— Тетсу!
Кусакабе я нашла только на перемене, и то мне пришлось спрашивать, где он, у рядовых членов комитета.
— Савада-сан? — заметил он меня, остановившись на лестнице. — Что с вами случилось?
— А, это? С лестницы упала. Тетсу, у меня к тебе просьба, — я придвинулась вплотную и приподнялась на цыпочках, чтобы хоть чуть-чуть приблизиться к его уху. Затея не увенчалась особым успехом, так как я едва дотягивала в росте до сто сорока сантиметров, а он уже был метр с восьмидесятью. — Присмотри за Кеей.
— В смысле?!
Кажется, мне удалось его ошарашить.
— Ну, вряд ли он сегодня будет патрулировать школу, но ты поглядывай, как... эм... чем он занят в кабинете.
Кусакабе посмотрел на меня с подозрением.
— Нет-нет, — замахала я руками. — Мне докладывать не надо. И вообще, я ничего тебе не говорила.
— Можно поподробнее? — попытался расспросить он.
— Я бы и рада... — виновато развела рукой, зная, что он все равно присмотрит за Хибари.
* * *
— Кира-чан, ну как же так? — продолжала всплескивать руками Нана даже тогда, когда мы сели ужинать. — Как ты могла упасть с лестницы? Я думала, твоя неуклюжесть исчезла еще два года назад.
— В этом нет ничего страшного, — пришлось в который раз повторяться, потому мой голос уже был скучающим. — К тому же удар электрическим током от чайника — это несчастный случай от неисправности, а не моя неуклюжесть.
— Я говорю не про это, а про разбитые коленки и локоть после!
Подобные раны у меня были от тренировок с пламенем и, кажется, вообще всего год назад. Сейчас я более осторожна и не только более тщательно скрываю царапины, но и стала гораздо крепче.
— Имото, а тебя никто не толкнул? — будто боясь подобного предположения, спросил Тсуна.
— Нет, рядом точно никого не было.
— Я могу попросить Иригаю-куна и Нэндо-куна поговорить с обидчиками, — не очень уверенно предложил братец.
— Не надо, у меня для таких случаев Рехей есть.
— А, ну да.
Нана набросилась на сына с объятиями, и братец закряхтел.
— Тсу-кун, ты иногда такой взрослый!
Я закатила глаза, пока она не видит.
— Кира-чан, у тебя ведь рука сильно болит, так что я сама уберу, — поспешила сказать Нана, когда я поднялась из-за стола.
На несколько дней меня освободили от нехитрых обязанностей по дому. Нана предупреждала все мои попытки что-то сделать, даже чай не давала себе заварить. Вообще, сложилось, что всю работу по дому выполняет в основном ока-сан.
Как только я научилась держать в руках палочки, она медлено начала прививать мне начальные навыки домохозяйки: шитье, нарезка овощей. Я была совсем не против. По крайней мере, у нас есть вполне оборудованный техникой дом, и если Нана занята, то меня это не слишком затруднит.
Японская кухня тоже была весьма любопытна, и я не прочь научиться чему-то новому. В десять лет, а это было всего год назад, мне было доверено полностью приготовить завтрак. И это уже было совсем не весело. Ранняя побудка, которую мне устроила мать, меня совсем не воодушевила. Тем более, что я тогда вечером набегалась с Рехеем, тем более, Нана сама же навалила на меня курсы, чтобы я лучше закончила начальную школу.
Ладно, сказала я себе. Возможность сносно что-то приготовить — это жизненно необходимый навык, если я не хочу всю жизнь потом дома питаться быстро завариваемой лапшой. В японской кухне много рыбы и морепродуктов, так как именно эти ингредиенты больше всего распространены. Я же почти не знала, с какой стороны за них взяться. А если я не узнаю тонкости японской кухни и сделаю что-то привычное, то результат известен, я еще помню, как возмутил Нану борщ. Она его, кстати, вылить хотела, как жертву самостоятельно придуманного рецепта. Он просто показался ей неправильным густым супом.
Хорошо, сказала я себе тогда и засучила рукава. Убирать не только в своей комнате — это я тоже принять могу, воспитание из прошлой жизни приучило меня ценить чужой труд. Особенно труд матери. Особенно после всего, что я пережила в первые годы жизни.
Все бы ничего, но вскоре я стала замечать, что мне доверялось все больше и больше, и конца-краю этому не было видно. Будто кто-то решил испытать мое терпение и полностью лишить свободного времени. И я сама соглашалась вроде как помочь! Ладно, втянулась бы, но тут я стала кое-что замечать...
— Ока-сан, а почему Тсуна тебе не помогает? — спросила я Нану как-то.
— Тсу-кун занят учебой, Кира-чан. К тому же, мы со всем справимся, разве нет? — как всегда, она мило улыбнулась. — Представляешь, твой то-сан приедет, а ты ему завтрак приготовишь? Он всегда так жаждет попробовать приготовленной тобой еды!
— Но ведь я тоже учусь. Даже усиленней, потому что мне переходить в среднюю школу.
— Тсу-кун мужчина. Когда закончит обучение, он найдет работу и будет нас с тобой обеспечивать. Потом у него появится жена, которая будет ему готовить завтраки. А у тебя будет муж, которому ты будешь готовить завтраки, — как и в далеком детстве объяснила она добрым спокойным тоном.
Что ж, подобная точка зрения мне встречалась раньше, но ее я определенно не разделяла. Она выглядела слишком ограниченной.
— Разве сейчас он не может хотя бы сумки с продуктами помогать носить? Ты ведь сама ходишь на рынок, наберешь много всего, а потом одна несешь.
— Это моя обязанность, так что все в порядке, — легкомысленно ответила Нана.
— То же самое с уборкой. Из-за того, что ты не подключаешь его к этому, он не может навести порядок у себя в комнате. Может, хватит сдаваться и лично там убирать? Нам ведь уже давно не пять лет.
— Но, если я этого не сделаю, твой брат будет жить в кромешном ужасе и грязи! — ужаснулась она, попытавшись меня пристыдить, что ли.
— Если бы он понимал, сколько труда на это тратится, то каждый вечер у него не появлялась бы свалка. Не говорю уже про то, что ему лень развесить школьную форму на вешалке, ведь ты ее вечером все равно прогладишь.
— Это обязанности женщины в доме, Кира-чан, — возразила Нана. — Скажи, разве твоя подруга Киока-чан не делает работу по дому?
Тут мне возразить было нечем. Послушная домашняя девочка Киока делала бенто не только себе, но и брату. Кроме того, я довольно часто слышала ее размышления по поводу гармоничного составления блюд на столе, но всегда думала, что это такой любительский интерес. Кому-то интересен бейсбол, кому-то бокс, а кому-то готовка, и это нормально. Если задуматься, даже Хана, которая, как мне казалось, была близка со мной по духу, могла поддержать беседу с Киоко на подобную тему.
Подобные открытия приземлились на меня будто пыльный мешок, прилетевший откуда не ждали.
Я даже потратила несколько дней, желая получить подтверждения. Развела на подобные разговоры девочек в классе и поискала соответствующую литературу. Потом сравнила себя и ту идеальную японскую жену и мать, вниманием которою я раньше обходила. Образы не желали совмещаться от слова совсем. Зато мне стали понятны многие моменты и мягкие одергивания Наны. И даже почему она сажает нас за стол, а сама не ест.
Она у нас мировая женщина, своей наивностью не дающая поводов к недоверию, и ей все это время удавалось уговорить меня все делать, абсолютно не давя при этом.
После тщательного собственного исследования, я вновь вернулась к этому разговору с Наной. Все ее причины таких поступков сводились к 'потому, что так надо' и 'потому что наша бабушка и ее бабушка так тоже делали', объяснения — 'потом поймешь, когда повзрослеешь' и 'это необходимые умения'. Пожалуй, только с последним я была согласна.
Я не устраивала фееричных истерик, не била посуду и, конечно, не махала кулаками. Это не мой стиль, да и как можно вообще повысить на нее голос?
— Я чувствую себя, как минимум, неизвестно за что наказанной, — призналась ей.
— Если не хочешь, то я сама справлюсь, мне же не трудно, — улыбнулась она и на этом закончила разговор.
А ведь я была готова прорываться сквозь ее доводы и убеждения, но этого не понадобилось.
Нана тоже была очень неконфликтной и тихой женщиной. Будь в доме отец, все было бы наверняка иначе, но ока-сан не могла проявить твердость ни для Тсуны, ни для меня. И она продолжала тихо и молча в одиночку выполнять всю работу. Нравится ей — пожалуйста... Хотя я так и не смогла переступить через себя и спокойно за этим наблюдать.
Я в шутку выдвинула гипотезу, что это все иностранные корни, передавшиеся от отца, чтобы как-то извиниться, если я не заметила ее обиды... а она поверила и восприняла все всерьез. Так вот и появилась универсальная отмазка: 'За морем уже давно так не делают'. Причем дальнейший контекст не обязан быть правдивым или даже логичным, Нана даже сама могла использовать его, чтобы оправдать наши с братцем ляпы и фэйлы.
Иногда мне кажется, что она абсолютно не знает о жизни за пределами дома и домашней работы. Максимум — это выйти на собрание соседей. Мне ее было немного жаль, ведь в моем понимании она была еще молода и просто утопала в болоте. Я учитывала разность мышлений и взглядов на жизнь, но что-то изменить не могла. Разговоры оставались разговорами.
Что касается Тсуны... Просто так отвести глаза от этого я не могла. С тех пор я взяла на себя некоторые обязанности. Наверное, давно пора было, только способ, который я посчитала оптимальным, в глазах других японцев выглядел бы дико.
Боль в руке окончательно прошла через неделю, а я всего-то ее мазала загадочной мазью, которую каждый день получала из рук Хибари. Я пыталась расспросить об этом, но он не смог ничего сказать. Действительно не знал подробностей, а не зажал информацию. Опять.
Тем не менее, я получила еще одно подтверждение догадок на тему, почему Рехей так быстро восстанавливается. Хорошо бы удалось научить его передавать пламя в мазь, но усадить неугомонного боксера и хотя бы объяснить, что требуется... Задача, если не невыполнимая, то очень-очень сложная. Даже моего опыта не хватает.
— Тсуна, сегодня твой черед бросать стирку, — сказала я, после разрешения зайдя комнату.
— Угу, — промычал он, продолжая сидеть в окружении пакетиков от вкусняшек и открытых тетрадок, но при этом с джойстиком в руке и глазами в телевизоре.
Так как никого больше не было, пришлось взять на себя эту обязанность и хитросплетением слов внушить ему, что он может не делать работу по дому, но уметь ее делать — обязан. Так учили меня... Не могу вспомнить кто, как бы ни пыталась потянуть за эту уверенность, но, определенно, я признавала и поддерживала это мнение.
— Не угу, а свали, — я отодвинула носком мусор и села рядом, зная, что он не в нашем мире. — Дай поиграть сестренке, — вырываю из рук джойстик, едва успевая нажать вовремя клавишу и не дать персонажу умереть. — Давай-давай, я могу успеть пройти уровень до конца, а то и два, если ты не поспешишь.
— А-а-а! — воскликивает он, пытаясь отобрать обратно джойстик. — Там же скоро босс!
— Ух ты, так я вовремя! — выставляю ногу, упираясь ему в торс, чтобы не дать подойти близко и дотянуться руками.
— Имото! — проныл он, но за все эти годы я уже привыкла и меня таким не пронять.
К тому же он все еще слишком слаб и слишком мягкотел, чтобы сопротивляться. Не перерос он это, как я надеялась. Видимо, упустила я этот момент, но разве я должна этим заниматься?
— Будешь мешать, я еще жизнь могу потратить.
Схватившись за голову от такого ужаса, Тсуна умчался из комнаты. Ха, умеет же быстро бегать, когда захочет. Почему только нормативы в школе никак сдать не может? Тьфу, лишь бы опять гель и ополаскиватель не перепутал, с пропорциями, слава богу, хоть разобрались.
Если он этим же вечером не сделает этого, то завтра или послезавтра Нана сама возьмется и даже намека не даст. Она спокойно воспринимает возникшую 'хозяйственность' детей, которые взяли на себя часть необременительных обязанностей, даже хвалит, но с таким же успехом я могла прекратить пинать братца и сама залентяйничать. Уверена, Нана бы и слова не сказала.
* * *
Это вроде бы не так уж и сложно. Просто собирать пламя в руках или ногах, но не накапливать, а постепенно не спеша выпускать... Только я от этого не могу ровно повиснуть в воздухе, а лечу, словно сдувающийся воздушный шарик, пока не шмякнусь обо что-нибудь!
Мне нужна практика. Еще больше практики, но выбираюсь я на нее не так уж часто. К тому же надо брать с собой целый комплект защитного снаряжения: шлем, наколенники, налокотники и даже особая защита для спины, которую чудом удалось найти. При этом от обуви и перчаток, если они есть, лучше избавляться, так как все равно сгорят от жара. Мне хватило одной пары погорелых.
Я все снижала и снижала уровень пламени, пока не нашла золотую середину между слишком слабым уровнем, когда мое пламя просто безвредно рассеивалось, и слишком сильным.
Кроме светлой розовой мечты детства, я нашла еще один интересный способ использования пламени.
Уже знала, что, направив долю силы в ступню и оттолкнувшись, подпрыгну выше своего роста. Мой максимум пока что — десять метров в длину и чуть больше двух в высоту, но я работаю над этим.
Пламя, возникавшее на руках, практически отвечало по параметрам своему реальному аналогу, если зажечь сухую траву. Поэтому мне приходилось тщательно выбирать места для экспериментов, чтобы ненароком не устроить пожар. В принципе, пламя быстро тухло вне тела, если его не подкармливать ничем, так что надо было еще постараться что-то зажечь.
Про то, что пламя усиливает тело и увеличивает резкость зрения, я знала уже давно, и только более тщательно отрегулировала уровень силы, который могу использовать для этих целей.
Что касается полета... Это было удивительным открытием. Пламя, которое еще в первый раз отбросило меня отдачей, содержало некоторую энергию. Если выпускать его из тела определенным образом, то можно управлять отдачей и таким образом создавать перемещение тела по всем координатам. Даже на земле простой рывок мог оказаться очень полезным в нужный момент. Жаль, что на полет приходилось тратить сравнительно много сил. Скажем, Намимори я могу облететь спокойно, но за море перелететь — слишком опасно. Если я выдохнусь по дороге, то просто утону.
Пламя я концентрировала в четырех конечностях, но, по сути, основное управление остается в руках. Кисти более гибкие и могут быстрей повернуть в сторону, корректируя движение, ноги же, получается альтернатива, так как если руки будут заняты, то я не смогу атаковать вероятного врага или использовать для чего-то даже одну руку. Потому что держать обе руки полностью параллельно невозможно. Я просто сожгу себе ноги. К счастью, я избежала ожогов, когда все же решила попробовать, но брюки пришлось отдирать от кожи.
Получается, надо либо расставлять руки как можно шире, усиливая тело, чтобы кожа не пострадала от долетающего жара на виражах, либо делать небольшой угол наклона от себя. Если в таком случае использовать только одну руку, то угол движения тоже меняется. И таких маленьких нюансов еще много.
Ну, ничего, у меня еще масса времени разобраться во всем. В том числе все-таки добиться того, чтобы пламя так легко не рассеивалось и тот же полет можно было бы использовать, как атаку.
