Господа офицеры! Книга 2.

— Что вы, сеньорита, вода есть. Прямо за хижиной, в ярдах пятидесяти, и в середине острова, в ложбине, но там попадаются змеи, особенно в это время. Мы с братом здесь раньше часто рыбу коптили, — пояснил он.

Выгрузились быстро и рыбак, получив десять долларов, твёрдо пообещал приехать за ними через семь дней, чтобы доставить назад.

Он помахал им рукой, и его лодка скрылась из виду, обогнув оконечность островка.

Г Л А В А 6

— Он ничего не заподозрил?

— Ты, кажется перестал мне доверять, Сезар? — обиделся Серафино.

— В этом деле не должно быть осечки.

— Когда гринго ушли, я подошёл к этому чоло и предложил нанять его лодку на три дня. Он мне и выложил, что на завтра у него уже есть уговор — повезёт белых сеньоров и, если дело потерпит, то через день он может плыть куда угодно. На этом и расстались.

— Значит они завтра поплывут куда-то и судя по тому, что лодку на один день — недалеко. Скорее всего на один из островов, — решил мулат.

— Давай наймём ещё одну лодку, да отправимся вслед за ними, — сказал Серафино, зевая. Он плохо выспался, сменив вместе с Жоаном перед рассветом Бернабе, проторчавшего всю ночь около гостиницы.

— Ты хочешь, чтобы они нас заметили и половину перестреляли? — злобно прошипел Сезар. — Нет уж, на этот раз всё должно пройти без осечки, — с силой ударил он по подлокотнику плетёного кресла. — Подождём Жоана, а там посмотрим.

Жоан вернулся к вечеру, прошатавшись полдня по магазинам вслед за Аженовым и Рыжовым. Он перечислил Сезару все лавки, куда те заходили и откуда выходили с покупками. Не рискуя попасться белым на глаза, он наблюдал издалека, но уверял, что ружьё какое-то у оружейника они купили, поскольку вышли оттуда с большим длинным свёртком.

"Хитрые бестии, — подумал мулат. — Хотят на островах отсидеться, пока пароход нужный не придёт".

— Боятся, значит! — удовлетворённо хмыкнул он, но тут же нахмурился, сообразив, что если боятся, то будут вдвое осторожней.

Родившийся в Колоне (в отличие от большинства обитателей трущоб, появившихся с началом строительства канала) Сезар Гаго, как и любой панамец, превыше всего ценил родственные отношения, и ни на секунду не забывал, что один из убитых был его племянником. Он даже в мыслях не допускал, что, совершив убийство, кто-то не будет бояться мести, ведь многочисленные родственники рано или поздно всегда найдут возможность свести счёты.

Он заглянул в соседнюю комнату, где остальные его подручные резались в кости:

— Отдыхайте, пока, я схожу переговорю с Паоло.

Главарь закрыл дверь, сожалея, что привёз с собой мало людей и вышел из хижины, расположенной на окраине Мараньона*.

*Мараньон — район панамских трущоб, примыкающий к центру города.

— — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — —

Раньше эта хижина принадлежала самому Паоло Уркиди, но с тех пор, как удачливый креол пошёл в гору, он купил себе приличный дом, обзавёлся прислугой и стал жить богатым сеньором, вызывая зависть прежних дружков. Связи с ними он в общем-то не прерывал, но упрятал поглубже от посторонних глаз.

Сезар дважды коротко постучал в заднюю дверь и когда открылась маленькое окошечко, тихо сказал:

— Я к сеньору Паоло.

Дверь чуть приоткрылась и его впустили в дом.

— Скажи сеньору Паоло, что его хочет видеть Сезар, — сказал он молчаливо стоящему верзиле.

Тот кивнул и вышел, чтобы спустя минуту проводить позднего гостя к хозяину.

— Рад тебя видеть, Сезар, — похлопал тот по плечу мулата. — Проходи, присаживайся, — указал он на кресло, наполняя рюмку и протягивая гостю.

-Мне нужна твоя помощь, Паоло, — сказал мулат, пригубив немного мескаля. — Вчера я не стал тебя посвящать в подробности, чтобы не втягивать в это дело, но сегодня понял, что без твоей помощи не обойдусь. ... Хороший мескаль, — похвалил Сезар ядрёный напиток и не дожидаясь вопроса от хозяина перешёл к делу. ... — Я приехал сюда свести кое-какие счёты и мне нужно завтра к обеду шесть ружей.

— А с кем же ты решил поквитаться, Сезар, если не секрет?

— Это иностранцы, ты их не знаешь.

— Ты что, с ума сошёл? Если это белые, полиция потом всё верх дном перевернёт!

— Мы всё постараемся сделать чисто, чтобы не оставить никаких следов.

— Эта затея мне не по душе, Сезар! — резко отставил свою рюмку креол. — Чем они могли тебе так досадить, чтобы отправлять их на тот свет?!

— Чем?! — озлобился мулат, раздувая ноздри. — Двое из этих дьяволов всего за полчаса убили четверых моих ребят и троих ранили!

— Что, что? — переспросил, решив, что ослышался Паоло.

— В том числе и мне самому перепало, — еже спокойнее сказал Сезар. — До сих пор рёбра ноют, трещина, наверное!

— Ты это серьёзно?! — секунду помолчав, удивлённо протянул креол.

— А какого бы дьявола я в Панаму припёрся? Мне и у себя дел хватает! — отрезал мулат.

— Ну ладно, не горячись, — примирительно сказал хозяин. — Они кто, эти белые?

— Да кто их знает! Разговаривают на каком-то непонятном языке, поселились в гостинице для европейцев около гавани. Нам туда, сам понимаешь, хода нет. Моих чоло дальше дверей не пустят, а на скандал сейчас нарываться было бы глупостью.

— Хорошо, ружья ты завтра получишь! ... И об иностранцах этих я попытаюсь разузнать, ... у меня там есть свои люди. Но давай решим другой вопрос. ...Чем ты рассчитаешься за эту услугу? ...Ты пойми меня правильно, Сезар, — остановил он рукой обидчиво вскинувшегося мулата, если бы ты жил в Панаме, я бы не стал задавать такого невежливого вопроса, зная, что ты всегда найдёшь способ отблагодарить. Но ты живёшь на другом конце канала, бываешь здесь редко, а я у вас — тем более. Деньги, поскольку речь идёт о мести, я брать не могу. Боюсь, что тебе не представится случай ответить мне услугой.

... — Хорошо, — помолчав, сказал Сезар. — Тебя устроит молодая, красивая и к тому же белая сеньорита для твоего заведения?

— Несомненно, — тут же согласился хозяин.

— Считай, что договорились, — поднялся мулат с кресла.

— Погоди, — запоздало догадался Паоло. — Так среди них девушка?!

— Разве я тебе об этом не сказал? Трое гринго и одна сеньорита!

— С ней потом хлопот не оберёшься!

— Ничего, после того, как мы её объездим, тебе будет проще надевать узду. ... Да, — сказал Сезар уже в дверях, — нам ещё кроме ружей понадобится бинокль. ...

Г Л А В А 7

— Твои иностранцы — русские. Сеньорита Во-ло-ши-на, — с трудом прочитал креол непривычную фамилию по бумажке, — и сеньоры Аженов, Нечаев, Рыжов.

— Русские? Это откуда же они? Никогда не слышал про таких, — пожал плечами Сезар.

— Это потому, что ты газет не читаешь, приятель. У них там сейчас война идёт, какие-то "красные" и "белые" воюют.

— Красные, это индейцы, что ли?

— У них нет индейцев, все гринго. А страна огромная, больше Америки, -пояснил Паоло отдавая бумажку. — Ты взял людей, чтобы отнести винтовки? — перешёл он к делу, понимая, что гость торопится.

— Да, двое внизу стоят.

— Тогда забирай бинокль, оружие и с богом. Да поможет тебе Чёрный Христос*.

* Черный Христос — старинное изображение Христа в соборе города Портобелло, покровителя заблудших грешников и преступников.

... Гуго рассчитал правильно. Лодка вернулась в гавань уже после сиесты. Не успел Фернандес привязать её, как к нему подошёл Серафино:

-Ты освободился, приятель? Можешь неплохо заработать! Нам нужна хорошая лодка на три дня.

— Я не против, только предупрежу семью и возьму что-нибудь из еды. ... Это много времени не займёт, — заметив, как поморщился метис, сказал рыбак. — Но половину денег вперёд, — добавил он, называя цену, так и не сумев поймать ускользающего взгляда, не понравившегося ему нанимателю.

— Хорошо, — немного поторговавшись согласился Серафино и отсчитал деньги. — Через сколько тебя ждать?

— Самое большее полчаса! Можете пока грузиться.

Фернандес выпрыгнул на дощатый, прогнивший причал и быстро зашагал в сторону лепившихся неподалёку рыбачьих домишек.

Вернувшись минут через двадцать, он очень удивился, застав в лодке одного пассажира.

— Остальных заберём в другом месте, пояснил метис.

Выйдя из гавани, лодка с полмили прошла вдоль берега к востоку, чтобы забрать Сезара и остальных, а затем повернула в обратном направлении, взяв значительно мористее. Молчаливо разместившиеся в лодке бандиты, лишь изредка позволяли себе переговариваться, косясь на главаря, запретившего говорить что-нибудь вообще. Один Серафино, устроившись на корме рядом с Фернандесом, без остановки чесал языком.

— У тебя сегодня везучий день, парень! Тебе и белые сеньоры наверняка неплохо заплатили, да и мы тоже. А вернулся бы ты чуть позже, мы бы уже наверняка с кем-нибудь другим сторговались. Повезло, считай! Видно на остров какой-то плавали неподалёку?

— Да, на Табогу, — ответил ничего не подозревающий Фернандес. — Хорошие люди, особенно сеньорита!

— Как на Табогу! — воскликнул возмущённо Серафино. — Ведь и нам туда надо!

Он вскочил с банки и прошмыгнув под парусом, пошептался о чём-то с мулатом.

— Ты где их высадил? — вернувшись настороженно спросил он хозяина лодки.

— В бухточке, где хижина рыбацкая...

— Хвала всевышнему, — обрадовался метис. — Высадишь нас с противоположной стороны. ...Понимаешь, друг, — помялся немного он, — товар там у нас кое-какой спрятан. Нехорошо будет, если кто-то чужой наткнётся.

Фернандес кивнул, сообразив, что имеет дело с контрабандистами.

Темнело быстро. Когда лодка ткнулась в берег, стояла уже ночь. "Контрабандисты" быстро выгрузили поклажу и скрылись среди деревьев. Только двое о чём-то шептались в десяти шагах.

— Чертова луна! — донеслось до Фернандеса. — Если она будет висеть таким фонарём, то они могут не прийти сегодня — побоятся наткнуться на патрульное судно.

— Ничего, груз спрячем и подождем пару дней. ...

— Отправь, наверное, парня домой, — услышал он через несколько мгновений. — Он нам всё равно сейчас не нужен, у них на борту есть шлюпка. ... Пусть вернётся за нами в пятницу! И накажи держать язык за зубами!

Г Л А В А 8

Насквозь прогнившая хижина им не понравилась с первого взгляда. С тех пор, как её здесь поставили неискушённые в строительстве рыбаки, прошло никак не менее десятка лет. Через кровлю, вряд ли способную защитить от дождя, виднелось небо, а источённые гнилью стропила готовы были вот-вот рухнуть.

— Лучше палатку поставим где-нибудь в лесу, здесь слишком мрачно, — сказал Пётр, брезгливо вытирая о траву ладонь, которой неосторожно взялся за покрытый плесенью косяк дверного проема. — И с моря всё просматривается, — добавил он, окинув взглядом горизонт, где более темным пятнышком проступал из марева ещё какой-то островок.

Место для лагеря решили подыскать в той стороне, где предстояли поиски и не слишком далеко от воды.

— Прежде чем трогаться, предлагаю переодеться! Лес всё-таки. И нас предупреждали — могут быть змеи, — резонно заметил Нечаев.

Офицеры начали развязывать свои вещевые мешки, а Маша, взяв баул, скрылась за хижиной. Мужчины быстро одели привычную форму и поддавшись примеру подпоручика, прицепили к поясу чехлы с ножами и переложили свои наганы из сидоров в галифе.

Машенька переодевалась недолго.

— Прелесть просто латиноамериканочка получилась! — улыбнулся Аженов расцветшей сразу девушке, стоявшей перед ними в кокетливо сдвинутой панамской шляпе — монтуно, белой рубашке с подкатанными (очевидно длинными) рукавами, заправленной в тёмные широкие штаны из молескина, стянутые в талии ремешком.

Быстро разобрали поклажу и тронулись в путь. Лес, представлявшийся глазу сплошной зелёной стеной (внушавший серьёзные опасения, что придётся с трудом продираться через это скопление тропических деревьев, кустарников и лиан), оказался неожиданно не очень густым, сродни обычному русскому лесу где-нибудь в Подмосковье. Просто эти огромные, мясистые листья, диковинной формы не давали глазу возможность что-нибудь высмотреть дальше пяти шагов, но в общем-то абсолютно не мешали идти.

— Ой, попугай! — остановилась Маша, заметив над головой копошившуюся яркую птицу, норовившую обломить черешок какого-то плода. Попугай сердито с присвистом щёлкал, обижаясь на неудачу, но упорно, снова и снова, не обращая внимания на людей, пытался сломать крепкий черешок, смешно повернув набок украшенную султанчиком головку.

Метров двести поднимались по некрутому косогору, о затем местность резко пошла под уклон. В ложбине было влажно, пахло прелью и деревья росли реже. Зато трава поднималась выше колен.

— Фернандес сказал, что где-то здесь есть родник, — напомнила Маша, облизывая пересохшие губы.

На источник наткнулись через несколько минут, двигаясь вдоль впадины.

— Привал! — скомандовал Аженов, сбрасывая увесистый мешок с шинелями и продуктами. — Пора перекусить, да и местность разведать не мешает.

Когда все напились холодной родниковой воды, от которой ломило зубы и не мудрено было прихватить простуду, поручик, упрятав свою старую, слегка помятую жестяную кружку обратно в сидор, решил на время разделиться:

— Машенька! Вы с Виктором займитесь пока обедом на скорую руку, а мы с Веней минут двадцать побродим вокруг. Может место подходящее для лагеря найдём.

— Хорошо, Пётр Николаевич! Но я бы с бСльшим удовольствием пошла с вами! Мне здесь как-то не по себе. Я ужасно боюсь змей и лягушек.

Она точно накликала. Здоровенная змея стремительно зашуршала по примятой ими траве, резко выделяясь на фоне зелени своими черно-красно-жёлтыми узорами.

Вопль Маши заглушили два револьверных выстрела. Стреляли Аженов и Нечаев. Попали оба, заставив полутораметровую змею с перебитым хребтом, забиться в вызывающих мурашки молниеносных конвульсиях.

— На нашего ужа, однако, не похожа, — сказал Нечаев наступив на змею позади головы, не подозревая, что придавил сапогом к земле кораллового аспида, яд которого не менее смертелен, чем яд кобры.

Маша в ужасе прижалась к Аженову, уткнув лицо ему в грудь, не в силах смотреть на извивающееся в агонии пресмыкающееся, а Пётр, чувствуя, как она дрожит, прижал её покрепче к себе, неожиданно ощутив жар и волнующую податливость вздрагивающего тела. ...

— Ладно в таком случае переиграем. Ты Вениамин поможешь Виктору с обедом, а мы пойдём с Машей. Траву кругом вытопчите и рогульку длинную на всякий случай срежьте, чтобы было чем башку отшибить и к земле прижать, — сказал Пётр, когда девушка немного успокоилась, а убитая змея затихла.

Нечаев, покопавшись в мешке, заботливо протянул девушке револьвер:

— Это английский револьвер, в обиходе называется "Бульдог". Маленький и лёгкий, пять патронов. Вот сюда нажмёшь, он и выстрелит.

— Спасибо, Витя, — смущённо вытерла слёзы Машенька, — я умею. Меня папа учил, — сказала она, благодарно улыбнувшись, пряча в карман отнятый у бандитов револьвер.

Вдвоём с Машей Аженов прошёл метров сто вдоль ложбины до самого её конца и перевалив косогор, нашёл то что нужно. Расположенная на сухом месте поляна была почти круглой, шагов на двадцать.