— С Альгильдой ты получишь пятьсот денариев, десять свиней, ткани, пять кувшинов вина и пять римского масла, дом с утварью в новых землях. Доля, что дают старейшины рода Веамильда вождям, пойдет вашему сыну, а пока его нет, тебе. Также твой старший сын будет занимать место, положенное его роду, среди вождей на таге — Сегест смотрел на Валерия с довольным видом. Все, вышеперечисленное представляло в этих краях немалое богатство, а права и привелегии давали почет и влияние среди германцев, так что вождь был рад. Он показал зятю свою щедрость.

— Щедрый дар, достойный Сегест. Как и положено в Риме, приданое Альгильды останется в ее владении. Кроме того, у меня хороший дом на Виминале и неплохой доход. Я не богатый патриций, но и не самый бедный. Твоя приемная дочь не будет ни в чем нуждаться. Чтобы брак не нанес ущерба званию патриция, мой хороший друг в городе, постарается добиться почестей для твоего рода. Арминий получил всадническое достоинство, я постараюсь, чтобы твой род был отмечен также.

Сегест удивленно кивнул. Проняло. Было видно, что он не ожидал такого.

— Я слышал, как ваши воины говорят о твоей щедрости и благородстве, теперь вижу, ты и вправду щедр — поблагодарил он.

Буховцев продолжил.

— Я взял отпуск у наместника, и проведу неделю с женой, но после она должна уехать — он увидел удивление на лице вождя и добавил — я знаю, что здесь готовится, и хочу позаботиться о ее безопасности.

Сегест печально кивнул.

— Это так, Марк Валерий. Арминий с Сегимером многим замутили головы, даже среди моих людей. Почти все лето я был в селениях и разговаривал со старейшинами, но не знаю, смог ли их убедить. Очень многие настроены против Рима, а Арминий преуспел в римской науке прикрывать ложь правильными словами.

Валерий лишь развел руками.

— Я говорил наместнику, но он считает, что ничего опасного пока нет.

Сегест расстроенно покачал головой.

— Перед уходом войска в зимние лагеря наместник собирает вождей на пир, я думаю, мне будет, что ему сказать — он улыбнулся и сменил тему — Когда ты собираешься совершить обряд?

— Завтра. Нужно подготовиться.

— Рад за тебя. В этих краях ты не найдешь девы достойней. Иди к жене, Марк Валерий, она ждет тебя.

Альгильда сидела в палатке и действительно его ждала, и ждала, похоже, давно. По ее виду было понятно, что она вся уже извелась. Симпатичное личико выражало крайнюю степень расстройства и возмущения, но при виде Валерия расцвело улыбкой.

— Я был у Сегеста — поспешно сказал Буховцев, чтобы предупредить ее упреки.

— Знаю, устала тебя ждать, Марк Валерий. Ты совсем не торопишься к своей жене — Альги рассмеялась звонким смехом.

— Скоро я буду с ней целую неделю, и постараюсь искупить вину.

— Ты говорил с наместником?

— Говорил. Обряд будет завтра, готовься.

Альгильда улыбнулась.

— Буду готова, Марк. Три года назад у нас была римская матрона из Опидия Убиорума, она учила нас латыни и рассказала, как выходят замуж римлянки. Так что я все знаю.

— Вот и хорошо — Валерий внимательно посмотрел на ее милое личико, ставшее на миг под его взглядом загадочным и смушенным — Альги, ты что-то хотела мне сказать?

Как ни странно, она смутилась еще больше, что бывало с ней очень редко, но вот ямочки в уголках губ заиграли, она улыбнулась и сразу стала похожа на обычную Альгильду.

— Хотела, Марк. Я ходила к ведунье и узнала, что у меня будет ребенок — его жена вскинула голову и смотрела на Валерия очень внимательным взглядом, полным любопытства и ожидания — ты рад?

Хороший вопрос. Пока губы Буховцева расплывались в глупой улыбке, мозг, оправившись от неожиданности, лихорадочно перебирал варианты. Не ждал он этого, и даже не думал о таком. Что же теперь делать? Возможно, у него будет сын или дочь в этом времени. Это как, нормально, Евгений Андреевич? Как вам такой вариант? Но Лютаева рядом не было, и разбираться в ситуации предстояло ему. Что это меняло? Для его миссии ничего, для него многое. Валерию как-то сразу расхотелось возвращаться в будущее. Дома он мало думал о женитьбе, о детях. Просто не было предмета страсти, который заставил бы его задуматься. А здесь у него была жена, именно такая, какую он мечтал видеть, и у нее будет ребенок. Но остаться невозможно, нужно доводить начатое до конца. Слишком много от этого зависит. Что это меняет для Альгильды? Меняет. Ей теперь будет чем заняться в Риме, лишь бы все прошло хорошо. Это также означает, что ее нужно обязательно вытаскивать из леса. А так он был взволнован и рад, очень рад. Поняв это, Альги улыбнулась, и кинулась ему на шею. Валерий прижал ее покрепче.

— Очень рад Альги. Ну, раз теперь ты мне жена по самому главному закону, закону природы, то давай поскорее завершим формальности.

— Формальности — возмутилась она.

— По вашим законам ты и так мне жена — удивился Буховцев.

— Марк Валерий, в Риме я буду тебе женой по вашим законам.

— Успокойся — Буховцев опешил от ее напора — обряд мы совершим, как положено. Будет что Туснельде рассказать, а потом родишь мне наследника. Кстати, когда это будет?

— Мне сказали — весной. А почему наследника? — Альгильда смотрела на него с любопытством.

— Кому-то же нужно передать добро, которое мне обещал Сегест — рассмеялся Валерий.

Альги тоже хохотнула, раз уж смешно мужу, но так и не поняла, что тут смешного. К имуществу здесь относились серьезно.

Валерий хотел остаться с ней подольше, но Альгильда вытолкала его из палатки. Ей нужно было готовиться к обряду, да и Валерию тоже. Кроме этого ему требовалось привести в порядок мысли. Слишком неожиданным было то, что рассказала ему жена.

Подготовку к свадьбе Буховцев доверил весельчаку Коминию. Тот согласился с радостью. Гай был большим любителем всяких развлечений. В канабе изготовили два золотых кольца, закупили продуктов для пирушки, и на следующий день Валерий стоял у претория и ждал Альгильду с Сегестом. Они прибыли вовремя. Его жена была одета в длинную, волочащуюся по земле паллу ярко-красного цвета, голову покрывала огненно-оранжевая накидка. Сегест, был без привычной для германцев накидки из шкуры. Вождь завернулся в большой серый плащ, и в этом одеянии был похож на настоящего римского гражданина в тоге. Видимо для этого все и было задумано. Они прошли в преторий, где у алтарей принесли жертвы богам и тут же, в присутствии жрецов, наместника и приглашенных римлян состоялся обряд. Здесь они подписали брачный договор, а Вар заверил свидетельство о свершении обряда. Валерий аккуратно свернул пергаменты и положил их в свинцовый цилиндр. Это было очень важно. Они обменялись кольцами, прикоснулись друг к другу ладонями рук, Альги склонила голову и произнесла слова клятвы.

— Где ты Гай, буду я, Гайя.

После этого обряд был закончен, и все отправились на пир, на котором Валерий не присутсвовал. Вечером он стоял около палатки и ждал жену. У входа в палатку лежало освященное на алтаре Януса тесаное полено. Жрецы заверили его, что после освящения оно может символизировать порог его дома, что было необходимо для завершения обряда. По крайней мере, до тех пор, пока Альги не преступит порог его дома по настоящему. Она пришла в сопровождении несущих факелы слуг, которые быстро удалились. Буховцев легко взял на руки жену и внес в палатку. Так началась неделя его отпуска.

Глава 3

Ближе к вечеру из главного лагеря прибыл всадник. Валерий узнал его сразу — Геместий, один из центурионов Цедиция. Доверенное лицо, так сказать. Центурион протянул запечатанный печатью префекта, листок пергамента. Крупные, угловатые буквы гласили 'Трибуну Марку Валерию прибыть в главный лагерь, завтра, к первой страже'. Коротко и ясно. Вот и закончился его недолгий и такой памятный отпуск.

Неделя пролетела, будто ее и не было. Он отправился в одно из селений Сегеста на следующий день после свадьбы. Для сопровождения трибуну выделили десяток всадников из германцев под предводительством римского декуриона. К ним присоединились люди Сегеста, и вся кавалькада потянулась по лесным дорогам в селение на Оснии. То самое, где они с Цедицием гостили во время похода из Ализо. Там тоже была церемония.

На убранном поле собралось около сотни херусков из рода Веамильда, среди которых Валерий заметил старых знакомцев, Вульфилу и Сегивига. Сегест произнес перед родичами Альгильды речь, и слушая его, Буховцев подивился велеречивости некоторых германцев, а также заметил, что в вожде пропадает талант актера. Слишком уж театрально все выглядело. После было представление новообретенного родича в виде римского трибуна Марка Валерия Корвуса, потом самой Альгильды, и наконец самого важного — свадебных даров. Свертки тканей, кувшины и серебро под одобрительный гул торжественно вынесли перед народом. Валерий тоже двинул ответную речь. Благодарил Сегеста, рассказал какая для него честь породниться с таким влиятельным родом херусков, как род Веамильда. Когда он закончил, поляна огласилась одобрительными криками, а после была пьянка, вероятно опустошившая запасы меда и пива в селении.

Далее пошли будни счастливого молодожена. Сидеть неделю в прокопченной полуземлянке, из которой никогда до конца не выветривался дым очага, он не собирался. Поэтому в выделенном доме Буховцев сразу огородил очаг стеной, а в образовавшемся помещении выстелил ложе дареными шкурами и тканями. После создания примлемой для существования обстановки, предался короткому отдыху. Тем более, что данное Альги обещание, нужно было выполнять. Бурные ночи, когда послушать сладострасные крики молодоженов, недалеко от дома собирался местный народ, чередовались дневными посиделками в домах местных уважаемых людей. В обязательном порядке он посетил Сегивига и Вульфилу, сходил с ними на охоту. Время текло незаметно, Альги была довольна мужем, оказываемым их семейству почетом, и вообще, парила по деревушке на воздусях в приподнятом состоянии, и вот теперь все это закончилось.

Он выехал в полдень, а перед этим простился с женой.

— К тебе скоро прибудет Маний, готовься отбыть в Ализо, а оттуда в Убиорум и Рим. Может, до отъезда мы еще увидимся — добавил он ободряюще.

— Я буду готова, Марк и буду тебя ждать — улыбнулась она печально.

С женой и Сегестом у него уже все было оговорено. Вождь обещал выделить людей и проводить Альги до Ализо. С ней изъявили желание съездить в Рим родичи мужского и женского пола под руководством Сегивига. Валерий не ожидал и был очень рад.

— На годик, посмотреть — предупредил его Сегивиг, задумчиво поглаживая шрам на лице.

— Да хоть на два — рассмеялся Буховцев.

Перед первой стражей в палатке префекта Цедиция собралось около десятка человек. Сам Луций, его коллега Цейоний, и несколько старших центурионов, из которых Валерий лично знал лишь Аррунция и Целия. За стенами палатки было солнечно, и сейчас внутри на всем лежали отсветы неяркого света. Вот уже полчаса Буховцев негромким голосом описывал их непростую ситуацию. Начал рассказ с перехваченного им и префектом письма, рассказал о Харимунде, о разговоре с наместником, и подробно описал свои выводы и догадки, которые, по сути, были просто знанием.

— Все идет к тому, что во время похода к Ализо и Ветере на нас нападут — подвел он итог — может, конечно, этого не случится, но я думаю, нам нужно быть готовыми.

На некоторое время в палатке воцарилась тишина. Центурионы переглядывались между собой и смотрели на трибуна. В их взглядах было сомнение. Общее мнение выразил Аррунций. Центурион относился к Буховцеву с большим уважением, и слова его были осторожны.

— Прости, трибун, ты здесь недавно, может, не знаешь, но всякие мятежи здесь часто случаются. Затем и легионы в провинции, чтобы с мятежами бороться.

Луций Цедиций скрипнул зубами.

— А я здесь дольше тебя, центурион. Ты не понял, о чем трибун говорит? Все германцы восстанут и херуски тоже, а нам по их землям идти.

— Сложно представить такое — засомневался Цейоний — германцы редко вместе выступают. Хотя если восстанут херуски, тогда и бруктеры тоже выступят.

— А если еще и марсы, ангриварии, хатты? — поддержал его Валерий.

— Тогда остается только бежать к алтарям и возносить жертвы Марсу и Фортуне, чтобы дойти до зимних лагерей и отсидеться там до весны. Весной Аспренат подойдет, легче будет.

— До лагерей еще дойти надо — добавил седой центурион.

Аррунций пожал плечами.

— Легионы ходили по лесам и при Друзе, и при Тиберии, и германцы не были нам помехой.

— Разное бывало — префект Цедиций задумчиво поскреб подбородок — но в прошлом мы всегда ходили в походы от баз на Ренусе, и после победы туда возвращались, а сейчас нам приходится идти в поход с голыми тылами, к тому же раньше поле боя всегда выбирали мы, а теперь будут они. Кроме того, если все случиться так, как говорит трибун, то германцев будет слишком много.

— А сколько могут выставить херуски? — поинтересовался Валерий.

— В дружинах вождей от трех до пяти тысяч воинов наберется, если селян поднимут, то пятнадцать, двадцать. Может и больше.

— Не так и много — заметил один из центурионов.

— К ним еще нужно ангривариев с марсами и бруктерами прибавить. Да и Хатты себя ждать не заставят — огорчил его Валерий — хотя, херуски тоже не все против нас. В Сегесте я уверен.

Все рассмеялись.

— Конечно, уверен, трибун. Как-никак он теперь твоя родня. Да и Альгильда на тебя нападать не станет. Если только ночью, но тут уж ты с ней совладаешь — поддержал всех Геместий, хмыкнул, и стал серьезен — я тоже думаю, что Сегест за нас, но этого мало.

На некоторое время в палатке стало тихо, все обдумывали ситуацию. Тишину прервал префект Цедиций.

— Я давно слежу за германцами, и неладное заметил еще в прошлом году, а в этом и многие из вас заметили. Было такое?

— Было. Слишком уж покорны они стали — подтвердили сидевшие.

— Вот и я о том говорю. Еще в прошлом году я стал искать причину, а когда весной в наши руки попало письмо, стал подозревать. Уже к лету разговоры о войне с Римом вели почти все вожди. Вы сами знаете, они плохо берегут свои тайны. А когда мы узнали то, что нам рассказал Марк Валерий, все встало на свои места. Теперь ситуация ясна и возникает вопрос — что делать нам?

— Первый вопрос, что будет сначала — мятеж или нападение? — неожиданно высказал мнение Цейоний.

— А если и то, и другое — Валерий обвел взглядом сидевших, все внимательно слушали — если восстанут не херуски, а какое-нибудь другое племя, живущее в стороне от главных дорог, например марсы или хавки, и наместник поведет войско для подавления мятежа по неизведанным тропам. Тогда им будет проще на нас напасть.

— Ты говорил, что хавки мятеж поддерживать не будут, а земли марсов в стороне, недалеко от Ализо. Им проще напасть на колонистов у города, к тому же, там есть чем поживиться — возразил Целий.

— Не важно, будет мятеж или нет, здесь важны слухи о мятеже. Если нужно, мятеж можно организовать для вида. Главное увести нас от обустроенных дорог. Скажи Луций, велика ли возможность неожиданно напасть на нас на главных дорогах?