далекую окраину мира, охваченную войной. Как же, охотно верю тебе, 'калач верченый', что все случилось по твоему желанию. А приметные вещички теперь на мне. И мне же по его долгам, буде таковые всплывут, отвечать. А спросить может кто угодно и когда угодно. Сегодня лекарь княжны своим взглядом на Ральфов револьвер пытался дать понять, что мои россказни про журналиста и офицера по особым поручениям его не впечатлили. И тут же нанял меня, точнее узаконил положение дел. Надо полагать не за красивые глаза, а потому что у меня есть люди. А люди это главный ресурс. Они составляют боевой отряд. И пока он существует, я буду защищен и благополучен.
— Садись, Акинф, поговорим, — попросил я ординарца-телохранителя. Мужчина повесил свой многозарядный штуцер на воткнутый в грунт бердыш и присел передо мной на корточки.
— Скажи, я вчера просто спал или нет?
— Пропадали ваше благородие под утро. Я глаз открыл — нету и одеяло холодное. Лагерь обошел тихонько, вернулся и глазам не верю! Спите, значит, как ни в чем не бывало.
Чуткий сон для телохранителя — это плюс.
— Что думаешь?
На простой вопрос последовал адекватный ответ:
— За магами ... разные странности водятся.
— Это ты верно подметил. Заговариваюсь еще, да? Это мелочи. Ты сейчас видел, как я управился с патентами и понимаешь, что это значит.
Акинф на мгновение опустил веки.
— Еще одна за мной странность... Погоня за мной, Акинф, такая, что одному не отмахаться. Бегать здесь можно долго, а теперь моя личность почти на виду. Шила в мешке не утаишь. — Я почесал ожоги вокруг браслета на правом запястье. — Рано или поздно мне надо будет остановиться и крепко врезать им по зубам. Не со следа сбить, а время выиграть. И чтоб те, кто за ними придут, страх узнали. Постараюсь, чтобы отряда мои личные беды не коснулись, но сам понимаешь...
— Я с вами.
Взгляд прямой, честный. И лицо, и осанка ординарца заставили пожалеть, что я не живописец.
— Вот так, без условий?
— Чай не благородие, чтобы условия ставить.
Хорошо, что пылкий вьюнош Евгений не слышал сего ответа. Да и мне, как барону, пожурить наглеца следовало бы. Вот только в гайдуки худородному попасть, проще мне в шоу-балет записаться. Разговор у нас без чинов и Акинф это сразу понял. Меня проверяет?
— А хотел бы? — озвучил прозрачный намек на свободный патент.
— Не заслужил пока, — мгновенно нашелся ординарец.
— Какие твои годы, Акинф? Послужи мне как должно, а уж я тебя не обижу. И первая служба для тебя будет вспомнить и рассказать мне о светлейшем князе Белоярове. А вторая присмотреть одним глазком за народом в отряде. С бору по сосенке собрали. Упредить надо малодушных, глупцов, или праздных болтунов, чтобы беды не вышло. Справишься?
Утвердительный кивок не заставил себя ждать. Покладистый ты человек, Акинф Иванов. А может просто нам суждено пройти этот путь плечом к плечу?
Ухватил краткий миг теплой истомы с кружкой чая у разведенного в ямке костерка, заслушал традиционный ночной концерт жаб и прочих тварей. Где сидел, там и рухнул в темноту без сновидений.
Проснулся лагерь в молочно-белом тумане и облаке привычных болотных миазмов. Утро кондотьера Романова началось с тревожных предчувствий. Если верить планшету, а пока он меня не обманывал, выказывать ратные умения моему воинству предстояло ближе к обеду. Вряд ли раньше, ведь я планировал подойти к Ущелью Рока, как старый бык из бородатого анекдота. Даже если сквернавские пикеты собьем с наскока, все равно силы потребуются, чтобы сделать рывок между скал. Ведь рядом, 'полпальца' по карте, на группе каменных исполинов, именуемых Столпами, нас обязаны поджидать враги. И по воровской тропе непременно идет алчущая нашей крови за разгром у Длани погоня. Если нет, я в воинах Скверны сильно разочаруюсь и наведаюсь в этот заповедник непуганых идиотов за зипунами еще не раз.
Разогретая на углях мясная консерва с сухарем и кружка крепкого чаю — на этот раз без глотка бренди — составили мой завтрак, который ничем не отличался от того, чем подкрепили свои силы остальные бойцы. Доктор Немчинов осмотрел мои раны, а Харитон их обработал и наложил повязки. Укушенная котопсом ляжка, пораненная щепой щека, ожоги и ссадины меня практически не беспокоили, а выбоина под лопаткой твердо вознамерилась в ближайшее время самоликвидироваться. Я слышал от отца, что на войне раны заживают быстро, а болезни обходят служивого стороной. Теперь вот на своей шкуре проверил фронтовые истины. Да и магия, конечно же, помогла моему организму. Без нее здесь никуда.
С группой Молчуна в головной дозор ушел Белов, без знамени, но с несколькими своими 'меткими стрелками'. Зачехленный штандарт рядом с телом княжны нес пожилой солдат по имени Ермолай, отличившийся в стычке на Воровской тропе с преследовавшими сквернавцами. Евгений чуял скорую битву и рвался вперед. Если научится держать себя в руках, будет у меня толковый заместитель. Сила в головном дозоре собралась немалая, но, чем больше пути преодолевал отряд без боя, тем сильнее я опасался жаркой встречи на берегу. По карте мы выходили в небольшой рощице в двух километрах от постоялого двора, в свою очередь расположенного в двух с половиной километрах по прямой от входа в ущелье. Не верилось мне, что трактир не облюбовала банда сквернавцев. Не может такого быть, чтобы мы не встретились с патрулями, а то и со спешащими к Ущелью отрядами грымских головорезов или просто лихими людишками, готовыми половить рыбку в мутной воде. Слишком уж все гладко выходит! — в который раз укусил себя за губу за прошедшие сутки и тут со стороны головного дозора донеслись крики, а затем практически синхронно два выстрела. И снова крики. В этой части болота преобладали поля стоячей воды, над которыми звуки разносились непривычно далеко. Вот и сбылись тревожные ожидания, с некоторым облегчением подумалось мне. Планшет через плечо, штуцер в руки и вперед!
— Буян, отряд к бою! — скомандовал я и быстрым шагом прошел вдоль колонны, чтобы выяснить, что там стряслось у впереди идущих.
Повстречались мои воины с дюжиной дукарских наемных стрелков при скромном обозе. К моменту моего появления Белов по своему обыкновению учудил нечто из ряда вон благородное — принял почетную сдачу с сохранением холодного оружия, отчего сиял как самовар у доброй хозяйки.
Эмоциональный доклад его прояснил ситуацию. Здесь гать делала крюк и Молчун, несмотря на болотные испарения, вовремя заметил шедший на встречу отряд вооруженных людей с вьючными животными. Евгений при помощи подзорной трубы определил среди них дукарских наймитов и приказал занять оборону на крошечном острове. А вот выслать ко мне связного с донесением не подумал. Минус ему. Буйная растительность острова, как и туман, скрывали нашу колонну, но разведчиков не заметил бы только слепой. Дукарские шляхтичи и представить себе не могли, что по тайной тропке могут двигаться недобитые русины. Большинство разведчиков сменили лохмотья белых кафтанов на добротные наряды из гардероба офицеров-изменников. Поэтому бывших княжьих стрелков приняли не то за союзных контрабандистов, не то за коллег по цеху. Далее события развивались так: наемники приблизились, окликнули наших. Молчун ответил на дукарщине пришедшуюся к месту скабрезность и вышел к ним с опущенным ружьем, чем окончательно усыпил бдительность врагов. А потом островок ощетинился стволами, а подофицер Белов представился и потребовал от солдат удачи немедленной капитуляции. Силы оказались неравны, на узкой тропке даже залечь невозможно. Дукары стояли под прицелами пятнадцати ружей и в болотной жиже, но торговались столь рьяно, словно над ними не капало.
Я пробежался взглядом по лицам и рукам пленных. Десять мужчин разного возраста с одинаково колючими взглядами. Поджарые крепкие тела, потрепанная, но доброго кроя воинская справа из кожи и толстого сукна, стриженные под горшок пшеничные волосы, да густые усы у каждого второго.
Их мертвых коллег мне довелось уже видеть у тракта, одного даже удачно обмародерил. Трое, судя по оставленным саблям и наличию защитных амулетов, принадлежали к благородному сословию, и теснилась на кочках перед обозом из четырех навьюченных куланов. Прочие же рядком стояли по колено в ряске перед гатью. Такая вот социальная несправедливость. Одному из захваченных врагов оказывали скорую помощь, бинтуя окровавленный бицепс правой руки поверх одежды.
И уж совсем на коленях в ожидании своей участи тряслись двое тщедушных погонщиков из числа аборигенов Скверны, справедливо полагая, что их жизни гроша свинцового не стоят. Еще один чужак толокся среди разведчиков, растирая запястья с отметинами веревок. Вполне аккуратная бородка и добротный дорожный камзол свидетельствовали о том, что дукарским гостеприимством мужчина пользовался сравнительно недолго. Навскидку ему можно дать около сорока лет, пусть из возрастных признаков только приличные залысины на чуть тронутой сединой голове. Немногим ниже ростом большинства собравшихся на острове, да телосложение средней плотности. Попроси меня через пару минут описать его внешность, больше ничего бы не добавил.
— Позвольте вас искренне поблагодарить, господин...
Мужчина говорил по-русински чисто, но что-то мне подсказывало, что родным для него является совсем другой язык.
— Лейтенант Романов, — представился я. Жать мне руку бывший пленник отчего-то не порывался и пришлось завершить начатое было движение почесыванием шеи. Комары-с!
— ... господин лейтенант Романов! За спасение меня из плена этих негодяев. К вашим услугам Зигфрид Кауфман, старший управляющий колониальной конторы компании купцов-авантюристов.
Я внимательно посмотрел на стоявшего передо мной купца. Несомненно, дукарские наемники таскали с собой его ради выкупа. Хрен бы их знал, что за купцы-авантюристы такие и под каким флагом, а главное, каким товаром зарабатывают себе на хлебушек с икоркой. После уточню при случае, а пока:
— Рад был служить достойному человеку. Прошу вас занять место в колонне. Позже я бы хотел получить у вас кое-какую информацию о положении дел в Ущелье Рока.
Сказано было достаточно громко, чтобы уронить ценность пленных дукар как источника информации в собственных глазах как можно ниже. Зигфрид удалился с островка после изящного полупоклона.
