Неправда

Это не Леха, а какой-то трындец!

И что вы думаете? Через десять минут я, тихо матерясь, выталкивала из своей комнаты укатывающегося от смеха парня. Он, словно зомби, вошел с вытянутыми вперед руками и повалился на мою кровать. Хорошо, что я была не в ней, а еще сидела за столом, проверяя почту в телефоне. Не то бы его, за такие проделки, выносили из комнаты вперед ногами. Слава Богу, хоть родители спали крепко, а то мне не хватало еще такого позора перед ними.

Я закрылась на крючок и наконец-то разрешила себе расслабиться. Нет, не лежит у меня к нему сердце. Сколько не пыталась себя убедить, ничего не получается. Как друг, он просто замечательный. Но в плане сердечном — не мое.

На следующий день родители решили меня, а заодно и Лешку, эксплуатировать. Нас подняли раньше восьми и направили на прополку картошки, что для малого оказалось настоящим шоком и тяжелым испытанием вместе. Кажется, не сильно то крепко мама с папой вчера спали. Решили таким способом наказать, значит. Ну и правильно. Мне то все равно, а вот Лехе урок будет, что нельзя к девушкам посреди ночи в комнаты врываться.

Картошки было много и она все никак не хотела заканчиваться. Мы прерывались на завтрак, второй завтрак, перекус, обед, в общем, не знали, как от отделаться от такой работы. Когда в три часа вернулись в дом, папа отвел Леху куда-то за угол, а мама позвала меня.

— Что-то случилось? — я с тревогой посмотрела на родное лицо, но прочитать там ничего не смогла.

— Ну, Людочка, это мы у тебя хотели спросить.

— В смысле?

— В смысле, — она скорчила недовольное лицо. — У вас с этим парнем отношения? На сколько серьезные? Вы предохраняетесь?

— Мама, ты что?! — мои глаза едва удержались на своем месте. — Ты в своем уме?! Я же...

— Это ты не в своем уме, привезти нам кавалера и сказать, что он друг! — мама разозлилась.

Ну капец теперь! Что она себе придумала?!

— Я правду сказала! Мы с ним просто друзья! Что вы возомнили из себя?! — моему возмущению не было предела.

— Ты ничего нам не рассказываешь! Мне не рассказываешь! Что нам еще думать? — не сдавалась родительница.

— А может мне нечего скрывать! Тебе такая мысль в голову не приходила? — я сузила глаза, пытаясь унять разгорающуюся внутри злость.

В этот момент до меня дошло — папа увел малого. Осознание выбило почву из-под ног.

— А папа что, об этом же с Лехой говорит?! — я закрыла рот ладонью. — Господи, какой позор.

На лице матери я пронаблюдала весь калейдоскоп эмоций, закончившийся пунцовыми щеками и сжатыми губами. Ну вот, наконец-то она поняла. Но сказать женщина ничего не успела — из-за угла на всех парах выскочил папа с таким же красным, как у матери, лицом, и подхватив ее под локоть, затащил в дом.

Леха появился следом, упорно изображая кирпич, и подошел ко мне, когда входная дверь хлопнула. Я посмотрела на эту дверь, глубоко вздохнула, и сжав губы, повернулась к Лешке:

— Ну, вот как-то так.

Из его груди вырвался смешок, а потом мой двор озарил смех двух недовлюбленных друзей.

Господи, ну почему жизнь так жестока?

— Как же надоели эти обои в цветочек, — фыркнула я прямо в стенку.

— Переклей, — лениво донеслось из-за спины.

— Легко тебе говорить, ты скоро уедешь отсюда, — я повертелась на постели, поворачиваясь к Рите.

— Может, я на аспирантуре останусь, не знаю пока, — Рита тоже повернулась на своей постели в мою сторону.

Я слабо различала очертания ее лица в свете уличного фонаря.

— Серьезно? — приподнялась на локте.

— Я ж говорю, не знаю.

— Ну, ладно, — легла обратно. — Как там у вас с Киром?

— Хорошо все, вроде... — она замолчала, уставившись в потолок. — Хотя, вот честно тебе признаюсь... — она опять замолчала.

Я решила ее не торопить. Захочет — скажет. И она сказала:

— Кирилл в последний месяц что-то темнит. Часто на звонки не отвечает, только раз в неделю видимся. При встрече немного рассеянный...

— Может, просто сессия? — нет, ну все симптомы подходят.

— У него? Сессия? Он, как капитан сборной, автоматы получил еще в апреле. А за диплом он вообще не волнуется. Там все схвачено, — в голосе девушки послышалась обреченность.

— И что ты хочешь сказать?

Послышался вздох.

— Я думаю, у него появилась другая.

— Не-ет, — я замахала головой, хотя в темноте ничего видно не было. — Даже не думай об этом. Это же Кирилл Боцман.

— Вот именно, что...

— Ты что, в нем сомневаешься? — я удивилась. — В Боцмане? Да он единственный благородный юноша на весь универ, если не на весь город. Он боготворит только тебя, и продолжается это уже больше, чем пол года. Да он влюбился с первого взгляда! Я еще помню, как он на тебя смотрел в тот день, когда все началось. Как ты вообще могла подумать...

— Все-все, я поняла, — Рита начала стыдиться своих слов, значит моя лекция прошла не зря.

— Нет, я не представляю. Он тебя безумно любит, тут даже без вариантов. Но вот как ты к нему...

— Я тоже его люблю, — всхлипнула Рита. — Тоже безумно.

Слава Богу, дошло. Еще бы всякой фигней перестала маяться, было бы вообще замечательно. Я не представляю, как можно о Кирилле думать что-то плохое? Он ее на руках носит, цветами осыпает, едва ли не каждый день в любви признается. А эта маленькая дурочка еще сомневается.

Дав Рите некоторое время на осмысление, я решила рассказать о своих проблемах.

— А у меня Леха всё никак не успокоится, — вздох.

— А что так? — тихо спросила девушка.

Я выдержала нужную паузу и начала:

— Да я же сегодня с ним приехала.

— Что? — изумилась подруга.

— Да-да, — обреченно подтвердила. — Приперся ко мне в субботу, переполошил родителей, меня с толку сбил. Пришлось ему опять объяснять, что ничего не получится. Ну, в общем, он понял, и даже вел себя как раньше, — еще один вздох. — Но мои родители ничего не поняли и восприняли его, как моего кавалера. Представляешь?

— Капец.

— Ага. Провели с нами воспитательную беседу. А потом прощения просили у обоих, — я словно еще раз пережила тот момент. — Я в шоке от всего. И от Лехи, и от родаков, — моргнула пару раз, прогоняя кошмарное видение.

— Мда, — Рита была под впечатлением.

— И знаешь, что самое обидное?

— Что?

Я вздохнула:

— Я же уехала, что бы отдохнуть от всего этого... А там еще хуже оказалось.

Девушка хмыкнула.

— Хорошо, здесь хоть немного уладилось, — да, некоторые события меня интересовали. — Кто, кстати, забраковал те слухи обо мне?

Мне ответом последовала тишина. Я уже думала, что Рита уснула, но повернувшись, увидела как в темноте блеснули ее глаза.

— Да кто... Сам Раневский и забраковал, — Рита, кажется, даже была не удивлена таким положением дел. — Сказал, что решил разыграть старую подругу.

— Так и сказал? — меня удивило словосочетание "старая подруга".

— Дословно, — подтвердила Ри. — Я рядом стояла, слышала, как он своим знакомым вешал лапшу.

Мне хотелось сказать: "Ну надо же!". Но я промолчала. Еще я Стервятника не хвалила, не хватало.

— Да, кстати, ты рано убежала, и не слышала еще один слух.

— Какой? — разве может быть что-то интересней уже известного?

Девушка заговорила:

— Это из тех, которые сами образовались, — объяснила она. — Говорят, что Раневский к тебе подкатывал, а ты его отшила. Вот он тебе в отместку тот слух и пустил. А потом, его совесть замучила, ты же ему, вроде как, "нравишься".

Я выпустила нервный смешок. Н-да, слухи такие слухи, особенно, порожденные какими-то левыми людьми.

— Ну, впечатляет, — протянула я.

Рита не ответила.

— И что же Стервятник на все это дело говорит?

— Не знаю, не слышала, — подруга зевнула. — Сплетни, конечно, быстро разносятся, но не на столько.

— Значит, — подытожила я. — Узнаем об этом завтра.

— Значит, да.

— Тогда, спокойной ночи.

— Спокойной ночи, — совсем не сонным голосом произнесла Рита, и прихватив телефон, отвернулась к стенке.

Мы замолчали, а в моей голове замелькали образы. Что это на уважаемого Раневского нашло? С какой стати он решил меня оправдать? Неужели, у него созрел более коварный план? Или в самом деле совесть замучила? Что-то в это слабо вериться. Стервятник и совесть — вещи не сопоставимые. Они даже в одном предложении трудно сочетаются.

Но, все таки, что-то же его подвигло на этот жест... Даже не хочу знать, что. Он, в последнюю нашу встречу, был не совсем в адеквате. И вообще, это его поведение повергло меня в немалый шок. Я до сих пор не понимаю, что он от меня хотел. А если даже и понимаю, то пока что точно не в состоянии это воспринимать (у меня скорее крыша поедет).

Так что же мне делать? Наверное, пора вернуться к своему самому старому и самому правильному методу: что бы не ввязываться в неприятности, нужно их избегать. Да. Уже и не вспомнить, сколько раз я пыталась его придерживаться, и сколько раз терпела в этом деле провал. Может, хоть в этот повезет?..

Когда мысленная волна отхлынула, я провалилась в сон. И опять мне снились знакомые лица, вокзал и зеркала, зеркала, зеркала. И девчонки в пышных платьях, длинные накрытые столы, нахальный Лешка, кого-то зовущий, и протяжное:

— Моя старая подрууга... — он поседевшего Раневского.

И опять какой-то бал, опять же платья, танцы, паровоз, летящий сквозь толпу народа, вспышка..

И я проснулась уже утром, за две минуты до будильника. Начала постепенно вспоминать то, что только что видела в другой реальности. Да уж. Какой только бред не приснится. А вообще, правильно. Чего еще ожидать от своего подсознания, если в жизни происходит черте-что?

Если честно, проснувшись, я ожидала от этого дня еще какой-нибудь подлянки, но кроме звонка родителям, в котором они еще раз просили у меня прощения за казус, ничего особенного не случилось. Я с удивлением обнаружила, что больше не являюсь целью для неуклюжих подкатываний и заговорщического шепота. И более того, весь студенческий народ смотрел на меня с каким-то едва заметным уважением, причину которого я поняла, только когда вернулась домой.

Я же, как бы, отшила Раневского. По слухам, распространившимся со скоростью света, он ко мне на коленях приползал, но мое твердое "нет" повергло его в настоящее горе. Ах, я вас умоляю. Стервятник. На коленях! Да еще и повергнутый в горе! Да еще и передо мной! Да он скорее в балетной пачке на учебу придет. И станцует перед всеми сольную партию из "Лебединого озера".

В общем, воображения нашему студенчеству не занимать. И мне тоже. Только вот... Стоило ли оно того? Распостранить эти сплетни, что бы почувствовать на себе гнев царя всия пернатых? Я, кстати, его сегодня так и не увидела. Неужто, он прослышал про мой метод и тоже решил его использовать?.. Да, если и я, и он будем обходить друг друга десятой дорогой, мы больше никогда не встретимся. Учитывая все обстоятельства, меня такая перспектива очень даже радует.

Еще раз повторюсь — вторник прошел хорошо. Я даже начала думать, что все гораздо лучше, чем я ожидала, пока не наступила среда.

Так, с чего начать?.. Во-первых, в нашем общежитии отключили горячую воду. Совсем. Я обнаружила это на утренних водных процедурах, слушая в очереди под дверью душевой настоящий хор многоэтажных матов. Если бы там работала цензура, то с помощью протяжного "пииии" можно было исполнить весь концерт "Времена года" Вивальди. Ну и пятую симфонию Бетховена заодно. И, лично от меня, что-то из Рамштайна.

Во-вторых, после первой пары, встретившись с девчонками на нашем месте, я узнала, что случилось кое-что поистине ужасное — Кирилл предложил Рите "сделать перерыв в отношениях". Честно, я еще никогда не видела эту девушку такой страдающей, а девчонок такими грустными. Я не ожидала, что Рита окажется настолько сильной, что бы казаться равнодушной. Но ее руки тряслись и вся она содрогалась каждый раз, когда к ней прикасались. И еще, я не ожидала, что Кирилл окажется таким... Козлом. Нет, этого просто не может быть.

Может, какие-то обстоятельства заставили его так сделать?.. Неужели, он настолько слаб, что бы прогибаться под обстоятельства? Нет, это же Боцман.

Или, он ее не любил, и поэтому решил покончить с этим? Нет, я в это не верю. Кирилл один из тех, в чувствах которых можно не сомневаться, и он точно питал к ней что-то большое и значимое.

Поэтому я, после долгих раздумий, решила объяснить свои мысли молчавшей Рите:

— Мне кажется, он сказал именно то, что хотел сказать.

После этих слов девушки посмотрели на меня, как на самого злейшего врага (даже образ Стервятника померк). Я покачала головой.

— Я хочу сказать, что он имел в виду именно перерыв, а не разрыв. Понимаешь? — я посмотрела на Риту, но она отвела взгляд в сторону, не желая ко мне прислушиваться. — В его жизни, скорее всего, случилось что-то такое, от чего он решил тебя оградить. Но другого способа Кирилл, видимо, не нашел.

Лицо девушки было абсолютно спокойно и только нижняя губа немного подрагивала. Рита посмотрела на меня.

— Хочешь сказать, он мне настолько не доверяет, что решил порвать?

Как в стену головой. Кому я только что распиналась?..

— Нет, Рита, — буквально прорычала в ответ. — Я сказала именно то, что хотела сказать, и ничего больше в моих словах искать не нужно. Точно так, и в его словах именно столько смысла, сколько есть, и больше ничего в них вкладывать не надо. Пе-ре-рыв, а не раз-рыв, ясно?

— А ты, кстати, можешь быть права, — кивнула Илона в мою сторону. — Может, у Боцмана что-то случилось, и он решил тебя в это дело не вовлекать, а другого выхода просто не было.

Когда началась дискуссия, я, тихо попрощавшись, ушла. Теперь между ними будет парить по-настоящему здравая мысль, а значит, моя миссия окончена.

Вот мы и подошли к тому самому, которое в-третьих.

Оно не было таким безнадежным, как "во-первых", и таким шокирующим, как "во-вторых". Но, на то оно и "в-третьих", что бы кардинально отличаться от своих предшественников.

В-третьих. После последней пары случилось кое-что из ряда вон. Я быстрым шагом шла через коридор первого этажа главного корпуса. Помещение до отказа забитое студентами, роилось и жужжало, как пчелиный улей, и я, одна из этих пчелок-трудяг, пыталась проскочить сквозь толпу к сияющему выходу.

Можно ли назвать эпичным появление Стервятника и его стаи в этот момент? Думаю, да. В льющемся из холла свете их компания выглядела эффектно. Да и шагали они уверенней остальных, так, что толпа непроизвольно перед ними расступалась.

А тут я. До появления Раневского меня особо не замечали, и вдруг неожиданно вокруг меня образовалось такое пространство, словно я бешеная собака, сбежавшая с поликлиники перед усыплением. Если честно, смотрел на меня Раневский точно так же.

Взгляды пересеклись, но ни я, ни Стервятник не отвернулись и не сбавили шаг. Мои глаза словно попали в ловушку. Знаете, как два, кружащих вокруг туши, шакала смотрят друг на друга, ожидая рывка противника, так и мы, настороженно приближались друг к другу, ожидая какой-нибудь засады.