— Тормози, — резко бросил он другу, ничего не объясняя.
Андрей сбросил скорость и удивленно посмотрел на Славу.
— Тебе плохо? — осторожно уточнил он, внимательно приглядываясь.
"Наверное, пытался вспомнить, сколько я выпил", решил Святослав, "или просто, беспокоится об обивке сидений".
— Поверни направо, — он махнул рукой, указывая на проезд, ведущий во дворы.
— На кой черт? — удивился Андрей.
— Просто поверни, — с нажимом повторил Слава, напряженно всматриваясь в слабоосвещенную площадку перед многоэтажным домом.
Андрей хмыкнул, пожал плечами, но таки заехал во двор.
— Останови тут, — едва машина затормозила, Слава открыл дверцу.
— Слав, да что ты творишь? — Андрей таки возмутился и, наклонившись, помешал ему выйти, не отпуская дверь. — Это не твой двор, не твоих родителей. Я не удивлюсь, если ты в первый раз его видишь. А ты прилично выпил. Я не дам тебе выйти тут.
Святослав скривился. Думал беспечно ухмыльнуться, да только вышла какая-то гримаса.
— Все нормально, Андрюх, серьезно, — он хлопнул приятеля по плечу, придавая своему тону легкость, которой не испытывал. — Я вон там, — он мотнул головой вбок, — на скамеечке посижу пару минут. Проветрюсь. И вызову такси, обещаю.
— Слав, у тебя — частный дом. Свежего воздуха — навалом, что ты мелешь? — Андрей не собирался соглашаться. — Про какое "проветрюсь" заливаешь?
— Андрей, — он посмотрел другу в глаза. — Езжай домой, не надо оно тебе, честное слово, — Слава надавил на ладонь приятеля, заставив того отпустить ручку. И, распахнув-таки дверь, вышел из машины. — Я посижу десять минут, и поеду. Просто..., — он сжал пальцы, хрустя суставами. — Мне подумать надо. Давай, убирайся.
Кивнув на прощание, он захлопнул дверь, не давая Андрею возразить.
И не оборачиваясь, пошел к скамейке, на которую указывал ранее.
На улице оказалось довольно прохладно. И даже пальто, которое он надел поверх рубашки, не особо спасало.
Может, стоило его застегнуть?
Но Славе было лень.
Он обернулся, наблюдая за тем, как машина Андрея, все же выехала со двора после некоторого колебания водителя. И, с глубоким вздохом, уселся на холодную скамейку, уперевшись локтями в бедра. Потер ладонями лицо и запрокинул голову.
В окнах Наташи света не было. Но машина стояла на обычном месте. А значит, он сейчас был рядом с ней.
Потерев затылок ладонями, Слава уставился себе под ноги.
Андрей припарковался сразу за поворотом, заглушив мотор и погасив все фары.
Черта лысого он оставит Славку одного в каком-то непонятном дворе, когда друг в таком состоянии.
Андрей опустил стекло, не обращая внимания на ночной холод ранней весны, чтобы не пропустить, если другу вдруг понадобится помощь.
Святослав, как и говорил, уселся на какую-то лавку под подъездом, и просто сидел. Периодически растирая лицо и голову ладонями.
Он даст ему эти чертовы десять минут, а потом заставит Славку сесть в машину и отвезет домой. Даже, если для этого потребуется применять силу.
Однако планам Андрея не суждено было сбыться.
Через девять минут дверь подъезда, у которого Слава сидел, открылась с негромким скрипом. Андрей напряженно всмотрелся в темноту, прикидывая, может ли этот неизвестный оказаться хоть какой-то угрозой для друга. И... выругался вслух, да так громко, что испугался себя выдать, когда узнал эту невысокую, хрупкую фигуру и растрепанные короткие волосы.
Наташа, кутаясь в куртку, остановилась прямо напротив Славы, и в тишине двора Андрею был прекрасно слышен их разговор.
Хотя, вероятно, не стоило слушать.
Глава 16
Наташе показалось, что Слава узнал ее шаги, едва она вышла из подъезда. Во всяком случае, он еще ниже наклонил голову, и постарался не отреагировать, когда она остановилась рядом. Но Ната видела, как сильно он сцепил пальцы рук, которые держал перед собою.
— Слав, что ты тут делаешь? — тихо проговорила Наташа.
Не удержавшись, она протянула руку и пригладила растормошенные пряди у него на голове. Отчего колокольчики на браслете тихонько зазвенели.
— Сижу, — лаконично ответил Святослав, не посмотрев на нее.
Но и от касания не отстранился. Наоборот, дернулся, будто хотел потянуться за ее пальцами, и сам себе не позволил.
Что сидит, она и без объяснений заметила. Потому и спустилась, увидев Славу в окно. Одно дело, когда он сидел в машине. Но вот так, в расстегнутом пальто, без пиджака, только в рубашке, которая выделялась в ночи белым пятном...
Наташа не смогла смириться с подобным неразумным поступком.
— Холодно, — не более многословно констатировала она и, осмелев, спустилась ладонями на его лицо, обхватив щеки Славы.
— Холодно, — согласился он, сопротивляясь ее попыткам поднять его голову. — Иди домой, простудишься.
— Ты повторяешься, — она фыркнула, со стойким ощущением "де жав ю".
Но все равно, постаралась сохранить непринужденный тон. Пусть внутри у нее все сжималось после утренней сцены, и она мало, что понимала в поведении этого мужчины, однако за прошедший день, который провела в полном одиночестве, Ната успела все обдумать и переосмыслить. И осознала одну простую истину — теперь, зная, что имеет значение для него, она не отступится. Даже если он будет и дальше вести себя как последний грубиян, а потом огорошивать ее такими "сюрпризами", она готова бороться за то чувство, которое испытывала к Славе. Пусть и приходилось воевать с ним самим.
— Зачем ты сидишь на холоде? — опять спросила Наташа, надавив своими ладонями, чтобы приподнять его голову и, наконец, заставила Славу посмотреть на нее.
Он был пьян. Ну, или, во всяком случае, гораздо более выпившим, чем она видела Святослава за все это время.
Но Ната ни капли не испугалась.
Он же промолчал, просто смотря на нее.
Наташа закусила губу, видя это опустошенное, безнадежное выражение его зеленых глаз. А потом, Слава неожиданно повернул голову, и поцеловал центр ее ладони.
И снова поднял лицо, только глядя теперь куда-то мимо нее, в небо.
— Желание на звезду загадываю, — хрипло, с издевкой над тем, что говорил, произнес Слава тогда, когда Ната уже решила, что он не ответит. — Мне говорили, что это — проверенный способ, когда ничто другое не поможет.
Наташа даже дышать перестала от этих слов. Ей хотелось обнять его, хотелось поцеловать, сделать что угодно, лишь бы он не говорил с такой безнадежностью. Лишь бы не издевался над собой, за то, что так хочет изменить что-то, ей неизвестное.
Моргая, чтобы он не увидел слез, которые появились в ее глазах, Наташа и сама запрокинула голову, продолжая обнимать его лицо ладонями.
— Пасмурно, — ей не удалось проговорить это невозмутимо. Голос ломался, вот-вот грозя оборваться во всхлип. Но она держалась. Пусть и из последних сил. — Звезд не видно.
Он криво усмехнулся, она ощутила это движение его губ руками.
— Мою звезду эти тучи погасить не смогут, — тихо пробормотал Слава, так, что ей пришлось напряженно вслушиваться даже в тихом и пустом дворе. А потом, Наташа опять ощутила касание его губ к своему запястью, туда, где едва слышно позвякивал колокольчиками браслет.
— Слава, — она опустила лицо, уже не обращая внимания на то, что одна предательская слезинка сорвалась с ресницы, упав на его щеку. — Холодно, пошли в квартиру.
— Плохая идея, Ната, — хрипло ответил он, зажмурившись. — Возвращайся домой, нечего тебе ночью на улице торчать.
— Не пойду, — покачала она головой. И еще две слезинки упали Славе на щеки. — Или ты пойдешь со мной туда, где тепло, или я буду сидеть с тобой здесь, где холодно.
Он стиснул зубы, но Наташа все равно услышала, как Святослав выругался.
Вдруг, совершенно неожиданно, она ощутила, что он расцепил, наконец, свои пальцы, и крепко обхватил ее за бедра, притянув к себе. Ната почувствовала холодное, немного колючее касание щек Святослава, когда он уткнулся лицом ей в живот, между курткой и коротким топиком от пижамы, которую она не успела сменить на что-то более теплое, увидев его во дворе.
Наташа даже не вздрогнула от этого касания. Только кожа ее покрылась мурашками, а воздух перестал попадать в легкие, когда Слава резко вдохнул и издал какой-то низкий, сиплый звук, и не стон, и не ругательство, осознав, что касается губами ее обнаженного живота.
— Не плачь, солнышко, пожалуйста, не надо, — отрывистым, надломленным голосом попросил он, еще крепче сжав руки, чтобы прижать ее к себе. — Только не плачь. Я так хочу, чтобы ты всегда улыбалась.
— Невозможно радоваться всегда, Слава, — Наташа и сама, обняв его затылок, наклонилась, шепча слова Святославу в волосы.
— Но я хочу, чтобы ты была счастлива, — с непробиваемым упрямством выпившего человека, заявил он.
Она усмехнулась от такого требования, вытирая глаза пальцами.
— Это сложно, Слава. Как я могу быть счастлива, если ты даже кофе со мной выпить не хочешь? — спросила она, второй рукой погладив его щеку.
Он открыл рот, чтобы что-то ответить.
Замер. И глубоко вздохнул, потершись щекой о теплую кожу Наташи.
— Мне не стоит пить с тобой кофе, солнышко, и мое желание роли не играет. Это не добавит тебе счастья, — тихо произнес Святослав ей в живот.
Она хотела бы возмутиться. Хотела бы резко и непримиримо сказать ему, насколько он неправ. Но одно Наташа поняла — этого мужчину невозможно переспорить, если тот что-то вбил себе в голову. Только незаметно, исподволь показывать, что и его точка зрения не всегда оказывается верной.
— Может быть, ты позволишь и мне участвовать в принятии решения? — стараясь сделать свой голос ровным, спросила Наташа, раз за разом проводя по его волосам пальцами. Словно в попытке приручить лаской дикого зверя. — В конце концов, это же мое счастье. И я могу определить те факторы, которые дарят его мне.
Святослав снова замер.
Сжал свои пальцы на ее бедрах так, что Наташе даже стало немного больно и, подняв голову, как-то растерянно, едва ли не испуганно посмотрел на ее лицо. Было в его глазах что-то. То ли сомнение, то ли надежда. Наташа не смогла бы с уверенностью различить ту смесь эмоций, которая отразилась на уставшем любимом лице.
От этого взгляда она забыла о том, что они находятся в ее дворе. Забыла о холоде, и коварном ветре, пробирающем до костей. Все, что Наташа чувствовала — это его руки на своем теле, его дыхание на голой коже своего живота под полами куртки. И такую надежду, что сердце заходилось ударами едва ли не в горле, мешая соображать ясно.
— Но ты даже не представляешь, чего это будет стоить, — неясно для Наташи, после долгого молчания, прошептал Святослав, опять уткнувшись губами ей во впадинку пупка. — Совершенно не знаешь...
Она не поняла. Но и переспросить побоялась.
А в сознании мелькнула странная идея, что возможно сейчас, когда Слава довольно сильно выпил, ей будет проще узнать, что же с ними случилось...? Однако и продолжать сидеть на улице — не хотелось. Она действительно волновалась о здоровье этого упертого и непримиримого мужчины. Слишком много он значил для нее. Слишком. Практически все...
Наташа поежилась. Специально. С удовлетворенной радостью в душе отмечая, что его объятия после этого ее движения становятся крепче.
Плевать на все, что он говорил. Она ему совершенно не безразлична. И ее единственный шанс — сыграть на этом.
Достаточно громко вздохнув, она попыталась отступить на шаг.
Слава не пустил, даже на миллиметр не ослабил своего захвата.
"Поразительная непоследовательность", довольно отметила Ната.
— Подвинься, — обратилась она к Святославу. — Я сяду рядом.
— Ты с ума сошла?! — Слава возмущенно вскинул голову, а потом, уперевшись одной рукой в скамейку, оттолкнулся, постаравшись выпрямиться.
Его немного повело, но Слава быстро восстановил равновесие. Все это заняло не больше пары секунд. И вот теперь, он уже стоял, нависая над ней, но так и продолжал обнимать Наташу.
— Ты не будешь сидеть здесь на холоде в одной пижаме, — отрезал Слава, и обнял Наташу так, чтобы укутать полами своего пальто. Она испытала почти блаженство, ощутив тепло его тела и вдохнув такой любимый запах его кожи, пусть и смешанный с нотками алкоголя. — Я запрещаю!
Ей показалось, что указывать на неуместность подобного заявления со стороны Славы будет неправильным стратегическим шагом.
Потому Ната только сдержанно улыбнулась куда-то, в район его груди, и передернула плечами.
— Но ты же сидишь?
— Я — не тот, на кого стоит равняться, — Святослав так же передернул плечами, говоря о себе так, словно о чем-то неважном. — Ты тут сидеть — не будешь!
Наташа вскинула голову, глядя в его напряженное, волевое лицо.
— Тогда, тебе самому придется отвести меня домой, — она вздернула бровь с насмешкой и некоторой долей вызова. — Одна я не пойду. Буду сидеть здесь, с тобой.
Он тряхнул головой, бормоча проклятия. И тяжело вздохнул. Один раз. Второй.
— Это, действительно, плохая идея, солнце, — все с той же горечью, прошептал Слава. — Совершенно нелепая. Я не смогу отвести тебя домой и... уйти, — он замолчал, опять передернув плечами.
Его руки сильнее обняли ее, прижимая Наташу к себе крепко-крепко.
Она знала, что он ощущал. Просто потому, что сама испытывала то же самое. И не собиралась его отпускать. Этот разговор начинал ей напоминать детскую игру в "гляделки". Вот только, вместо немигающих взглядов, они пытались "переглядеть" один другого словами и собственным упрямством.
— Тогда, я останусь тут, на улице, — Наташа попыталась отстраниться, чтобы, сев на лавку, наглядно продемонстрировать, что именно собирается сделать.
— Черта с два! Ты пойдешь домой, и ляжешь спать, укрывшись теплым одеялом! — Святослав крепче сжал ее плечи, и встряхнул Наташу, будто бы так пытался настоять на своем.
Хороший план. Просто прекрасный. Но на ее условиях.
— Только с тобой, — обняв его за талию, со вздохом прошептала она.
Слава напрягся. Поднял одну руку, обхватив ее подбородок пальцами, и заставил Нату посмотреть ему в глаза.
— Господи, солнышко, ты же ни черта не понимаешь, о чем просишь, — каким-то надсадным голосом просипел Святослав.
Она даже испугалась такой интонации, на секунду испытав желание зажмуриться.
— Пошли, — со вздохом признавая, что проиграл этот спор, Слава, не размыкая объятий, потянул ее к двери подъезда, по памяти набрав код, — я отведу тебя домой. А потом вызову такси.
" Черта с два", ответила Наташа Славе про себя его же словами.
Она споткнулась на пороге своей квартиры.
Специально.
Так, чтобы оказаться между Славой и дверью.
Наташа была готова идти на любые уловки, чтобы удержать этого мужчину возле себя еще хоть ненадолго. А лучше, навсегда.
Святослав подхватил ее, не дав упасть, но и сам пребывал не в том состоянии, чтобы нормально сохранить равновесие. В результате его маневра, они оба навалились на стену коридора, ощутимо приложившись плечами. Но все равно, им стало весело. И она добилась своей цели.
