Рецепт апокалипсиса от Учиха. Часть третья.

Я перекатился на живот и едва успел встать на четвереньки, когда у меня изо рта хлынул поток едкой черной чакры. Я пытался остановить ее, но получалось плохо. Пришлось ждать, пока волны более-менее улягутся, и "тошнота" прекратится сама собой. Похоже, мои самые худшие подозрения о вреде слишком тесной связи тела и внутреннего мира полностью подтвердились. Когда я поднялся на ноги, вокруг меня успела образоваться большая пузырящаяся лужа, разъедавшая землю прямо на глазах. "Зеленые звери Конохи" в шоке смотрели на происходящее, не понимая, что происходит. Впрочем, тут и дураку было ясно, что творится со мной что-то очень и очень нехорошее.

— Извини, Ли. Похоже, спарринг снова откладывается, потому что я слишком сильно переоценил свои возможности, — система самогендзюцу сама подобрала к этому высказыванию вежливую улыбку.

— Какой могучий дух! Какая несгибаемая воля! Вот оно, истинное мужество — говорить о своем недуге с улыбкой, — по лицу Майто Гая двумя извилистыми дорожками опять потекли слезы. — Смотри и учись, Ли!

— Да! Саске-кун... Нет, позвольте называть вас Саске-сама, вы еще более великий человек, чем я только мог вообразить! — Ли снова с восторгом разрыдался.

Нет, если отключить систему самогендзюцу и никак не реагировать на слишком бурные проявления эмоций, то с этими двумя можно находиться рядом без угрозы для рассудка. Похоже, мое спокойствие впечатлило их еще больше, и меня торжественно пригласили тренироваться вместе с ними. Я отказывался, но меня и слушать не стали. Еле удалось вырваться от этих двух маньяков.

На обратной дороге я мечтал только об одном — чтобы меня кто-нибудь донес до дома, можно даже на ручках, потому что мне так хреново, что уже плевать на имидж. Кома не прошла для меня даром, да и после нее я на некоторое время забросил тренировки. И теперь у меня болело не только то, что отбил Ли, но и почти все мышцы ныли от такой резкой нагрузки.

— Что с тобой случилось? — взволнованно спросил Наруто, повстречавшийся мне у входа в квартал.

— Как обычно — со мной случился я сам, — я попытался беззаботно пожать плечами, но зашипел от боли. — Тут Ли неподалеку тренировался, и я предложил ему спарринг. Как выяснилось, зря. Черт, кажется, у меня пара ребер треснула.

Я задрал футболку и увидел расползающийся по левому боку синяк:

— Наверное, стоило сразу в больницу пойти, — я скривился, представив, что придется в таком состоянии на другой конец деревни пилить.

— Кажется, я вовремя, — произнес Хаширама, неожиданно появившийся словно из ниоткуда.

Он периодически заходил к нам, чтобы проверить мое состояние. Физически я был здоров, но чувствительность левой руки и ног все еще не восстановилась. И кажется, Хаширама, в некотором роде считал это вызовом его легендарному медицинскому дзюцу, и каждый раз опробовал на мне новые способы исцеления, впрочем, пока безрезультатно. Ну, и не следовало забывать, что я теперь едва ли не национальное достояние — джинчуурики Десятихвостого, создатель нового биджу и реинкарнация Великого Мудреца, поэтому бывший Хокаге решил лично присматривать за моим здоровьем.

Хаширама подлатал меня буквально за полминуты, и мне даже завидно стало. Теперь, когда у меня нет возможности самому пользоваться чакрой, я понял, насколько привык применять ее даже в повседневной жизни. Однако выяснилось, что в этот раз Сенджу зашел не просто для осмотра, но еще и по личной причине.

— Саске-кун, не мог бы ты прервать технику Эдо Тенсей?

— Хорошо. Если вы закончили все свои дела...

— Что? Даже не будешь возражать? До этого все, кому я сказал о своем желании уйти, тут же начинали меня отговаривать.

— Просто я хорошо понимаю, каково это — не принадлежать миру, в котором живешь. Десять лет назад я умер, но каким-то образом остался здесь, собрал себя из осколков и притворился живым. Я много раз неосознанно пытался покончить жизнь самоубийством, но Наруто меня всегда вытаскивал. Так что я не вижу ничего странного в вашем желании уйти.

— Саске-кун, ты еще сильнее, чем я думал. Ты поразительный человек.

— Что-то в последнее время мне слишком часто это говорят... Но на самом деле, я совсем не сильный. У меня слабая воля, и я всегда слишком быстро сдаюсь. А если не сдаюсь, то это всего лишь значит, что я знаю — в конце все будет хорошо. Но наверное, основная причина, почему я еще жив, в том, что этот мир нравится мне куда больше Чистого. Кстати, вы не могли бы мне о нем рассказать?

— Извини, но ничем не могу помочь, — развел руками Первый. — Все, что я помню о том мире — это теплый золотой свет. И насколько я знаю, никто из воскрешенных тоже не сможет рассказать больше.

— Жаль, — я поморщился. Все-таки в глубине души мне интересно было узнать, что там за гранью, которую я никак не решусь перейти. — Тогда я могу начать?

Хаширама кивнул с сосредоточенным видом, и я начал складывать печати, совершенно позабыв о своей болезни. Все-таки, для шиноби применять техники так же естественно, как дышать, поэтому не удивительно, что я по привычке соединил ладони, и попытался призвать чакру.

Мое море, еще не до конца успокоившееся после предыдущей встряски, тут же колыхнулось в ответ. Я почти с испугом отдернул ладони друг от друга, но было поздно — черная едкая волна начала пониматься все выше и выше. Я заткнул рот рукой и метнулся к окну — мне совсем не хотелось делать в комнате ремонт, после того, как моя чакра тут все разъест. Хаширама наблюдал это представление сначала недоуменно, а потом взволнованно.

— Что это? — спросил он, увидев размеры дыры, проплавленной в земле за окном.

— Все никак не привыкну к своему недугу. Моя чакра утекает из тела и смешивается с чакрой Десятихвостого, — устало ответил я, все-таки эти "извержения" довольно изматывают. — Из-за этого я не могу применять техники. Правда, кое-что все еще в моих силах, например, ускоряться, укреплять тело и ходить по вертикальным поверхностям.

— Теперь понятно, почему твоя чакра практически не ощущается, — Первый некоторое время задумчиво меня рассматривал, а потом начал повторно сканировать с помощью медицинских техник.

Кажется, это что-то новенькое — под действием этого дзюцу во всем теле возникло какое-то щекотное ощущение.

— Не хотелось бы давать ложных надежд, однако думаю, ситуацию с твоей чакрой можно хотя бы слегка, но подправить. Правда, мне потребуется кое-что уточнить у остальных ирьенинов. Вполне возможно, что за то время, пока я был мертв, они смогли создать техники более совершенные, чем известные мне.

Сделав это интригующее заявление, Хаширама скрылся в шуншине, оставив меня терзаться неизвестностью. Было бы здорово, если бы он сумел меня вылечить, но что-то мне подсказывает, это слишком хорошо, чтобы быть правдой.

На следующий день он вернулся вместе с Тсунаде, и теперь сканировать они начали меня уже вдвоем, изредка обмениваясь короткими, непонятными фразами. Я хоть и учился на медика, но почти ничего не уяснил из их высказываний.

— Да, я думаю, все должно получиться, — наконец, вынесла вердикт Пятая.

— А мне вы рассказать ничего не хотите? А то лица у вас такие, будто вивисекцию планируете, — эти таинственные переговоры меня порядком раздражали.

Кажется, Тсунаде и Хаширама после того моего рассказа о нелегком детстве последнего Учихи до сих пор чувствовали себя виноватыми, и сейчас терпеливо снесли мою невежливость и пояснили мне подробности моего лечения. Оказывается, моя чакра настолько сильно сдвинута в сторону инь-компоненты, что даже у Нара этот показатель меньше. И Хашираме пришла в голову идея "подтянуть" ян-составляющую, тогда в моем теле начнет вырабатываться больше чакры, и пусть некоторая ее часть все так же будет смешиваться с Десятихвостым, на техники мне хватит и оставшегося. Конечно, с самыми энергозатратными дзюцу придется попрощаться, но хотя бы шаринганом я пользоваться смогу. А при самом оптимистичном раскладе — и риненган потяну.

Вся трудность в том, что для повышения ян-составляющей надо еще сильнее "прокачать" тело, а я и так для своего возраста максимально развит. Дальнейшее увеличение можно получить только путем упорных тренировок в течение нескольких лет. Или с помощью специальных препаратов и медицинских дзюцу, но это для здоровья совсем неполезно. Однако первый не зря в свое время считался лучшим ирьенином в мире, выяснилось, что он может избавиться от всех побочных эффектов. С его медицинскими техниками возможно было "прокачать" мое тело всего за несколько месяцев и безо всякого риска. Однако тренировки все равно придется увеличить, чтобы процесс пошел еще быстрее. Тсунаде "порадовала" меня новостью, что Гай-сенсей уже приходил к ней и просто пылал желанием стать моим наставником.

Бедное мое тело, надеюсь, хоть не буду выглядеть в результате всех этих измывательств как качок-бодибилдер, такого ужаса я просто не перенесу. Впрочем, мастеров тайдзюцу, похожих на ходячую гору мышц я еще не встречал, поэтому у меня есть все шансы остаться таким же прекрасным как раньше.

Вот так и начались мои новые будни, полные тяжелого труда и довольно неприятных медицинских процедур. Майто Гай и Рок Ли, руководящие моими тренировками, кажется, вознамерились перейти на новый уровень неадекватности, потому что порой меня не спасала даже отключенная система самогендзюцу, и порой меня просто переклинивало после очередной их выходки. Когда же я в ответ пытался тоже отколоть что-нибудь этакое, они к моему ужасу воспринимали это как должное. Как выяснилось, для меня нет ничего хуже, чем такие непрошибаемые собеседники. Я настолько привык сбивать окружающих с толку своим поведением и манерой разговаривать, что эти двое меня просто убивали. Я уже всерьез начинал подумывать о том, чтобы обзавестись таким же зеленым костюмом, чтобы если не Гая и Ли шокировать, то всех остальных шиноби Конохи разом.

* * *

Примерно через неделю после начала курса "интенсивной терапии" стало известно, что нас собирается навестить делегация из Суны. Официально — с дружеским визитом, но на самом деле, оказалось, что Гаара очень хочется со мной пообщаться. Он бы, наверное, прибыл сразу же, как только узнал о моем выздоровлении, но как Казекаге не мог просто сорваться с места. Должно быть, вопросов у него ко мне накопилось немало, начиная с того, откуда я вообще узнал такие подробности о его рождении, которых даже он сам не знал. Да и мой клон, публично едва ли не в любви ему признававшийся, тоже только подлил масла в огонь.

Так что после короткого визита к Хокаге, Гаара пришел ко мне домой. Вообще-то, по идее, это я должен был прийти к нему, но мой статус не до конца выздоровевшего позволял принимать любых гостей у себя. Пока Темари и Канкуро "развлекали" Наруто и Итачи светской беседой, Казекаге выказал явное желание побеседовать со мной наедине. Пришлось отвести его на экскурсию по саду. Гаара начал что-то говорить, причем почти теми же словами, что Нейджи ранее, и практически в такой же официально-вежливой манере. Что-то меня не особенно радовало выслушивать это еще раз, поэтому я принял меры.

— Гаара, ну что ты как не родной? — я устроил незапланированные обнимашки, и Казекаге замер на полуслове, шокированный таким неожиданным поворотом. — Ужасно рад тебя видеть.

Я отпустил застывшего соляным столбом парня, и не удержавшись, напоследок слегка взъерошил его волосы. Впрочем, у него прическа почти такая же, как у Наруто, так что мои усилия следов не оставили. Обычно у Гаары бывает покерфейс не хуже, чем у Итачи, но сейчас от него не осталось и следа. Наверное, таким ошеломленным и почти испуганным Казекаге еще никто не видел. Бедный Гаара, не удивлюсь, если это были первые в его жизни объятия. Остается только надеяться, что какая-нибудь особо настойчивая фанатка все-таки добьется своего и обеспечит Казекаге любовь до гроба. А то я подозреваю, что он еще и не целовался ни разу.

Наконец, Гаара пришел в себя, и задал тот же вопрос, что и Нейджи: "Почему?" Самое забавное, что мы стояли на том же самом месте, поэтому и ответил я, как в прошлый раз.

— Потому что ты мне нравишься. Я ведь уже говорил тебе об этом.

Только вот Гаара и не подумал смущаться, в отличие от Нейджи, он не увидел в этом признании ничего "такого".

— В тот раз я едва не убил тебя, — медленно произнес он. — Ты должен был меня возненавидеть.

— То, что нас не убивает, делает сильнее. Благодаря тебе, я сумел пробудить третье томое. К тому же, ты уничтожил мою ненависть, и за это тебе отдельное спасибо.

— И все равно, ты столько сделал для меня... Ты даже воскресил моего отца, чтобы тот передо мной извинился... И если бы не ты, Мадара убил бы нас... И ты никогда меня не боялся... — похоже, после моих признаний, красноречие окончательно отказало Казекаге.

— А мог бы сделать еще больше. Мне неприятно об этом вспоминать, но в детстве, когда я остался совсем один, я вдруг понял, что есть кто-то, кому приходится еще хуже, чем мне. И если ко мне большинство людей относилось с равнодушием, то Наруто еще и ненавидели. А тебе вдобавок достался и страх окружающих. И если для Наруто я мог что-то сделать, то для тебя — почти ничего. Некоторое время я хотел написать тебе письмо хотя бы просто для того, чтобы ты знал, что не одинок, но так и не сумел придумать, как передать его тебе. Прости, что так и не сделал этого.

Из левого глаза Гаары выкатилась слеза и потекла по щеке. Упс, кажется, я перестарался, не стоило бередить старые раны.

— Прошлое уже не изменить, зато в наших силах сделать так, чтобы будущее стало счастливым.

— Я все равно не могу понять, почему ты так добр ко мне. Наруто меня понимает, потому что знает, каково это — быть джинчуурики. Но ты...

Я перебил его, пытаясь объяснить свою точку зрения:

— Раньше, до личной встречи, я только читал о тебе, и ты мне нравился, почти как персонаж книги. А потом, когда мы все-таки познакомились, ты был именно таким, каким я тебя и представлял. Если бы кто-то написал о нас всех книгу, ты стал бы моим любимым героем. Хотя нет... На первом месте был бы все-таки Итачи.

— А как же Наруто?

— Книга называлась бы "Наруто. Ураганные хроники", — хмыкнул я.

После ухода Гаары мысль о книге так и засела в моей голове. Я даже специально навел справки, не живет ли в Конохе или поблизости кто-нибудь по имени Кишимото Масаши, но таковых не обнаружилось. Надеюсь, Кишимото не обидится, если я воспользуюсь его идеей. Это даже не совсем плагиат, раз я был одним из действующих лиц.

Я раньше никогда не писал книги, но этот мир был совершенно не избалован хорошей литературой. Интересные книги можно было чуть ли не по пальцам пересчитать, да к тому же большинство из них являлись сказаниями о великих героях древности. Не удивительно, что романы Джирайи стали так популярны — для "легкого" чтения тут больше ничего и не было. Я однажды ознакомился с любимой книгой Какаши и пришел к выводу, что ничего особенного она из себя не представляет, и выезжает только за счет юмора и постельных сцен. Я сумею написать не хуже, тем более что у меня есть доступ к опыту внутренних личностей, многие из которых развлекались написанием романов и сценариев фильмов. За те годы, что существует мой внутренний мир, там уже успела скопиться небольшая библиотека книг, созданных моим подсознанием. Я давал Итачи почитать некоторые, и он остался вполне доволен.