Хороший ученик

Выходит, невыразимцы не хотели ссорить меня с Министерством. Они надеялись, что Штаб отзовет меня в Дахур для консультаций, а то и для выговора, на несколько дней, за которые невыразимцы могли бы многое успеть. Однако в некоторых вопросах Легион был консервативнее малфоевской Палаты лордов — он никогда не поощрял контакты магглов и колдунов, и я понимал, что никаких консультаций, тем более во время такого расследования, не будет, к каким бы беспорядкам моя идея не привела. Попытка невыразимцев выпроводить меня из страны казалась слабой и неудачной, но недооценивать их не стоило. На часах было пять утра, и решив, что дальше спать не имеет смысла, я встал и начал готовиться к визиту в Азкабан.

Риддл не спал, ожидая, пока я выйду из комнаты.

— Я хочу тебе кое-что сказать, — произнес он, когда я включил свет и занялся обдумыванием своего раннего завтрака.

— Лучше не надо, а то я опять как-нибудь не так отвечу, ты начнешь обижаться...

— Не начну, — миролюбиво ответил портрет. — Просто выскажу тебе два соображения, а подтвердишь ты их или нет — твое личное дело. Итак, Линг, ты служишь в Легионе. Это верно?

— Верно, — согласился я. — Ты видел меня в форме, так что догадаться нетрудно.

— Я не знал, как она выглядит, — Риддл слегка улыбнулся. — Просто ты говорил, что не работаешь под началом Бруствера, а Легион для тебя самое правильное место, достойное продолжение семейной традиции. Когда твой отец жил в Аргентине, у него были с ним какие-то дела.

У меня отвисла челюсть. Портрет казался очень доволен произведенным эффектом.

— Ты не знал? — Он сделал вид, что удивлен моим неведением. — Тогда откуда тебе известно, что Конрад — твой отец?

— Он сам мне рассказал. После битвы мы попали в Азкабан, и у нас было немного времени, чтобы поговорить.

— Ты был в Азкабане? — Теперь Риддл удивлялся искренне.

— Целый месяц просидел.

Портрет помолчал.

— Что ж, ты играл в рискованную игру, мальчик, — задумчиво сказал он. — Как все-таки жаль, что Северус был не со мной. Тогда бы я заполучил и тебя.

Эту мысль я предпочел не комментировать.

— Так вот, Линг, — продолжил портрет. — Когда твой отец бежал из страны, он отправился в Аргентину и прожил там до тех пор, пока я не вернулся и не призвал его обратно. Даже не имея специального образования, он был талантливым военным, а общение с Легионом пошло ему только на пользу...

— Это вряд ли, — ответил я. — Если бы оно пошло ему на пользу, он бы не вернулся.

— Тебе не понять, — Риддл покачал головой. — У тебя нет идеи, за которую ты готов сражаться. Ты воюешь просто потому, что тебе это нравится и за это платят. Не обижайся, но ты обычный наемник. Легион — интернациональная организация, у нее размытые принципы, и ты, рискуя своей жизнью, даже не знаешь, чьи интересы отстаиваешь. А Конрад любил родину и хотел, чтобы колдуны не были унижены, постоянно обслуживая магглов и тратя на это львиную долю своих сил и средств.

Это была такая тема, обсуждать которую с Риддлом я не мог, не рискуя затянуть разговор до вечера.

— Но это еще не все, — продолжил портрет, не дождавшись ответа. — Я размышлял над тем, что могло свести вместе тебя и Поттера, Легион и аврорат. Конечно, это могло быть что угодно, и твой интерес к поискам души мне пока не совсем ясен, однако Поттер не стал бы помогать тебе в этом деле, не будь у вас общего врага. И этот враг достаточно серьезен, если Легион сотрудничает с Министерством, а Министерство позволяет ему это делать. — Риддл внимательно следил за моей реакцией. — Угроза, скорее всего, военно-политическая... Кто-то хочет сместить Бруствера?

— Не надейся, что я буду это обсуждать, — ответил я. — Ты и так слишком много знаешь, а Легион не любит, когда его игры раскрывают гражданские.

Портрет смотрел на меня с недоверием, потом произнес:

— Ты так шутишь. Понятно. Что ж, тогда изволь, последний вопрос. Поттер пользуется своей палочкой? Палочка Смерти у него?

— И эту тему я тоже не собираюсь обсуждать.

Риддл улыбнулся:

— Для начала, мне вполне достаточно. Буду думать дальше, пока ты где-то там занимаешься чем-то важным.

— Зачем тебе это? — спросил я, решив, что надо, пожалуй, завтракать и отчаливать в Министерство, пока портрет не развернул свою логическую цепочку до конца.

— Я просто тренируюсь, — ответил он. — Надо поддерживать себя в форме, и кто знает, вдруг я смогу тебе помочь? В любом случае, я уже твой должник...

— Помогая мне, ты помогаешь и Гарри, — напомнил я.

— Ничего, — Риддл покачал головой. — В нем много лет обитала часть моей души, и знай я это, все было бы иначе. Все было бы по-другому, Линг.

В семь утра в Министерстве были только уборщики и охранники. По пустым коридорам разносился звук моих шагов, и я решил, что такое Министерство мне нравится больше. Пройдя атриум со скульптурой в виде кристаллической решетки, я поздоровался с охранниками, чьи лица, как всегда, были закрыты Темными Очками, и сел в лифт.

Несмотря на ранний час, мой помощник оказался на рабочем месте. Словно сумасшедший профессор из старой комедии, он сидел за столом, вооружившись ноутбуком, соединенным с громко строчащим принтером, и планшетом, над которым висела бумага с покрывавшим ее письменами волшебным пером.

— Это все для вас, — он обвел рукой свое царство фиксирования информации. — Я не знал, что вы так рано придете, и еще не успел начать анализ. Тут только сырой материал.

— Дахур что-нибудь пишет? — спросил я, забирая со стола уже готовые страницы.

— Нет, сэр, ничего, — Ларс отрицательно покачал головой. — Ваши вчерашние запросы тоже пока без ответа.

— Само собой.

В кабинете я погрузился в чтение, время от времени прерываясь, когда Ларс приносил мне новые материалы, а потом и свой анализ. Анализировал он хорошо, учитывая такие факторы, как настроение в обществе и слухи, не доходившие до меня в силу отсутствия регулярного общения с большим количеством людей. У Ларса же были друзья из разных культур и социальных слоев, поэтому к полудню я имел более-менее четкую картину дня и был готов идти на приступ Азкабана.

Поттер выглядел не слишком оптимистично.

— То, о чем мы вчера договорились, я устроил, но все равно не представляю, как ты будешь допрашивать этих адских тварей.

— Давай решать проблемы по мере их поступления.

Лично я сейчас больше думал о том, как бы мне так извиниться перед мисс Мазерс, чтобы никто не смог нас услышать. Поттера мой ответ не устроил, но ничего другого предложить ему я не мог.

В час дня все собрались у портальной. Кроме меня, Гарри, Шварца и Эмилии, упорно избегавшей смотреть в мою сторону, с нами были два легионера в Темных Очках и трое журналистов, жадных до сенсаций и гарантированно обеспечивавших горячими фактами свои издания. Им очень хотелось заранее узнать, куда мы направляемся и что там будем делать; они даже были готовы вести прямую трансляцию, предоставь мы им такую возможность. Отвечавший за привлечение прессы Поттер сумел их заинтриговать. Мне же было интересно увидеть их лица по прибытии к Азкабанскому маяку, и они меня не разочаровали.

Когда портал вынес нас на плоскую вершину скалы рядом с гигантским сооружением, двое журналистов заметно растеряли свой пыл — перспектива, с их точки зрения, вырисовывалась мрачноватая. Лишь один почуял возможную сенсацию и немедленно начал делать фотографии. Видя его энтузиазм, остальные тоже решили не терять времени зря.

Я открыл входную дверь. Удивленные стражи пообещали как можно скорее связаться с начальством, и наша многочисленная делегация расположилась внутри, заняв все свободное место, которого было не так уж много для такого числа гостей. Круглое помещение маяка не претерпело за эти годы никаких изменений. Столов не убавилось, работавшие здесь стражи не пользовались современными устройствами, что вряд ли было удивительно из-за близости магического здания, которое на карте Сети выглядело как ярко-белое мерцающее пятно в северо-восточной части страны. Мы ждали не менее десяти минут, и только я начал терять терпение, решив выяснить, долго ли нам еще здесь прохлаждаться, как в центре зала возник человек, сразу направившись к нам.

— Господа... и дамы, — он заметил Эмилию. — Мы вас не ждали, мы только вчера получили ваши письма...

— А мы не получили сегодня ваши ответы, — произнес Поттер, — и сочли молчание за приглашение.

— Вот как? — удивился такой логике Страж.

— По нашим сведениям, в Азкабане незаконно содержатся граждане другого государства. Вы обязаны выпустить их или доказать обоснованность заключения.

— Кто бы ни дал вам эту информацию, она не соответствует действительности, — ответил наш собеседник. — Откуда у вас такие сведения?

— Из надежных источников, — отрезал Поттер. — Я хочу посмотреть вашу документацию за последние два месяца: кто, откуда и за что попадал в тюрьму.

— Как глава аврората вы можете воспользоваться собственной базой данных, — попытался возразить Страж.

— Мы можем, но воспользуемся вашей. — В голосе Поттера начали звучать ноты, которые я уже слышал в кабинете Годжи.

Страж перевел на меня глаза.

— Меня интересуют дементоры, — напомнил я.

— Вы действительно считаете, что кто-то из наших дементоров напал на школу? Зачем им палочка? Они и так... — Страж пожал плечами, вероятно, передавая этим жестом весь ужас, что дементоры воплощают в себе и без всяких дополнительных магических средств.

— Давайте не будем терять времени. Общение с этими созданиями наверняка отнимет его больше, чем хотелось бы на них тратить.

Страж молчал. Потом сказал:

— Я не уполномочен пускать вас на территорию тюрьмы без соответствующих разрешений.

Гарри обернулся к журналистам убедиться, что их перья вовсю строчат в блокнотах. Страж посмотрел на них с тревогой.

— Азкабан находится на территории Великобритании, — проговорил Поттер. — Это значит, что на него распространяются законы нашей страны. А на ее территории я являюсь главой аврората и имею полное право в любое время надзирать за людьми, которых сам же посадил. И не говорите мне о Совете Визенгамота. Апелляция к ним будет расценена как затягивание следствия и препятствование дознанию.

Страж продолжал смотреть на перья.

— Ладно, — наконец, согласился он. — Но без прессы. — Он кивнул на журналистов. — И вот еще что. Перед свидетелями хочу предупредить вас, подполковник: мы снимаем с себя всякую ответственность за вашу безопасность во время пребывания на этажах дементоров. Вы делаете это на свой страх и риск.

— За меня можете не волноваться, — уверил я его. — Волнуйтесь лучше за то, чтобы среди них не оказалось ренегатов.

Один легионер остался на маяке дожидаться нас вместе с журналистами, заодно охраняя их от возможных поползновений Стражей, Поттер и Шварц намеревались изучить бумаги, а я со вторым легионером собрался к дементорам.

— Я не пойду за документами, — объявила Эмилия. — Если капитан Шварц идет с мистером Поттером, значит, я иду с подполковником.

— Это приказ, мисс Мазерс, — сухо сказал Гарри. — И он не обсуждается. Вы идете с нами, а мистер Ди отправляется к дементорам только с охранником.

Местный портал переместил нас в комнату, где принимали и освобождали заключенных. Несколько работавших в ней Стражей с интересом следили за перепалкой.

— Пусть мисс Мазерс идет со мной, — сказал я, чтобы закончить разговор и больше не терять времени. — Давайте, наконец, приниматься за дело.

Поттеру не понравилось, что я оспорил его приказ, но Эмилия не собиралась сдаваться, и он счел за лучшее не вступать в пререкания у всех на виду. Документы, как оказалось, хранились в соседних комнатах, и ему со Шварцем не пришлось никуда идти, а нас троих Страж довел до конца коридора, где располагался внутренний портал наподобие того, каким мы пользовались в Праге.

— Прежде, чем вы спуститесь, — произнес Страж, — я еще раз напомню, что там, внизу, никто не гарантирует вашей безопасности. Кроме того, азкабанские дементоры вполне законопослушны... несмотря на их ошибки в прошлом, — со значением добавил он.

— Рад, что вы так хорошо знаете отношения ваших коллег с законом, — ответил я, — но для любого в этой стране дементоры означают Азкабан, и вот уже два месяца общественность задается вопросом: почему за время, прошедшее с момента нападения на школу, ни Совет Визенгамота по делам Азкабана, ни представители тюрьмы не сделали заявления о том, что служащие в ней дементоры к нему не причастны? Совершенно естественно, что я как расследующий это дело пришел с ними поговорить, хотя, если откровенно, сделать это следовало бы гораздо раньше. Но общественность все равно будет рада услышать, что ваши дементоры не имеют отношения к нападению — конечно, если так оно и есть.

На этаже, куда нас доставил портал, было темно, холодно и сыро. Я оставил легионера неподалеку от портала, чтобы возможные гости не застали нас врасплох, и мы с Эмилией отправились по коридору вдоль ряда глубоких камер. Слева возвышалась стена со стекающими по ней струйками воды, которые, образуя ручеек, пропадали в решетках стоков. Камеры были закрыты и пусты. Я с трудом представлял, что еще какие-нибудь тридцать лет назад здесь держали людей.

По коридору летали выпущенные нами светящиеся шары, и в их движении решетки отбрасывали причудливые изгибающиеся тени, но дементоров пока не было видно, а их присутствия не ощущалось.

— Мисс Мазерс, — сказал я, когда мы отошли от портала, — простите мою сегодняшнюю бестактность. Я отвык просыпаться в четыре утра и плохо соображал, что говорю.

Эмилия выдержала паузу.

— Хорошо, — ответила она. — Я поняла, что вы тогда имели в виду.

"А что я имел в виду?", подумал я, но не стал развивать эту мысль.

Мы дошли до поворота и оказались в начале следующего длинного коридора с камерами. Идти дальше я не хотел — не стоило такими малыми силами углубляться на территорию превосходящего по численности противника. Я вызвал патронуса и пустил вперед, рассматривая его глазами внутренности Азкабана.

К сожалению, глядеть здесь было не на что. Вся магия здания сосредоточилась выше уровня моря и старых тюремных помещений; здесь же почти не колдовали, а магия дементоров была тусклой и неинтересной. Однако коридор и камеры патронус видел хорошо, и первого вылетевшего навстречу дементора почувствовал именно он; лишь потом его холод и депрессивность ощутил я.

Постаравшись отнестись к нему со здоровым скептицизмом, я остановил патронуса и повел его назад. Метрах в десяти от нас дементор вынырнул из темноты, и мне вспомнился Тейлор, наша первая встреча у дома дементоров в Хогсмиде. Кто знает, не появись он тогда, я бы мог сейчас здесь не стоять.

Рядом мелькнуло что-то яркое, и на пол у ближайшей камеры опустился сверкающий патронус Эмилии. Конечно, это был барашек. Не удержавшись, я покосился на мисс Мазерс и тут же понял, что сделал это зря: она словно проверяла, как я отреагирую, и смотрела на меня с вызовом. Однако даже если бы я и хотел ей что-то сказать, сейчас мне было не до чужих патронусов.