Язычник: Там ещё есть надежда - роман

— Ну, прости, знаю твою отвагу, — улыбнулся Игнат. — Значит, Людота с нами, да Прошку взять ещё хочу, пусть паря в гуще сечи окрепнет. Есть в нём задор боевой, да и сам учил я его мечом трудиться.

— А-ну как чего недоброе случится? Настёну, племяшку свою пожалел бы, — пожурил Игната волхв.

— Да я за ним, аки за сыном родным углядывать буду.

— А може этого возьмёте? — Кузьма Прокопыч кивнул в сторону копища. — Пусть долю взрослую сызнова обретёт.

— Пусть, пусть, — закивал волхв. — Обещали ему... хотя, он и не помнит того обещания уже.

— Кирь! — позвал Игнат одного из своих братьев, сообразив о чём речь. — Сходи к порубу, татя давешнего приведи.

Тот кивнул, и оставив разговор с родичами, быстро зашагал к воротам.

— Всё, солнце поднимается, идёмте, — бросил Кузьма Прокопыч, и махнув рукой Игнатовским, зашагал через площадь.

Остальные молча последовали за ним. Вечеслав на ходу раза три хватался за рукоять, словно напоминая себе, что у него на поясе меч, которым вот-вот придётся воспользоваться на полную катушку. Начинал он чувствовать внутри себя лёгкую неуверенность, и потому торопливо выуживал из памяти различные приёмы, которые знал, но никогда не применял, а рука уже сама тянулась к оружию, когда вспоминалось что-то интересное. Жаждалось мышцам немедленно опробывать то, что было прописано в мозгу.

— Не суетись, — тихо успокоил ведьмак, заметив его нервные дёрганья. — Само всё в сече пойдёт. Тело знает.

У тына Вышат уже вовсю занимался подготовкой линии обороны. Оказалось, что во внутреннем частоколе имеются по низу несколько лазов, в которые один за другим проползали крепкие мужи с не очень длинными, в рост человека копьями, и на корточках двигались к наружнему тыну, где присаживались к нему спиною на землю. Ещё с два десятка, с клевцами*, да чеканами*, ждали своей очереди, хмуро поглядывая поверх частокола на лагерь находников. Как понял Вечеслав, они должны были принять первый удар, завязав сечу в промежутке между первым и вторым частоколом, и пытаться повредить кметям доспехи своими, похожими на кирки, топорами. А уже те, что с копьями будут пытаться воткнуть острия промеж перерубленных колец. Плюс стрелки, которые уже расположились на крышах хат, лёжа, чтобы не выдавать своего присутствия раньше времени, и пока неспеша прилаживали тетивы к кибитям.

Подходящих со стороны площади, Вышат больше жестами, нежели словами, расставлял длинной цепью вдоль ограды, так, что меж двумя соседними оставалось расстояние метра в три.

— Щиты вона я сложил, — проговорил Людота, указуя на крайнюю хату. — С пяток у меня было всего, зато железом окованы, да с умбонами*.

— Сходи, Вечеслав, выбери покрепши, — посоветовал волхв, и продолжил, бросив взгляд на Игната. — Я вот чего думаю, може поставить главой вашего отряда Вечеслава? Как мыслишь?

— А чего, и правильно. Человек служивый, хытрость воевскую знает.

— Ну, тогда и решено, — тут же добавил голова.

Удивляясь столь скорому возведению себя в звание десятского, Вечеслав потопал вслед за Людотой к щитам, один на один притуленных к стене хаты. Бросив взгляд в сторону лагеря кметей, он приметил, что там тоже ерундой не страдают. Кмети, какие уже одоспешены, а какие спешно одоспешиваясь, выстраивались десятками вдоль дороги. Странно, промелькнуло в мозгу, решения здешнего ещё не знают, а уже изготавливаются.

— Вот этот лучший, для себя делал, — Людота отвёл рукою два верхних щита и выдернул третий. — С оковками* бронзовыми, да умбон скобою с держаком скреплен намертво. А поверху, — он постучал кулаком по щиту, — Сталь, а не железо. Об такой и меч обломать можно, ежели сдури рубануть. Хотя, глядя какой меч, — поправил сам себя Людота.

Вечеслав взял щит за держак, попробовал на вес, потом перехватил за край, и развернув, стал его рассматривать. В центре располагался конический умбон, который покоился поверх двух пластин, наваренных на основную сталь крест на крест, для укрепления, а на оковках с лицевой стороны были искусно вытравлены фигурки животных — два медведя стоящих на задних лапах сверху и снизу, и два тура по бокам. Весом щит был потяжелее меча, примерно, килограмма в два с половиной.

Снова перехватившись за держак, Вечеслав последовал за Людотой, который умудрился взять разом остальные четыре щита, и потащил их к воротам.

— Дозорные-то чего отчебучили, — услышал Вечеслав начало истории, которую рассказывал Вышат, закончив с рекогносцировкой, и теперь стоявший рядом с головою и ещё десятком мужей у правой створки. — Услыхали они, что кметь в темноте возле тына ползает, вынюхивает видать — крепок он, али нет, да може место где есть в нём слабое. Ну, и ушутили. В лаз двое шмыганули, да там где кметь затаился, один из них на тын забрался, значит, а второй поддерживает его. Ну и тот, что наверху, уд свой достал, да и омочил его. А кметь, абы не выдать себя, так и не шелохнулся, язва этакая. Вот что значит истовый* вой.

Стоявшие рядом тут же громыхнули раскатистым смехом. Вечеслав тоже не смог удержаться, представив себе мужика, терпящего льющуюся на него... да уж, настоящий профи.

— И кто ж поливал-то гостя? — сквозь смех, спросил голова.

— Да кто-кто, Прошка, лешачья его душа.

— Прошка? — удивлённо переспросил Игнат и тут же соорудил горделивую физиономию. — Говорил же я, есть в нём задор воевский.

Мужики расскатились смехом с новой силой, и верно бы, надорвали себе животы, если бы не привлёкла их внимание громкая ругань.

— Ах ты шельмец, мать твою, — кричал худощавый мужчина лет сорока, таща за руку упирающегося мальчонку, в котором Вечеслав с удивлением узнал Миколку. — Ишь чего удумал, язва болотная. Кузьма Прокопыч, ну ты поглянь, весь он собрался защищать. Я тебе, щас защищу, душа ты окаянная.

Миколка упирался из всех своих мальчишьих сил, крепко сжимая в свободной руке длинный, почти в половину его роста, нож, а на его лице была искуссно сотворена сама невинность. Такая глубокая и искренняя, что голова, сначала нахмурившись, собираясь видимо присоединиться к ругани в адрес юного защитника, вдруг просветлел лицом и уголки его губ поплыли вверх.

— Чего ж ты шкодник этакий? — спросил он с отеческой нежностью. — Ты ж вчера уходил на лодьях.

— А я в воду сиганул незаметно, да назад, — стал радостно объяснять Миколка, видя, что голова и не собирается браниться.

— А нож-то откуда?

— А я ране запрятал. У батьки вон выкрал, — Миколка бросил внимательный взгляд на тянувшего его за руку мужчину, превентивно втягивая голову в плечи.

— Негодник! — замахнулся тот. — У бати родного скрадывать?!

— Не тронь! — остановил его голова окриком. — Не нужно, — добавил он уже спокойнее, видя, что отец и не собирался бить, а поднял руку только для вида. Да и было видно по его лицу, что хоть и зол он, но всё же гордится своим отпрыском.

— Молодец, Миколка, — вступил в разговор Игнат, подмигнув пареньку. — Славный вой. Ай-да к нам в отряд.

— Да ну тебя, Игнат, перестань, — голова усмехнулся. — Не время шутковать. Так, Назар, — обратился он к седому мужчине преклонного возраста, стоявшему метрах в пяти, — Возьми с собой двоих, да Миколку прихватите, и ступайте на копище. Будете там сидеть. А ежели заметите, что кмети в обход пойти удумали, гонца пришлёшь, абы мы подоспели.

— Понял, — кивнул мужчина, и подозвал рукою двух парней, сидевших у края дороги.

— Спроваживаете? — обижено проговорил Миколка, отбежав от отца, едва тот отпустил его руку. — Себе дело славное, а мне — баклуши бей?

— Всё, цыц! — прикрикнул голова, хмуря брови. — Копище охранять — это не безделье, Микола, запомни. Это во-первых. А во-вторых, против слова старшего мал ещё едалку раскрывать. Сказано, изволь выполнять. Вон дядька Назар не слова супротив, а ты... ишь...

— Едут! — крикнул скрыши один из лучников, и тут же его крик продублировал парень у ворот.

— Так, всё Назар, забирай малого и живо на копище, — голова махнул рукою и резко развернулся лицом к тыну. — Опять с этим полусотником кичливым говорить. Тьфу, не охота.

24

Получив ответ веси, полусотник не столько удивился, сколько обрадовался. Да и понятное было дело. При таком раскладе мог он, и его воины, поживиться, при чём действуя по указанию княжьему, а не промышляя разбоем. Да и кровь в воевских жилах была готова закипеть на раз.

Вечеслав наблюдал за действиями кметей, как те рассыпались шестью пятёрками по лугу, а остальные два десятка, один из которых был вооружён большими, в две трети роста, луками, двинулись напрямую к мосту под прикрытием трёх телег из обоза. Время от времени он бросал взгляд на защитников веси. В плане доспехов и вооружения те, конечно, не могли сравниться с наступающими. Большинство вообще кроме топоров да копий ничего сверх не имели. Шлемы и щиты были едва ли у пятой части рязанцев, мечей может быть десятка два с половиной на всю весь. Так же обстояло дело и с кольчугами. Плюс десяток луков с силой натяжения тетивы более трёх пудов. Остальные же охотничьи, для битья малого зверя, а стало быть, из них не имело смысл применять стрелы с бронебойными наконечниками. Единственным плюсом было количественное соотношение. Против пяти десятков находников, весь смогла выставить почти полторы сотни мужей от восемнадцати до шестидесяти лет.

Когда первый обоз вплотную приблизился к мосту, со стороны одной из крыш донёсся посвист отпущенной тетивы, и первая лощинная стрела бесшумно рванула из веси. Вечеслав резко оглянувшись, увидел стоящего на одном колене Мстивоя, и тут же до его слуха донеслось наполненное страхом и болью конское ржание. Даже не видя, Вечеслав догадался, что произошло у моста.

Конь, впряжённый в первую телегу, попятился и стал прижимать голову вправо, видимо инстинктивно пытаясь перекрыть кровотечение из длинной раны, оставленной срезнем. Поехавшая назад телега, придавила вторую лошадь, и та дёрнулась в сторону, ломая стройный ряд.

Вслед за стрелою Мстивоя, в сторону кметей рванулось ещё пять срезней, и тут же стрелки укрылись за дымарями*, заранее спасаясь от ответного удара, который не заставил себя ждать.

Кмети использовали стрелы, в наконечниках которых были проделаны небольшие отверстия, отчего те летели, издавая оглушительный свист, и заставляя противника инстинктивно прижиматься поближе к земле.

Вечеслав в один миг упал на колено и услышал, как в паре метров над головою, словно рой комаров, пронеслась свистящая стрела. Несколько стрел вонзились в тын и ворота, создавая ощущение, что кто-то с той стороны принялся забивать в брёвна огромные гвозди.

— Ишь ты, поливать пошли, — громко проговорил Игнат, и толкнув Вечеслава в плечо, указал вправо. — Вон туда первым делом смотри, десятник. Собрал Вышат в одном месте сопляков.

Вечеслав кивнул, заметив что правый край цепи, состоит из одних только молодых, ещё безусых юнцов. Скорее всего, именно к тому участку и придётся первым делом рвануть их мобильному отряду.

— Есть! — громко прокричал Мстивой, пустив вторую стрелу, всего на долю секунды выглянув из-за дымаря. — В выю!

Желание увидеть, тут же было пресечено второй волной кметевских свистящих стрел, а на одной из крыш коротко вскрикнул стрелок, не успевший укрыться за трубой?

— Живой? — проорал Мстивой, но ответа, даже если он и был, услышать не довелось. Вслед за барабанной дробью всаживаемых в брёвна стрел, воздух содрогнул боевой клич, рванувших по мосту воев. Клич этот был больше похож на волчий вой, отчего по спине Вечеслава невольно пробежали мурашки. Он провёл ладонью по лицу, и вытащив меч из кольца, стал на корточках подбираться к воротам.

— Куда? — Игнат одёрнул его за плечо.

— Да что мы как в норе, не видать же нихрена. В щель хоть глянуть.

— Без тебя глянут. Ты думаешь, для чего тут два тына делалось? По звону стали определим, что кмети в гостях уже.

— А ворота?

— К воротам им незачем идти. Плечьми всё одно не вышибут.

Третьи стрелы шли только поверху, и Вечеслав понял, что кмети уже возле тына. Он резко вскочил на ноги и за долю секунды успел разглядеть, как те ловко перебираются через ограждения, опираясь одной рукою на заточенные верхушки брёвен. Видимо использовали кмети в качестве "трамплинов" спины своих товарищей, иначе так легко, с земли, преодолеть почти двухметровый частокол было бы не просто. С крыш полетели бронебойные стрелы, а через миг зазвенела сталь, в вперемежку с гортанными выкриками вступивших в бой.

Вовремя присев на корточки, Вечеслав повернулся к Игнату.

— Там пятёрка самая дальняя, — быстро стал объяснять он, когда свист очередной порции вражьих стрел прекратился, — Речушку уже перешла и на холм взбирается.

Игнат только кивнул, а Вечеслав стал искать глазами ведьмака, которого ещё минуту назад видел рядом с головою. Теперь его там не было. Кузьма Прокопыч сидел на корточках в окружении пятерых хмурых мужей, постукивая пальцами по обитой кожей кайме* щита. Поймав взгляд Вечеслава, он понятливо кивнул вглубь веси, и Вечеслав, переведя взгляд, увидел своего попутчика. На пару с молодым парнем, они пытались подняться на крышу той хаты, откуда донёсся вскрик раненого, а возможно и убитого стрелка.

— Игнат! — донёсся с одной из улиц крик Киря, бежавшего, сильно склонившись вперёд — Ты где?

— Здесь! — Игнат махнул рукою.

Кирь заметил, и свернув влево, ускорил шаг. Следом за ним, так же сильно пригибаясь к земле, едва поспевал Нечай, держа в руках копьё с широким пером.

— Вот рогатину ему дал, больше неча, — тяжело проговорил Кирь, падая на землю рядом с братом.

— Нас держись, — бросил Игнат Нечаю. — Вот десятский твой, — он указал на Вечеслава.

Нечай кивнул, пряча взгляд под ноги, однако Вечеслав успел прочитать в глазах вчерашнего татя немалый страх. Но задумываться над этим, а тем более попрекать — желания не было. Он и сам чувствовал внутри себя, мягко говоря, дискомфорт.

Сеча между тынами разгоралась. Слух уже пару раз выхватывал сквозь звон топоров и кольчуг недвусмысленные вскрики, и что-то подсказывало, что кричали сдавленными от боли голосами не кмети. Да уж, мелькнуло в мозгу Вечеслава, а смог бы он сам вот так, ползти в эти лазы, зная, что вариантов остаться в живых, скорее всего, нет?

Размышления прервал резкий свист, и голова сама повернулась в его сторону. Мстивой, наполовину высунувшись из-за дымаря, отчаянными жестами указывал на правый край веси, где трое рязанцев пытались скинуть с внутреннего тына одного из кметей. Чуть поодаль, в сажени от первого кметя, через тын быстро перебрался второй, и тут же ринулся в схватку с двумя парнями, стоявшими в цепи, первым же делом опрокинув одного из них ударом небольшого щита.

Пришло время действовать. И не просто действовать, а командовать десятком мужей, половина из которых старше его раза в полтора.

— Игнат, с четвёркой здесь, остальные пятеро за мной, — чётко проговорил Вечеслав, и указав мечом на Киря с Нечаем, добавил. — Эти остаются.

Игнат кивнул, и бросив взгляд на Прошку и одного из своих братьев, указал двумя пальцами на землю.