— Но ведь вы рассказываете мне то, о чём даже ваше правительство не знает!
— Подумаешь! — отмахнулся профессор, и тут же гордо объявил: — У меня справка есть из психиатрического диспансера! Я вообще имею право любую чушь нести! Хе-хе-хе! Вот и хорошо, что про наш Объект никто не знает! Страшно представить, что может прийти в голову властям! А скорее всего над нами просто посмеются, базу закроют, а НХизДК просто выкинут на помойку! А ведь мы не только храним НХизДК! Мы не только проводим важные исследования и изыскания. Мы спасаем мир!
— Как, и вы — тоже? — не сдержался я.
— А кто ещё? — заинтересовался профессор.
— Да клуб у нас в школе образовался... вроде редакция стенгазеты, но целью провозглашается спасение мира, — почему-то меня потянуло на откровенность.
— Как интересно! — отозвался профессор.
— Значит, вы толком не знаете, что у вас за НХизДК такое? — вернул я дискуссию в русло животрепещущей темы. — И она сама собой сработала, выкинув моего здешнего двойника из этого мира?
— Я уже много лет изучаю эту таинственную НХизДК. У нас эту штуку называют просто Объект. Когда-то, наблюдая за пространственными искажениями вокруг Объекта, я предположил, что с помощью подобной штуки можно будет, вероятно, летать к другим звёздам! С тех пор Объект негласно окрестили 'Звёздными Вратами'. Тем более что материал явно не Земного происхождения. Но я не думаю...
— Врата? — вскрикнул я. Со всеми этими увлекательными рассказами, я чуть не забыл, с какого вопроса всё началось. — Это они меня в этот мир затянули, да? Эти ваши 'Врата'?
— Эм... что Вам сказать? — профессор развёл руками. — Я могу заверить Вас, что мы никогда не ставили своей целью перехватывать сюда к нам людей из других миров. Да и вообще мы никак не можем управлять Вратами! Больше скажу: мы пытаемся их запереть понадёжнее!
— Но эта ваша НХизДК — действует на путешественника между мирами как сильный магнит! Примерно так же, наверное, действуют Врата Призыва в нашем Оазисе. Но они-то активируются раз в три года!
— Наши 'врата' тоже не всегда... э... активны, — подтвердил профессор. — Иногда НХизДК начинает вдруг... э... чудить — по-другому и сказать не могу! Да, в тот вторник была необычайно высокая активность. А ведь мы пытались запереть Врата со своей стороны! И считали, что приняли достаточные меры! После исчезновения Вашего двойника, мы приняли дополнительные меры безопасности. Но уверенности у меня теперь никакой нет. Вы знаете, а ведь годами всё было хорошо и спокойно!
Дом, в глубине подвалов которого хранился забытый артефакт от 'Аненербе', успели благополучно отремонтировать, его заселили. И всё было спокойно. А потом вдруг в том доме начали твориться необъяснимые вещи! Старушка с первого этажа строчила доносы в КГБ, обвиняя своих соседей сверху в том, что они, дескать, инопланетяне! И доказательства приводила — одно другого фантастичнее! А те соседи в то же время писали заявления на ту старушку во всевозможные инстанции — от милиции, до цирка — утверждая, что старушка та — всамделишная колдунья!
— А в цирк-то зачем писали? — не понял я.
— Надеялись, что циркачи неуживчивую ведьму к себе заберут, — пояснил профессор. — А в другой квартире девушка жила — так она повадилась по ночам в окно вылетать в одной ночной сорочке, и часами, бывало, летала где-то над крышами города!
— Ого! — восхитился я.
— Да, — печально покачал головой профессор, — однажды вылетела в окно, но чудо не сработало, и гравитация взяла своё. Сильно покалечилась, бедняжка. Там историй было — на несколько фантастических романов хватило бы! Надо было бы кому-то раньше спохватиться! Но наш отдел тогда ещё не сформировали.
Мы немного помолчали.
— И что теперь? — спросил я.
— Я могу выписать Вам, юноша, пропуск, и показать наш Объект. Взгляните сами. Но...
— Что?
— Два условия, — твёрдо заявил Савелий Аристархович: — Вы расскажете нам. О других мирах, и о себе.
— Хорошо, — согласился я. — Я готов прямо сейчас начать. А какое второе условие?
— Подпишите бумаги. О неразглашении, и о согласии на сотрудничество.
— Вот как! И что это будет за сотрудничество?
Вот это меня уже настораживает! А вдруг я не зря считал шпионского профессора врагом? Вдруг, это была интуиция мага? Он же меня сейчас — что — вербует?! Ой, это значит я теперь что, настоящим шпионом стану? Хм, а зачем я им сдался, какой им с меня толк?
— Как я уже и сказал, Вы честно расскажете нам о других мирах — это и будет сотрудничество. Если уж вышло так, что наш Объект действительно оказался чем-то вроде врат в другие миры, нам бы пригодился человек с таким опытом, как у Вас! Подумать только! Я предполагал — после всех этих лет осторожных исследований Объекта, но ведь то было лишь предположение!
— И всего-то? — не поверил я. — Просто похвастаться перед вами своими приключениями, и всё?
— Да!
— А таскать вас в другие миры не требуется? — нагло спросил я. А то что-то подозрительным мне это 'сотрудничество' показалось: я им буду сказки о других мирах заливать, а они, знай себе, уши развесят? Зачем это им?
— А Вы такое можете?! — профессор аж подскочил на своей кровати! И замер, уставившись на меня во все глаза!
— Э... м... — промямли я, — не могу сказать. Я путешествовал всего два раза, и первый был помимо моей воли. А во второй раз я попал не в тот мир, куда целился. Так что... никаких гарантий нет...
— Но Вы, мой юный друг, сами-то не имеете возражений! — воскликнул профессор. — Я верно Вас понял, что никакие моральные, этические, религиозные и прочее соображения не запрещают Вам дать мне возможность взглянуть за пределы нашего мира?!
— Э... вроде, нет, — неуверенно промямли я, стушевавшись перед неожиданным восторгом профессора, — никаких таких условных запретов, только отсутствие шансов на успех...
— Отлично! — возликовал тот. — Великолепно! Потрясающе! Вы даже не представляете себе, что это для меня значит! Шансы на успех — какая безделица, честное слово! Рискну ли я жизнью? Да не задумываясь!
Он точно псих! Ох! Во что я влип на этот раз? Забытый шпионский бункер с отставными маньяками, сумасшедший профессор со справкой из психбольницы...
Савелий Аристархович принялся возбуждённо ходить по комнате взад-вперёд, что выглядело потешно, учитывая небольшой размер комнаты.
— Профессор! Вообще-то я намерен сбежать из этого мира, — объявил я, — и если у меня получится, то сотрудничество...
— Хорошо! — обрадовался тот. — А если Вы вернёте сюда в наш мир вашего двойника — будет ещё лучше! Мне спокойнее, когда всё идёт естественным, так сказать, образом. Без этих, знаете ли, пересечений с параллельными мирами, от которых неведомо, чего ждать.
Что ж, я, похоже, ничего не теряю. Наши цели совпадают.
— Хорошо. На озвученных Вами условиях, я готов подписать бумаги. И готов дать слово. Но только в озвученных Вами сейчас пределах!
— Никаких обязательств сверх простого и честного пересказа Ваших приключений мы от Вас не потребуем! — торжественно пообещал профессор. — Ну, может быть, будут какие-то просьбы... — и не успел я нахмуриться, как он тут же поспешил меня заверить: — Только просьбы! Не приказы! Исполнение просьб — на Ваше усмотрение!
Мне по-прежнему казалось, что профессор темнит. Уж слишком многое он уступал мне, ничего не получая от меня взамен. Но я подвоха не видел. А вот мои возможные выгоды от сотрудничества виделись отлично!
— Согласен. Только покажите мне ваши Врата.
— Раз Вы согласны, я объясню, почему Ваш рассказ об иных мирах так для меня важен, — заявил профессор, и налил нам ещё по чашке чаю.
— Что такое, по-вашему, время? — ошарашил профессор меня вопросом. И, не дождавшись внятного ответа, продолжил: — Не кажется ли Вам, что время — это последовательность событий, связанных причинно-следственными связями? Время — это то, как работает закон причинности. Согласны? И вот вам наглядная демонстрация, — он достал из тумбочки монетку, и подбросил её над столом. Монетка несколько раз перевернулась в полёте, и плюхнулась в чашку с чаем.
— Ой! — профессор стушевался, — Неловко вышло. Но, не важно! Я хочу обратить Ваше внимание на то, что некоторые причины имеют набор взаимоисключающих вероятностных последствий. Монета может упасть или орлом, или решкой. А вот ряд философов, в частности Дэвид Льюис, утверждают, что любые возможности реализуются, поскольку возможность и действительность — два дополнительных свойства одного и того же мира. В то же время существует так называемая 'интерпретация Эверетта', или многомировая интерпретация квантовой физики, которая предполагает существование, в некотором смысле, 'параллельных вселенных'. Так что, коротко говоря, наука, мой юный друг, сегодня склонна считать, что наша монета упала и орлом, и решкой!
Профессор аккуратно выудил ложечкой монету, и показал мне: решка.
— Просто решкой она упала в этой нашей с вами нити времени, а орлом она упала — в другой — параллельной! Появление многомирной интерпретации вызвано потребностью избавиться от недетерминированного коллапса волновой функции, который в копенгагенской интерпретации квантовой физики сопутствует любому измерению. Заметим, что многомирная интерпретация Эверетта на сегодня лишь одна из многих многомирных гипотез в физике и философии, но на данный момент, она, так сказать, доминирует. Впрочем, лишь благодаря своей относительной простоте.
И тут мы с Вами плавно переходим к моей скромной персоне! Исследуя наш в высшей степени странный артефакт, пытаясь его описать, я, видите ли, разработал собственную теорию! О! Моя теория обещает блестяще соединить квантовую и обычную физику — проблема, над которой ныне бьются лучшие умы человечества. Но моя теория обещает дать ещё больше! И вот теперь я... зашёл в тупик!
Что бы понять, в каком это тупике я оказался, что бы разобраться, где искать истину, мне нужен взгляд на нашу вселенную из вне её! Но я-то часть этой реальности, пленник этой вселенной, как и все! Я не могу выйти за пределы вселенной, и посмотреть со стороны! И тут приходите Вы, мой юный друг! Маг из иной вселенной! Вы представляете, какую научную ценность несут Ваши наблюдения, дорогой Вы мой! Ваш рассказ может перевернуть всю современную физику! Обе перевернуть: и квантовую, и обычную!
— Нифига себе! — выскочило из меня, но я тут же спохватился: — Ой, извините!
— Я с нетерпением жду Вашего рассказа! — радостно потирая руки объявил профессор.
— Ну что ж, я готов всё рассказать, как и обещал, если только я не лопну от выпитого чая! — объявил я и рассказал свою историю, начиная с того дня, когда я вывалился из своего мира в иной — в мир магического постаппокалипсиса и Проклятых пустошей.
Потом я ещё раз рассказал, но уже подробнее. Затем я пересказал всё в третий раз, уже вникая в детали. Профессор был в восторге. Я умолчал только о некоторых слишком уж странных вещах: о своей 'шизофрении', например. И о вчерашней сумасшедшей ночи.
Теория фрактала времени
— Это очень, очень интересно! — заявил профессор, возбуждённо потирая руки. — Видите ли, мой юный друг, время — согласно моим исследованиям — это не нить из прошлого в будущее, но фрактал! Время течёт разом во много направлений, понимаете? Не множество независимых параллельных вселенных, а одна вселенная, время в которой течёт в разные стороны! Этот фрактал растёт, естественно, в фазовом пространстве возможных состояний вселенной. Каждая веточка этого фрактала — это цепочка причин и следствий, понимаете? Эти миры, позвольте сказать, уже не назовёшь параллельными. Это, скорее уж, перпендикулярные версии одного и того же мира! И вот Вы, молодой человек, жили в одной такой цепочке причин и следствий, в такой ветке времени, где цивилизация пошла по пути технологий. А эти ваши Проклятые Пустоши возникли в другой ветке времени. В перпендикулярной. Понимаете?
— Ну, кажется, да. В общих чертах. Но что из этого следует?
— Много чего, вообще говоря. Но нам сейчас, пожалуй, интереснее прочих вывод о взаимной зависимости так называемых 'перпендикулярных миров'. В моей гипотезе мир-то один и тот же! Эта моя монетка, которую я подкидывал — это точно та же самая монетка из многих других веток фрактала времени. Вот в чём штука! 'Параллельные миры' очень даже зависимы, поскольку это ветви одного и того же фрактала времени одной и той же вселенной. Если в другой версии нашей вселенной другой я поспорит сейчас на миллион, и подбросит монетку — ему выпадет 'орёл', без всяких шансов на 'решку', потому что 'решка' выпала в этой вот ветке времени. Видите? Многие наши случайности вовсе не случайны, но причины, определившие исход кажущегося нам случайным события могут скрываться в перпендикулярном мире.
— Теперь рассмотрим Вашу проблему, — продолжал Савелий Аристархович увлечённо рассуждать, не замечая, что его пальцы искрошили бублик прямо в чашку с чаем. — Этот Вы и тот Вы — возможно — один и тот же Вы! Скажите, мой юный друг, у Вас не было странного чувства, когда Вы со своим двойником оказывались рядом?
— Было! И ещё какое странное! — пришлось мне рассказать о том, что оказавшись рядом со своим двойником, я переживал его чувства как свои собственные, и угадывал его мысли.
— Но, голубчик! — воскликнул Савелий Аристархович, — Если Вы и Ваш двойник — одно и то же существо переживающее разом две разных нити времени, то нет ничего удивительного, что одного из вас вытолкнуло из нашей ветви! Представьте себе, что Вы — существо многомерное. Здесь и сейчас передо мной только Ваша мгновенная проекция на данный момент времени. Но что, если Вы имеете более одного временного измерения? Собрать в одном и том же измерении времени две свои проекции — это как же Вам, голубчик, пришлось изогнуться?! Это, прямо скажем, цирковой акробатический номер! Понятно, что долго бы Вы в таком скрюченном состоянии не протянули. Как только одна из ваших проекций оказался в зоне воздействия наших Врат — многомерный Вы, так сказать, смогли 'разогнуться'. Хотя... это всего лишь гипотеза, конечно.
Профессор замолчал, глаза его остановились, он глубоко ушёл в размышления.
— Но Вы покажете мне Объект, как обещали? — решился я побеспокоить его.
— Что? А! Конечно, — и профессор принялся лихорадочно собираться. — Я... где же мои брюки? Ах вот. Сегодня воскресенье. Значит, придётся отложить до завтра. В понедельник Вам будут делать пропуск. Выходит, во вторник я смогу провести Вас в хранилище.
— Так долго? — расстроился я.
— Да Вы что?! — обернулся Савелий Аристархович ко мне. — Это 'так быстро'! Будь у нас всё как у нормальных военных, Вас бы месяц проверяли!
— Ало! — бросил профессор в телефонную трубку, ради которой временно прервал процесс одевания. — Вам того же! Нам бы пригодился автомобиль. Так скоро, как только возможно. Спасибо.
— И чего бы они проверяли? — хмуро проворчал я. — Я же пришелец из другого мира! Они бы в мой мир официальный запрос направили? Бюрократы...
— Ну, если не запрос, то хотя бы справку из ЖЭКа, что Вы являетесь пришельцем... — проворчал профессор, натягивая штаны. Вдруг он застыл прямо в процессе надевания брюк: одна нога уже в штанине, другая — нет.
