Вселенная Неизбежности

На главном крейсере "Сонакс" оператор с удивлением отметил, как показания детектора активности КвИП равномерно снизились до нуля. Десантная операция была прекращена, а все мелкие корабли возвращены на базовые носители. Объединенный флот неподвижно ждал и ожидание оказалось не напрасным. Вскоре гигантская конструкция композита покрылась воронками — ее вещество как бы всасывалось внутрь, непрерывно уменьшаясь в объеме. Не прошло и пяти минут как все сооружение полностью свернулось в... ничто. От контрольного узла Краакима не осталось и следа. На кораблях Земного Альянса после нескольких месяцев гробового молчания заработали приемопередатчики межзвездной связи — исчезло поле, блокирующие распространение радиоволн в абсолютном времени. Сначала в динамиках слушался только треск и шум разрядов, но вскоре мощные ресиверы поймали сигнал межзвездных радиокоммутаторов — уцелевшие колонии пытались выйти на связь с Солнечной Системой.

Ни кто из участников сражения не знал, что же произошло на самом деле, и даже специалисты "Сонакс" не могли дать сколько-нибудь связного объяснения. Создавалось впечатление, будто композит сдал свои позиции без боя. Столь странное поведение комплексного разума вызывало у людей подозрения и сомнения в своей победе. Тем не менее, это не помешало командованию земного флота передать по межзвездной связи следующее сообщение: "Сегодня, пятнадцатого июня 2318 года вооруженные силы Земного Альянса, во главе с Верховным Главнокомандующим Лайонеллом Вертеном, нанесли сокрушительное поражение противнику в системе Десперы. В результате решительного наступления вражеские подразделения были полностью разгромлены и вытеснены с позиций, занимаемых композитом в нашем континууме. Ни одни мир Альянса не подвергается более непосредственной опасности со стороны комплексного разума..."

Когда боевой флот с триумфом возвращался в Солнечную Систему, большинство землян почти не задумывалось о будущем. Многие считали эту победу концом войны. Но верховное командование земных ВС и вся БГ "Сонакс" понимали, что к окончательной победе они даже не приблизились. Огромная военная машина Краакима все еще существует в континууме Конфедерации, контролируя пространство радиусом в миллиарды парсек. Уничтожив четыре и обратив в бегство один корабль композита они ничего не выиграли, кроме небольшой передышки. У Краакима в распоряжении есть еще миллионы таких аппаратов, сотни тысяч контрольных узлов, бессчетное количество планетарных систем. В тот момент, когда комплексный разум раздавит остатки ВКС Алгебы, он начнет методичное покорение нового континуума и тогда у Земного Альянса уже не будет никаких шансов. Казалось, ничто не могло изменить существующей расстановки сил. И тем не менее...

Ход мрачных размышлений Вертена нарушил специальный курьер, доставивший совершенно секретное сообщение. По соображениям безопасности информацию со статусом "совершенно секретно" и "вручить лично", не передавалась по электронным каналам. Вставив кристалл в свой личный дешифратор Главнокомандующий прочитал текст. В нем говорилось, что только что был введен в эксплуатацию приемник трансконтинууальной связи. Первое полученное по нему сообщение гласило, что уже некоторое время войска Краакима не проводят активных наступательных действий, ограничиваясь защитой завоеванных позиций. Чем это вызвано и как долго будет продолжаться неизвестно. Сложившаяся ситуация предоставляла земному командованию определенные возможности.

Существовал план, разработанный стратегами Алгебы и имеющий определенные шансы на успех. Конфедерация в принципе имела необходимый научно-технический потенциал для эффективного противостояния композиту. Существовали лишь две проблемы. Первая — недостаток материальных и энергетических ресурсов, вторая — отсутствие людских резервов. Предполагалось, что если в континууме II (так условно называли континуум Земного Альянса) построить передатчик материи в континуум ноль, то удастся таким образом построить энергетический цикл Маркини-Лоува (безвиртуонный вечный двигатель) с коэффициентом полезного действия более 1000%. При помощи так называемых зеркальных коллекторов эту энергию можно практически мгновенно преобразовывать в военную технику, которую можно тут же перебрасывать в континуум I и.т.д. Но материально-техническое обеспечение было не главной причиной, заставившей Конфедерацию обратится к Земному Альянсу. Для управления техникой нужны разумные существа. Теоретически процесс их производства мог быть налажен аналогично, посредством зеркальных коллекторов, однако практически подобные технологии являлись запрещенными и как следствие не были детально разработаны. Результаты первых экспериментов в этой области, проведенных несколько тысяч лет назад, до введения запрета, показали, что тиражирование разумных существ встречает ряд непредвиденных трудностей, преодолеть которые быстро не представляется возможным. Таким образом, даже если бы Алгеба решилась бы перед лицом неотвратимой угрозы нарушить запрет, на разработку соответствующих систем ушло бы слишком много времени, при этом с неопределенным результатом.

Земной Альянс мог предоставить миллиарды добровольцев для войны с композитом. Их можно достаточно быстро обучить и вооружить. При всех своих недостатках, подобный план мог в принципе сработать.

Вертен быстро обдумывал последующие шаги. Необходимо срочно связаться с Алгебой и наладить систему переброски. У Земного Альянса сейчас будет и масса внутренних проблем. К сожалению их решение продеться отложить — время не ждет. Конечно, не все будут с этим согласны, найдутся возражающие. Но, в конце концов, военное положение еще никто не отменял, значит Главнокомандующий имеет право управляет государством как единоличный диктатор.

Предстояло решить еще немало задач, задач технических, организационных и даже политических. Неизвестно, как воспримет Земной Альянс Конфедерация, как земляне отнесутся к Алгебе. Но все же теперь появилась надежда, надежда на будущее.

XXIX

Во время осмотра вновь созданной лаборатории генной инженерии, советник по науке и технологии вынуждена была признаться себе в полном невежестве относительно данной области знаний. В течение более чем двух столетий эксперименты подобного рода были запрещены, но теперь тяжелый урок шести месяцев войны наглядно продемонстрировал недопустимость подобного невежества. Памятуя о том, что за все время военных действий, от начала конфликта и до последней атаки Краакима на Землю, не было сделано нм единого выстрела, Главнокомандующий Вертен, пользуясь своими неограниченными полномочиями приказал воссоздать на военно-исследовательской базе отделение молекулярной биологии. Предполагалось, что вначале новое отделение будет служить в основном целям медицины.

Выполняя свои служебные обязанности, Лори попросила Форте Клаустрома, заведующего новой лабораторией, ввести ее в курс дела.

— Видите ли, — говорил Клаустром, — генная инженерия настолько долго была под запретом, что нам с величайшим трудом удалось достать необходимое оборудование. Большинство наших приборов являются исторической редкостью, ведь им уже более двухсот лет. Конечно же, техническое оснащение лаборатории оставляет желать лучшего. Тем не менее, кое-что все-таки удается сделать...

— Можно узнать, чем вы сейчас занимаетесь?

— Сейчас мы фактически только осваиваем методику. Много нерешенных проблем, вы ведь понимаете...

Лори огляделась вокруг. У стен стояли лабораторные столы со множеством колб. На одном из столов в штативе была установлена вытянутая стеклянная колба, наполненная какой-то зернистой жидкостью, стекавшей вниз по тонкой полупрозрачной трубке. Рядом лаборант в сером халате последовательно наполнял из трубки пробирку, ставил ее в штатив и брал новую. Справа от него уже стояло два штатива с восьмидесятью полными пробирками. Еще один лаборант наблюдал за большим ящиком, издававшим низкое гудение.

Несколько человек в стороне рассматривали только что сделанные фотографии и оживленно о чем-то беседовали. Рядом в кипящей воде лежало несколько штативов, пробирки из которых переставляли на снег и обратно.

— Честно говоря, я пока еще ничего абсолютно не понимаю. Может быть вы мне что-нибудь покажете, для наглядности?

— Почему бы и нет? Для наглядности можно например сделать вам анализ.

— Это как?

— Все очень просто. Пойдемте в другую лабораторию, я покажу....

* * *

* * *

* * *

Вся процедура анализа занимала несколько часов. Как объяснил Клаустром, из взятой крови следовало сначала выделить чистую ДНК, присутствующую там в ничтожно малых количествах. Выбранный участок ДНК затем многократно копируют с помощью полимеразной цепной реакции, после чего приступают собственно к анализу его структуры.

Из этих достаточно пространных и общих объяснений Лори поняла едва ли десятую часть, и в ожидании результатов анализа бесцельно перебирала разложенные на столе фотографии. Фотографии эти казались ей довольно-таки странными. В большинстве из них на совершенно белом фоне отображались ряды темных полос. Так, на фотографии, которую она сейчас держала в руках, слева на право было прочерчено восемь колонок, в каждой из которых на разных уровнях находилось одна или две черные полосы. Лори понимала, что полосы имеют какое-то отношение к генам, и что положение полосы определяет состояние того или иного гена в исследуемом образце. Но то, каким образом возникают эти полосы и почему они оказываться в разных местах так и осталось для нее загадкой.

После нескольких часов ожидания, принесли анализ Лори, который оказался такой же фотографией. При всем желании она не смогла бы отличить его от остальных лежащих перед ней картинок. Клаустром, однако, казался немного удивленным.

— Интересно... Взгляните, здесь у нас шесть локусов, пятый справа, это второй часть второго интрона гена... — Клаустром произнес длинное слово из двенадцати слогов, которое Лори тот час же забыла. — Второй раз в жизни я вижу такой аллель в этом локусе.

— Это конечно замечательно, но не могли бы вы повторить то же самое нормальным языком? — спросила Лори немного раздраженная манерой биохимика.

— Ах, да я все время забываю, что вам это непонятно. Вот смотрите — он указал на одну из очерченных колонок, содержащую две черных полосы одна над другой. В локусе этого гена картировано несколько десятков мутаций, большинство из которых приводят к тяжелым заболеваниям даже в гетерозиготном состоянии, и поэтому встречаются очень редко.

— Ну и что с того?

— У вас налицо одна из редчайших модификаций, не приводящая, очевидно, к нарушению функции гена. Как я уже сказал, в моем личном опыте подобный случай встречался всего один раз

— Точно такой же?

— Не совсем. У вас мутации в гетерозиготе, то есть из двух копий гена одна нормальная.

— Это чем-то мне грозит?

— Сложно сказать... Слишком мало данных. Генную диагностику до сих пор делали лишь в крупнейших центрах, имеющих специальную правительственную лицензию. Они пользовались готовыми ДНК-зондами, не классифицируя нарушений, и кроме того их данные всегда были закрытыми. Прямо не знаю, что сказать. Кто-нибудь из ваших родителей страдал наследственными аномалиями?

Лори ответила не сразу. В последнее время, она часто задавала себе вопрос "Кто я ?" и не получала ответа. И вот, теперь новая загадка. "Здесь кроется какая-то тайна... Я понимаю странный язык на жуткой вымершей планете, знаю расположение зданий и коридоров там. Какие-то смутные, расплывчатые образы... И вот теперь еще это на мою голову. Пожалуй, не стоит все рассказывать Клаустрому, попробую сначала узнать побольше".

— Какое это может иметь значение? Мои родители исчезли во время пятого кризиса, я их даже никогда не видела. — Осторожно сказала она.

— Простите, я не знал... Хотелось бы посоветовать вам пройти полное обследование, но в нынешних обстоятельствах это вряд ли возможно.

— Понимаю. — Лори с трудом подбирала слова. — Но скажите вот что, как я поняла мой случай не единственный, значит... Получается, вы должны уже что-то знать... Или может об этом нельзя рассказывать? — Окончательно запутавшись, Лори замолчала.

— Да нет, здесь нет никаких секретов, — задумчиво проговорил Клаустром. — Просто это было очень давно, и потом, нам мало что удалось узнать. Помниться, правда, тогда вышла еще довольно странная история, но вам она вряд ли будет интересна.

— Почему же? — Оживилась Лори. — Расскажите..

— У вас должно быть много дел. Мне бы не хотелось бы попусту отнимать ваше время своими воспоминаниями.

— Да какие там дела! Командующий направил меня в вашу лабораторию на весь день, а делать мне здесь нечего. Конечно, если вы сами заняты...

Биохимик вздохнул:

— Ну, что ж, если вам так хочется...

* * *

* * *

* * *

* * *

Это случилось очень давно, биотехнология тогда только начинала развиваться, а запреты и ограничения были немногочисленны — рассказывал Клаустром. Я работал ассистентом в лаборатории профессора Бернара. Группа, в которую я входила занималась как раз исследованием мутаций в гене, о котором идет речь. Делали примерно то же самое, что я только что показывал. К слову сказать, оборудование у нас было не в пример лучше теперешнего, никто не разливал сотни пробирок вручную...

Было уже известно, что мутация в данном гене вызывает тяжелое умственное расстройство. Дети, рождавшиеся с аномалией по этому гену, были вялыми, говорить начинали очень поздно и могли пользоваться лишь простейшими словами. К двенадцати годам почти все умирали. Генная терапия в то время находилась в самом начале развития, поэтому о коррекции подобных заболеваний не было даже и речи. В нашу задачу входило разработать метод ранней диагностики, способный выявить патологии у ребенка еще до рождения. Как водиться, сначала мы осваивали методику, причем в качестве apriori нормальных брали анализы у сотрудников лаборатории. Потом эти работы получили широкое финансирование, и мы уже исследовали кровь сотен здоровых и десятков больных доноров. Фотографии электрофореза занимали у нас целых шкаф, картотека велась вручную и прежде чем что-то стало получаться, все порядком намучились.

И вот, когда все уже было почти сделано, вызывает меня руководитель, и начинает отчитывать. Почему, спрашивает, фотография с явно патологическим случаем лежит в разделе "здоровые доноры"? Долго по этому поводу ругался, и наконец сказал, чтобы картотеку немедленно привели в порядок. Ну, взял я эту фотографию посмотрел какая на ней фамилия, взял список больных и ищу там соответствующий номер. Один раз смотрю, второй, нет там такой фамилии! Решил посмотреть в списке здоровых, и там нет!

Пришлось мне сознаться, что не знаю, откуда эта фотография. Сами понимаете, ничего хорошего для меня в этом не было. Всем ассистентам сначала влепили выговор, а потом уже стали разбираться, что к чему.

В общем, в итоге выяснилось, что фотографию эту сделали несколько лет назад, когда еще отрабатывали методику на сотрудниках. Тогда в лаборатории работала одна студентка, приезжала к нам по программе обмена с... — впрочем, название страны ничего вам теперь не скажет. Короче, то была ее фотография. Представляете, какой у нас вышел скандал! На фотографии оба аллельных генах разгонялись как один ваш, второй, нормальной полосы не было и в помине. Выходит, мы пишем, что такое изменение ведет к умственной отсталости и ранней смерти, притом, что в нашей же лаборатории работала... Понимаете, что получается?