Двадцать отражений лжи

И ведь вопрос действительно серьезнее некуда, учитывая все эти политические пляски вокруг Корпуса. По уму — убрать обоих подальше отсюда, предварительно прочистив мозги.

Все-таки работает Чезе на кого-нибудь на стороне? И на кого, если да?...

Я машинально начала закрывать лишние голо-экраны. Экран с письмом все еще требовательно мигал красным цветом.

Поколебавшись, я начала писать ответное сообщение с вежливым отказом... и на середине строки выключила портативку вообще. Не получит вовремя, начнет меня искать, попадется на глаза охране... Объясню все сама — не переломлюсь. Нечего Тану делать в застенках Корпуса.

Мне нравился этот веселый, общительный до настырности и действительно талантливый парень. Хотя какой он парень — взрослый мужчина, даже внуки уже пошли, судя по подслушанному. Но ведет себя он именно как студент, временами напоминая мне Чезе, да и не видела я его настоящего лица... Да, он мне нравился — может, потому, что в детстве я втайне мечтала быть именно такой. Общительной и талантливой.

Смотреть, как во всех тех, с кем играла в "камешки" в детском гнезде, у одного за другим просыпается дар... Как наставники возникают под заплетенной лазурными листиками аркой, и их взгляд каждый раз скользит мимо тебя — а гнездо покидает кто-то другой... Да, это обидно. Обидно быть среди тех странных детей, в ком дар проснулся на двадцать лет позже срока, да и то — настолько слабый, что не годился ни для кого, кроме ученицы врача. Но и хорошего врача, что тоже обидно, из тебя получиться не может. Врач должен встраиваться в любую сеть вообще без подготовки, а ты замкнулась на собственном гнезде и не любишь посторонних — ты вообще не любишь, когда тебя жалеют, а жалеют тебя все, кроме бабушки. За то, что некрасива и блекла, как лунный серп. За то, что только твой клан, клан Стражей Границ, запятнал себя связью с чужаком — связью, которая не лишила ни сил, ни красоты твою мать, зато отыгралась на тебе — внучке этого чужака.

И в завершении всего, ты своей собственной глупостью сломала себе жизнь — задолго до того, как фарр по имени Неро довершил этот процесс.

Наверное, все эти годы я и ненавидела его скорее за то, что у него хватило жестокости оставить меня в живых.

И тем не менее я упорно продолжаю делать глупости. Например, собираюсь спросить Чезе в лоб, что ему известно и что он собирается с этой информацией делать. Естественно, взяв его предварительно за руку — чтобы не смог солгать при всем желании. Это, конечно, не глупо. А вот то, что я не смогу его ни убить, ни превратить в слюнявого идиота со стертой памятью даже при самом скверном варианте ответа — очень даже.

Вот только глупо и неправильно — это разные вещи.

* * *

— Ну, как ощущения?

За спиной что-то щелкнуло.

— Никаких. Так вот... Я хотела сказать...

— А теперь? — барабанная дробь пальцев по клавишам.

— Тоже. Вы мне дадите сказать или нет?!

— Нет. Я вас вполне членораздельным универсалом попросил лечь, расслабиться, закрыть глаза и замолчать. Что-то непонятно?

В окошко округлой серебристой капсулы, где мне предписывалось расслабляться, заглянул веселый черный глаз.

Я ткнула в кнопку динамика и в очередной раз попыталась достучаться до сознания его обладателя:

— Я же сказала — все отменяется. Мы с Неро...

— ...поругались, — философски отозвался динамик. — Бывает. Я с ним ругаюсь каждую третью пятницу месяца — после подписания смет, так что не переживайте. И заодно вспомните, что вы на данный момент — пациент, так что права голоса не имеете, и лежите спокойно.

Я только махнула рукой, отчаявшись заставить Тана понять, что это не того плана ссора. Не сказать, чтобы моя совесть была до конца чиста, но я честно пыталась объясниться все те десять минут, что прошли с момента, когда у кабины 42 меня приветственно похлопали по плечу, до приглашения залезть в этот сомнительный агрегат.

Начав с фразы: "О, как хорошо, что вы не опоздали — у меня там уже все под парами стоит", Тан тараторил без умолку, озвучивая план лечения по пунктам — то ли надеялся, что я скажу по этому поводу что-нибудь умное, то ли просто хотел выговориться.

Но почему он до сих пор ничего не знает?...

— Тан... когда вы его последний раз видели?

— Гм... сегодня в районе обеда — он прилетел со Станайи, привез основную движущую силу вашего лечения. Мог бы, кстати, сделать это и пораньше — пришлось собирать на коленке... Ему же, к слову, и пришлось. Неприятных ощущений нет? Ким, вы слышите?...

Я слышала. Но ответить смогла не сразу.

— Все... нормально. И он ничего вам не сказал?

— Ну почему — сказал. Много всего, в основном нецензурного. Охрана до сих пор по углам жмется... Но не о вас, — снаружи раздалось победное восклицание. — Ну вот, готово!

Тонкими, осторожными язычками со дна капсулы начал подниматься кроваво-красный туман. Деликатно тронул пальцы — и мягким коконом окутал кисти целиком, пробираясь в рукава, под тонкую ткань рубашки, горячей ладонью охватывая затылок.

Уже зная, что это, я осторожно вдохнула — раскаленный пар сам вливался в легкие, впитывался сквозь поры, пронизывая каждую мышцу вместе с кровью. Кости почти потеряли вес, тело стало легче густого алого тумана.

Снова, как месяцы назад на Станайе, я вспомнила, что, чтобы летать, не всегда нужны крылья.

И поверила, что все еще можно вернуть...

Минуты текли сквозь пальцы струйками мелкого песка — время растворялось в красном тумане. Я впервые за много лет не чувствовала каменной тяжести собственного тела и была счастлива — безумно счастлива, что, зубами и когтями цепляясь за никому не нужное существование, все-таки дожила...

Сухой щелчок таймера безжалостно выдернул меня в реальность, отжав крышку капсулы.

Рука в медицинской перчатке ухватила ее за край и с силой дернула вверх, раскрывая серебристый эллипс. Тан ободряюще мне кивнул и поддержал за локоть, помогая встать.

— Разочарованы? — спросил он, заметив, как я рассматриваю собственные пальцы.

— Нет, — я сжала руку в кулак. — Я умею ждать.

— Я знаю, — он улыбнулся, и, стянув перчатки и сунув их в карман халата, кивнул на дверь в смежную комнату: — Для первого раза, думаю, процедур достаточно... Может, кофе? Надо бы нам согласовать план экспериментальной работы на следующий квартал. К тому же, у меня есть пару вопросов по методике выращивания...

— Тан, подождите, — я крайне невежливо схватила его за рукав, заставляя остановиться. — Мы с Неро не просто поссорились. Я отказалась от участия в его походе за веру. Так что больше не имею к этим лабораториям никакого отношения.

— Не переживайте, — Тан похлопал меня по руке и потащил к двери, легкомысленно улыбаясь. — Он сам к ним имеет довольно посредственное отношение. И никому в "Ристане" кроме вас, ну и меня, конечно, они и даром не нужны.

— В каком смысле?...

Я была настолько ошарашена, что безропотно позволила отвести себя в небольшую каморку с кухонным уголком и уютным диванчиком, и усадить за стол.

— В прямом, — Тан деловито шарил по шкафчикам, доставая сахар и заряжая кофеварку. — Неро, не в обиду ему будет сказано, в генетике понимает не больше, чем я в устройстве атомного реактора. Он проектировщик, да и у "Ристана" совсем другой профиль. Я комплектовал эти лаборатории сам — для вас и под вас. И меня совершенно не волнует, будете вы в них воплощать в жизнь его планы или заниматься своми исследованиями.

— Я не понимаю...

— Ким, — он сел напротив, болтая ложечкой в чашке. — Я его друг — вернее, друг его старшего брата, того, который родной, но сейчас это уже не важно... Мы даже в какой-то мере родственники — пусть и чрезвычайно далекие. И занимаюсь я всем этим, — Тан широким жестом обвел комнату, — совсем не потому, что мне есть хоть какое-то дело до Корпуса и того, сколько он еще просуществует в этом мире.

— Тогда зачем вы здесь? — я не удержалась и с почти детским любопытством спросила: — А у Неро есть братья? И не только родные?

— И братья, и сестры — сводные, и почти все старше него. У них вообще большая семья — в двоюродных-трюродных родственниках я и сам путаюсь. А родной брат у него один, Рэйа... Был. Он погиб почти полгода назад, — улыбка на его подвижном лице потухла, в темных глазах застыла какая-то звериная тоска.

— Извините. Кажется, я влезаю не в свое дело, — я отвела взгляд.

— Ничего, — он улыбнулся, совсем не так, как раньше, — грустно и светло. — Рэйа был моим лучшим другом... очень много лет. И самым близким человеком, который у меня был. Неро тоже был к нему очень привязан, но разница в возрасте сказывалась, я думаю... Рэйа старше почти вдвое, — Тан перевел невидящий взгляд куда-то на стену за мои плечом. — Тогда, полгода назад, Рэйа попросил меня присмотреть за теми, кого считал близкими: за братом и той, которую любил. Это и есть ответ на ваш вопрос. Именно поэтому я здесь, — его глаза неожиданно лукаво сверкнули: — И еще, скажу честно — из-за вас. Точнее, потому, что я хотел работать именно с вами. Так что даже если бы Неро сказал мне, что из-за того, что вы выходите из игры, все отменяется, — а он этого не сделал и навряд ли сделает, — это ни на что не повлияло бы. Я хотел, чтобы у вас была возможность здесь работать, и работать в полную силу, без ограничений, которые на вас сейчас наложены — и она у вас будет.

— У меня только один вопрос: почему? — я сделала глоток из кружки и посмотрела на Тана в упор. — Неужели и с вами мы были когда-то знакомы?... Хотя, судя по вашим стремлениям, характер знакомства был другой.

— Если бы, — он с улыбкой покачал головой. — Я бы очень этого хотел, но — нет, я даже не видел вас до этого года, разве что на голографиях. А вы обо мне, судя по всему, даже не слышали — и тем не менее.

— Неконтролируемый приступ филантропии? — я иронично усмехнулась.

— Он самый, — Тан невозмутимо отпил кофе.

— А может, надежда раскрутить меня на парочку новых технологий?

— Само собой.

Молчание.

— Ладно, — я протянула ему руку. — Вполне равнозначный обмен, напарник. Но на слишком многое не рассчитывайте.

— Расскажете, сколько посчитаете нужным, — он пожал мне руку. Черные лукавые глаза глянули на меня искоса. — На одном вашем лечении можно защитить полдюжины диссертаций. А теперь давайте все-таки посмотрим план исследований...

Я расхохоталась. Нет, он мне определенно нравился.

* * *

В свою каюту я вернулась к утру. За час до сигнала побудки Тан, как и обещал, вернул меня к кабине номер 42. Откуда у него вообще координаты для телепортации, я решила не спрашивать.

Ложиться было глупо, и я засела за подарок Санха. Рассудив, что порчу исторической ценности мне уже можно впаять, я еще вчера отнесла книгу к полиграфистам и попросила закатать обгоревшие бумажные страницы в пластик, и теперь она по крайней мере не грозила рассыпаться от малейшего движения.

Начать я решила, как это ни банально, с начала — то есть хотя бы разобраться в текущем ременском пантеоне. Через полтора часа у меня появилась состоящая из нагромождения пятиэтажных имен путаная схема, исчерканная стрелочками во всех направлениях, и ярковыраженная головная боль. Нет, мои собственные анкетные данные тоже не блистают краткостью, особенно если приводить их полностью, но эти... Что из десятка слов, обозначающих одну эйра-еденицу, являлось собственно именем, что — фамилией, а что — титулом, догадаться, полагаю, могли только мудрейшие, посвятившие этому жизнь. У Чезе, что ли, спросить... Правда, никогда не видела, чтобы он молился, но все-таки ремен...

Очевидно, мои мысли приобрели недюжинную мощь, поскольку он материализовался передо мной, как только я открыла входную дверь, собираясь уходить.

— О, шеф, вы уже знаете? — начал Чезе с порога, делая шаг в прихожую и решительно оттесняя меня обратно. Мне даже показалось, что за его спиной мелькнуло что-то... ярко-розовое?... Да нет, ерунда.

— Знаю что? — я заглянула ему за плечо, но Чезе оттеснил меня в гостиную и закрыл входную дверь. В голове метеором пронеслись все те мысли, что крутились в ней вчера. Кто-кто, а мой помощник отлично знает, что для эффективной самообороны мне нужна дистанция не дальше вытянутой руки. А вот шаровая молния, на которые он большой мастер, поджарит меня на расстоянии куда большем. Не говоря уже о том, что небольшой электрошок — и я буду валяться в отключке, как и все простые смертные.

Чезе широко улыбнулся и сказал:

— Командующий Ад,ер возвращается из командировки на месяц раньше. Уже через две недели будет здесь.

Я подавила облегченный вздох. Кажется, у меня паранойя.

— А почему он мне не написал?... — я попыталась обойти Чезе и выйти обратно в коридор. Продолжая натянуто улыбаться, он дал задний ход, продолжая маячить перед дверью.

Или все-таки нет?...

— Не знаю. Меня просто поймал его куратор в координационном центре и попросил вас обрадовать. Вроде бы у них там перебои с галасетью, со связью проблемы.

— Ясно.

Сощурившись, я в буквальном смысле приперла помощника к стене и поинтересовалась:

— А скажи-ка, почему ты не даешь мне выйти?

Последнее слово потонуло в пронзительном звоне переговорника. Чезе быстро нажал на сброс, нашарил у себя за спиной дверную ручку и, пробормотав, что не понимает, о чем я, спиной вперед вылетел в коридор.

Я мысленно вписала в список дел на сегодня проверку помощника на вшивость и жирно обвела два раза. Высоковаты сейчас ставки, чтобы прохлопать шпиона у себя под носом просто потому, что его предательство будет для меня больнее, чем всего остального блока разом.

Приглашу после работы на кофеек, а там посмотрим. Если он работает на Эрро, будет неприятно, но не смертельно. А вот если на кого-то другого... Тут результат напрямую зависит от того, у кого из нас лучше реакция.

Я отогнала видение неаппетитно дымящегося шашлыка из фарры Шалли и мысленно же поставила галочку напротив пункта "блокада высшей пси-деятельности". Сразу после кофе. Если зря — извинюсь.

Все утро прошло в чтении и составлении вороха документов: Санх прислал сообщение, что братья уже вылетели; доктор Хова не без скрипа, но согласился на присутствие в клинике "посторонних"; Селен выслал очередную порцию отчетов по группе и записку от себя лично — о том, что его бесполезность на этой операции сравнима с "копьем при охоте на турбулов" (что бы это ни значило) и что единственное, чем занимается он сам — составляет компанию вождю в игре в "джонг" (мне вождь передавал привет). Постскриптумом шла малодушная просьба забрать его из этих грибных плантаций обратно в офис, поскольку совесть не позволяет ему зарабатывать повышение, выезжая на спинах пашущих вовсю коллег.

Судя по лексике, интеграция народов идет успешно.

Я бегло просмотрела присланные Селеном отчеты и не удержалась от улыбки: всех моих внедренных агентов совершенно случайно отправили в пеший двухнедельный поход по забору образцов местной фауны, а новый персонал руководство лабораторий как раз перестало набирать. Какое удивительное стечение обстоятельств, не правда ли?...