Крейсер стал резать угол, но видимо, в последний момент, его штурман смог определиться, где именно они находятся, и куда этот курс ведёт. Крейсер стал отрабатывать назад и ворочать влево, стараясь вывернуть, но не успел и воткнулся в мель, выползая на неё как огромное земноводное. Корма опустилась и правый винт зацепил своими лопастями в песчаное дно. Одну лопасть срезало начисто, две другие были сильно погнуты. Крейсер оказался в ловушке, да ещё и калекой. На чистой воде, его скорость не превысила бы и пяти узлов.

-Молодец штурман, обязательно напишу представление к награде. Не ожидал, что у нас выйдет так славно.

-А вот если бы мы проскочили через проход, то крейсер встал бы там намертво.

-И так всё вышло замечательно.

-Неплотно он сел, могут его сдёрнуть.

А мы сейчас попросим подмогу прислать.

-Радиограмму в штаб флота. Сообщить: Немецкие линейные корабли прекратили преследование и повернули назад. У мыса Дагерорта имел бой с двумя эсминцами противника, один потоплен, второй серьёзно поврежден. Имел контакт ещё с двумя крейсерами и двумя эсминцами. При отходе один крейсер противника заманил на песчаную банку, что находиться в семи милях к северу от Дагерорта. Прошу выслать дозорные крейсера, для уничтожения или захвата крейсера противника.

Отойдя за пределы дальности орудий крейсера, начинаем наблюдать за действиями противника.

Германский эсминец сблизился со своим крейсером, видимо два командира решают, что же делать дальше.

— Сейчас эсминец предпримет попытку стащить крейсер с банки, — сказал Бабицын.

А что им ещё остается делать, они же недалеко от минно-артиллерийских позиций, а там всегда наши крейсера дежурят.

На мостик поднялся старший лейтенант Граф.

— Михаил Андреевич, я тут немного поговорил с немецкими пленными моряками, потом потолковал с одним из офицеров и узнал много любопытного.

-И чего они такого интересного вам рассказали?

-Представляете, те эсминцы, с которыми нам пришлось вести бой, оказывается, построены на наши деньги.

-Как это, на наши?

-А вот так. Ещё перед войной, в Германии, для ускорения постройки серии эсминцев как наш "Новик", были заказаны механизмы и некоторые корпусные конструкции. Как наверно догадываетесь, с началом войны мы их не получили. Германцы всё это прикарманили, и быстро использовали для достройки своих эсминцев. Эти вот эсминцы только недавно вступили в строй.

-Но, как видите, от этого они не слишком выиграли. Один мы потопили, другой тяжело поврежден, и не факт, что он не утонет. А если немцы и доведут его до базы, то ремонт затянется надолго.

-Так ведь жаль, можно сказать, своё, своими же руками на дно пустили.

-И что это были за эсминцы?

-Тот, что был потоплен — V-100, в 1500 тонн, при четырёх 88-мм орудиях и шести торпедных трубах в 500-мм, второй V-99.

Впоследствии нам стало известно, что немцы его так и не дотащили до своих берегов, он затонул в десяти милях от Мемеля. Ещё выяснилось, что в бою эсминец потерял более сорока убитыми и ранеными. Кроме того, немцы подобрали из воды всего одиннадцать человек с V-100. Итог боя, сто шестьдесят человек убито, ранено и взято в плен.

-Калибр-то у них маловат, хоть и новейшей постройки, — вставил наш артиллерист.

-Так это же хорошо, господа, что маловат, а то кто его знает, как сложился бы наш бой, — здраво заметил Бабицин.

-Помилуйте, да точно так же сложился бы — возмутился Федоров.

-Господа, господа... я ещё не закончил то, о чем начал.

-Слушаем вас, Гаральд Карлович.

-А вот этот крейсер перед нами, это "Пиллау"...

-Как я понял из вашего вступления, это тоже наш корабль, — упредил я Графа.

-Да, при закладке его нарекли "Муравьёв-Амурский".

(Примечание. Заказанные перед войной немецкой фирме Шихау, крейсера "Муравьёв Амурский" и "Адмирал Невельской" так и не стали русским крейсерами. Когда началась война, немцы реквизировали корабли для нужд своего флота и дали новые имена - "Пиллау" и "Эльбинг". В ходе Ютландского сражения 19 мая 1916 года "Эльбинг" столкнулся с линейным кораблем "Позен" и погиб, "Пиллау" в июле 1920 года передали Италии, где его переименовали в "Бари". В сентябре 1943 года его потопила в Ливорно американская авиация)

-А что наши пленники говорят вот об этом эсминце, неужели и он имеет какое-то отношения к нашему флоту.

-Вы не поверите, но он также не достался тем, кто за него заплатил. Это G-101, несостоявшийся латинос. Германия его для Аргентины строила.

-Вот даже как! Значит, и его задарма заполучили.

В это время с крейсера на эсминец подали буксиры, и он, надрывая свои турбины, пытался стащить крейсер с песчаной банки.

-Надо помешать им, а то, избави Бог, они освободятся до прихода наших крейсеров. Я боюсь того, что если крейсер неплотно сел на мель, то этот эсминец сможет стащить его с песка — высказался старший офицер.

-Помешать-то надо. Но вот у крейсера-то, орудия более дальнобойные и калибром побольше, чем наши. Почти шесть дюймов. Как бы нам от него не получить такой нежелательный тяжеловесный подарок. А то, у нас и так уже корпус повреждён близким разрывом, и понемногу течёт.

-Михаил Андреевич, аварийная команда справляется с поступлением воды. Все мелкие пробоины в корпусе забиты деревянными пробками, большие прикрыты щитами и укреплены распорами.

-Хорошо, сближаемся на полном ходу. Дмитрий Иванович, попробуйте отогнать эсминец, хотя бы на время.

-Сделаем, Михаил Андреевич.

Федотов направился к носовому орудию объяснить расчету, что именно и как нужно делать.

-Полный вперед, курс держать на сближение с противником.

Эсминец стал набирать ход.

-Ваш высокоблагородие, корабль с юга — доложил сигнальщик.

Я посмотрел на юг, где на горизонте показался дым, потом на северо-восток, но там дымов не наблюдалось.

-Эх, сорвалось, не удалось нам захватить немца. Ну и где же наши дозорные крейсера? Неужели им ничего не передали?

-А это что за корабль подходит с юга — немец или наш? — с сомнением и с надеждой одновременно спросил Бабицын.

-Нет, это все же, наверно, немец.

Теперь стало неразумно бросаться в атаку на корабли и отгонять эсминец. Пока решали, кто это может быть, "Новик" приблизился на дальность открытия огня, наши орудия вновь заговорили. Снаряды ложились около борта эсминца, который не имел возможности маневрировать, так как был связан буксиром с крейсером. Но тут орудия крейсера открыли огонь, нам пришлось маневрировать, и этим мы значительно ухудшили результаты своей стрельбы. За это время, спешащий корабль приблизился настолько, что был опознан нами как немецкий крейсер турбинного типа "Грауденц".

-Всё, надежды больше нет, сейчас они крейсер снимут с мели, — произнёс я с большим сожалением.

Другие офицеры промолчали, кто-то с досады помянул черта. Все понимали, что флот упустил отличную возможность, если и не захватить крейсер, так заставить немцев поступить точь-в-точь как с "Магдебургом" в начале войны.

Снаряды с немецкого крейсера, несмотря на наши зигзаги, стали иногда падать в опасной близости от нас. Но и мы не оставались в долгу, и уже два наших снаряда попали в неподвижный крейсер. Но к месту аварии подходил второй крейсер, ещё несколько минут, и мы окажемся в досягаемости его орудий, и нам придется отходить на безопасное расстояние. И этот момент настал, и нам, скрепя зубами, пришлось отступить.

Крейсер подходил к месту аварии, сбросив скорость за полмили да банки, опасаясь, что и сам сможет выскочить на мель. Он не бросился за нами в погоню, понимая, что на это у него просто нет времени, ведь в любую минуту могут подойти русские корабли, и надо спасать своего товарища. Но подойдя к месту аварии, они все вместе создавали отличную большую цель, можно сказать, так и просили — "ну что же вы, мы тут, не промахнётесь".

-Хорошо стоят! — воскликнул Федотов. Ну просто грех не воспользоваться. Любой перелёт может быть удачным.

-Мы-то тут что сможем сделать своим калибром. Крейсер нам не потопить, все видели, что после двух наших попаданий, даже дыма на борту не появилось — сожалеюще проговорил Граф. Но тут же, сожалеющие интонации в его голосе стали мечтательными. Вот был бы у нас сейчас полный комплект торпед, славно могло бы получиться.

-Гаральд Карлович, вы кое-что упускаете из виду, из орудий мы можем с семи миль их достать, а чтобы нам подойти на дистанцию пуска ваших торпед, надобно вдвое сблизиться — остудил его я

Но мы предприняли ещё одну попытку помешать спасательным работам. В очередную атаку шли с носовых углов, чтобы по нам стреляло как меньше орудий. Но и нам в этом случае придётся использовать только своё одно носовое орудие, и надеяться на свои перелёты. С германского крейсера, видя, что мы предпринимаем ещё одну атаку, открыли огонь с предельной дистанции, которая превышала нашу не менее чем на десять кабельтов. А это означало, что мы будем идти более мили под огнём противника. Нас будут безнаказанно расстреливать, а сами мы не сможем ответить. По нам хоть и могли стрелять только два орудия, но и они стреляли так часто, что казалось, крейсер ведёт огонь всем бортом. Наконец и мы могли открыть огонь, но только из носового орудия. При этом орудие располагается на мчавшемся эсминце, который то зарывается носом в волну, то выскакивает из неё. Это немец прочно стоит на песчаной банке и его не качает, его артиллеристы имеют хорошую возможность лучше прицелиться в нас, и стреляют как на полигоне. Столбы воды вставали то на нашем пути, то с бортов. Один раз мы даже слышали, как снаряд просвистел у нас прямо над головами и взорвался за кормой в кильватерном следе. Но Бог нас пока миловал, прямых попаданий не было. Хотя осколки залетали.

-Не будем испытывать судьбу, она сегодня к нам и так благотворила. Право руля — скомандовал я.

Эсминец пошел на циркуляцию, в это время мы были в сорока пяти кабельтов от немецких кораблей. Пока эсминец разворачивался на обратный ход, комендоры Федотова развили такую скорострельность, что вокруг немецких кораблей стеной стояли фонтаны воды от разрывов снарядов, и стена эта держалась пару минут. При этом мы умудрились ещё несколько раз в кого-то попасть. Мы увидели несколько вспышек, а следом показался дым от пожара. Но на каком из трёх кораблей это произошло, было непонятно, так как все они находились в одном створе.

Но вот для нас эта отчаянная вылазка чуть не закончилась плачевно. На циркуляции один из снарядов разорвался в нескольких метрах от борта. Пара довольно крупных осколков пробила борт во втором котельном отделении, а гидравлический удар был такой силы, что в обшивке были нарушены соединения и большинство деревянных заглушек, забитых матросами в пробоины от ранее прилетевших осколков повылетали. Вода стала поступать в котельное отделение, скорость стала падать, началась борьба уже за жизнь корабля. На палубе было убито двое и ещё четверо ранено. Тем не менее, наша вылазка не была напрасной, один из снарядов повредил осколками буксировочный трос, уже поданный с крейсера на крейсер, и когда он натянулся, то лопнул, а чтобы завести такой трос повторно, надо потратить изрядно времени.

-Дымы! Дымы с севера! Ваше высокоблагородие дымы с севера — закричал Астапчук — наши идут, наши!!!

-Наконец-то дождались!— с заметным облегчением сказал Бабицын.

-Рано радуемся, Михаил Андреевич — остудил я своего тёзку. Они ещё далеко, не менее часа хода.

-Как бы германцы не сдернули свой крейсер с мели, покуда наши крейсера сюда дойдут,— переживал штурман. А как хотелось захватить его. Всё же, как-никак, но это наш корабль, хоть и под германским флагом.

-Немцы не позволят нам его целиком захватить, обязательно подорвут — сказал Бабицын. И сказал это так, как будто заранее знал.

-Так лучше пусть подорвут на мели, чем он затонет на глубине. После взрыва что-то да останется нам полезного, не всё погибнет. Вспомните "Магдебург".

-Нет, теперь крейсер никуда не денется, быть ему взорванным — подытожил Граф. Смотрите, до сих пор ещё не завели буксир, над их трубами нет сильных дымов.

Наши крейсера, как ни спешили, но приближались, к сожалению, медленно, и были от нас на удалении миль пятнадцати, ну может чуть меньше. В них мы признали своих стариков, пару неразлучных ещё с русско-японской войны броненосных крейсеров — "Россию" и "Громобой". Их сопровождала четверка эсминцев из седьмого дивизиона, вначале принятые нами из-за большого расстояния за эсминцы типа "Финн". Только вот это были эсминцы типа "Кит", немного меньше по водоизмещению, и вооружены всего-то парой 75-мм орудий, а на "Финнах" пара четырехдюймовых стоит. Будь это "Финны" мы с ними могли серьёзно побеспокоить немецкие корабли, и очень даже серьёзно, так как у нас было бы двенадцать стволов, а это уже сила. А что эти эсминцы могут сделать из своих 75-мм орудий, предельная дальность выстрела из которых всего семь с половиной километров, тогда как немецкие орудия на крейсерах стреляют в два раза дальше.

-Поглядите! Над немецкими кораблями взвились шлейфы дыма, им всё же удалось завести буксир, — воскликнул Кемарский

Если немцы сдёрнут его с банки, то все наши жертвы были напрасны — сказал Федотов. Это его комендоры пострадали более остальных.

-Тогда опять придется жертвовать своим кораблем, и помешать им в этом — объявил я.

— Михаил Андреевич, но наша скорость, после выхода двух котлов, не превышает двадцати пяти узлов, да и снаряды заканчиваются. К баковому орудию и так подносим из кормовых погребов — засомневался мой старший офицер в перспективности задуманного.

-А ведь прав Дмитрий Иванович! Чтобы наши жертвы не были напрасны, надо сорвать спасательные работы, до подхода наших крейсеров.

Но нам не удалось сблизиться с сидящим на мели крейсером, немецкий эсминец заступал нам дорогу, не подпуская на дистанцию открытия огня. Оставалось одно, посостязаться в меткости с этим эсминцем. Победителей в этом состязании не оказалось, однако нам удалось немного его потеснить, и он ушел под прикрытие орудий крейсера. С того незамедлительно открыли по нам огонь, на который нам нечем было ответить. На всё это ушло минут пятнадцать-двадцать. Немцы спешили. Было видно, какие титанические попытки они предпринимают, чтобы снять с мели "Пиллау". Из труб обоих крейсеров валили клубы дыма, видимо, турбины работают на пределе.