Ксения стояла на берегу океана и смотрела на набегающую волну. Она знала, что за ее спиной стоит трон, но почему-то ей очень не хотелось поворачиваться к нему. Что-то останавливало ее. И в то же время, она с трудом сдерживалась, чтобы не броситься и не сесть в него. Заметив движение слева, она повернула голову. По берегу к ней шел Мифарес.
— Здравствуй, девица, — проскрипел он себе в усы.
— Здравствуй, Миф.
— Что-то не так? — с усмешкой поинтересовался дед.
— Все в порядке, — огрызнулась Ксения.
— Ну, конечно. Знаешь, что с тобой происходит? Ты перезрела. Не надо было столько ждать. В тебе накопилось слишком много энергии, ты должна передать ее трону иначе погибнешь.
— Да что ты говоришь! — усмехнулась Ксения. — А тебе-то почем знать? Ты на нем, что сидел?
— Нет, не сидел. Но я долго живу и многое знаю. Ты не первая Хранительница, с которой я общаюсь.
— Ну и что?
— Ксения, не дерзи. Ты же ничего не знаешь и не умеешь. Тебе нужен учитель. Гордыня погубит тебя, — нравоучительным тоном произнес старик.
— А может меня погубят такие советчики как ты? — язвительно спросила Ксения.
— Ты так ничему и не научилась. Ну, что ж, я пойду. Нужен буду — позовешь.
— Прощай, — пробурчала в ответ Ксения и снова уставилась в воду. Миф исчез в том же направлении, что и появился. Ксения продолжала стоять и пыталась прислушаться в себе. Что-то в ней переменилось, но она никак не могла понять что. Хранительница спиной чувствовала трон, но повернуться и прикоснуться к нему не могла. "Я сегодня дальше от него, чем в первый день" подумала Ксения.
— Здравствуй, Ксения. — Хранительница вздрогнула от неожиданности. Два гостя за один раз — такого еще не случалось.
— Здравствуйте, Алай хотун.
— Что, тяжело? — с понимание в голосе спросила Алай.
— Я ничего не понимаю, — тяжело вздохнув, произнесла Ксения.
— Знаю, детка, знаю. Ты лишалась основы.
— Какой основы? — раздраженно спросила Ксения.
— Всю жизнь ты жила и впитывала как губка знания и понимание жизни. Твои родители, школа, друзья, работа, все это тем или иным образом влияло на тебя. Формировало твою основу. Твой стержень. Твои жизненные принципы. Принципы морали. А вчера их выбили из тебя. Ты — чистый лист бумаги, на котором ничего не написано. Если на твоих глазах сейчас убьют человека, ты, скорее всего, даже не ужаснешься.
— Наверное. Но почему?
— Это влияние жертвы Астарота. Ты же понимаешь, что убийство не случайно произошло у твоей двери.
— Они что рассчитывали, что я окажусь рядом и погибну?
— Нет, они не хотят, чтобы ты погибла. Ты нужна им живая.
— Зачем?
— Детка, подумай сама, — я могу только в очередной раз дать тебе свою защиту. Все остальное ты должна сделать сама. Я дала тебе достаточно много подсказок. Сегодня будет длинный день, поспи немного. Тебе надо набраться сил.
Ксения просыпалась очень медленно и нехотя. Мозг молчал, и она не стала приглашать его к беседе. Хранительница слышала голоса на кухне, но не хотела туда идти. Эта троица раздражала ее даже из кухни. Ксения вспомнила свой сон и задумалась. Все-таки, странные эти ее посетители. Каждый желает ее чему-то научить, навязать ей свое мнение. Алай изначально вызвала у нее доверие, которое она абсолютно не испытывала к Мифу. Но сегодня во сне, все было не так. Сегодня они оба были одинаково безразличны ей. Что же это такое?! Какое то наваждение! Ксения взглянула на часы. Время было без пятнадцати час. До предполагаемого убийства было еще как минимум два часа. Придя на кухню, Ксения налила себе в стакан воды и уставилась на своих товарищей.
— Ксюш, ты бы поела что-нибудь, — с заботой произнес Василий.
— Не хочу.
— А рассказать, почему ты такая всем недовольная, не хочешь? Вроде долго спала, должна была подобреть, — встрял Ангел.
— Не хочу.
— Ладно, не хочешь как хочешь. Думаю нам пора собираться к тебе на квартиру.
— Зачем?
— Ксень, да очнись ты наконец! Время час дня. Скоро обед, а затем тихий час. Не помнишь, что должно произойти? Так я тебе напомню! В тихий час будет принесена вторая жертва Астарота. Вся Евразия будет высосана Астаротом подчистую. Тысячи эфиров живущих в Москве и Московской области погибнут! Миллионы обычных людей пострадают в очередных катастрофах. Тебе, что все это безразлично?
— Не знаю.
Ангел посмотрел на Василия в надежде, получить какую-нибудь поддержку. Василий растерянно пожимал плечами. Ангел перевел взгляд на Дэниса, который молча взирал на все происходящее.
— Дэн, я хочу, чтобы ты сообщил Смерчу, что мы предположительно знаем, где и когда произойдет второе убийство Астарота. И просим его связаться со службой безопасности. Пусть они предпримут какие-нибудь меры. Нам, возможно, будет не до того.
— Ан, я бы рад, но я военный. Здесь я на задании. И нахожусь в прямом подчинении Хранительницы. Если она не отдаст приказ сделать передачу, то я не имею права ничего делать.
Ангел от злости закатил глаза, желваки заиграли на его щеках.
— Ксения, отдай приказ Дэну, чтобы он выполнял все мои и Василия распоряжения.
— Дэн, делай, что они говорят, — абсолютно безразличным голосом произнесла Ксения. Ангел с интересом посмотрел на нее.
— Ты согласилась, потому что тебе все равно?
— Да.
После минутной паузы Дэн встрепенулся.
— Г-жа Хранительница, вам сообщение от его светлости Смерча. Вас приглашают на Совет Чаров.
— Зачем?
— Не могу знать. Мне велено вас проводить. Вы должны пойти одна.
— Эй, эй, эй — возмутился Василий — никуда она одна не пойдет. Тем более в таком состоянии.
— Василий, я гарантирую ее безопасность. Клянусь, что никогда не предам Хранительницу, кто бы меня об этом не попросил.
— Черт с тобой, идите. Но помни, что в 15 часов золушка должна быть дома. Нам не справится одним.
— Хорошо встретимся на квартире у Ксении. Г-жа Хранительница, нам надо попасть в дом леди Фурии. Вы можете в этом посодействовать?
— Могу.
— Будьте любезны.
Ксения пожав плечами открыла кухонную дверь Ана в гостиную Фурии и, пропустив его вперед, закрыла за собой дверь. Она вошла в комнату и оглядела всех присутствующих. Посреди уже знакомой ей гостиной стоял огромный овальный стол. Создавалось ощущение, что он парит в воздухе. Свет был погашен, но комната была отлично освещена сиянием чаров. Во главе стола сидел Смерч, по правую руку от него сидела леди Фурия, также Ксения узнала одного из наблюдательной комиссии в Тбилиси. Остальных она видела в первый раз. Все они встали, когда она вошла. Ксения оглянулась на Дэна. Он, взяв ее под руку, провел к столу и посадил напротив Смерча. Чары сели. В общей сложности их было десять. Здесь собралась явно разношерстная компания. За свои несколько встреч с чарами, Ксения уже научилась различать их внешне. Здесь было пара молодых совсем юных чаров, пара среднего возраста, пара, которую про себя Ксения назвала пенсионерами, пара совсем древних чаров, и Смерч с леди Фурией. Ксения сидела и молчала, ожидая чтобы ей объяснили — какого черта ее сюда позвали. Не то чтобы, она куда то торопилась, но чары не вызывали у нее особого восторга и проводить с ними досуг она была не намерена. В тот момент, когда она уже почти потеряла терпение, Смерч встал над столом, воздел руки над головой и громко произнес:
— Во имя всего сущего на Земле, во имя древнего договора, во имя сохранения всего живого на Земле, призываю в присутствии новой Хранительницы пришедшей в этот мир — явись. — По комнате пронесся ветер, как это бывает только в сказках или фильмах ужасов. И когда Ксении удалось перестать чихать от пыли, которая поднялась, она увидела свиток в руках Смерча. Все чары встали и склонили головы перед ним. Ксения подумала, что, возможно, сейчас ей станет интересно. Смерч открыл пергамент и зачитал.
— Сей документ гласит, что Первая Хранительница Фрида возложила на народ чаров святую обязанность хранить сей мир от погибели. И завещала зачитывать этот пергамент перед каждой новой Хранительницей после принесения первой жертвы Астарота.— После непродолжительной паузы он продолжил, — Во времена, о которых людской род и не подозревает, а эфирный — давно забыл об их существовании, Создатель послал в этот мир Первую Хранительницу Путей. Ибо Дьявол приобрел такой вес, что переманил на свою сторону весь эфирный мир. И святая цель Хранительницы — указать эфирному миру верный путь. Раз в тысячу лет приходит в мир Хранительница, и раз в тысячу лет вырывает сынов и дочерей эфира из жадных лап Сатаны. Но не бездействует адская клоака и каждый раз пытается помешать Хранительнице. И в тот же год как вступила в свои права Первая Хранительница Путей Фрида, на двенадцатый день была принесена самая первая жертва Астарота. И была принесена на пороге дома Хранительницы Фриды. И с того момента, как Фрида переступила порог своего жилища, лишилась она основы. Перестала разделять Добро и Зло. И хотел Сатана склонить ее ко злу. Но Создатель оставил выбор Хранительнице. И Фрида выбрала добро. И когда Фрида выбрала добро, то смогла остановить обряд Астарота. И когда завершилась эта история, пришла Фрида к чарам и завещала им встречать каждую последующую Хранительницу и рассказывать ей эту историю. Чтобы знали ее потомки, что происходит. И могли делать свой выбор осознанно. К тебе из тысячи веков взывает Первая Хранительница Фрида. Сделай свой выбор.
Смерч замолчал, но в комнате еще долго разносилось эхо его голоса. Наверное, в нормальном своем состоянии Ксения бы прониклась торжественностью ситуации, но сейчас ей было все глубочайшим образом безразлично.
— Вы закончили?
— Да, г-жа Хранительница.
— Я могу идти?
— Да, г-жа Хранительница.
— До свидания, Смерч.
— Храни нас всех Создатель, г-жа Хранительница.
— Угу. Дэн, мы уходим.
Ксения прошла сразу к себе домой.
— Дэн, проходи, располагайся. Я хочу отдохнуть.
Зайдя к себе в спальню, Ксения рухнула на кровать. "Как же мне все надоело! Зло, добро, чары, ангелы, демоны. Господи, сколько же их на мою больную голову свалилось. И как бы от этого всего избавиться? Может, ну его к лешему, пускай Кролик убьет свою вторую жертву, вымрут эти проклятые эфиры, и я смогу жить дальше как раньше? А как было раньше? Лучше или хуже? Да черт его знает!
— Ты права, я знаю, — раздался голос из любимого кресла Ангела. Ксения присела на кровати для лучшего обзора. В кресле сидел классический черт. Со всеми полагающимися атрибутами — рогами, хвостом и копытами. Морда была покрыта шерстью и чем-то смахивала на морду ризеншнауцера. При этом черт был одет в костюмчик в бело-черную полоску, который состоял из бриджей и жилетки. Черт довольно улыбался и помахивал хвостом.
— Ну, ты придурок, тебе кто позволил просиживать свой тощий зад в любимом кресле Ангела? — лениво спросила Ксения.
— С чего ты взяла, что у меня тощий зад? — Насупился черт.
— Ты где-нибудь видел жирного черта?
— Не видел.
— Ну и не задавай дурацких вопросов. И кыш с кресла. На нем только Ан может сидеть.
— Ну, конечно, как ангел так в кресле, а как черт так на полу, — проворчал черт, но кряхтя сполз на пол. — Ну что довольна?
— Не дерзи, — бросила Ксения. — Зачем пожаловал?
— Ах, ну да, как же, как же. Спасибо, что напомнила, а то мне бы потом такой пистон вставили бы. Я чего собственно пришел то — я пришел тебя слезно попросить — не мешай Кролику.
— Ну и проси, — усмехнулась Ксения.
— Ну, так я вроде и прошу, — растерялся черт.
— Просить-то ты просишь, да что-то слез я не вижу. Ты же сам сказал "слезно просить", сказал — давай выполняй.
Черт обиженно посмотрел на Ксению, после чего на глазах стал мрачнеть и вот уже в его черных как уголек глазах стояли слезы. Две огромные слезы выкатились из его глаз. Ксения подумала, интересно, а слезы черта имеют какую-нибудь ценность?
— Не мешай Кролику принести вторую жертву.
— Ты забыл слово "пожалуйста"
— Ах, да. Не мешай, пожалуйста, кролику принести вторую жертву.
— Ну, вот видишь, можешь же, когда захочешь.
— Блин, вот уж не думал, что Хранительницы такие зануды. Ну так что, выполнишь мою просьбу?
Ксения протянула руку с салфеткой и промочила его слезы, засунув салфетку в карман.
— Не знаю. Я как-то все определиться не могу.
— Вот, блин дура! А на хрен я тогда плакал? Только шерсть портил! — неожиданно черт начал чисто по-кошачьи умывать морду. — Между прочим, от слез глаза опухают, а потом рано морщины вокруг глаз появляются!
— Сам дурак, тебя за язык никто не тянул. Ты как, свою миссию выполнил?
— А что?
— Если выполнил, то проваливай из моего дома. Тебя в гости никто не звал.
— Слушай, ну кончай, базар. Ты мне пообещай не мешать кролику, и я сгину с глаз твоих долой на веки вечные.
— Щаззз! Разбежался. Я никому никаких обещаний не даю. А ты лучше проваливай, а то развею по ветру. Сразу перестанешь светские визиты одиноким барышням наносить.
— Эй, ты что?! Как же я буду молоденьких девушек соблазнять, если не смогу им наносить светские визиты.
— Вот-вот, я и говорю, проваливай.
— Ух, какая злая. А вот никуда я не уйду. И ничего ты мне не сделаешь. Ты сейчас нейтральная, так что не любить меня не можешь, — вот довольным тоном произнес черт.
— Вот придурок, я тебя и не не люблю. Ты мне просто надоел. — И тут Ксения к собственному удивлению щелкнула пальцами и бросила в него воздухом. Черт жутко взвыл и диким возгласом "ууууу, ведьма" рассыпался в пепел и развеялся по ветру.
— Ну это я, блин дала! Кажется это первое событие за последние сутки, которое вызвало у меня хоть какие-то эмоции. Чувствуется — веселые ребята живут в Преисподней. Наверняка Сатана обладает чумовым чувством юмора.
— Все что угодно, дорогая, все что угодно.
Ксения обернулась к креслу Ана. Оно было занято импозантным мужчиной неопределенного возраста.
— Позвольте представиться, Сатана!
— Ксения.
— Потрясающее хладнокровие! — восхищенно воскликнул Сатана.
На вид ему было лет шестьдесят, кроме черного бархатного плаща одежды никакой видно не было. Тонкие холеные руки заканчивались длинными черными ногтями. Ксения выжидающе смотрела на него.
— Не хотите спросить — зачем я здесь? — с усмешкой спросил Сатана.
— Не хочу. Лучше объясните, зачем вы посылали ко мне этого придурка? И пересядьте с этого кресла.
— Аааа, черт! Сам, знаете ли, напросился. Весь день буквально умолял — отпусти к Хранительнице, дай задание. — Пока Сатана говорил все это, он пересел с кресла на кровать к Ксении. Она оказалась в такой близости к нему, что уже пожалела о своей просьбе пересесть. Бездонный омут глаз Сатаны затягивал, а запах исходивший от него просто сводил с ума. Если бы парфюмеры могли получить его формулу, они бы озолотились. — Знаете, жалко мне его стало до жути. Он же хороший мальчик, а вы его развеяли! Ай-яй-яй, Ксения Юрьевна, как не хорошо. — Последняя фраза чем-то задела Ксению и привела в себя.
