Обыкновенные инопланетяне

Мастер Мень удивленно поднял пальцы.

— Вы живите как хотите! — решительно сказал он. — А я буду жить, как я считаю нужным!

— Лао Саша?!

Он сердито отвернулся. Да, в последнее время он работал с китайцами. Они неплохо устроились, перехватывали все объемы в округе и вызывали его для работ, требующих ответственности и добросовестности. Вместе с мастером Ченем он делал для них все разметки, облицовку фасадов делал тоже он. Китайцы платили ему за это гораздо больше, чем остальным, объяснив, что ответственность стоит дорого. В результате он стал получать гораздо больше, а уставать меньше. Облицовка — это все же не бетон. Кирпич два килограмма, а не четыре и не тридцать, как блоки, работай да похохатывай. Если б еще работалось. А китайцы не понимают, чем он недоволен. Он решил, что проще расстаться, чем объяснить. Но вот сидит мастер Мень, недоумевает, и видно, что не проще будет расстаться. Еще ведь и Кошка Мэй спросит, а она такая Кошка, что лучше объяснить, и очень убедительно объяснить.

— Я — рабочий! — зло сказал он. — Деньги руками зарабатываю, спиной своей, у других не отбираю! А вы живите как хотите!

— И мы не отбираем! — запротестовал здоровяк. — Каждый вечер платим, радуются ваши маскулины, еще хотят приходить поработать!

— А куда им деваться, если везде вы.

— Мы... — китаец беспомощно развел пальцами. — Мы ищем работу, да. Еще с хозяевами на дюньгу договариваемся. Мы следим, чтоб материалы разгружали быстро-быстро. Пить маскулинам не даем, а кто пьет, наказываем сильно-сильно. Воровать не позволяем еще. Убирать заставляем рабочие места, не убирают местные за собой, а надо, чтоб убирали, чтоб чисто было! Покушать маскулинам даже даем, много кушают местные маскулины, больше, чем работают! Вот сколько мы работаем! И за это берем дюньгу. А местные маскулины — они работать не хотят. Выходные, говорят маскулины. Еще говорят — вечер. Раннее утро, говорят тоже. Даже непонятно говорят, кзот говорят и еще что-то, только чтоб не работать. А надо работать!

— Зачем? — с горечью спросил он. — Зачем столько работать?! Чтоб удавиться вашими деньгами, что ли?!

— Маскулин — работает, — убежденно сказал Мень. — Что еще маскулину делать?

— Выходит, рабочий и не человек, — пробормотал упрямо он. — А театры, книги, просто природой полюбоваться, с удочкой посидеть, с девушкой погулять — не для него?

— Маскулин — работает! — уверенно повторил Мень. — Господари — блаженствуют! Так весь Арктур живет!

— Ну и катитесь со своими порядками на Арктур! — заорал он. — А мы здесь будем жить, как нам надо!

— А как вам надо? — спокойно спросил китаец. — Пить?

И он осекся. Как ни страшно, но китаец был прав. Кто любил деньги, работал за них с утра до ночи. Остальные пили. Какой театр, какие книги, какое, к черту, любование природой в соседней деревне?! Даже с девушками гуляли — пьяными.

— Я — с вами — работать — не буду! — ожесточенно сказал он.

И резко развернулся, уловив движение за спиной. На веранду кто-то зашел. Кажется, Кошка Мэй. И с ней еще кто-то, да не один. Надо же, вся китайская компания. Ну-ну. Идут они лесом.

— Мастер Мень! — укоризненно заметила женщина, проходя в дверь.

Здоровяк виновато качнул пальцами, и ему сразу стало легче. Вот урод. Он и раньше замечал за китайцами умение давить на спорящего, и вот попал под пресс сам, да как незаметно. Вроде ничего не делал богатырь, а ощущение было, что вот-вот ударит. И только когда перестал давить, стало понятно, насколько это было тяжело переносить. Чертовы мастера цигун, или что у них там.

— Саша — воин духа, — напомнила Мэй. — За себя ничего не сделает, за других — убьет. Или прошла голова, или совсем не болела?

Мень криво ухмыльнулся и уважительно качнул ему пальцами.

— Саша сказал, работать с нами не будет, — вздохнула женщина. — И не будет. Они все не будут. Они будут водку пьянствовать, и беспорядки нарушать, они сами так говорили. Еще будут воровать, а уж как будут бракодельничать! А хозяева будут их перед нами покрывать... Но работать не будут, нет. Добросовестно работать не будут точно. А почему — не понимаю. Отчаялась понимать этот мир! Был бы здесь Ян Хэк. Ян Хэк — он профессор, он умный очень...

Кошка Мэй устало опустилась на стул. Урод Чень утешающе положил ей руки на плечи, и женщина машинально потерлась о его ладонь щекой. Совсем как кошка.

— Я все делала правильно, как Руфес учил! — упрямо прошептала женщина. — Но в профсоюз не идут. Друг Саша — не идет тоже. Саша, почему не идешь, скажи коротко и понятно!

— Не хочу жить за чужой счет, — сказал он по-русски.

Кошка Мэй недоуменно шевельнула пальцами, но он не стал переводить. При переводе, он давно заметил, всегда что-то терялось, и что-то добавлялось. Он подозревал, что теряется дух народа. И добавляется — он же. Только народа чужого. За чужой счет в кодах Арктура было — "пользоваться чужой обеспечительной карточкой". Но это — совсем не то, что он хотел сказать.

— Уважаю Руфеса еще больше! — усмехнулась Кошка Мэй. — Думала, господари профсоюзу воспротивятся. А против — целый народ, вот как получается. Но Кошка Мэй — очень сильная Кошка, не боится народа, даже справится с ним. Не сразу, но справится! И станет здесь, как на Арктуре!

Бабушка Нико тонко улыбнулась и одобрительно шевельнула пальцами, и Робкая Весна тоже, и остальные. Ему стало жутковато. Чужаки вот так вот спокойно сидели и решали судьбу его мира.

— Только больно мне, — вдруг прошептала Мэй Мао. — Сильно-сильно больно. Боюсь, не доживу до победы. Как и Руфес...

И выгнулась от боли дугой. Урод Чень кинулся к ней, подхватил на руки и прижал.

— Больно мне, — сквозь слезы сказала женщина.

— Всё, уже всё, — пробормотал Чень и болезненно дернул щекой. — Не плачь. Если б мог, на себя боль бы принял. Да вот не могу, Иаллованна тебя выбрала. Прошли сроки, пройдет боль, очень-очень скоро пройдет...

Наверно, китайцы что-то поняли очень важное, потому что вдруг все встали в молчании. Только Робкая Весна опустилась перед Мэй Мао на колени, обняла ее ноги и заплакала.

— Ах как у вас интересно...

Госпожа Тан стояла в дверях и удивленно улыбалась.

— Думала, Сашу увижу, а увидела решение очень большой проблемы, для Арктура самой большой! — радостно и непонятно сообщила она.

Мэй Мао, обыкновенная инопланетянка

Многому научили Мэй Мао в долгой разведке Южного континента, еще большему научилась в плавнях сама. Даже думала, что ко всему в жизни готова. Оказалось — нет, не готова. Сначала местные маскулины сильно-сильно удивили. Да, они не сопротивлялись профсоюзным боевикам, по-настоящему — не сопротивлялись. Не бегали с оружием, не пытались убить. Убить не смогли бы, но они и не пытались. Приходили на работу, и к мастеру Меню в бригаду приходили, и к Ченю, даже к Робкой Весне приходили. Ворчали, но работали, и каждый вечер с радостью получали свою дюньгу. Не хотели убирать рабочие места, и добросовестно работать не хотели, а качественно — так и не умели, даже если б захотели. Но работодатели терпели, не очень возмущались работодатели, и работа шла. Платить не очень любили, полностью платить просто не умели, но терпели и брак, и грязь. И работа шла, и с каждым днем все лучше. Чень придумал, как заставить маскулинов порядок держать на рабочих местах, просто вечером останавливал работу и приказывал убрать разбросанное. А мастер Мень рядом стоял и посматривал. И убирались маскулины. И работать приучались лучше. Медленно, но приучались. Главное, чтоб Здоровяк Мень рядом стоял и посматривал. И с работодателями начали договариваться правильно. Оказалось, надо работодателям-господарям цену за работу втрое выше называть. Заплатит половину господарь, радуется, что сэкономил — а маскулины радуются, что хорошо заработали. Все радуются, всем хорошо. Одной Кошке Мэй плохо. Потому что не шли люди в профсоюзы. Работали, подчинялись — но в профсоюзы не шли. Чувствовала Кошка Мэй невидимое, но мощное сопротивление. Чувствовала — и сильно обижалась. Как так? Она же для счастья маскулинов старается! А не идут. И друг Саша, первый ее ученик, не идет тоже. Хмурится, отворачивается, и вот даже работать отказался. А почему?! Отчаялась Кошка Мэй понять этот мир, устала очень. И спина болит. Сидеть больно, стоять еще больней. Страшно становится, что не справится с небывалой задачей, не готова окажется. Если б не болела спина, хватило бы сил, но разламывается от боли спина, и не готова оказалась Кошка Мэй к болезни. К болезни — и еще вот к такому, когда стоит перед ней на коленях Робкая Весна, ноги ее обнимает и горько плачет. К такому — не готова точно. И не понимает. И не готова. Даже что делать, не знает. Знает, что что-то надо делать, но вот что?

— Зачем пришла, лучше б не приходила! — рассердилась она для начала на подругу Тан. — И без тебя места мало, не хватает даже!

Сказала просто так, чтоб не стоять дурой, чтоб уверенность проявить — и поняла, что неправильно сказала. Саша — он же воин духа, так все решили-поняли. А воин духа — он такой, он за себя пальцем не шевельнет, зато за слабых-беззащитных убить может любого, даже Здоровяка Меня! Ох как не понравилось Саше, что в его доме ругают госпожу Тан, приходить запрещают! Пришлось Кошке Мэй гордость на время забыть и помощи попросить у госпожи Тан, отчаянным взглядом да дрожанием пальцев. И пришла на выручку госпожа Тан, верной подругой оказалась. Шагнула к Саше, укрылась за его спиной, обняла ласково, и успокоился воин духа, перестал копить страшную силу гнева.

— Проблема у меня, подруга Мэй! — весело сообщила нюйка, пристроившись под рукой избранника. — Большая проблема, больше не бывает! Надо власть в плавнях взять, а главный полицай мешает! Что с ним делать? Вот, пришла спросить-поплакаться, места не пришла занимать ничьего!

И плотнее к мужчине прижалась, нахалка.

— Пулю в лоб полицаю! — не задумываясь бросила Мэй Мао.

— И я так же думала! — заулыбалась нюйка. — Сначала думала, да, потом нет! Одного убьешь, другого поставят, и не изменится ничего, может, даже хуже станет. Господари — они такие, они дюньгу сильно-сильно любят. Все любят, но господари любят больше жизни. И от власти не отступаются. Боятся, но не отступают. Ну, такие они, господари!

— Поплакалась? — хмуро сказал гвардеец и прикрыл собой Кошку Мэй. — Иди теперь, проблему решай в другом месте.

И даже пальцами угрожающе шевельнул. Слабо шевельнул, но все заметили и насторожились.

— Я говорила, что у тебя хороший телохранитель, Кошка Мэй? — совсем развеселилась госпожа Тан. — Вот повторяю громко-громко! Не пойду я, гвардеец, уже пришла, куда хотела! Здесь решение проблемы, нигде больше!

— Всех господарей решила убить? — с любопытством спросил мастер Мень, даже рот от удивления открыл.

— Всех! — невинно улыбнулась госпожа Тан. — Не убить, но... убить, да! Поняла я, что Арктуру снова император нужен, мастер Мень. Чтоб господари его слугами стали, чтоб связать их правилами чести, чтоб верность императору выше любви к дюньге поставили. Иначе погибнет Арктур, не выживет, развалят его господари. Еще решила, чтоб орден динго вернулся из легенд, чтоб за справедливостью с оружием в руках смотрел — и без него не выжить Арктуру! А профсоюз сохранить-приумножить давно решила и не отступалась, без профсоюза белхалаш развратятся, и тоже погибнет Арктур. Бабушка Нико — очень загадочная бабушка, ничего про нее не знаю, но чувствую, что и без нее погибнет Арктур! А уж как нужен родине Ян Хэк!

— Яна Хэка не было, — еле слышно сообщила бабушка Нико.

— А надо, чтоб был! Сильно-сильно надо!

— Я, конечно, не при делах, — не удержался местный маскулин, — но все равно не понимаю — где вы возьмете императора?

— Или императрицу, — сказала госпожа Тан и очень серьезно поглядела на Кошку Мэй. — Принцессу Иаллованну — нет, не пустила бы на Арктур, странное несла родине принцесса, а вот императрица нам сильно-сильно нужна. Сильно-сильно, Мэй Мао. Поняла, любимая моя подруга?

И что могла ответить Кошка Мэй? Правду? Что не поняла ничего, но уже страшно боится? Но так лидеры не говорят, так авторитет теряется и больше не возвращается, вот и промолчала Кошка Мэй. Только недоуменно моргнула.

— Не пущу, — предупредил гвардеец. — Убьют ее.

— Какой хороший телохранитель, — грустно улыбнулась нюйка. — Люблю тебя. Себе забрала бы, да нельзя. Убьют без тебя принцессу. Береги ее, мастер.

— Она, может, сама не пойдет, — глухо сказал гвардеец. — Правители Крылатой расы не берут власть силой. Крылатые правители приходят по зову народа.

— А я прошу, мастер, ох как прошу. И орден воинов динго просит, и все плавни. Даже господари просят — не все, но лучшие из них. Иначе погибнет Арктур. А вас всех лично я прошу — защитите принцессу, не дайте погибнуть надежде Арктура! Робкая Весна! Ты можешь вызвать "призраков" Крылатого Дома? Знаю-догадываюсь — можешь! Пусть прилетают защитить свою принцессу, Арктур — просит!

— Не пущу, — тихо сказала Робкая Весна.

Вытерла слезы, поднялась на ноги и закрыла собой Кошку Мэй. Выглядело это смешно, потому что Мэй Мао возвышалась над злобной пилотессой на две головы, никак не закрыть малышке такую здоровую женщину, но никто не засмеялся.

— Пустишь, Робкая Весна. Если плавни в твоем сердце — пустишь.

— Принцесса погибнет! — рявкнул злобно гвардеец. — У нее крылья не раскрылись! А не бывает принцесс без крыльев!

Вот тут Кошка Мэй и поняла. Но лучше б не понимала. Потому что задрожали ноги, и предательски повлажнели глаза. А нельзя лидеру плакать, авторитет так теряется и никогда больше не возвращается!

— Мне надо подумать! — успела бросить она. — Всем надо подумать!

И выбежала из дома. Слезы хлынули где-то на дороге меж полями, но там уже можно, там никто не видит. Ну, почти никто. Наверняка видел балахонник Вуй, и бойцы его видели, не могла же подруга Тан прийти без охраны. Но перед охраной плакать можно, потому что не в ее команде охрана... Она замедлила бег, а потом и вовсе остановилась. Команда. Ее команда. Без нее никак нельзя.

Они догнали ее немедленно. Слева встал мастер Чень, справа Робкая Весна, впереди пошла бесстрастная бабушка Нико, за спиной утвердился надежный мастер Мень.

— Так и будете рядом ходить? — сердито спросила она.

— Так? — облегченно заулыбался Чень. — Так точно не будем. Робкая Весна сверху прикрывать должна.

— Почему не предупредил, что принцесса Крылатой расы крылья передавать способна?

Гвардеец перестал улыбаться.

— Тайна, — неловко сказал он. — Не моя.

— Принцессе знать не положено?

Гвардеец взял ее за руку, осторожно погладил по спине, и смягчилась Кошка Мэй.

— Дурак, — беззлобно сказала она.

Так они и пошли по сумрачной дороге — Мэй Мао, новая принцесса Крылатой расы, за руку с гвардейцем Ченем, бабушка Нико впереди, мастер Мень сзади, и рядом отчего-то злая Робкая Весна. Но малышка всегда на что-то злилась, не стоило обращать внимания, и Кошка Мэй не обращала. И еще она четко понимала, что сейчас прощается с новым, уже почти понятным миром.