Победитель получает все (Черновик закончен)

— Да, да... Где-то я уже это слышал.

Жаль, не было у Сергея времени, чтобы поболтать и поторговаться с этим колоритнейшим персонажем — и невлюбленные влюбленные дышали в спину, и с милордом Куртгессом нужно было разобраться поскорее. Поэтому он просто скинул брату Эфраиму все оптом, включая яйценосцевы перья, яйца и филе. Хотя, перьев было совсем мало, большую часть пришлось оставить на болоте.

Тот скептически осмотрел горку трофеев, поскреб патину на медной пряжке, и приступил к ритуалу сбивания цены:

— Ууу, ну вы же понимаете, добрый брат, что времена сейчас тяжелые, да и филе у вас не первой свежести...

— Так, послушайте меня, многоуважаемый брат Эфраим, — тут же раздраженно перебил Сергей. — Вы мне тут шарики не вкручивайте. Свежесть бывает только одна — первая, она же и последняя. А если филе второй свежести, то это означает, что оно тухлое! А разве оно тухлое?

— Ну, я же не сказал, что оно тухлое... Но согласитесь, зверь, таки, убит не сию минуту, мясо полежало, а мне же его еще как-то надо продать. Я тоже рискую! Перьев маловато, даже подушку набить не смогу, бляха и вовсе вон, поцарапанная вся... Пятнадцать медных за все, и то, исключительно из-за моего хорошего к вам отношения!

Пятнадцать медных! Сергей поначалу хотел было возмутиться, потом подумал и не стал. Во-первых, на это действительно не было времени, а во-вторых, как бы этот виртуальный сын Израиля не пытался изобразить из себя прожженного барыгу, вряд ли он мог предложить цену ниже, чем заложено в системе, с учетом его, Сергея, харизмы и репутации.

— По рукам!

— Приятно иметь дело с умным человеком. Как говорила моя покойная мама: "Эфочка, делай людям добро, и они к тебе сразу потянутся!".

— Да, да. Полностью согласен. И с вами, и с мамой. А скажите, любезный брат, почем у вас сумки? А то моя маловата немного...

— Вам несказанно повезло! У меня лучшие и самые недорогие сумки на всем острове! Вот, взгляните!

Брат Эфраим колобком катнулся к большому сундуку в глубине помещения, и принялся доставать из его глубин сумки разнообразнейших форм и размеров. Качество материалов тоже сильно отличалось.

Сразу отложив в сторону изящный кожаный ридикюль с тиснением и позолотой, а также мягчайшей выделки вместительный кожаный рюкзак, который явно стоил запредельных денег, Сергей остановился на двух вариантах:

Холщовая сума нерасторопного посыльного

Грузоподъемность — 10

и

Бездонный мешок заезжего фигляра

— И почем вот эти?

— Прекрасный выбор! Только сегодня, только для моего дорогого друга, я отдам эти замечательные, изумительные, восхитительные сумки, за жалкие полторы и четыре серебряные монеты.

— Скооолько? Да вы охренели, многоуважаемый брат? — на самом деле, вполне вероятно, что так они и должны были стоить, но извечная классовая ненависть голожопого пролетария к купцу-толстосуму не могла не прорваться.

— А что вы хотели? Это же эксклюзивный товар! И потом, не купите вы, купит кто-то другой. Сами же говорили, отсутствие конкуренции. На том и стоим.

Уууу, стервятник! Ишь, наел щеки, святой брат... Что же делать-то?

Не, конечно, можно было покупку отложить, но бегать туда-сюда с переполненной сумкой ой, как не хотелось! Не хватало еще пятнадцати монет, а надежды на скидку — никакой. Ну как тут не вспомнить о вечной любви и страдании? Любви к деньгам, и страдании от их недостатка...

— Могу вашу старую суму взять в уплату, как раз за разницу. И это я еще доброе дело делаю, так как она, само собой, таких денег и в помине не стоит. Исключительно из-за моей доброты! Как говорила моя покойная мама: "Эфочка, твоя доброта тебя погубит!". Ну так что, будете брать?

— Уууу, кровопиец. Согласен!

Выходя из желтого домика с новой сумкой и ощущая себя выпотрошенным, словно карась, Сергей опасливо оглянулся по сторонам. Врагов на горизонте не было. Ускоряя шаг, так как времени и так было потеряно преизрядно, мужчина покинул обитель и двинулся в сторону леса.

К повороту на болото он подошел минут через десять, и, еще через пару, начал тотальный геноцид всей местной живности. Надо сказать, основную ее массу составляли именно яйценосцы, но, зайдя чуть поглубже, Сергей обнаружил новых тварей, ничуть не менее забавных.

Моховой споровик

По сути, это были ожившие моховые кочки, которые, не имея видимых конечностей, передвигались как огромные мохнатые амебы, выбрасывая ложноножки и колыхаясь, словно желе.

При убийстве, они давали семь единиц опыта, и пару-тройку ягод кореники, в отличие от яйценосцев, которые опыта давали всего пять очков.

За час охоты, Сергею удалось набить сумку требуемыми по квесту тушками, практически до краев, оставшееся место забив ягодами. Филе и яйца с перьями он решил пока не брать, просто сложив их в компактную кучку в центре сухого островка.

Жертвами его стремления как можно быстрее улучшить отношения с братом Изадором, пали ровно сорок зеленых уточек, а также двадцать четыре бродячие моховые кочки, что суммарно принесло целых триста шестьдесят восемь единиц опыта, и позволило взять четвертый уровень!

Взвалив трещащую по швам сумку на плечо, Сергей рысью поскакал в Орден. Спешащего навстречу брата Авга, он заметил, находясь уже внутри двора. Тот шел, радостно улыбаясь, раскинув в сторону руки, словно для дружеских объятий.

— Здравствуйте, добрый брат!

— И вам не хворать...

— Не желаете ли поработать на благо Ордена? — брат Авг излучал приветливость, словно двухсотваттная лампочка, до боли напоминая улыбчивых и приветливых молодых людей, домогающихся случайных прохожих, с предложением поговорить о Боге.

— Нет, нет, не сегодня. В другой раз! У меня дело к брату Изадору.

— А, ну хорошо. Я тут буду, приходите, как с делами закончите, брат. Есть для вас отличная работенка!

— Ну конечно, прямо бегу и спотыкаюсь. Всю жизнь мечтал свинарники ваши чистить...

Однако, у двери брата Изадора, глумливо хохотала и хлопала крыльями загадочная птица обломинго.

Дверь оказалась заперта наглухо, на отчаянный стук, в том числе и ногами, никто не реагировал. Вот же бес, брат Авг! Знал ведь, сучок, не зря ухмылялся. Сергей досадливо сплюнул и вернулся в центральный двор.

— А что случилось с братом Изадором, почему не открывает?

— Я за него! — брат Авг начал улыбаться еще благостнее, хоть казалось, это уже невозможно. — А брата Изадора в обитель забрали, готовить стол к приему. Завтра делегация прибывает, вы разве не знали?

— Знали мы, знали... — Сергей лихорадочно размышлял. Известие о том, что прием уже завтра, стало полной неожиданностью. Ведь, если он правильно понял, выполнить задание и обезопасить служительницу от коварного Куртгесса следовало ДО приезда делегации, то бишь, сегодня.

Ох, на какие только жертвы не приходится идти!

— А что вы там говорили насчет помощи Ордену, брат Авг? Я готов. Только непонятно, неужели ваша животина уже успела все уделать? Только ж чистили...

— Нет, нет, что вы. Цветочек — зверь аккуратный, хлев нужно чистить всего раз в неделю. А вот кормим мы его ежедневно. Да и двор давно не метен, дрова, вон, не рублены. Полно работы-то!

По мере оглашения братом Авгом всего списка, настроение у Сергея портилось просто с каждым словом. Но, выбора не была, назвался груздем — полезай в кузовок.

Выполнение трех квестов заняло больше часа, причем самым нудным оказалось именно кормление, так как процесс приготовления питательной болтушки включал в себя нарезку в лапшу горы корнеплодов, по виду и запаху напоминающих уже известную Сергею лилльскую репу, рубку целого стога свежей травы огромным секатором, и, только потом, смешивания получившегося, с водой и мукой грубого помола.

Оттащив хряку целый бочонок неаппетитного месива, Сергей приступил к подметанию. После нарезки репы, уборка двора казалась настоящим отдыхом. А уж после, рубя дрова, он так разошелся, что даже начал испытывать удовольствие от процесса.

В общем, за три квеста, он получил шестьдесят единиц опыта и три единицы репутации. А еще — плохое настроение и уже начинающую ныть спину. Очевидно, рубка дров требовала привычки или, хоть какой-то предварительной подготовки.

— А что за дело у вас к брату Изадору? Может, я смогу чем помочь? — неслышно подкрался сзади брат Авг, пока Сергей, морщась, ощупывал пострадавшую поясницу.

— Да задание он мне давал, на яйценосцев. Сказал, что они всегда нужны будут, дескать, братия дичь уважает. Вот я и пришел. А его вот, нет на месте.

— Ну так я ж за него, добрый брат. Вы б сразу сказали, что у вас к нему дело, все и решили бы тут же.

В то время как Сергей, возмущенный коварством брата Авга, беспомощно открывал рот, тот выудил из кармана здоровенную связку ключей и двинулся на задний двор, в сторону кухни.

— Ну, вы идете, брат, как вас там? Несите тушки, считать будем!

Глава 19

Чанг Су Мин

— Саеф, я с тобой спорить не хочу. Если Мастер решил, что это справедливо, пускай так и будет. Да только Лидия твоя...

— Что Лидия? — голос собеседника Урта был холоден и нарочито медлителен. Чанг Су Мин тут же мысленно представил, как мужчина цедит слова сквозь презрительно искривленные губы. — Лидия, чтобы ты знал, вообще единственный нормальный кандидат из всех. Щенок Рогара такой же никчемный, как и он сам. Был. А твой дикарь... Слишком подозрительный. Спроси, как он попал в дом? Единственный доступный путь — через крышу, но он им не пошел.

— Единственно доступный? Твоей недалекой ученице — возможно. А Сверчок талант, настоящий самородок! Я уверен, что он далеко пойдет!

— Ты идиот, Урт, и я всегда это знал. Твой ученик проник в дом через склеп, пробившись через кладку метровой толщины, меньше, чем за час. Даже ты, своей безмозглой головой, должен понимать, что это означает.

— И что же это означает?

— Точно, идиот. Да всего лишь то, что ему помогал мастер-вор. А может, он сам им является, не думал об этом? Ведь твой уровень недостаточно высок, чтобы раскрыть мастера-вора, вздумай он водить тебя за нос. Напряги то, что заменяет тебе мозг!

— Но...

— Вот именно. Кстати, твой ученик уже давно проснулся и сейчас слушает нас, затаив дыхание. А ты даже это не в состоянии заметить. Оставляю вас наедине, но к разговору мы еще вернемся.

Чанг Су Мин, поняв, что его раскрыли, открыл глаза. Первое, что он увидел, это желтоватый, неровно оштукатуренный потолок и взволнованное лицо Урта на его фоне. Прежде, чем тот успел открыть рот, юноша выпалил:

— Учитель Урт, я не мастер-вор! Клянусь вам, я не обманывал.

— Успокойся, друг, я знаю. Хоть сам, как любезно напомнил Саеф, и не способен это определить, есть учитель Йенн. А он, между прочим, мастер-прохвост, со специализацией "Теневой Убийца". Ты думаешь, он не опознал бы в тебе мастера-вора? Другой вопрос — кто тебе помогал...

— Думаю, что теперь это уже не важно. Простите, учитель Урт, я подвел вас. Я слишком расслабился, был уверен, что уже победил. Лидия... Она ведь убила меня?

И тут Чанг Су Мин вспомнил, что в этот раз, в отличие от смерти на арене, в школе Толстого Урсока, он не видел таблички, возвещающей о его смерти. Просто почувствовал непереносимый жар в груди и все, дальше пришла тьма. Так может, он и не умер?

Юноша положил руку на грудину. Никаких ран не было, ничего не болело. Ну да, возможно, кинжал не прошел насквозь, но тогда, должна болеть спина. Он аккуратно подвигал лопатками, напряг мышцы. Нет, боли не было.

— Да вставай, друг, вставай. Иххи тебя заштопал, теперь ты почти как новенький, — Урт с улыбкой наблюдал за его осторожными, опасливыми движениями. — Лидия тебя не убила, хотя и очень того хотела. Мастер услышал звук падения и вышел в коридор. Ели бы не он, ты уже был бы мертв, без всякого сомнения.

Чанг Су Мин сел, спустил ноги с края широкой лавки, на которой он до этого лежал, и осмотрелся. Крохотная комнатка без окон, в углу шаткий, даже на вид, столик, пара неуклюжих стульев — вот и вся меблировка.

— А что касается того, что она победила, — продолжил Урт, — это не правда. Видишь ли, друг, ты принес книгу первым, а именно это и нужно было сделать. Принести книгу в таверну. Испытание закончилось ровно в тот момент, когда ты ступил на порог. Лидия должна была смириться, но...

— Погодите, учитель. Так что выходит — я победил? Меня приняли?

— Да, мой друг, именно так. Так что вопрос о том, кто тебе помогал — по-прежнему актуален. Я не хочу давить, но мое положение и так довольно шаткое, а если окажется, что с тобой связана какая-то неприятная история, мне и вовсе не поздоровится.

Чанг Су Мин задумался. Выдавать Марусу не хотелось, но обманывать Урта тоже было нельзя — тот спас ему жизнь и был вправе рассчитывать на правду. После краткой внутренней борьбы, юноша решил признаться, скрыв лишь имя своей помощницы и ее принадлежность к враждебной организации.

После услышанной истории, молодой вырг с полминуты сидел с открытым ртом, пока, наконец, смог хоть что-то сказать:

— Великая Мать Отиса? Прямо на улице? Друг, да ты, похоже, можешь в канаву упасть и вылезти из нее со слитком золота в кулаке!

Чанг Су Мин удивленно задрал брови:

— Так вы знаете, кто это?

— Конечно! Кто же, из живущих в Оддоре, не знает о Детях Отиса и их великой Матери. Пара минут у нас еще есть, я расскажу тебе, друг!

И в это самое мгновение дверь распахнулась.

— Ну, очевидно, расскажу чуть позже!

В комнату заглянул незнакомый белобрысый вырг:

— Мастер зовет, поторопитесь.

Урт вскочил. Выглядел он как обычно суетливо, по при этом, довольно взволнованно, будто его что-то беспокоило. Перед тем, как выйти из комнаты, он повернулся к Чанг Су Мину:

— Запомни самое главное — Мастеру врать нельзя. И, что бы сейчас ни случилось, не спрашивай, не перебивай, со всем соглашайся. И говори только правду. Ты понял?

Юноша молча кивнул. Урт кивнул в ответ, с непривычным для него серьезным видом, и вышел за дверь. Чарг Су Мин шагнул следом.

Как оказалось, они находились в той самой, закрытой комнатке за стойкой трактирщика, и сейчас снова вышли в большой зал с разлинованными столами, где все и начиналось.

Несколько незнакомых мужчин стояли полукругом, вдоль стены, среди них Чанг Су Мин заметил и Саефа, окинувшего его холодным, презрительным взглядом.

Напротив, на другом конце комнаты, стоял Мастер. Прямо перед ним, склонив голову, вытянулась в струнку Лидия. Подталкиваемый в спину юноша занял место рядом с ней, Урт застыл крайним, в ряду других выргов.

— Традиции... — Мастер начал говорить, не поднимая головы. — Традиции — это то, что всегда давало нам силу. Что позволяло братству существовать, невзирая на невзгоды. Но жить лишь по законам традиций мы могли раньше, когда мир не менялся ежедневно. Сейчас наша косность — дорога к гибели. И чтобы ее избежать, мы должны помнить, что закон служит нам, а не мы закону. Потому, сегодня я изменю закон!