Пограничник

Он не знал, по какой прихоти закрыл глаза и представил себе приближающегося коня — надежды было мало, но кто здесь, на краю этой иллюзии мог что-либо гарантировать? Нет, когда он снова взглянул в сумерки степи, ничего не появилось. Разочарованно вздохнув, он, еще раз сориентировался по далекой кромке леса, выбрал направление и пошел дальше в степь. Но не сделал он и двух шагов, как впереди показалась точка, и стала быстро приближаться.

Влад панически начал шарить по карманам, разыскивая лазерную указку и проверяя, хорошо ли сидит в ножнах его сабля, но надобность в отваге отпала сама собой — к нему во весь опор приближался прекрасный гнедой конь с длинной, развивающейся на скаку гривой — точно такой, какого он представил себе.

Чудо-животное сбавило темп и встало, как вкопанное прямо перед пограничником, шумно выдыхая воздух ноздрями. Влад осторожно обошел вокруг, внимательно разглядывая все детали — немного вспотевший круп, шикарное седло со стременами, уздечку... все было, как надо. Конь услужливо склонил голову, словно приглашая хозяина садиться ему на спину.

"Неужели так легко получилось?" — удивлено спросил сам себя экспериментатор и, больше не раздумывая, вставил ногу в стремя. Нужно было спешить — судя по розоватому окрасу неба, скрытое маревом солнце приближалось к горизонту. Хотя Владу показалась одна странность: вокруг будто перестало темнеть и сумерки больше не наступали ему на пятки. Сразу вспомнились слова Джима о том, что дальше закат не важен, но в любом случае — стоять и ждать, когда со всей округи начнет стягиваться нечисть, не было никакого смысла.

Конь, словно понимая мысли всадника, устремился рысью обратно в сумеречную неизвестность. По мере продвижения Влад все больше понимал, что окружающая степь постепенно меняется, вернее не столько она, сколько путь, по которому скакал конь — понемногу откуда-то появилась натоптанная колея с пучками травы и маленькими кустами по обочинам...

Если бы не чудо-конь, Влад бы не успел среагировать. Животное вдруг резко остановилось, сделав пару шагов, только для того, чтобы всадник не перелетел через шею. От открывшейся перед ним картины у наездника замерло сердце: наискосок дорожке, по которой они двигались, шел край пропасти, словно полотно степи треснуло. Это был гигантский разлом, и ее противоположный край хорошо просматривался в метрах пятидесяти. Серая вертикальная стена уходила отвесно в пучину темной бездонной пропасти, а ближний край обрывался в каком-нибудь метре от ног коня.

Понятно, почему техника Джима не годилась в этих местах. Как Влад мог не заметить такой пропасти? Хотя в этой серой дымке, да на всем скаку... Нужно будет сбавить скорость. Он рассматривал дорогу, которая слегка выступала и делала козырек над пропастью, словно пытаясь бежать дальше по пустоте. Как бы странно не вело себя дорожное полотно, нужно было менять направление. Отклонение вправо было небольшим, но здесь уже не была видна кромка леса на горизонте, а солнце пропало еще раньше, и ориентиров не осталось совсем. Пограничник понимал, что еще пара таких отклонений, и он окончательно потеряет курс.

К счастью трещина оказалась недлинной и через три сотни метров сошлась клином. Но самое поразительное было не это. Когда он поехал вдоль края разлома, дорожка снова стала появляться под копытами коня. Причем она становилась все четче, принимая очертания настоящей грунтовки, а за окончанием трещины, она делала плавный изгиб в правильном направлении и дальше снова пошла прямо как стрела.

Вторая трещина появилась справа, но, не дойдя до дорожки, сделала излом и ушла в неизвестность. Влад еще притормозил ход коня, чтобы не влететь в очередную пропасть. Почти сразу после этого дорога стала еще ярче выделяться зеленью травы на обочинах по сравнению с окружающим бесцветным пейзажем.

Но у медленного продвижения оказались и недостатки. Внимательно просматривая пространство впереди на отсутствие трещин, пограничник не сразу заметил тень, мелькнувшую сбоку. Но когда это повторилось опять, он понял, что снова подцепил себе компаньонов, как и предупреждал Джим. Влад на скаку вынул лазерную указку, а другой рукой резко натянул поводья. Конь немного привстал на задних ногах и в скачке сделал пол-оборота в сторону.

За всадником следовала небольшая стая волков, или похожих на них серых существ. Влад не стал рассматривать, сколько у них ног или зубов, и принялся косить их своим лазером. Пограничнику удалось сразу зачистить пространство вокруг себя, но вдали показались новые тени, приближающиеся к нему.

Поняв, что нужно двигаться быстрее он во весь опор погнал своего скакуна. Преследование оторвалось, но убавлять скорость всадник не решался, стараясь внимательнее вглядываться в сумерки прямо по курсу. Он заметил еще одну трещину сбоку, которая, подойдя совсем близко к дороге, опять зигзагом ушла в сторону. Отвлекшись на эту опасность, Влад не заметил новый разлом и на всей скорости вылетел над пропастью.

Он с ужасом смотрел по сторонам, но ничего не мог поделать — конь продолжал нестись по тонкой ленте дороги, словно мост перекинувшейся через темную пучину темноты. К счастью, трещина оказалась неширокой, и он снова оказался посреди серой степи. Остановив коня, Влад с удивлением рассматривал совершенно мистическое зрелище висящей в черноте грунтовой дорожки, с зеленкой свежей травы по узким обочинам.

С другой стороны разлома появились серые тени преследователей, и тут до пограничника дошло, что дорога — это порождение его фантазии, точно такое же, как и конь. По всей вероятности, чем дальше он удалялся от кромки мира, тем легче воплощались в действительность любые придумки.

Но нужно было что-то делать со стаей волков, и пограничник, выхватив указку, попытался искрошить дорогу. Однако, несмотря на то, что луч легко резал полотно, дорога продолжала висеть над пропастью. Первые хищники осторожно ступили на чудо-мост, словно пробуя его на прочность. К сожалению, дорога держала их не хуже, чем коня. Влад, разозлившись не хуже Тараса Бульбы, крикнул:

— Я тебя породил, я тебя и смету! — и взмахнул рукой, как бы стирая зависшую в пустоте ленту.

Раздался визг и скулеж серых хищников, кувырком летящих в пропасть с исчезнувшего моста. Все оказалось просто: нужно было только "правильно" пожелать. На противоположной стороне каньона заметались беспомощные преследователи. Влад развернул своего прекрасного скакуна и уверенно пустил его вперед. Наученный опытом, он двигался средним темпом — так, чтобы перед ним успевало формироваться хорошее полотно дороги, но и не тормозя почем зря. Иногда он останавливался и стирал за собой мосты, которые образовывала дорога через пропасти, и таким образом отрезал путь возможным преследователям.

Трещины попадались все чаще, однако, теперь это не волновало путника. Дорога уверенно перекрывала сколь угодно большие пропасти. К тому же она стала еще шире и опасности случайно соскочить с нее совсем не оставалось. По мере продвижения, степь стала больше напоминать острова суши среди сплошных разломов, а дорога прямой лентой перепрыгивала с одного плато на другое. Стало даже немного светлее, но вместе с тем исчезло само понятие неба и облаков. Сверху все было затянуто ровным серым маревом, в котором терялись горизонты, так что видимость не превышала километра.

Вместе с тем как степь превращалась в разрозненные лоскуты, плавающие в пустоте острова стали тоже меняться. Теперь наряду с прежними участками серой травы, начали попадаться совершенно необычные места. Первым из "странностей" попался островок с зеленой и сочной травой. Влад даже притормозил, разглядывая, как такое могло произойти. Пока он всматривался, на поляне стали распускаться полевые цветы, залетали шмели и бабочки, и даже создалось впечатление, что из-за откуда-то взявшихся туч вот-вот выглянет солнце.

"Понятно. Это я сам "дорисовываю" пейзаж", — догадался пограничник и снова пустил коня вскачь. Но вскоре ему стали попадаться островки с пейзажами, которых он никак не мог выдумать. Ладно, еще полуразрушенные или просто недостроенные дворцы или крепости и простые дома, но попадались совершенно невообразимые конструкции, напоминающие, то разноцветные пудинговые торты, то органные трубы, а то вообще какое-то замысловатое переплетение цветных паутин.

К счастью дорога или проламывала эти неровности, "закатывая" их под зеленеющие травкой обочины, или огибала дугой, цепляясь за край очередной бредовой фантазии. Чем дальше пролегал путь, тем необычнее и опасней становились острова реальности, уже не имеющие ничего общего с той серой степью, с которой начал свой путь Влад.

Когда прямо по курсу показались неоновые сполохи в газовой субстанции, путник решил только прибавить ходу. Дорога шла прямо в переливающуюся зеленовато-голубыми оттенками газовую стену, в которой светилось множество разноцветных лучей. Что это было, он так и не понял — просто закрыл глаза и, стараясь не дышать, придал коню ускорения... К счастью, ничего ядовитого не оказалось, а может он не поддавался местным ядовитостям — выяснять не было никакого желания.

Не менее странным оказался островок из чистой воды, которая никуда не проливалась, гоняя изрядную волну по своей поверхности. От затопления путника спасла его собственная дорога, уверенно пересекшая водное пространство "аки посуху". Влад лишь погонял коня, уворачиваясь от особо больших волн, заливающих местами настырную грунтовку.

Так что, когда ему попался островок с обычной травой и небольшими кустиками, он остановил коня и решил немного отдохнуть. Пограничник предупредительно стер дорогу-мост, по которой прибыл сюда, но дальнейший путь не стал трогать, опасаясь, что может потерять направление. Устало плюхнувшись посреди широкой лужайки, он предоставил коню самому решать, как отдыхать, а сам откинулся на спину и закрыл глаза.

Ему казалось, что он лежит на настоящем лугу. Вот так, не открывая глаз, можно почувствовать примятую под спиной траву. Какой-то листок нежно поглаживал щеку под дуновением неизвестно откуда взявшегося теплого ветерка. Лицо пригревало невидимое солнце, а рядом застрекотали насекомые. Влад лежал и боялся открыть глаза.

Тихое отчаяние постепенно заполняло душу. Он устал не столько физически, сколько психологически. Сколько еще могло продолжаться это светопреставление? Да, он оказался способен на невозможный для других поступок — прошел за барьер и ушел вглубь серых пустошей. Эти места уже никак нельзя было назвать серыми и пустыми. Значит, он выполнил поставленную перед ним задачу. Но где же его цель — что означал совет, искать Ксюшу за серыми пустошами? Где и как ее искать?

Влад понимал, что разрозненные островки обрывочных иллюзий больше не представляют никакой связной системы и подозревал, что даже направление движения здесь неважно, поскольку все координаты смешались за отсутствием цельной реальности.

От этих безрадостных мыслей его оторвал всхрап коня, который как будто хотел привлечь внимание хозяина к чему-то. Пересилив нежелание Влад открыл глаза и заметил, что на лужайке опять распустились ромашки с васильками. Но конь не был обеспокоен цветущей едой, а смотрел в сторону дороги.

"Не хватало еще каких-нибудь гостей!" — тревожно подумал путник и вскочил на ноги. Конь не напрасно поднял тревогу — прямо по новенькой дороге на соседнем островке к ним приближалась какая-то точка. Пограничник подбежал к краю лужайки, чтобы лучше рассмотреть угрозу.

По мере ее приближения стало видно, что это всадник. Незваный гость подъехал к краю пропасти, разделяющей два плато. Влад замахнулся рукой, чтобы стереть дорогу перед ним, но в последний момент остановился. В контуре всадника он с удивлением признал женщину. Да не просто женщину, а ту разведчицу, что спасла его пару дней назад.

Наездница тем временем лихо летела по тонкому мосту, и вдруг Влад понял, как он ошибался. Это была Ксюша! В том же костюме разведчицы, на том же коне, но волосы и лицо... как же он не догадался, когда она спасала его? Ведь еще когда разведчица пела при их первой встрече, он почувствовал что-то родное.

Развевающиеся на ветру от лихой скачки волосы. Тяжелый храп прекрасного скакуна. Все было до невозможности реально. Нет, это не могло быть сном. Даже если это и не реал Земли, для него сейчас происходящее абсолютно реально. И все-таки Влад боялся поверить в свое счастье. Он растерянно стоял и смотрел, как прекрасная всадница останавливает коня и спешивается подле него.

Все сомнения сняло как рукой, когда Ксюша подошла и обняла его. Ее лицо лучилось таким счастьем, что он понял: она не могла быть подделкой или иллюзией, вроде придуманного им коня. Девушка была настоящей и самостоятельной, и так крепко его обнимала! Если подумать, она даже более реальна, чем на Земле, ведь теперь ее душа не пряталась под маской тела. А на все остальное пограничнику было наплевать, по крайней мере, сейчас.

— Что ты, какой-то очумелый? — наконец оторвалась от него девушка, внимательно заглядывая в глаза, и с настороженностью в голосе спросила. — Или я тебе уже не нужна?

— Ксюша... — прошептал свободный маркер и не мог сдержать слезы облегчения: незнакомец не соврал, Влад все-таки дошел, и его девушка жива, пусть в иной реальности или иллюзии — неважно. Они снова вместе, победив саму старуху с косой, и ничто их больше не сможет разлучить.

Девушка тоже не могла удержаться от слез, и они опять обнялись.

— Ты все-таки меня отпустишь? — не выдержав, ласково прошептала Ксюша и, счастливо засмеявшись, пообещала. — Я больше никуда без твоего разрешения не исчезну!

Пришлось пожалеть и отпустить полузадушенную любовь. Влад все-таки не отпускал ее совсем — они уселись друг против друга на траву и продолжали держаться за руки.

— Не знаю, когда меня оставит этот страх потерять тебя... — признался он. — Я так долго сомневался, что снова увижу твои глаза.

— Теперь ты сможешь меня видеть почти по первому желанию!

— Почему почти? — сразу насторожился Влад.

— Это ты скоро поймешь, — тень грусти на мгновение омрачила лицо Ксюши, но тут же прошла. — Сейчас не время вспоминать о проблемах. Их мы еще успеем решить. Знай: я страшно горда, что ты добрался и по пути стал настоящим пограничником.

— Да, надеюсь, ты сможешь мне многое объяснить, а то я совсем запутался, что к чему в этой иллюзии. Скажи сначала, что за таинственная разведчица? И почему, если это была ты, то сразу не предстала передо мной в своем виде?

— Ох и сложные ты вопросы задаешь! — рассмеялась девушка. — Давай я тебе сейчас самое основное расскажу, а потом отведу в гости к себе.

— Куда к себе?

— Вот это и объясню...

— Я весь внимание.

— Начну с самого основного, — перешла на деловой тон Ксюша. — Твое появление здесь, и моя смерть неслучайны. Я и в самом деле могу назвать себя разведчицей, как и ты себя — пограничником. Но дело не в словах, а в смысле.

— Я уже заметил, что тут нет языковых различий.

— Совершенно верно. Здесь, если можно так выразиться, общий довавилонский язык. На самом деле он, как существовал, так и существует — это язык мыслей, не связанный условностями кодировки. Должна сразу сознаться, что вокруг тебя была затеяна некая игра, хотя существовала большая вероятность, что ты станешь пограничником и без чужой помощи... И все же, надеюсь, жертвы не были напрасны. Основная цепь событий, которые должны были тебя привести в Пограничье, не была нарушена. Но каким ты пришел сюда и что с тобой будет дальше, вернее, каким пограничником ты станешь — тут без моей руки не обошлось.