— Спасибо, Амико. Мне сразу показалось, что у тебя есть голова на плечах, — поблагодарила русалка, а потом решительно стукнула себя кулаком по ладони: — Ладно, сойдемся, что мы все здесь интернационалисты, за дружбу народов и братство трудящихся. А теперь вернемся к делам насущным — к атомной войне.

— Да уж пора, — поддержал Иван. — 'Шахин'-то едет к плотине, небось. Если минует ее и уйдет на левый берег, лови его потом в джунглях. Нам надо успеть, и выпустить ракету, когда он появится в виду моста, не позже. Как там воздушная разведка? — обернулся он к Джону. Тот снова склонился над ноутбуком, с которого управлял квадрокоптером.

— Да, вот он, я его засек. Езды конвою еще минут сорок, максимум час. Пора выдвигаться.

— Хорошо, — кивнул Иван. — Значит, непосредственно действуем так: поднимаемся по течению, подходим к берегу, где стоит кран. Выходим, вступаем в контакт. Попробуем выяснить их намерения; узнать, куда и когда собираются стрелять. Если нас не запалят, действуем по обстановке — вдруг сумеем незаметно подняться наверх.

— Но едва ли нам позволят распоряжаться ракетой по своему усмотрению, — заметил Джон.

— Конечно. Поэтому в какой-то момент все равно придется их кончить. Наверное, лучше всего прямо на подъемнике. Наверху действуем так: отводим пусковую на восточный берег. Нам нужна точка, с которой посматривается ущелье притока Салуина, по которому идет шоссе на плотину.

— Речка называется Ме-Си-Ли-Лонг, судя по карте, — вставила Алена.

— Там по прямой до поворота примерно километра два, плюс с километр через плотину и на восточный склон. Этого хватит для пуска?

— Да, — кивнула она. — Взрыватель снимется с предохранителя, и заряд сработает: я поставлю его на удар.

— Хорошо. Джон, твоя задача будет снова провести разведку и проследить за 'Шахином', чтобы мы могли пустить ракету, как только он появится из-за поворота ущелья.

— Все сделаю, — подтвердил шпион, и Иван продолжал:

— Если же у них сразу возникнут подозрения, немедленно ликвидируем тех пятерых; я еще постараюсь взять 'языка'. Проблема в том, что стрелять там внизу нельзя, чтобы не всполошить всю плотину. Есть у кого бесшумное оружие?

— Да, — кивнул 'Джон' вытащив из подмышечной кобуры 'Глок-19', и накручивая на него длинный глушитель.

— И у меня есть, — откликнулась Алена. Перегнувшись через борт, он шлепнула ладонью по воде. Батончик приподнялся на плавниках и живо подполз к хозяйке. Девушка дотянулась до одной из переметных сумок, закрепленных на его сбруе, и извлекла из нее бесшумный пистолет ПБ.

— Отлично. Давай сюда, — протянул руку Иван. Алена, неодобрительно смерив его взглядом, оружие все же отдала. Пристроив пистолет в карман разгрузки, Засельцев продолжил: — Итак, мы с Джоном — за передовой отряд. Вы остаетесь в лодке, пока не разберемся с расчетом. Стрелять только в самом-самом крайнем случае. Если вдруг обернется неудачно — валите вниз по реке, как сумеете, увозите ракету. Или взорвите ее к чертовой матери.

— Только если не будет никакого иного выхода, — твердо ответила Алена.

— Именно. Если же все проходит как надо, подгоняем кран, грузим контейнер и подключаем питание. Ты сразу начинаешь предстартовую подготовку.

— Так точно.

— А кстати, где твои подруги? Эти, которые на водном мотоцикле?

— Наверное, все еще горючее ищут. В неудачном месте застряли, там до ближайшего поселка, где можно было бы раздобыть, оказалось километров двадцать по горам. Надеюсь, они все же двинутся дальше, но сейчас их можно не ждать.

— Главное, чтобы они не выскочили во время всей этой кутерьмы, и не попали под огонь, или еще что не учудили.

— Я недавно пыталась связаться, но у нас только 'кенвуды', здесь в долине достают очень недалеко. В пределах пяти километров их точно нет.

— А куда ты Батончика, кстати, девать собираешься? С собой возьмешь?

— Нет. Дела там будут в основном на суше, тольку с него мало. А если начнется стрельба, он может под пулю попасть. Лучше пусть здесь подождет, он привычный. Я ему уже велела сидеть.

— Ну, что же... — Иван оглядел свою команду, и резким движением включил винты. — Двинули!

Когда лодка миновала последний поворот, и, прыгая на невысоких беспорядочных валах, вышла на финишную прямую, впереди возникла плотина Та-Санг, заново поразив воображение своим величественным видом. Наверное, любой Саурон удовлетворился бы таким надвратным сооружением на пороге своего неприступного злодейского Мордора. При взгляде снизу уже в дневном свете серая громада до невозможности напоминала крепостную стену, которую крошечные пехотинцы с ужасом и ошеломлением рассматривают в последний момент перед штурмом — поражаясь собственной храбрости и глупости.

К счастью, в качестве первого этапа предстояло брать приступом не величественное, уходящее в небеса сооружение, а всего лишь небольшую перегрузочную площадку под левым берегом, представляющую собой забетонированную трапецию длиной метров в восемьдесят, возвышающуюся над уровнем воды всего на полметра и продолжающуюся галечной отмелью. Там уже поджидал упомянутый автокран, отсвечивая свежей желтой краской на задней части поворотной рубки. Возможно, кабина крановщика, водителя и раздвижная стрела тоже могли похвастаться такой же веселенькой расцветкой, но убедиться в этом не позволяли ржавые металлические листы, наваренные на кабину, моторный отсек и рубку крановщика, а также вдоль стрелы — судя по всему, для защиты от пуль. Рядом с машиной маячили несколько фигур. Вооруженные боевики в камуфляжных куртках приветственно махали руками, встречая 'братьев', везущих атомный гостинец. Сквозь шум воды донеслось дружное:

— Аллаху акбар!..

Джон, поправив неряшливо намотанный на шею и художественно измазанный красным бинт, негромко сказал Ивану:

— Сначала поговорим. Техник — скорее всего тот бледный с усами, пакистанец. Бери его живьем. Остальных валим, но только по моему сигналу.

— Понял, держу этого, — кивнул Иван, у которого на ладони и бедре тоже белели бинты — причем не на бутафорских ранениях, а на вполне реальных.

Когда до бетонной стенки, выступавшей здесь в роли пирса, осталось метров десять, Джон тоже поднял руку и крикнул:

— Āllāha kata mahāna! Pariśēṣē āmarā ēṭi tairi!

Двое темнолицых бангладешцев быстро затараторили на том же наречии, но их остановил более светлокожий и рослый боевик — тот самый, которого шпион определил как пакистанца. Подозрительно прищурившись, он заговорил не на урду, который являлся государственным языком Пакистана, а по-английски — впрочем, этот язык также был широко распространен в стране, особенно, среди образованных людей:

— But why did only one boat remain? And where is Muhammad Farooq?

Джон ответил, тоже перейдя на английский:

— Фарук пал смертью храбрых! Нас подстерегли на границе провинций Шан и Кайя. Там была засада после того, как мы миновали переправу на Та-Па-Ленг.

— Его убили?.. Проклятье! — выругался боевик, сжав кулаки. Похоже, он знал покойного — судя по всему, тоже специалиста, сопровождавшего ракету на ее долгом пути из Пакистана. Не дожидаясь, когда тот начнет рассматривать остальных членов экипажа, Джон поторопился перелезть через борт и шагнуть навстречу:

— Мухаммед сражался как лев, но пуля попала ему прямо в голову. Головной катер разбили из гранатомета — кажется, это были собаки-карены, враги настоящих мусульман, лижущие зад рангунскому правительству. Мы перебили кяфиров, но большая часть братьев приняла шахиду. Мы остались без рации, и третью лодку тоже совершенно изрешетили, да она уже и не нужна была, нас осталось слишком мало... — шпион совершенно натурально всхлипнул и утер глаза рукавом. — Выжившие все изранены, нам нужен врач.

— Что с ракетой? — с тревогой, но без особого сочувствия к судьбе раненых уточнил пакистанец. — В нее не попали?

— Нет, она невредима, слава Аллаху. Братья защищали ее своими телами, меч Пророка для них был важнее собственной жизни!

— Это очень хорошо. Будет чем встретить китайских негодяев, — кивнул пакистанец. — Я — майор Халис Чадри, вы все поступаете под мое руководство. Кто ты такой?

— Абул Хуссам из Читтагонга! Я был проводником по побережью и реке: когда-то сплавлял здесь контрабандой тиковый лес. А он — Якуп Шишани из охраны, — бирманец кивнул на Ивана, тоже выбравшегося на пристань и вставшего так, чтобы загородить переодетых девушек, согнувшихся и опустивших лица пониже, чтобы ненароком не раскрыть маскировку. Тун Тин, напротив, ловко выскочил на пирс и встал, удерживая швартовный конец, чтобы лодку не унесло течением — не набрасывая ее на торчащий из бетона кнехт; мало ли что.

— Шишани?.. Из чеченцев? — удивился Чадри. — Далеко же ты забрался.

— По делам халифата пойду хоть на край света! — браво отрапортовал по-английски Иван, и добавил: — Жаль только, что жечь будем узкоглазых, а не русских собак! Моя их мама ипал, и труба шатал.

Подтвердив, таким образом, аутентичное знание русского языка, ожидаемое от любого чеченского воина Аллаха, он кровожадно оскалился.

— Похвально. Хотя я бы с большим удовольствием запустил ракету по американским лицемерам, — хмыкнул майор.

— Почему, господин майор? — удивился бирманец. Выглядело это вполне естественно, но, даже лишь немного зная 'Джона', можно было легко рассмотреть попытку раскрутить собеседника и потенциального языка на выдачу дополнительной информации. Судя по всему, опытный разведчик не пропустил продемонстрированную тем избыточную эмоциональность и высокомерие.

— У вас здесь, на востоке, нет опыта, — мрачно усмехнулся майор. — Они заслужили все громы небесные и земные, безнаказанно убивая пакистанцев со своих беспилотников на нашей же территории. Но руководство Юго-Восточного халифата приказало остановить наступление китайцев, так что нынешней целью станет какой-то из горных проходов в районе Мындинцзе, где они сейчас сосредоточили танковую дивизию. Ладно, я разрешу помянуть погибших братьев вечером, а сейчас пора разгружать ракету. Эй, вы там, сопляки!.. — крикнул он испуганно вздрогнувшим японкам, которые сидели на дне лодки тише воды, ниже травы, стараясь сделать вид, что их вообще нет. — Быстро, поверните лодку кормой к пирсу и так держите!

Потом он повернулся к крану и махнул рукой. Двигатель четырехосного грузового шасси завелся, выплюнув струю черного дыма — видимо, солярка была не особенно качественная. Гидравлика плавно опустила на землю разлапистые упоры, не позволяющие машине опрокидываться. Боевик-крановщик, сидевший в поворотной кабине оператора, развернул необычное сооружение, заменившее крановую стрелу на левый борт, перпендикулярно оси автокрана, и опустил ее вниз. Оно нависло над водой и продолжало опускаться, уйдя даже несколько ниже уровня пристани. Теперь удалось рассмотреть эту конструкцию: все входящие одна в другую секции — подобно коленам подзорной трубы — были демонтированы, и на месте осталась лишь первая, самая толстая, закрепленная задним концом на шарнире поворотной кабины крана и подпертая снизу длинным подъемным гидроцилиндром. На стрелу были наварены поперечные кронштейны, на которых снаружи крепился кожух из дополнительных металлических листов, высотой примерно метра полтора — для защиты от обстрела. Пол импровизированного короба, который и в ширину насчитывал теперь метра два, выстилали решетчатые листы из тонкого металла, позволявшие ходить внутри этого сооружения вдоль оставшейся секции стрелы. Ни тросов, ни концевых блоков на ней не осталось, а когда короб повернулся торцом к лодке, стало видно, что ее верхняя часть тоже срезана. По сути, стрела превратилась в желоб, куда вполне мог поместиться цилиндр транспортно-пускового контейнера крылатой ракеты. Внутри желоба уже был грубо приварен упор под дно контейнера, а сверху наблюдались рычажные стяжки, долженствующие прочно закрепить его внутри импровизированной пусковой установки. Крановщик что-то требовательно закричал, непонятно жестикулируя.

Амико и Кейко заметались, не зная, что делать. Ни Джон, ни Иван, стоявшие рядом с тремя другими боевиками на пирсе, не тронулись с места — понятно, они контролировали противников в полной готовности наброситься на них, и не могли отвлечься ни на секунду. Но это означало, что погрузочно-разгрузочные операции оставались на долю девушек, и совета им было ждать не от кого. Требовалось самим догадаться, чего от них хотят исламисты.

Первой замысел поняла Алена.

— Тун Тин!.. — крикнула она, привлекая его внимание, и тоже принялась жестикулировать. Мальчишка понятливо кивнул и заторопился вдоль пирса в сторону плотины, вверх по течению, разматывая носовой швартовный конец. Русалка, тем временем, продолжала по-английски — негромко, чтобы не расслышали стоящие на пирсе:

— Кейко, Амико, берите кормовой конец — и на пирс. Держите корму, чтобы транец упирался в бетон.

Когда японки выполнили команду, Алена перебежала на нос лодки и отпихнулась ногой от пирса: течение повело переднюю часть вниз, развернув лодку перпендикулярно, пока Тун Тин и девушки не уперлись, не давая ей сдвинуться дальше. Мальчишке пришлось торопливо замотать носовой конец за кнехт, потому что руками удержать судно на месте было бы невозможно. Однако теперь все было готово — лодка уперлась кормой в пирс, сориентировавшись так, что опускающаяся стрела-желоб своим концом легла точно напротив задней крышки контейнера. Крановщик снова завопил, но теперь все было ясно и без слов: Алена схватила небольшой гак, закрепленный на тонком стальном тросе, проходящем внутри желоба к лебедке, и зацепила за проушину на дне ТПК. Лебедка зажужжала, трос натянулся, и контейнер медленно пополз по желобу задним концом вперед. Минута, и он оказался на месте, упершись в ограничитель. Пробежав по внутренней части короба, девушка защелкнула хомуты, удерживающие контейнер на месте, и показала японкам большой палец. Перегрузка завершилась успешно.

— Эй, вы там, накройте контейнер флагом! — крикнул пакистанец, указывая на большой черный светок, лежащий на платформе крана. Девушки и Тун Тин торопливо развернули его, предьявив миру огромное угольно-черное полотнище с крупной белой надписью, выполненной арабской вязью. По краю шла бахрома, и свисали декоративные кисти, а удобные крепежные стропы по углам позволяли фиксировать знамя-баннер в любом потребном положении.

— А что это означает? — поинтересовался Джон.

— 'И убивайте неверных, где бы вы их ни встретили, изгоняйте их из тех мест, откуда они вас изгнали, ибо для них заблуждение хуже, чем смерть от вашей руки' , — с некоторой гордостью заявил Чадри. — Я специально сделал заказ в лучшем рекламном агентстве Исламабада, и они подобрали самый прочный и красивый материал.

— Великолепно смотрится! И как оригинально придумано с желобом, господин майор! — заметил Джон с подобострастной улыбочкой, явно намереваясь подлизаться к Чадри.

— Ничего сложного для опытного конструктора, — самодовольно пожал плечами пакистанец, глядя, как новые подчиненные возятся, укрывая весь короб целиком черной тканью. Флаг оказался даже длиннее, чем нужно, и им пришлось обернуть лишнюю часть флага вокруг переднего торца транспортно-пускового контейнера и подвязать стропами, чтобы не болтался. — Мне приходилось решать и более сложные технические задачи.