Сейчас же их не было видно на ближайшие десять с лишним километров в округе. Небо чисто.
— Эх, ударить бы с воздуха по тем раздолбаям, — отметил к слову майор.
— А почему бы и нет, здесь где-то должен располагаться аэроклуб, — ввернул лейтенант.
— Какой ещё аэроклуб — с парапланами или иными летающими швейными машинками?
— Кукурузник...
— С времён Второй Мировой и разложен на взлётной полосе по деталям, либо на ней же развалится при попытке взлететь и не в небо, а на небо вместе с экипажем самоубийц...
— А что мы теряем?
— Действительно, бульбаш, всё-таки авиация... — намекнул недвусмысленно Москаленко. — Вдруг появится у нас?
— Как далеко и расположен этот твой аэроклуб юных любителей, летёха? — заинтересовался Азаровский предложением командира "Акации". Оказалось, что по пути — дороге на Ровно. Знать не зря они выбрали данное направление движения, преследуя колонну бронетехники "гастарбайтеров". И если предположит: скорость их передвижения средняя, достигает порядка 30-40 км/час, а им можно добиться и выше до 60 км/час, ну хотя бы 50 км/час, то реально сократить расстояние и ещё до рассвета.
Азаровский понимал: "гастарбайтеры" действуют по заранее отработанному шаблону — нападают в предрассветный час в промежутке времени от 4 до 5 часов, когда сон наиболее крепок и уже довольно светло для ведения боевых действий без применения наружного освещения. Цели легко различимы.
И в их случае без диверсии не обойтись. Сейчас бы он точно не отказался полетать и на "кукурузнике" без парашюта, но со связкой противотанковых гранат — и не все ручными, а и парочкой штурмовых. Но не было их у них — склад Панасюка накрылся вместе с хуторянином.
На его отпрыска до сих пор без слёз не взглянешь, тот выглядел как вырванный с корнем из земли сорняк — чах на глазах.
— Ничего, сынок, мы ещё повоюем с тобой, — подмигнул озорно Азаровский. — У тебя будет возможность разобраться с тем, кто заварил эту кашу! Я даже знаю кто, и если нам повезёт столкнуться с ним, предоставлю возможность поквитаться за отца!
Слова майора подействовали на паренька, тот занялся осмотром оружия, приводя в порядок.
Принцип был прост — армейский — займи солдата делом, чтобы у него не болела голова от насущных проблем, а была занята и он сам нужным делом, чем бездельем. Что было хуже всего для Азаровского, вот и придумывал себе постоянно на марше разного рода нюансы, постоянно теребя то тех, кто находился по соседству с ним в "Тунгуске", то лейтенанта в "Акации".
— Слышь, летёха...
— Да, товарищ майор... — откликнулся тот на связи.
— А у тя чё там за боекомплект — полный или...
— Лучше не спрашивайте...
— Чё, типа не ответишь? Стыдно? Так, когда устроим заварушку с "гастарбайтерами" не до того будет, ноги бы унести! Давай, повествуй, а я послушаю, заодно отвлекусь от гнетущей действительности! Бухти...
— Под моим началом улучшенная модель "Акации". За счёт укладки барабанного типа боекомплект с 46 снарядов увеличен на 15 до 61 снаряда (максимально)...
— Это интересно, и понятно, но, сколько по факту при нас — обладает твой экипаж?
— Что-то около двух десятков...
— Вот! Уже лучше, а то пытался расстроить меня, когда напротив порадовал...
— Я ещё не всё сказал относительно боекомплекта...
— Продолжай... и радовать...
— Нечем...
— Почему, летёха? Что не так?
— Из двух десятков снарядов только половина кумулятивно-бронебойные, остальные ОФС...
— Отлично! ОФС отработаете по той технике, которую облюбовали "гастарбайтеры", точно тараканы крошки хлеба, а иные — кумулятивными!.. Что ещё есть?
— НСВТ калибра 12,7-мм, а к нему недокомплект патронов...
— Сколько? Обычно их от 300 до 500...
— Какое там, товарищ майор...
— Короче, Склихасовской... — прозвучала из уст Азаровского киношная классика. — Не в Чечне, на ровной местности стрелять проще и легче — цель видна как на ладони...
— И мы сами в том случае...
— Нет, ты явно не понял меня, лейтенант...
— 100 патронов калибра 12,7 х 109-мм.
— Не беда, сколько ни есть, а все расстреляем — и "жмуриков" с "мудаками"...
Разговор ещё довольно долго продолжался, так как дело было уже ночью и перевалило за полночь. На небе звёзды, а луна — светло почти как днём. И это август, а не июль. Очередной каприз природы — нонсенс.
И снова населённый пункт без опознавательных знаков при въезде. Всё-таки бетонные конструкции пусть и были менее долговечны, но всё же более практичны. Они разваливались от времени, и никто не помышлял их снимать на строительный материал, или как железные при сдаче на цвет-мед.
— Приготовиться, — насторожился Онищенко. — Если те, кого мы догоняем, побывали здесь, жди беды...
Люди и впрямь могли дать отпор "партизанам" — сами оказаться ими. Подобных личностей стоило опасаться в большей степени уголовникам в грузовике при "Васильке".
— Стоп, машина! — настоял Азаровский.
"Тунгуска" замерла у разрушенного от времени строения, где из земли возвышался фундамент на метр, и местами торчали колонны, которые без техники не свалить и не стащить. Майор вновь прильнул к оптическому прицелу ночного наблюдения, изучая окрестности на триста метров.
"Партизаны" являлись прекрасной мишенью. Поблизости в руинах им было замечено шевеление. Зверь или человек, сразу навскидку не определишь.
— Все на пол кузова! — скомандовал Азаровский народу в грузовике.
Внутри "ЗИЛ" засуетились. Оттуда послышалась возня и недовольные возгласы. Уголовники столкнулись нос к носу с солдатами, выказывая неприязнь, и за благо: пока на словах — дело не дошло до рукоприкладства.
Да всех разом усмирил одиночный выстрел. Азаровский засёк огонёк во тьме среди руин коровника — не иначе. Здесь когда-то в советские времена была колхозная ферма.
— Не стрелять! Я сам разберусь! — заорал он в открытый люк башни "Тунгуски" наружу. Шмыгнул в траву, и залёг под гусеницами.
К нему присоединился...
— Петя?!
— Петро я... — выдал грубо шёпотом пацан.
Спорить с ним сейчас было бессмысленно — упустишь не только драгоценное время, но и стрелка, спешно меняющего позицию для очередного выстрела. И снова выстрелил по грузовику, пробивая тентовое покрытие кузова.
— Возьмём его живьём?
— А то, — заверил Петро.
— А слабо без единого выстрела?
Парень не согласился с доводами майора. Тот опасался спугнуть ответными действиями местного стрелка из вольнонаёмных "партизан". Поспешил обойти, а Пётр выстрелил, заставив залечь селянина на месте, не давая оторвать головы от земли, грозя ему отстрелить её, если повторит попытку отползти в сторону.
— Идиот, меня подстрелишь! — закричал Азаровский.
Теперь он отвлёк стрелка на себя от парня и тот сделал то, что собирался лично майор — произвести захват сельского недоумка.
— Куда? Стоять! — не выдержал Валера, и сам рванул наперерез стрелку, стараясь обогнать прыткого паренька. Да где там — не угнаться. Он первым навалился на селянина и...
Каково же было удивление, когда оба узрели перед собой...
— Девчонка!? — угодил ей светом от фонарика в лицо, прикрепленного слева на оружии Азаровский.
— Дура! — вторил ему Пётр. — Ты шо дуркуешь?
Та не ответила, продолжала молчать, исполняя до конца роль "партизана".
— Мы не те, кто наведался к вам на село вперёд нас, и как давно? Пытаемся нагнать их и...
— Ничего я вам не скажу, хоть убейте! А пытайте...
Зашуршали кусты. Кто-то ещё приближался.
— Свои... — выдал на-гора лейтенант.
— Какого лешего ты оставил орудие?
— А сам, майор?
— У меня в зенитке экипаж...
— Так и у меня в самоходке...
Лейтенант уставился на девчонку.
— Это она обстреляла нас?
— И хорошо, что не мужик — охотник, а то бы не разговаривали тут с тобой и оба с Петром лежали в канавке с пробитыми головами.
— А чё так, и было здесь? — заинтересовался подробностями лейтенант.
— Молчит и даже не мычит, не то что не говорит, а отказывается!
— Мы свои, девка! Наши мы! И гонимся за теми, кто напал на вас, также как и на нашу воинскую часть! Они должны быть в оранжевых робах рабочих! Ты видела их и как давно?
— Так вы правду наши, дяденьки?
— А як жа...
— А я думала: вы отстали от них — каратели. Задержались в ином селе и...
Девчонка всхлипнула, заплакав навзрыд. Пётр первым догадался прижать её к себе.
— Ай да парень, — чуть заметно улыбнулся Азаровский, понимая: теперь тому не придётся скучать, да и новоявленной "партизанке". Несчастье соединило их — утрата семьи. И если Пётр лишился отца, то девчонка не только его, но ещё матери и младшего братишки.
— Ему было всего ничего — пять годиков, когда они...
— Кто? Гастарбайтеры с буквами "Ж" и "М" нагрянули к вам, и... — подхватил Азаровский. Майор запнулся, ему вспомнился случай в том селе, где он оказался настоящим "мудаком", а не переодетым в элитного "гастарбайтера" при наймитах.
История девчонки повторилась в точности.
— Да сколько же их? — не выдержал лейтенант.
Количество противника неукоснительно росло.
— Они все укатили или... — вновь вмешался Азаровский.
Ответа не требовалось, девчонка пряталась в руинах коровника на окраине села, значит, оно занято теми, в кого селян превратили захватчики — своих послушных марионеток.
То, к чему так стремился Азаровский со своими людьми, вероятно, ожидало их в данном населённом пункте.
— Приготовиться к зачистке! — последовал приказ от майора КГБ.
— А может не стоит — колонна? — напомнил капитан СБУ.
— Толку, если мы сдохнем при столкновении с ними! О людях надо подумать! Без них мы ничто — нам не устоять против тех, в кого их обращают неизвестно кто и во что! Отобьём село — и точка! — поставил Азаровский на конце восклицательный знак. — Это приказ! Исполнять!
Уголовники проявили рвение в данной затее. Она пришлась им по душе. Мародёрство — то, что им и требовалось, а не хватало всё это время.
— Не допущу! — предупредил Азаровский сразу же. — Первого, кто осушается лично в расход пущу! Вперёд! За мной...
Онищенко по его команде завёл "Тунгуску" и самоходная зенитка под прикрытием "Акации" влетела на скорости в село, совершая разведку боем, пока подтягивались пешие "партизаны", передвигаясь мелкими перебежками — на всякий случай, а то и впрямь мало ли что. Жить хотелось всем и всегда, какой бы незавидной была участь ни тогда на зоне, ни сейчас. А дезертировать не помышляли, уяснив: деваться всё одно некуда, рано или поздно придётся столкнуться лицом к лицу со странным и непонятным врагом, а кому-то и превратиться в него. И опять же не хотелось, поэтому предпочли держаться вместе с военными. Им бы ещё оружие — стрелковое, а не холодное. Намеревались разжиться в избах селян. Кто-то же должен был обладать охотничьим, как юная девица. И жаль, что одна, и, похоже, досталась смазливому сопляку. Всем хотелось заиметь бабу, а лучше сразу поиметь такую, даже как Апанасиху. Но время шло, и аппетиты росли, понимая: не первая юбка попалась им и не последняя на пути, вот только чем всё закончится для некоторых из них внеплановая зачистка села, возможно, для кого-то тем, чего опасались все. Но деваться некуда — приказ главного "вертухая".
Одно уголовники знали точно: не стоит вырываться вперёд, пропустили вперёд себя солдат с автоматическим оружием в руках. Те шастали по дворам, а уголовники исключительно по домам. И везде одна и та же картина — хата либо пуста, либо в ней лежат тела в крови. Третьего варианта не дано по определению.
Кто-то из них догадался вскрыть погреб и...
Прогремел выстрел. Какой-то селянин выстрелил ему из дробовика в лицо. Благо заряжено оказалось мелкой дробью.
— Не стрелять! — бросился в дом наперехват Азаровский.
Онищенко влетел вслед за ним на "Тунгуске", разворотив глиняную стену в районе окна и пол дома разом.
Ситуация вышла из-под контроля. Уголовники лежали на полу рядом с открытым погребом, а оттуда периодически стрелял какой-то обезумевший селянин.
— Кидаю гранату... — разошёлся Азаровский не на шутку.
Её и швырнул на самом деле, но, не вытаскивая чеки. Наружу повалили люди. Уголовники накинулись на них, вступив в рукопашную схватку.
— Не валить! — запрещал им резать их точно баранов майор КГБ.
Не послушались, одному из селян досталось, его пырнули ножом в бок — того, у кого оказалось в руках ружьё.
Азаровскому пришлось приложить немало усилий по выправлению ситуации, грозящей перерасти в резню — дополнительно выстрелил в потолок.
Выстрел из пистолета заставил унять пыл обе противоборствующие стороны.
— Аптечку — быстро, — настоял он разобраться тем, кто разбирался в колотых и рваных ранах с двумя ранеными. Уголовник получил ранение в голову, а селянин — живот. Благо у обоих все органы на месте — у зека глаза, а у селянина кишки. Нож угодил в ребро, глубже не прошёл, распоров поверхностно кожу.
— Вы такие здесь одни? — озадачил Азаровский своим вопросом пленённых селян.
— А вы хто таке? — загалдели селяне.
— Свои мы, свои... — заверил майор КГБ. — Не те твари, коих встречали до нас!
— Ага, як жа... — уставились они на уголовников в робах присущих заключённым.
— Что поделаешь, такие нынче времена — каждый человек на вес золота.
Обрисовав ситуацию коротко в двух словах для селян, Азаровский не стал распространяться о ядерном оружии, отбитом у них "гастарбайтерами", а также про вероятность терактов на АЭС, предложил селянам присоединится к ним.
— Техника имеется в наличие, а оружие?
— Е... все...
— А бабы! Бабы... Девки?.. — не удержались охочие до противоположного пола уголовники.
— А руки на шо, аль не оттуль растут? — намекнули им на то самое селяне.
Техникой оказался трактор родной до боли сердцу Азаровского "Беларус". Не тягач, но зато с прицепом. В нём и расположилось новое пополнение "партизан" в лице селян.
— А девку-то куда?! — запротестовали они.
Но это был её личный выбор, а Азаровский не стал препятствовать, понимая, что она сейчас испытывает к тем, кто лишил её семьи.
— Ну, смотрите мне, — пожурил он разом её с Петром. — Чтоб оба дальше слушались меня беспрекословно! Иначе выгоню из отряда! И ещё оружие отниму! Но прежде штаны спущу и...
— Перед урками? — усомнился Панасюк-младший.
— От ты неугомонный, — отмахнулся от него Азаровский наиграно. — Тя хоть как звать — мне величать?
Девчонка с ружьём взглянула на него так, что аж защемило сердце.
— Юлька...
— Часам не Тимошенко?
— Та ни — Тарасэнко...
— Вот и познакомились, а я — майор КГБ — из Беларуси! Валера... Азаровский — моя фамилия...
— Москаленко, а не москаль, — вставился Тарас. — Капитан СБУ.
— Онищенко, старший прапорщик — военнослужащий...
— Апанасиха — уборщица... — рассмешила женщина девчонку.
С Петром она уже познакомилась — вольный стрелок. Одно слово — безотцовщина. Так теперь и сама была такая. А и отряд "партизан" тот ещё — и контингент соответствующий, но никак не военному делу.
