Дважды рожденный

— Не парься. — Протянув 'утку', я помог парню занять устойчивое положение. — Я десять лет провалялся прикованным к кровати. Знаю, что такое ярость и стыд от собственного бессилия. Неделю ты выдержишь без труда. Поверь моему опыту.

Ободряюще улыбнувшись, я деликатно отвернулся в сторону и переждал выразительное журчание из-за спины. Судя по заалевшим ушам Рауля, оглушительным оно показалось не только мне. Когда он закончил, я подхватил посудину и молча вышел из лаборатории. Ухмыльнуться я позволил только после того как закрыл дверь душевой. На секунду я показался себе очень старым и опытным. Хотя, во всяческих болячках у меня и правда более чем солидный опыт. Могу считаться профессионалом.

Ванная комната, кстати, пришлась очень даже к месту. Водные процедуры — первое дело после изнуряющей тренировки. Да и лейтенант за это время перестанет себя пилить и заснет наконец.

Стоя под упругими, освежающими до зубовной дрожи струями, я вдруг понял, как мне повезло с марсианской эпопеей. Чисто психологически я чувствовал себя более комфортно в среде кочевников. Очень своевременная отдушина. Технологическая и культурная пропасть почти не ощущались на борту 'Титана'. Наоборот, я словно попал в далекое прошлое, во времена американских индейцев с их мокасинами и кожаной одеждой. Хотя жители Могильника и использовали плазменное оружие вместо луков, с незначительными поправками они оставались все теми же дикарями. Неудивительно, что их подсадили на крючок наркоторговли.

Вытирая голову энергичными движениями, я чуть не столкнулся с Марой. Девушка поджидала меня прямо на выходе из ванной комнаты, и ее негодующий взгляд подсказывал, что я где-то серьезно накосячил. Знать бы еще где?

— Привет. Что-то случилось?

Повесив на плечо мокрое полотенце, я мысленно поставил себе плюс. Решение натянуть изрядно запыленные штаны оказалось верным. Не думаю, что дочь Дабла была бы в восторге от нежданного стриптиза. Все-таки щеголяющие обнаженными ягодицами мужчины не самое серьезное зрелище на свете.

— Случилось. — Ответ был произнесен таким мрачным тоном, что я невольно насторожился. В ответ на мое вопросительное выражение лица девушка продолжила:

— Постарайся больше не принимать водных процедур среди ночи. У меня спальня через стенку. Трубы гудят как в реакторной, а слышимость здесь просто отличная.

— Разбудил тебя. — Я произнес утверждающим тоном. — Извини, больше не повторится.

— Проехали. И больше не пой.

Издевается? Когда это я пел-то? Пока я придумывал достойный ответ, девушка отправилась досматривать свои сны.

— Кхм... Мара?

— Чего тебе?

— Раз уж я тебя разбудил, может, ты ответишь на пару вопросов?

Судя по выражению лица, она сильно засомневалась в моих умственных способностях. Но отказа не последовало.

В перерывах между чтением и программированием НОИ, у меня нашлось немного времени на изучение быта кочевников. Ночные хождения по кораблю оказались под запретом, но интересностей хватало и в лаборатории. В прошлой жизни я всерьез интересовался передовыми технологиями. Время показало, что я не прогадал, сделав на них ставку ценою в жизнь.

Так что, устаревшее по современным меркам оборудование 'Титана' хоть и вызывало некоторую оторопь, но овладеть им на начальном уровне было мне по силам. По крайней мере, я надеялся что справлюсь. С помощью НОИ, документации из библиотеки и извечного русского 'авось'.

Вот только было одно 'но' — простояв без питания целый век, лаборатория пришла в запустение и на сегодняшний день больше напоминала склеп дорогой электроники. Когда первые кочевники решили обосноваться в 'Титане' его реактор уже потух, и без свежих пластин 'соларуса' запустить его было невозможно. Да и не нужно. Излучения здесь боялись как огня. Теперь истерзанная тушка некогда великолепного исследовательского корабля выдавливала последнее в аварийном режиме. Гигант боролся из последних сил, но его жизнь медленно угасала.

Вот и получалось, что оборудование, выполненное по армейским — с пятикратным запасом прочности — нормативам, оказалось совершенно бесполезным. Отсутствие мощных источников питания делало всю эту дорогостоящую технику просто кусками металла. Обидно до слез, ведь ей даже крушение оказалось нипочем. Ее не то что сломать, ее даже демонтировать толком не смогли.

Намертво вмурованную в корпус капсулу лаборатории бросили на произвол судьбы. Чтобы ее выковырять пришлось бы разрезать корабль на куски, а сделать это до падения было негде. Проекты Фобоса и Деймоса зародились как следствие неудачной посадки. Корабль рухнул. Лаборатория осталась на 'Титане'. Для меня только осталось загадкой, как ушлые кочевники умудрились обойти защиту наивысшей категории.

Остальную начинку 'Титана' ободрали еще до посадки, но из-за особенностей конструкции некоторые приборы все же оставались на корабле. Да и кочевники не теряли времени даром, награбив едва не вдвое против прежнего. Особенно меня порадовал интерфейсный кабель с тактильной панелью. Простейшее устройство ввода, без которого я не мог подключиться к боту и закончить дешифровку протоколов второй плазменной турели. Чертово излучение блокировало всю беспроводную связь, а проект нанофабрики не предполагал подключения кабелем, что, откровенно говоря, меня вполне устраивало. Разъемы на собственном теле хорошо смотрятся только в кино. В реальной жизни они имеют свойство засоряться, и вообще выглядят не очень.

К сожалению, собранной по кораблям мелочевки для тестирования НОИ было недостаточно, а крупные — стационарные — устройства 'Титана' стояли мертвым грузом. И все же я надеялся, что удастся запустить хотя бы исследовательский сканер, крайне необходимый для работы.

Прошлой ночью я наконец разобрался в причине всех своих неудобств. Умельцы 'Pharma Group' не просто заблокировали функции Нои, позволяющие отслеживать внештатную деятельность нанороботов. Эти сволочи полностью вырезали кусок оболочки управления, оставив куцый обрезок возможностей. Они словно наперед знали, что, освоившись в новом мире, я первым делом полезу в систему. И ведь как хорошо просчитали! Интеллектуальная гибкость нанофабрики упала на порядки, и для решения нетривиальных задач приходилось юлить и изворачиваться. Если бы не техническое прошлое, я бы даже не пытался что-то исправить. Если анализ правильный, то обойти их ограничение можно лишь двумя путями: начисто переписать систему управления, либо воспользоваться сторонней и очень дорогой техникой. В одиночку на первый вариант ушло бы лет пятьдесят упорного труда, тогда как сканер — вот он, под боком. Не думаю, что спецы 'Pharma' предполагали такое развитие событий.

Оставался сущий пустяк — выпросить разрешение повозиться с хозяйской игрушкой. Я помялся, не зная как бы сформулировать свою просьбу. В результате, махнув рукой, спросил как есть:

— Мариш, слушай, тут такое дело. Мне бы с вашим сканером поработать? Очень нужно.

Глядя, как на лице девушки медленно проступает выражение веселого изумления, я начал понимать, что сморозил очередную глупость. Ответила она, даже не пытаясь скрывать иронию:

— Конечно! Если удастся завести — пользуйся.

Надежда на легкое решение проблемы угасла как свеча на ветру. Судя по интонациям, ничего мне здесь не светило. Что поделать, я везунчик. Катнув желваками, на всякий случай уточнил:

— Реактор?

— Реактор. — Мара начала перечислять, загибая пальцы. — Станция управления подачей энергии. Еще до посадки демонтированный сервер, без которого сканер превращается в бесполезный кусок металла. И наконец отсутствие грамотного специалиста, который умеет со всем этим добром управляться. Спецов такого уровня на 'Титане' отродясь не встречалось. В одного справишься?

Тут Мара права. Мало запустить сканер, под мои цели его требовалось серьезно доработать. Наблюдение за сверхмалыми и очень быстрыми работниками НОИ — задача нетривиальная, и вряд ли ее удастся решить в столь сжатые сроки. Не моя специальность, слишком узконаправленная.

Пожав плечами, я уже собирался откреститься от звания ученого, когда, протяжно скрипнув несмазанными деталями, входная дверь отъехала в сторону, и в палату ввалился отец Мары. Судя по выражению лица, Дабл был не в духе, и особо этого не скрывал. Тему сканера пришлось замять до выяснения обстоятельств, тем более что кочевница незамедлительно поинтересовалась:

— Случилось что? — И в ответ на угрюмое молчание негра, просительно протянула: — Па-а-п?

— Ниче не случилось. Мормышку порвали. Чтоб тебя, двести марсов бурбуру под хвост!

Дабл эмоционально выругался, не стесняясь в выражениях. Маришка, до того на корню пресекавшая подобные вольности, на этот раз промолчала. В отличие от меня, она явно поняла, о чем идет речь. Пришлось вмешаться.

— Что случилось?

— Плохая примета, потом объясню. — Кратко ответила девушка, и повернулась к отцу: — Может, перенесешь?

— Поздно, доча. Товар погружен, ребята готовы — отправляемся. Я так, предупредить зашел. Держи нос по ветру, а то у меня на душе неспокойно.

— Еще бы. Крыса жалко.

— Да, черт с ним. Вернусь, нового заведем. Все, пошел я. Бывай, Вик.

Обняв дочь, Дабл развернулся и вышел из комнаты. Насквозь открытый человек, он хоть и старался сделать вид, что ничего не случилось, но получалось у него хреново. И судя по озабоченному выражению Мары, не один я это заметил. Девушка молча кусала губу, и объяснять произошедшее не спешила. Засучив рукава, я приступил к допросу.

Правда, секрет оказался весьма специфичным. Практичные обычаи кочевников не переставали меня удивлять. Мормышка оказался 'крысиным волком' — натасканным на пожирание себе подобных. Простейшая технология, известная задолго до моего рождения, когда в замкнутом пространстве без пищи и воды запирали десяток крыс. Спустя неделю, единственная оставшаяся особь уже не признавала иной пищи кроме своих собратьев. Так рождалась крыса-каннибал. Кочевники выращивали их десятками и периодически сбрасывали в нижние туннели, пытаясь сдерживать поголовье серых тварей. Особо злобных и живучих оставляли для участия в еженедельных 'гладиаторских' боях. Кровавое зрелище служило главным и чуть ли не единственным развлечением, а хвостатых чемпионов знали поименно, и где-то даже любили. Удивительно, если учитывать, что собратья гладиаторов нередко жрали самих кочевников.

— Весело у вас. — Я задумался, и оттого мой голос звучал слегка отстраненно. — А отчего назвали так? Дабл рыбачит?

— При чем тут рыбалка? Сволочь одна папке жизнь портила, давно еще. Мормышкой звали. Думали, сдохнет быстро, а крыс три месяца протянул. Привязались даже. Выпускать собирались. Сильный зверюга, успел бы погулять, пока не придушили. Обидно.

Контраст разительный — шокирующие речи из уст молодой девушки, но я понемногу привыкал. Среда обитания накладывала свой отпечаток, невзирая на пол и возраст. В Могильнике быстро взрослели, и годовалый ребенок у пятнадцатилетней пигалицы не был редкостью. И все равно слышать было неприятно, Маришке по возрасту положено на дискотеки бегать и парней динамить, а она бойцовых крыс выращивает и варит наркоту по заказу правительственных ублюдков. Такая безысходность накатила. Мерзко.

Я тряхнул головой.

— Ладно-ладно, понял. А примета почему плохая? Из-за наркоты? Что сделка сорвется?

— Потом поговорим, когда папка вернется. Накличешь!

Ладно, потом так потом. Сам суеверный. Плюхнувшись в кресло, я подтянул к себе сенсорную панель и быстренько набросал перечисленный Марой список проблем. Как бы то ни было, а отказываться от 'халявного' сканера я не собирался. Не бывает таких совпадений, и если судьба нас свела, то чертова железяка должна заработать. А как это сделать — уже моя забота.

Первым делом требовалось запустить полумертвый реактор. Сто лет простоя — это не шутка. Я прикинул — для разгона потребуются негашенные сердечники соларуса, и специалист по силовым установкам. Сам я в реактор ни в жисть не полезу. Не хватало еще угробить корабль вместе со всем населением.

— Сердечники. — Я задумчиво хмыкнул.

С одной стороны достать их на территории Могильника не проблема, с другой — задачка эта целиком рассчитана на везение, и в любом случае займет массу времени. В этом вопросе я разбирался. Буквально на днях Дабл растолковал мне основные нюансы промысла кочевников.

Так уж повелось, что между племенами и капитанами шло многолетнее соревнования в скорости и смекалке, принцип которого заключался в простой фразе — 'кто успел, тот и съел'. Команда старалась запечатать свое 'корыто' и сбежать подобру-поздорову, задача местных бандюг — разграбить раньше остальных. За долгие годы в этом состязании сложились свои, весьма своеобразные правила. К примеру, считалось хорошим тоном оставить 'откупное' возле запечатанного корпуса. Тогда шансы, что кочевники не пойдут по следу существенно возрастали. Впрочем, подлецов хватало по обе стороны, и нередко обычай нарушался самым вульгарным образом: то приманку взрывчаткой набьют, то команду в полном составе в рабство отправят. Всякое случалось.

Правда, был еще один вариант, в нашем случае весьма показательный. Если корабль бросался как есть — без консервации, то шанс улизнуть возрастал стократно. Драка за добычу начиналась уже между бандами, и команде не составляло труда выскочить из сетей при таком раскладе. Жаль только, опыта нам не хватило. Сердечники необходимо снимать как раз с таких кораблей, потому как запечатанный подразумевал остывающий и бесполезный реактор.

Следующим пунктом шел главный компьютер, по привычке называемый навигационным. Дело в том, что каждый отсек 'Титана' обслуживался отдельным кластером вычислительных машин. Одного, даже самого мощного компьютера не хватало для прокладки курса, контроля над распределением энергии и десятком других процессов. Сто лет назад таких мощностей просто не существовало. Крайне важный для моей задачи исследовательский сегмент разобрали почти полностью. Откуда, кстати, возникает интересный вопрос:

— Мара, а как вы вообще сюда пробрались? — Я махнул рукой в сторону искореженных, но все еще впечатляюще смотрящихся створок. — Такие двери фомкой не откроешь. Или их не заперли? Тогда откуда здесь дорогущее оборудование? Пусть фонит как рождественская елка, но бросать такое никто не будет. Или снять должны были, или запечатать. Без вариантов.

— Это давняя история, Вик. Еще времен первой зачистки. Одним из условий перемирия были поставки наркотика, так что двери нам открыли. Причем, я уверена, что эти ребята имели все ключ-карты 'Титана', а взламывали чтобы следов не оставлять.

— Понятно. — И уже тише добавил: — Подарочек, значит.

Примерно так я и представлял ситуацию. Вообще, благодаря огромным территориям, банд в Могильнике развелось просто невероятное количество. От небольших, в пятнадцать-двадцать человек, до огромных — вроде поселенцев 'Титана'. Их и кочевниками-то назвать сложно — снимаются с мест только на время полицейских рейдов. Правда, после очередного нашествия вооруженных до зубов карателей в форме, нередко оказывалось, что хлебное место уже занято более шустрыми товарищами, и тогда в Могильнике разгоралась очередная драка. Кровавая, но часто завершающаяся полным слиянием двух племен на условиях победителей. Такие случаи не редкость.