Мессир барон 1-11

Дверь беззвучно отворилась, и в зал вошел мэтр Томегебус, глава серых. Что ему здесь понадобилось, Плант не знал, но сильно сомневался, что этот детина способен интересоваться театром. Вообще, размышляя о нем, особист терял обычное самообладание.

"Что хуже магии, но не магия?"

Хуже всего — смотреть на зло, не имея возможности что-то исправить. Дело было отнюдь не в конкуренции между серыми и вторым отделом, что бы ни судачили в канцелярии. Плант слишком много узнал о происхождении и сути этой заразы, о появлении мэтра Томегебуса и тайном союзе венитов, чтобы сводить проблему к балансу сил. Но любое противодействие, имеющее шансы на успех, стало бы изменой, потому что за серыми стоял сам Эрик. Изменой и свержением династии, потому что никому не нужен король, служащий Духу.

Томегебус обернулся, взглянул на Планта и прошел на середину зала. На него не обращали внимания. На сцене явно творилось что-то чудесное, и все взгляды были прикованы к ней.

Плант не знал, что заставило его вдруг сорваться с места. Может быть, внезапное шевеление занавеса, или то, что Эрик вдруг встал, заговорил, указывая на что-то ор-Брехтену. Особист бросился вперед, протискиваясь сквозь замершую публику, увидел, как всколыхнулся занавес, и в нем что-то сверкнуло. Побежал, зная, что не успеет — у него даже оружия не было, — но что-то же он должен был сделать?

Свиста болта никто не услышал в реве дудок, но ор-Брехтен вдруг качнулся, шагнул вперед, а потом раскинул руки и начал падать, а Эрик подхватил его, и выглядело это как часть спектакля, только вот кровь, взметнувшаяся в воздух, была настоящей. В следующий миг к сцене бросились солдаты, иллюзия оборвалась, и публика закричала. Музыка смолкла позже, когда Плант уже оказался около короля. Тот смотрел на свои испачканные руки.

Ор-Брехтен лежал на полу, и кружево его щегольского воротника алело от пузырящейся крови. Кровь была и на губах, шевельнувшихся в последнем усилии.

— Эрик... я...

— Сандро, — медленно, неуверенно сказал Эрик. — Пять стихий и проклятая Бездна... как же так, а?..

Тогда Плант услышал и прочие голоса.

— ... лекаря, позовите лекаря!..

— Короля убили! Короля...

— Аааааах!..

— Дайте нюхательной соли, она в обмороке!..

— Отрин Милосердец!..

— Твою мать, с мозоли сойди! Куда прешь!..

Солдаты уже волокли из-за порванного занавеса чье-то обмякшее тело. Плант опять вернулся взглядом к ор-Брехтену и людям вокруг него. Леди ор-Хаммер, стоя на коленях, пыталась перевязать рану. Принцесса Хеллен держала раненого за руку, нащупывая пульс. Но по заострившемуся, желтому в свете свечей лицу очевидно было, что пульса она не найдет, а кровь остановится и так. Леди ор-Хаммер тоже поняла это. Бросив бесполезные попытки, она сняла с пояса зеркальце и приложила к губам ор-Брехтена. Потом посмотрела на чистую амальгаму, закрыла мертвому глаза и медленно встала, сжав челюсти. Величественная и бесстрастная, враз постаревшая лет на десять. Сандро ор-Брехтена многие любили.

Солдаты бегали по залу туда и сюда. Публика жалась к стенам, пробираясь к дверям. Придворный маг Ринальдини сидел на полу, обхватив себя за голову, и явно был на грани истерики. Плант наклонился к нему.

— Встаньте, мэтр. Возьмите себя в руки. Успокойте людей.

— Я не могу... мальчик мой... такой молоденький... не могу...

— Тогда на что вы вообще годитесь?..

Как ни странно, это помогло. Ринальдини возмущенно захлопал глазами и встал, оправляя мантию. Прочистил горло.

— Леди!.. Господа!.. — воскликнул он. — Успокойтесь, во имя богов! Прошу всех соблюдать тишину и стоять на месте!

Голос у него срывался, но люди услышали и в самом деле замолчали, остановились.

— ... в порядке, король жив! Злоумышленник задержан! Боги хранят его величество!.. Сир, распоряжайтесь нами!..

Эрик наконец отвернулся от мертвого друга. С раздражением взглянул на Ринальдини.

— Прогоните их к духовым псам, — сказал он почти шепотом.

— Сир, но расследование... — заговорил Плант. Эрик уставился на него потемневшими от ярости глазами.

— А вот к вам, Плант, у меня много вопросов, — проговорил он. — Идите за мной.

Он отвернулся и быстро зашагал к сцене, Плант едва поспевал за ним, но заметил стоящего неподвижно мэтра Томегебуса, словно забавляющегося всей сумятицей.

Солдаты расступились, пропустив их к убийце. Тот был мертв; из груди его торчал нож, вошедший почти туда же, куда и болт, прервавший жизнь молодого мага. И Планту понадобилась вся его выдержка, чтобы не измениться в лице, когда он узнал мертвеца.

— Зачем вы мне нужны, если ничего не делаете, Плант? — говорил король. — Весь ваш отдел не предотвратил покушения, Брехтен мертв, а я был на волосок от гибели... — он на миг замолчал, уставившись на неподвижное тело. — Вы знаете этого человека?

Плант замешкался с ответом, не потому, что не знал его, но потому, что у него пересохло в горле, и Эрик договорил сам, с презрением выплевывая слова:

— Огюстус Несси, ваш секретарь. Как вы объясните это?..

— Мой бывший секретарь, сир, — медленно сказал Плант. — Он пропал без вести около пяти декад назад. Его искали.

— Вы думаете, я вам поверю?..

Плант опустил глаза. Нет, он не думал, что Эрик ему поверит. Спиной он чувствовал взгляды гвардейцев и понимал, что оказался в более чем незавидном положении. Но больше очевидных фактов его тревожило иное: как король узнал Несси? Допустим, он видел его раз или два, но Эрик никогда не запоминал слуг. Ни по именам, ни в лицо... следовательно...

Эрик ошибся. Ему следовало дождаться, пока Плант сам опознает убийцу, либо начнет отпираться. Но он поспешил. Он увидел того, кого ожидал увидеть, и уверенно назвал имя, разыграл свою партию. Надел ли сегодня король кольчугу? Без сомнения.

Самое странное, что в тот момент, глядя в пол под пристальным взглядом Эрика, Плант не чувствовал страха; только разочарование, тяжелое как могильная плита, соленое на вкус.

— Жаль, что он мертв, — сказал Плант. — Будь он живым, было бы легче раскрыть этот заговор. Кто бросил нож? — резко обратился он к гвардейцам.

Те зашевелились. Потом вперед выступил один — молоденький, весь в веснушках, солдатик.

— Я, мэтр, — выдавил он, зардевшись.

— Зачем?..

— Так он же дальше стрелять намерился, злыдень такой!..

— Вы правильно поступили, лейтенант, — вмешался Эрик. — Отличный бросок.

Солдатик покраснел от гордости, отсалютовал и поспешно скрылся за спинами товарищей.

— Необходимо привлечь к расследованию некроманта, — сказал Плант. — Вы позволите, сир?..

Эрик развернулся на каблуках и ударил его по лицу.

— Вы забываетесь, Плант, — проговорил он глухо. — Но наглость вам не поможет. Я вам не верю. Расследованием займутся верные мне люди. А вы... вас бы я с радостью вздернул.

Тогда Плант упал на колени и начал клясться в своей верности, бессвязно и многословно, всхлипывая и хватая Эрика за сапоги. Брызнувшие от пощечины слезы были тут очень уместны. Идиотский спектакль — но Плант привык делать то, что от него ожидали. Этим он занимался всю свою жизнь.

Наконец Эрик схватил его за грудки, встряхнул и поставил на ноги.

— Вы отвратительны мне, — сказал он, заглянув особисту в лицо. — Живите... пока что. Но помните, что самой жизнью вы обязаны моей милости. Вам придется доказать свою преданность, доказывать ее ежедневно, ежечасно. Если вы ошибетесь еще раз, я уничтожу вас. Понимаете меня, вы, крыса?!

Лицо короля было искажено от праведного гнева, и Плант закивал, заблеял, стараясь глядеть ему в глаза, а не на ободок кольчуги истинного серебра, мелькнувший под кружевом. Все было понятно. Ему придется доказывать свою преданность ежечасно. Иначе король уничтожит его. Как уничтожил ор-Брехтена. Даже проще. Отрин Милосердец, к чему все эти сложности?..

Казалось невероятным, что прошло всего несколько минут, когда гвардейцы опять разошлись и они — король и Плант за ним следом, — вернулись к трупу ор-Брехтена. Людей в зале стало поменьше, но ненамного. Леди ор-Хаммер, должно быть, увела фрейлин, из женщин Плант заметил только плачущую Хеллен, да еще рыжую лютнистку, уставившуюся на них с приоткрытым ртом. Ринальдини прохаживался взад и вперед, витиевато рассуждая о милости богов и вражеских происках. Мэтр Томегебус стоял на прежнем месте, покачиваясь на каблуках. Планту показалось, что он очень доволен.

— Сегодня я потерял друга, — сказал Эрик. — Он любил меня... до смерти.

Сжав губы, он отвернулся, не глядя на обступивших его со словами утешения придворных, побрел к двери. Плант отступил к стене, борясь с головокружением. Перед глазами расплывались пятна.

— Как жалко, — донесся до него голос рыжей менестрельки. Лильке стояла над мертвецом. Склонив голову набок, она внимательно разглядывала его, свободно и без стеснения, как если бы была одна. Потом легко присела, положила ладонь на восковой лоб, пригладила волосы, негромко что-то бормоча. Плант невольно прислушался.

— ... такой молоденький... и любил его до смерти, да?.. не бойся... будет больно, но придется потерпеть. Жить больно... а любить еще больнее. Но оно того стоит. Ты уж поверь мне, стоит. И пусть тебе повезет...

С ума она сошла, что ли?.. Или он сам сошел с ума со всеми этими безумными спектаклями, пляской смерти?.. Что она делает?!

Плант шагнул к ней как раз в тот момент, когда Лильке подняла голову. Встряхнула волосами, улыбнулась легко.

— Позовите лекаря, — сказала она. — Он жив.

Он наклонился просто чтобы увести ее, прекратить весь этот абсурд, и замер, увидев, что ор-Брехтен дышит. Грудь вздымалась — едва заметно, но явственно, да и окровавленное лицо, хоть и было бледным, но утратило мертвенную желтизну. И веки чуть подрагивали. Помянув Бездну, не веря сам себе, Плант сорвал с пояса связку ключей, приблизил один к запекшимся губам ор-Брехтена — и непонимающе уставился на запотевший металл.

— Позовите врача, — повторила Лильке. — Ваше высочество!.. позовите врача!

Хеллен уставилась на них красными глазами.

— Он жив, — сказал и Плант. — Где мэтр Эсмур?..

Теперь на них уставились все, кто еще оставался в зале, человек пятнадцать или около того. Плант видел, как принцесса ухватилась за подлокотник кресла.

— Он должен быть с Эриком, — сказала Хеллен. — Приводит в чувство слабонервных... Андре, сбегайте за ним, пожалуйста. И быстрее!

Плант обернулся посмотреть, кто побежал, и опять уткнулся взглядом в мэтра Томегебуса. Тот стоял у двери и смотрел на Лильке, и лицо у него было будто у прицелившегося лучника. Особист скорее отвернулся и встретился глазами с принцессой.

Удивительно, как много порой могут сказать друг другу люди без слов и магии, одним лишь взглядом. Хеллен посмотрела на главу серых, на Лильке, снова на Планта. Тряхнула головой. Встала.

— Мэтр Томегебус! — детина повернулся к ней. — Я правильно понимаю, что именно вам поручено расследование?

— Правильно, ваше высочество. — Плант в очередной раз удивился различию между бандитской внешностью и чистотой произношения. Но тон был довольно наглый.

— В таком случае, извольте убрать отсюда труп. Немедленно!

— Тот или этот?..

Хеллен шагнула к нему, уперев руки в бока.

— Единственный, мэтр. Труп убийцы. Мессир ор-Брехтен, к счастью, лишь ранен. Немедленно найдите слуг и унесите отсюда эту пакость!

— Ваше высочество...

— Немедленно!.. — взвизгнула она. — Уберите его отсюда!..

Томегебус наморщил бровные дуги, будто недоумевая, и принцесса в ярости топнула ножкой. Глава серых счел за лучшее не спорить с истеричной девчонкой. Пожав плечами, он буркнул что-то и вышел за дверь.

В следующий миг принцесса уже плюхнулась на колени между Плантом и Лильке.

— Правда жив?.. — спросила она почти шепотом.

— Да, — улыбнулась Лильке.

Хеллен опять схватила ор-Брехтена за запястье, ища пульс. Уставилась на лютнистку, хлопая ресницами.

— Невероятно... — прошептала она. Стремительно повернулась к Планту. — А теперь — уходите.

Они вышли через задний ход гримерки и отправились дальше через помещения для челяди к полупотайному коридору, соединяющему дворец со зданием театра. Плант держал Лильке за руку, словно боялся, что она может исчезнуть бесследно. Хотя, в общем-то, именно это ей и предстояло сделать.

Гвардейцев, дежурящих на воротах, Плант знал. Серых, по счастью, в округе пока не было, и они вышли беспрепятственно. Остановились в тени подсобки.

— Дальше идите сами, — сказал Плант. — Слушайте меня внимательно, агент Белка.

Лильке кивнула. От быстрой ходьбы она раскраснелась, из прически выбилась прядь. Ей шло.

— Деньги у вас есть? Я дам. Заплатите сторожу, пусть поймает вам экипаж. Езжайте домой, заберите ребенка. На сборы времени не тратьте, ни с кем не разговаривайте. Потом доедете до ворот Арсо, найдете заведение "Еловая пыль". Там спросите Адриана Худого. Скажите, что от меня, он выведет вас из города. А потом убирайтесь куда-нибудь подальше. Только в Грааргу не надо. Лучше куда-нибудь в провинцию. Где нет серых. Понятно?

— Понятно. Мне нужно что-то передать этому Худому? Пароль, условный знак?..

— Нет. Просто скажите, что от меня.

Плант снял с пояса кошелек и сунул ей в руки, но Лильке продолжала стоять, разглядывая его.

— Что-то еще?.. — спросил он, добавив в голос раздражения.

— А вы?

На этот раз он понял ее вопрос сразу.

— Я должен вернуться.

— Но зачем?

Он сам очень хотел бы знать ответ.

— Я, милсдарыня, уже немолодой человек. И не привык пренебрегать своими обязанностями. До свидания.

— До свидания, мэтр Плант, — кивнула и Лильке. Потом вдруг наклонилась и поцеловала его в щеку. — Удачи.

* * *

В Западном зале мыли полы. Ор-Брехтена уже унесли, и никого из придворных не было, не считая мэтра Томегебуса, уставившегося на Планта тяжелым взглядом. Делать тут было нечего, и Плант, учтиво поклонившись главе серых, отправился доказывать свою ежечасную преданность.

Эрик нашелся в Вишневом зале, в компании испуганно щебечущей свиты. Плант встал у дверей, готовясь к долгому ожиданию, но король залпом допил вино и встал.

— Доброй ночи, господа. Простите, что покидаю вас, но...

Нервной угловатой походкой он вышел из зала. Все разом заахали, зашептались, спеша обсудить удивительные события дня.

Плант поспешил за Эриком.

Тот шел быстро, остановившись лишь у двери кабинета. Три раза повернул ключ.

— Заходите, — скомандовал он.

Плант зашел и встал у стола, всем своим видом демонстрируя робость. Эрик остался доволен увиденным.

— Благодарите богов, что Брехтен выжил, — сказал он, усевшись в кресло. Закинул ногу на ногу, выдержал паузу. — Может быть, вы и в самом деле не имели отношения к заговору, Плант. Слишком уж дурно сработано.

Плант склонился еще ниже. Выдохнул:

— Сир...

Эрик хмыкнул. Плант не поднимал глаз, он и так знал, что увидит — ослепительную, зовущую за собой улыбку, унаследованную королем от отца, от Эрика Седьмого, прозванного Бесстрашным. Несси прекрасно стрелял. Брехтен был мертв на протяжении как минимум пятнадцати минут. Как у такого отца...