Тонкая, тонкая нить

Джузеппе замешкался с ответом, и паук легонько кольнул в живот острым стальным когтем.

— Джузеппе Матуччи, инженер, — язык почему-то ворочался с трудом, но тем лучше, юноша успел прикусить его до упоминания о "Дюрандале". Миротворец никак не отреагировал на умолчание, и Джузеппе слегка успокоился.

— Каким образом вы оказались на борту "Невидимки"? — итак, миротворцы добрались до компьютера "Беспокойного". Что они знают, а что нет? Джузеппе помедлил с ответом, чертов паук моментально переместился за спину и снова уколол — на этот раз в ягодицу.

— Пытался выбраться из зоны боевых действий, был подобран группой солдат под командованием Яна Хрблички.

И снова карательных санкций не последовало. Их вообще не было за весь допрос. Только когда миротворец хотел поторопить Джузеппе, его когти царапали кожу, всякий раз заставляя сердце биться перепуганной птицей. Матуччи ничего не мог поделать. Крутые и несгибаемые герои голофильмов, молча принимавшие мученическую смерть в застенках, здесь и сейчас почему-то совершенно не вдохновляли. К счастью, ни одного серьезного вопроса ему так и не задали. Где и как он встретился с десантниками, почему было принято решение действовать так, а не иначе, что из себя представлял "Беспокойный" раньше... Как ни изворачивался Джузеппе, упомянуть "Дюрандаль" все же пришлось, однако паука-следователя это не заинтересовало.

Когда ему вернули одежду и отвели в камеру, Джузеппе и вовсе воспрял духом. Тем более, что его товарищи тоже оказались целы и невредимы.

— Ну, что лоханку они выпотрошили, это очевидно — подытожил Ян, выслушав остальных. — Непонятно только почему они с нами так нежничают...

— А что тут такого? — пожал плечами Ли. — Как сказал Джузи, мы у них как бы на службе, так что нарезка ломтиками пока не грозит...

— Надеюсь, они уже запросили Георгия, — почесал затылок Райнфорд. — Интересно, что он ответил?

— Сомневаешься? — поинтересовалась Марта.

— Ну, если подходить цинично, мы — отработанный материал. Чего ему беспокоиться?

— Поживем — увидим, — вмешался Пилипенко. — Тут другая мулька нарисовалась. Вы вспомните, о чем спрашивали?

Ли нахмурил брови:

— Мотивы. Почему мы им помогаем. Ну, я сыграл тупого зольдатика — мол, жить хотелось, да командир приказал, вот и служу — и за страх, и за совесть.

— Сойдет, — кивнул Пилипенко. — Я честно все по полочкам разложил — и как нас подставили, и что нам светило при возвращении, и про Валетайна упомянул...

— Чистый мизантроп, в общем, — ухмыльнулась Судабе. — Я так по мужчинам проехалась — дескать, несправедливость полового разделения меня угнетает, желаю равенства перед лицом справедливых машин, — она стрельнула глазами, и Матуччи почувствовал, как мягкая лапа сдавила сердце. "Вот тебе и бабник, — мелькнула мысль, — вот тебе и циник. Пропал! Как есть пропал!".

— В общем, запутали мы наших железных мудрецов, чувствую, капитально. — Ян прошелся по камере взад-вперед. — Пожалуй, стоит и дальше держаться такой линии. Только чур не завираться, черти!

— Да как можно, командир, — округлил глаза Смирнов, — да мы ж прямые, как рельсы, без мыслей в заднице... То есть, без задних мыслей.

— А кстати, где мы — кто-нибудь понял? — поинтересовался Джузеппе.

— В гостях у денгов, — ответил Райнфорд. — Миротворцы наставили бы железок, — он обвел рукой камеру. — А это явно денговские штучки для пленных людей.

— А чего они на паучков-то набросились? — спросил Джузеппе.

— От любопытный хлопец, — хохотнул Пилипенко. — Базы им нужны в нашей галактике. Чем больше, тем лучше. А тебе-то, какая разница?

— Я думал, если бы мы оказались на Скальдии, у нас был бы шанс... — Джузеппе оглянулся на молчаливого надзирателя и замолчал.

— Шанс на побег? — переспросил Пилипенко, — брось! Такое только в кино проходит. Однако лапки складывать рановато. Тут любопытный узелок завязывается....

Их продолжали допрашивать спустя рукава, причем все реже. Впору было затосковать, и Парвати предположила, что именно это и нужно миротворцам. На что Ян заметил, что толку миротворцам от их тоски никакого.

Однако вскоре все закончилось. Когда пленников в очередной раз вывели из камеры, конвоиры повернули не налево, как обычно, а направо. Сердце снова скатилось куда-то в живот и осталось там, слабо подергиваясь. Джузеппе уже начинал тихо ненавидеть себя. Вот так проживешь добрую треть жизни, и только потом узнаешь, что ты, оказывается, трус... Черт, камера была такой уютной...

Грузовой лифт вынес в обширное восьмигранное помещение под шатровой крышей. В центре торчала единственная колонна, облицованная светящимся пластиком. Заполняли ангар уменьшенные подобия грузовой "стрекозы", которую десантники видели на Скальдии. Выглядели они так же мерзко, как их насекомые родственники под лупой — массивные головы, увешанные жвалами орудийных стволов, членистые лапы гидравлических опор, длинное брюшко с жалом скорострельного комплекса на конце — общего впечатления не мог улучшить даже тончайший ажур крыльев.

— Ну шо, — буркнул Пилипенко, — катание на стрекозах? Будни лилипутов, блин!

— Нас вспомнили, — буркнул Ян. — Знать бы только, старые друзья или новые?

Ближайшая стрекоза зашевелилась, расправила крылья, брюшко раздулось в грузовой отсек, гибкие кольца разошлись, образуя вход. Едва Джузеппе, шедший последним, скрылся внутри, кольца обшивки сжались, со стен полезла серая губчатая масса, стиснула "пассажиров" со всех сторон, не давая даже пошевелиться. Стрекоза покачалась в воздухе, скользнула вперед, сделала несколько поворотов и прыгнула вверх так стремительно, что у Джузеппе пошла носом кровь. Вытереть ее не было никакой возможности, он так и лежал, уткнувшись носом в постепенно увеличивающуюся лужицу, пока сумасшедшее насекомое, выполнив еще несколько головоломных маневров, наконец успокоилось.

Разомкнувшиеся кольца выпустили людей в знакомый ангар "Беспокойного". Раньше, чем они смогли сориентироваться и понять, что происходит, "стрекоза" скользнула сквозь суспензорное поле шлюза и створки сомкнулись.

— Мальчики, похоже нас бросили, — резюмировала Марта, оглядевшись по сторонам.

— Н-да... — процедил Пилипенко. — Отвык я как-то без конвоя...

— В рубку! — скомандовал Ян. — Там посмотрим.

Однако и рубка оказалась "вещью в себе". Контрольные индикаторы мерцали зеленью, даже двигатели оказались в порядке, но управление заблокировано. Компьютер на команды не отзывался — даже когда Джузеппе полез в него с тестером.

— Прямо летучая тюрьма, — хмыкнул Пилипенко, и тут свет в рубке мигнул — напряжение "просело" перед прыжком.

— Знать бы... — начал Пилипенко, но договорить не успел.

Он оказался в длинном, скудно освещенном коптящими факелами коридоре. Вдоль стен высятся ряды колонн, и там, вдоль стен, прячась в тенях... Да! Вот оно! Меж выщербленных камней что-то мелькнуло. Снова и снова... Твари скользили во мраке, скребли когтями по плитам пола, поблескивали созвездиями глаз.

Пилипенко двинулся по коридору — осторожно, легким крадущимся шагом. Шел по центру, держась подальше от колоннад, туда, где ему почудился отблеск иного света. Твари метались по сторонам, но на свет пока не совались. Хотя... Да, одна все же пересекла коридор, мелькнув позади, размытым пятном... Плохи дела... С голой пяткой, да против острой шашки... Пилипенко в прыжке вырвал из держателя факел и метнулся обратно к центру коридора. Позади все чаще мелькали тени, а впереди проступила широкая арка, перекрытая дрожащей серебристой завесой лунного света. Именно завеса — ни единого лучика не проникало в сумрачный коридор. За аркой открывался просторный зал, а на постаменте прямо против входа...

Шорох и лязг по сторонам стали сильнее, Пилипенко понял — сейчас кинутся! Отбросив всякую осторожность, он рванулся вперед, спиной ощущая настигающую погоню.

Успел.

Успокаивая сбитое дыхание, обвел круг горящих глаз и оскаленных клыков тихо жужжащим лезвием "Ласточки". Нехорошо усмехаясь, взмахнул клинком...

Исчез залитый лунным светом зал, пропали неведомые хищники. Остался только меч в руках — и огромная, мохнатая от звезд спираль Галактики перед ним. "Ласточка" шевельнулась, как живая, и ее острие указало неприметную звездочку, плывшую в темном пространстве меж двух сверкающих рукавов...

Пилипенко снова был в рубке "Беспокойного". Судя по растерянному виду друзей, прыжок и для них оказался с сюрпризом. Положив руку на плечо Яну, Олег поинтересовался:

— Красноглазые твари?

— Нет... — сглотнул Ян. — Штурмовая пехота денг... В пещерах Сариссы... Что, тоже?

— Не я один, — Пилипенко повел рукой вокруг.

Во время прыжка каждому привиделся собственный кошмар. Совпадали только опасность и обещание оружия, способного помочь, причем с точным адресом.

Общее мнение выразил Смирнов:

— Над этим пусть слон думает. У него голова большая.

Все дружно согласились, а Судабе добавила, что поэтому, видимо, слоны и вымерли.

— Потому что голова большая или потому что думали много? — поинтересовался Смирнов, на что Судабе немедленно ответила:

— Не парься, милый. Тебе ни то, ни другое не грозит.

Джузеппе ощутил мгновенный укол ревности. В каждой шутке есть доля шутки. Правда, казарменные хохмы Смирнова Мишвани переваривала с трудом, но кто знает, кто знает...

— Кстати, а где мы? — поинтересовалась Марта. — Джузи, компьютер точно не вернуть?

— Теперь, думаю, удастся, — почесал затылок Джузеппе. — Наверное, и делать-то ничего не придется...

И правда, динамики рубки ожили:

— Прослушайте сообщение. Мы находимся в системе Сигмы-6, управление разблокировано. Автор просит вас встретиться с его представителем на орбитальной станции Шанду. Конец сообщения.

Компьютер замолчал, как показалось Джузеппе — выжидающе.

— Та-а-ак... — протянул Пилипенко, — И что бы это значило?

— Думаю, это послание от нашего друга Гоши, — вздохнул Ян. — Джузи, проверь, управление действительно у нас?

— Так точно, командир, — отрапортовал Маттучи через пару минут.

— А почему ты думаешь, что это именно Георгий? — спросила Марта.

— Да уж больно хорошо этот неизвестный друг нас изучил. Знает, что мы собирались сюда и что не дернем из системы, как зайцы. А стало быть нам одна дорога — на Шанду. Так что встречи с "представителем" не избежать. Интересно только, кто — или что — это будет?

— А почему так сложно? — нахмурил густые брови Мастерсон. Умственные усилия придали его лицу совершенно зверский вид. — Сказал бы сразу, кто, что, чего надо?

— В том-то и дело, — ответил Ян. — Видать, разговор серьезный, и рисковать он не хочет. Ох, чует моя дупа неладное...

— Но он же обещал оставить нас в покое, — помрачнела Марта.

— Обещал! — Ян оглядел притихших десантников. — Георгий прекрасно знает, что мы не наемники. И если уж он нас о чем-то просит...

— Да, — решительно кивнула Судабе. — Он уверен, что мы ему не откажем. А значит, мы снова в глубокой заднице. Одна надежда на бравого лейтенанта.

Мишвани обернулась к Джузи, и за улыбку, осветившую ее лицо, он готов был отправиться к Шанду пешком.

— А ты что скажешь? — Ян взглянул на Олега.

— Та шо тут говорить. Идем к станции, потреплемся за жизнь, а там видно будет.

— Хорошо, — подвел итог Ян. — Джузеппе, за пульт. Остальным — инвентаризация. Сомневаюсь, конечно, чтобы миротворцы оставили на корабле оружие, но чем черт не шутит...

* * *

Коридоры "Невидимки" пустынны, и это бесит меня. Впрочем, предстоящий прием гостей тоже не радует. С размаху хлопаю ладонью по аварийной панели шлюза, обе двери распахиваются одновременно. Ревущий поток воздуха выносит в космос. Простые парни миротворцы — никакой "защиты от дурака". Чувствую легкий укол совести — совсем отвыкла заботиться о других. Совсем... Вызываю "Невидимку", приказываю задраить шлюз и восстановить атмосферу.

Со мной давно что-то не в порядке. Сильно не в порядке. Не могу ничего поделать и, главное, не хочу. Берите как есть или проваливайте.

Ладно, проехали. Несет меня куда нужно, есть пара свободных минут. Можно полюбоваться бесконечным звездным узором. Холодная, стерильная чистота — если не приближаться, не видеть грязные пыльные шарики, бегущие по орбитам... Ледяное совершенство. И посреди — обнаженная женщина, плывущая в пустоте. Столь же красиво, сколь и глупо.

Взмахиваю рукой, надоедливые светлячки созвездий покорно отлетают в сторону. Сколько там до Шанду? Уже почти. И это хорошо, ибо долго любоваться этим уродством я не смогу. Это не станция, это раковая опухоль, растущая во все стороны без цели и смысла... как и все человечество.

Вот так поглядишь на творения людского гения, и начнешь лучше понимать миротворцев. Впрочем, в стальных черепушках тоже водятся тараканы. "Выжечь язву каленым железом". Старайтесь ребята, трудитесь. А то скоро о прижиганиях заботиться будет некому, а прижигать — нечего. Ха! Какая глупость — надеяться, будто кто-то сможет что-то изменить! Одно только трепыхание... Никогда не верила в дурацкую сказку про двух лягушек в молоке. Наверняка одна из них умерла чертовски усталой...

Просачиваюсь сквозь обшивку станции. Фу, гадость... Ничего, потерплю — тревога совсем ни к чему. Выдвигаю глаз, осматриваюсь... и решительно шагаю вперед. Еще одна нагая красотка здесь как нельзя к месту — все присутствующие увлеченно совокупляются всеми возможными (и невозможными) способами. На пространстве размером с теннисный корт! Ну-ну. Что ж, наслаждайтесь! За все заплачено. Потом и кровью заплачено... Потом и кровью, которых у меня больше нет. И это очень плохо для вас, мои милые, пушистые кролики...

Надо же, мной заинтересовались. Крупный. Очень крупный мужчина эбенового цвета, наверняка модификант. С ним еще один, вполне человеческого размера, во всех смыслах. Бледный, как личинка майского жука, и такой же дряблый. И женщина с живой татуировкой — цепочка разноцветных змей, выползающих изо рта, ползущих по спирали вокруг тела и скрывающихся... а, да. Что ж, оригинально.

— Эй, подруга, — скрипит модификант. Ну и голосок! — Как насчет присоединиться? Снакки вот скучает...

Снакки — он или она? Да какая, к чертям, разница?!.. Троица испуганно пятится. Что они прочли на моем лице?

— Ты что не видишь? — шепчет женщина, тряся модификанта за руку. — Она из этих...

— Гхм! — дергает щекой модификант, — Тогда вам туда, — взмах рукой. — Здесь таким не занимаются.

Неужели даже в этом вертепе есть пределы дозволенного? Поглядим. Веселые парочки... тройки... пятерки... остаются позади, потолок понижается, переходя в готические арки, свет меркнет, становится алым, едва сочится сквозь размалеванные пентаграммами кулисы. Из-за двери, украшенной козлиным черепом, доносятся приглушенные вопли. Здесь же должна быть звукоизоляция... Что, черт побери, там происходит?!..