Цунами

— Вы еще не спите? Зря, у нас максимум три часа на отдых осталось. — Парень на ходу стянул футболку и швырнул ее в угол. — Линь Йен, Мила, отдыхать. И спать.

— А где спать мне? У вас только две спальни, и у Линь кровать намного уже, чем твоя. — Аферистка, точнее, уже секретарь принцессы, возмущенно поглядела на молодого парня.

— Можешь со мной лечь, я тебя не трону, на моем траходроме рота поместится. Линь, не возражаешь? На диванчике здесь не стоит, мало ли, опять полиция. Хотя вряд ли. Нет тела — нет дела. Мало ли кто орал. Но на кровати просто удобнее. — Евгений стянул бриджи на пути к спальне и, зевая, завалился поближе к стеночке.

— Ты помнишь? — Линь Йен улыбнулась и пошла в свою комнату.

А аферисточка зло фыркнула, запахнула халат поплотнее и, войдя в спальню, аккуратно притворив дверь, легла с краю кровати, подальше от уже спящего Евгения. Пусть все подождет, у нее была непростая ночь, и ей тоже надо хоть немного выспаться.

Двадцать первое августа 2018 года. Республика Корея. Пусан. Коммерческий пирс

— Ну вот. Эта красавица наша. — Я с удовольствием бросил сумки на бетон и показал девушкам на стоящую лагом вдоль пирса великолепную трехмачтовую шхуну. — "Начало", наша первая. Там дальше "Удача", она идет с нами, а "Вера", "Надежда" и "Любовь" еще проходят испытания, придут послезавтра, два дня будут подписывать прием-передачу и побегут к нам. Так что мы их подождем в Корейском проливе, а потом табуном побежим в Филиппинское море. Перейдем там. Прошу на борт, девушки.

— Какая красивая. — Мила восхищенно закинула голову, рассматривая бело-синюю стальную красотку.

Линь Йен только кивнула, предпочитая восхищаться молча. Но я сестренку уже неплохо изучил и ясно видел, что наш кораблик ей очень понравился.

— Да, очень красивая. — Я согласно кивнул головой. — Девяносто три метра, девятьсот тонн, ход под парусами семнадцать узлов, ход на нынешних машинах пятнадцать узлов. Но мы заскочим в НАШ Владивосток, там поменяем машины и винто-рулевую группу... и ход станет, как у лидера эсминцев — по расчетам не менее сорока пяти узлов. То есть у вас, барышни, будет три недели отдыха и ничегонеделания. Да и я недельку отдохну. Рванем на Гавайи?

— Поглядим, Жень. — Линь взяла за ручку свой чемодан и потянула его к сходням. — Три недели — большой срок, там видно будет.

Мила пошла за ней, а я глянул на молодую женщину сзади — красотка, ничего не скажешь. Конечно, жаль, познакомились не очень удачно. Но хорошо то, что хорошо заканчивается — Линь нужна компаньонка старше, опытнее, и Мила на этот счет отлично подходит.

— Здравствуйте, шкипер. — Зайдя на борт "Начала", я по привычке козырнул и пожал руку пожилому коренастому бородачу, загоревшему до невозможности. — Как у нас дело, Александр Сергеевич?

— Готовы к бою и походу, Евгений. Наша красавица в полном порядке. Когда выходим? — Шкипер, он же бывший капитан второго ранга ВМС Украины Сергеев, с любовью погладил по переборке.

— Давайте прямо сейчас. Нас здесь ничего не держит, пробежимся до Цусимы? Не возражаете, если моя сестренка и ее секретарь побудут на мостике во время выхода из порта? — спросил я шкипера, на что тот согласно кивнул.

Так что мы отдали сумки стюардам, а сами пошли вслед за "главным после бога".

Из порта вышли легко и изящно, отплыв на машинах на пару миль. По команде шкипера "Надежда" раскрыла белоснежные паруса и, чуть накренившись, побежала на восток. Красно-оранжевая "Удача" шла за нами в паре кабельтовых, светясь под солнышком своими желтыми, как цыпленок, парусами.

Полнедели мы бродили по Корейскому проливу, Японскому и Восточно-Китайскому морям в ожидании трех оставшихся шхун. Но вот "Вера", "Надежда" и "Любовь" присоединились к нам, и мы прошли Филлипинским морем к Каролинским островам.

— Идет серьезный шторм, адмирал. — Около меня остановился шкипер. Вот уж обозвали меня так обозвали. Вроде как вежливо, и по правилам (если я командую соединением из пяти кораблей, то я и есть адмирал), но с тонкой издевкой. Я ж из всех офицеров нашей флотилии самый младший по чину.

Сейчас, ночью, на мостике были только он, я и дежурный штурман и рулевой. Ну, можно еще Вергилия посчитать, пирамидку-ретранслятор я сразу установил на специально заказанную для этого полочку.

— Годится. И отвязались от зевак. Вергилий, что там со спутниками и вояками? — Я с хрустом потянулся и встал со своего "адмиральского" кресла.

— Два американских фрегата в сотне километров, активного наблюдения не ведут. — Вергилий — товарищ сугубо сухопутный, мерит все в километрах, как бы не кривились настоящие морские волки. — Спутников над нами нет и не будет, здесь глухое окно. Удачи при переходе, адмирал.

— И этот туда же. — Я еще раз зевнул, подошел к кофемашине и запустил ее. — Готовьтесь к переходу, товарищ командир. Передать на корабли соединения: строй кильватера. Время перехода, — я глянул на корабельные часы, — три ноль-ноль по времени соединения.

— Есть готовность к переходу! — Шкипер вытянулся и козырнул. После чего взял микрофон УКВ-станции и протянул мне. — По соединению командуйте вы, адмирал. Привыкайте.

А сам нажал клавишу на пульте громкой связи.

— Внимание по отсекам! Боевая тревога! Корабль к переходу приготовить! — Шкипер как был командиром единственной украинской подводной лодки, так командный лексикон и сохранился. Вот интересно — у меня все офицеры на шхунах когда-то служили в ВМС Украины, все уволились из него после "оранжевой революции", и никто не пошел служить в ВМФ России из гордости. А ко мне во флотилию пошли с удовольствием, и семьи их я уже давненько переправил к управляющим. Всего около семисот человек. Теперь они — единственный крупный анклав живых в Европе, проживают компактной группой в Крыму, в Севастополе. Чему товарищ Черномырдин, мэр тамошнего Владивостока, и зам Язова по этой планете, только рад. Народу на планете катастрофически мало, так что почти все взрослые из этого анклава задействованы на эвакуации спаскапсул с детишками из европейских хранилищ.

— Внимание по кораблям соединения. Боевая тревога. Корабли к переходу приготовить. Строй кильватера за "Началом" — "Удача", "Вера", "Надежда", "Любовь". Дистанция меж судами — пять кабельтовых, скорость десять узлов. Время начала перехода — три по нолям эскадренного времени.

Выслушав ответы вахтенных офицеров, я нацепил спасжилет, чмокнул прибежавшую на мостик Линь Йен в щечку, подмигнул Миле и потопал на бак, на специально подготовленное для меня место около бушприта. Для меня особой разницы нет, откуда открывать Тоннель, но здесь красивее.

Удобно устроившись в прочном мощном кресле и пристегнувшись ремнями, я поглядел на циферблат хронометра. Осталось две минуты и чуть-чуть... Секундная стрелка плавно завершала круг.

— Двухминутная готовность по соединению. — Я оглянулся на мостик и корабли за нами. Красиво, итить. Слева луна полная светит, на мачтах огни Святого Эльма, на мателотах тоже, а сзади нагоняет мощный шторм, тяжелая, сверкающая молниями мрачная туча.

Время. Привычное смещение миров, и "Начало" заходит в сверкающую арку. Из-под форштевня разлетаются яркие брызги, полыхающей пеной оседающие на стенах Тоннеля перехода.

Короткий нырок, и форштевень "Начала" взрезает воду иного мира. Ясно и звездно, повезло, могли в штормягу вляпаться. А далеко на востоке светлеет небо. Небо нового мира.

Конец первой книги