Рассказывать девушкам о предполагаемой сделке мы разумеется не стали. В меленьком зданьице, где сидел интендант, было душно, пыльно и стоял тяжелый запах и поэтому наши девушки, едва получив все необходимое, сразу же вышли наружу ко всеобщей радости. Интендант — хмурый, среднего возраста, мужик со всклоченными темными волосами — не промолвил и слова, кроме нечленораздельного приветственного бурчания в самом начале. Когда нам выдали красные нашивки, я кивнул остальным — подобные дела лучше обстраивать с глазу на глаз — и Кузьма, Михаил и Лоб вышли вслед за девушками. Я открыл было рот, чтобы узнать насчет спиртного, как интендант внезапно заговорил первым:
— То, что ты из "наших" не означает, что мы теперь с тобой станем обниматься и горланить армейские песни.
Я закрыл рот.
— Я Сергей Шрамин. Рысина тебе говорила обо мне.
— А... да... Посохи не ломаются, — с трудом вспомнил я правильную фразу.
— Слушай меня внимательно, второй раз повторять не стану. Один из наших агентов — Яков Бондин — ведет наблюдение за мастером-оружейником Одионом в оружейной мастерской "ИгшПромСталь"... Полагаю, ты понимаешь, что говорить тебе надо именно с Яковом, а не с Одионом. И только не надо, пожалуйста, прямо сейчас бежать к Якову. Займись своими делами. Рано или поздно ты окажешься в тех краях. И Яков сам тебя найдет.
— Я понял. Выпивка есть?
— Донесли уже... Нету!
— А если подумать?
— Нет, я сказал! Нету, мамой клянусь!
Я достал из-за пазухи оленьи рога и вывалил их на стол перед Шраминым.
— Осторожно! — воскликнул он. — И откуда у тебя только руки растут?! Ладно... Давай-ка их сюда. А это тебе. И сразу спрячь! А то ходят тут всякие...
Он протянул мне бутылку какой-то мутной жидкости, которую я быстро сунул за пазуху.
— И проваливай давай, пока никто не увидел.
На улицу я вышел довольный, сразу давая понять, что все прошло успешно.
— Ну что, спросим у кого-нибудь, где казармы Красных и госпиталь? — хлопнул в ладоши Орел.
— Нет. Я не пойду в госпиталь, — заявила Зизи.
— Как нет?
— Так нет! Я передумала. Ведите меня в эти свои... казармы.
Орел расплылся в широкой улыбке и уже собрался сострить по этому поводу, но я пихнул его локтем в бок, чтобы он заткнулся, хотя сам едва сдерживался от смеха.
Чтобы добраться до казарм, нам снова пришлось выйти на выжженную солнцем степь. Когда мы отвязывали своих животных, к воротам подошел орк, небрежно тащивший за своей спиной гигантский мешок с бренчавшим внутри оружием.
— О! Очередные салаги! — приветствовал он, косясь на Лизу. — И эта тут. С утра сплетни ходили, что крылатую доставят. Не врали значит.
Эльфийка окинула орка холодным взглядом, но ответа не удостоила.
— Интересный способ транспортировки, — протянул Орел, глядя на столь варварское отношение к оружию.
Орк звякнул мешком, слегка подбросив его кверху без всяких усилий.
— Некогда мне с каждой зубочисткой возиться. Целыми днями по всему округу хожу собираю! Это самый ценный ресурс в армии. Постоянная нехватка. А почему? Потому что молодые салаги, заполучив в руки меч или топор, сразу бросаются на все, что движется. Чаще всего неуспешно. Так и гибнет дурачье. А Шраму потом ходи и собирай казенное добро.
— Постойте... вы — Шрам Лесных? Краевед? — спросил я, вспомнив напутствие Коловрата.
Орк опустил на землю мешок с оружием.
— Ну я. Дело, небось, ко мне какое?
Я коротко рассказал ему о том, как неожиданно для самого себя стал надеждой орков, и что Верховный Шаман поручил мне встретиться с Шипом Змееловом и передать ему посылку.
— Так... Ясно. И ты, и Коловрат можете на меня рассчитывать. Шипа я отыщу, все ему передам. Так что, когда ты до него доберешься, он к разговору с тобой будет готов. А то, знаешь ли, он — орк старой закалки, может сначала оглоблей по башке стукнуть. И лишь потом разговоры разговаривать.
В мыслях о том, что могу огрести за то, что пытаюсь кому-то помочь, я оседлал Старика, и мы двинулись вперед. Однако отойти далеко нам не удалось: буквально в нескольких шагах от ворот, нас остановил Зэм, выросший как-будто из-под земли. Вокруг была голая степь и я не представлял, как мы могли его не заметить сразу.
— А ну стоять! Спешиться всем. Я прапорщик Синих Сарбаз Бий-Кируни, несу тут постовую службу. А говоря по-простому — слежу за такими салагами, как вы!
— А че мы? Идем себе в казармы, — пожал плечами Лоб, грузно спрыгивая с носорога.
— У вас, сразу несколько нарушений: браконьерство, подкуп должностного лица и пронос спиртного в расположение военкомата.
— Что? — оторопел я.
— Что слышал. Быстро доставай, что обменял у Шрамина на оленьи рога. И даже не вздумай отнекиваться! Сейчас кучу свидетелей притащу.
— Что вы такое говорите?! — возмущенно начала Матрена, но прапорщик Синих смотрел на меня в упор и мне пришлось подчиниться.
Под удивленными взорами я достал бутыль и протянул ее Сабразу Бий Кируни.
— Вообще-то, это ваши попросили, Синие, и рога тоже от них. Никаким браконьерством мы не промышляли.
— Так я тебе и поверил! Попался и валишь все на невиновных? Все вы, Красные, такие! Лживые, трусливые и тупые!
— Что... когда вы успели? — Матрена от возмущения стала краснее помидора, Лиза просто закатила глаза к небу, всем своим видом выражая презрение к нашей компании.
— Значит так. За свои проступки придется отвечать! — самодовольно сказал прапорщик. — Доложите о нарушении своему офицеру и получите взыскание. И не вздумайте смолчать — лично проверю!
Дальнейший путь до казарм мы преодолели хоть и без приключений, но в тягостном молчании. Лиза и Матрена ехали чуть впереди и пришпоривали животных, как только мы пытались с ними поравняться. Они даже о чем-то шушукались между собой, хотя до этого игнорировали друг друга.
— Знаете, как начинается самая крепкая женская дружба? С разговора о том, какие мужики козлы, — прокомментировал Орел.
Лейтенант Красных Майя Шинелина — миловидная, хрупкая девушка с большими темными глазами — чуть не расплакалась, когда мы доложили ей о своей провинности. И это заставило меня устыдиться и пожалеть о содеянном гораздо сильней, чем если бы нам устроил выволочку какой-нибудь грозный орк.
Мы стояли на плацу, окруженном красными знаменами и стендами с патриотическими лозунгами. Как и территория военкомата, казармы были отгорожены от степи высокой бетонной стеной. Здесь росли деревья, ветер не сыпал в глаза песком и было чуть попрохладней.
— Что же с вами, новобранцами, творится! Не успеваете прибыть в расположение части, а уже замечания. Согласно Уставу я обязана отреагировать. Ладно... об этом потом. А пока — располагайтесь. Мальчики налево, девочки направо, животные в загон. Это туда...
— А где у вас тут еду раздают? — задал Лоб насущный вопрос.
— Столовая вон там. Территорию без приказа не покидать! Все понятно?!
После того, как мы расседлали и покормили животных (мой Старик ограничился только водой, отворотив нос от сена), нам представилась возможность ознакомиться с нехитрым бытом имперских призывников. Возможно, женские казармы выглядели куда более уютно, мужские же отличала максимально скромная обстановка: железные кровати с колючими покрывалами, маленькие деревянные тумбочки и высокие стеллажи для брони и оружия.
В казармах было пусто, день был в разгаре и все находились на учебном полигоне. Зато в столовой мы обнаружили держащегося за разбитую голову орка-почтальона.
— Голова кружится, блин! Сволочи...
— Что случилось? — спросил я, усаживаясь рядом с орком.
— На меня напали и стукнули тупым предметом. Прям по затылку. Упал, потерял сознание, очнулся... Сумку сперли с письмами!
— Кто?
— Да дембеля Синих, кто же еще! Тут у нас поединки не запрещены — это, типа, закаляет бойцов. Вот и взяли моду — на почтальона нападать! На святое замахнулись, ироды! Солдаты ждут весточки из дома, поцелуи от любимых, сплетни там всякие. Если не принесу, они ж меня на десяток маленьких орков разорвут. Я раньше думал, что почтальоном быть легко. Как бы не так! Нам, связистам, если хотите знать, молоко должны за вредность давать.
Почтальон со смешным именем — Бич Кочевников немного обрисовал нам ситуацию в военном округе, пока мы уплетали кашу с котлетами. Чем дольше он говорил, тем сильнее я чувствовал себя дураком из-за того, что повелся на глупый развод Синих с их оленьими рогами. Ни о какой совместной попойке даже речи не могло идти! Здесь, вдали от войны с Лигой, шло свое, порой довольно суровое противостояние.
Матрены и Лизы с нами не было, они ушли в женские казармы и пока не появлялись. Я начал беспокоиться. Все таки эльфийка в святая святых Империи — событие из ряда вон выходящее. Скорее всего за ней тайком приглядывают и Комитет, и Хранители, но я все равно не мог отделаться от мысли, что кто-нибудь из солдат захочет по своему поквитаться с выходцем из Лиги. Почти у всех имперцев есть кто-то погибший на фронтах нашей не прекращающейся войны. В то же время, мне было интересно, что на уме у самой Лизы. Ждать от нее преданности Империи вряд ли стоит, но на захваченной ХАЭС лояльность к своей родине она тоже не проявила.
Я высказал опасения, по поводу долгого отсутствия Матрены и Лизы, вслух.
— Так они поди в Красном Уголке, — успокоил меня Бич. — Рядом с женскими казармами Красный Уголок есть, девок туда как магнитом тянет. У нас там львята растут. Талисман, гы!
Почтальон оказался прав. Так сильно непохожие друг на друга Матрена и Зизи щебетали в унисон, восторженно прыгая вокруг трех маленьких львят, которых ефрейтор выгуливал на лужайке недалеко от столовой.
— А-а, еще пополнение... Здорово! — добродушно сказал он. — Я тоже за красных служил. Оттрубил свое — скоро уж домой, на Изун свалю. Эх, горько мне! Проиграли мы Синим! А эти сволочи обрадовались, озверели.
— Представляете, они хотели отравить наших львят! — доложила Лиза, теребя за ухом одного котенка. Похоже, умильные животные помогли ей очень быстро почувствовать свою принадлежность к одной и соперничавших сторон.
— Угу, — покивал ефрейтор, немного осоловевшими глазами поглядывая на эльфийку. — Даже малышей не жалеют. Гады синерылые! Ну ничего... Я знаю, как с львятами обходиться. У меня ко львам с детства особое отношение, потому и просился за красных служить. Я им заместо матери буду: выкормлю, выращу, воспитаю. Я ж тоже сирота. Сын полка, можно сказать!
Мы могли бы глазеть на львят до самого вечера, но разыскавший нас прапорщик Щит Меднолобых прервал эту идиллию.
— И чего вы тут расселись как на именинах? — рявкнул он. — Вы в армии или где? Оружие держать доводилось? Нам тут слабаки не нужны — Синие и так обнаглели.
— Доводилось! Мы принимали участие в штурме ХАЭС, — гордо заявил приосанившийся Орел.
— И что мне, плясать теперь прикажешь от радости? На последних Учениях мы продули Синим. Реванш — вот что нам нужно! Вы теперь одни из нас, Красных! Надеюсь, я не должен разжевывать, что это значит?
Мы молча переглянулись. Похоже прапорщику хотелось на кого-нибудь поорать и тут очень кстати подвернулась группа новобранцев.
— Значит так! Впечатления дисциплинированных новобранцев вы не производите. Ничего, мы сделаем из вас настоящих бойцов! Начнем с главного — формы, содержание не так важно. Посмотрите на себя! У тебя пуговицы болтаются, а у тебя в ботинках я даже не отражаюсь. Бардак! А это что? Ремень?! Ты где такой взял? Как можно жить в таком ремне?
Глаза Лба начали наливаться кровью, Кузьма сжал руки в кулаки, сгорая от желания схватить лук, Лиза смотрела на прапорщика с непередаваемым высокомерием, и только Матрена и Михаил почувствовали смущение.
— Короче, вам нужно главное солдатское обмундирование — нормальные ремни! А лучшие ремни делаются из чего?
— Из чего?
— Из змеиных шкур! А шкуры добываются где?
— Где?
— В степи! А добывать их должен кто?
— Кто?
— Вы! Ох и тупые новобранцы пошли... В общем так! Сейчас дружно, строевым шагом, идете и зачищаете территорию вокруг казарм. Выполнять беспрекословно! Не приведи Астрал — узнаю об обратном! А то развелось тут всякое и нагло ползает...
— Что? — возмутилась Лиза. — Вы хотите сказать, что мы должны идти собирать змей?
— А ты, мамзелька лигийская, змей боишься что ли? Ты лучше меня бойся, в гневе я страшен!
Вряд ли кто-то из нас испугался бы этого прапорщика в гневе, но у нас уже было одно взыскание и нарываться на второе не стоило.
Со змеями, прямо скажем, отношения у меня были не очень. Я видел их впервые и не имел ни малейшего представления, как ловить этих быстрых, изворотливых гадов, все время норовящих если не ускользнуть, то хотя бы ужалить за руку. Я не знал, действительно ли из них будут делать ремни, но на всякий случай старался не портить серые, пятнистые шкурки. Лучше всего работа шла, как ни странно, у Лба, который никак не реагировал на ядовитые укусы, и потому хватал змей охапками и сворачивал им головы. Матрена и Лиза принять активное участие в ловле боялись, и хотя в армии все равны, мы, пока не видит начальство, решили, что охота на змей — не женское дело, и на помощи дам не настаивали. Лиза сразу заняла наблюдательную позицию издали, Матрена же все-таки попыталась внести свою лепту и даже оглушила одну змею, но взять ее в руки так и не смогла.
Из-за жары мои руки вспотели и удержать извивающихся змей было очень сложно. Лиза сходила в столовую за водой, которая благодаря одному взмаху посоха Михаила стала ледяной. Я один выпил половину фляги, но напиться не смог и отправил эльфийку за добавкой.
— Постарайся не лопнуть, — сказала она, протягивая мне вторую флягу.
— Надеюсь, не отравлено, — хмыкнул я.
— Не смешно.
— А с чего ты взяла, что я хотел тебя рассмешить?
Она замолчала на некоторое время и я пожалел о своих словах.
— Если бы я хотела вас убить, я бы уже это сделала, вы давали мне много удобных моментов.
— Извини. Просто твое нахождение здесь...
— У меня не было выбора, — пожала плечами Лиза.
— У тебя был выбор на ХАЭС, но ты приняла странное решение, — возразил я.
Она снова замолчала, опустив глаза. Ее длинные ресницы подрагивали и мне на секунду показалось, что она плачет, но когда она подняла на меня взгляд, глаза ее были сухими. Хотя я уже начал к ней привыкать и мои колени почти не дрожали в ее присутствии, я все равно отвернулся, чтобы не поддаваться ее чарам.
— Ты говорила, что тебя насильно удерживали в притоне. Почему же на ХАЭС ты помогла нам, а не Лиге? Личные счеты?
— На ХАЭС был лигийский отряд самоубийц. Вне зависимости оттого, добились бы они своей цели или нет, никто из них не вернулся бы домой. Я пока не готова подписывать себе смертный приговор.
— Не увиливай. Ты сражалась на нашей стороне, так что смертный приговор ты себе уже подписала. Если у тебя на родине узнают, что ты внесла посильный вклад в провал той операции, Айденус лично озаботится твоей судьбой.
— Мне все равно. Я отреклась от них... — тихо сказала она, и прозвучало это так искренне, что я не на секунду не усомнился в правдивости ее слов. Она резко подняла голову и с вызовом спросила: — Ты считаешь меня предательницей?
