Можно, конечно, устроить ещё одну Битву у Кровавого брода и даже две у Дорожного замка, а дальше? Кровавый брод — это далеко не всё графство. На что ты надеешься, Филипп? Да уж, два одинаковых вопроса меньше чем за час. Так, а где у нас почти все южные армии? Правильно, гоняются за Фердинандом. Некоторые утверждают, что ещё Тенперон засел где-то на севере, в графстве Беневаль.
Итого остаётся только Первая Южная, она же какая-то там по счёту Полевая. Прекрасно! Нужно будет только запереть южные границы — и сразу объявлять о неподчинении Реджинальду. То есть нет, конечно о "предательстве королём собственного народа". И ещё о незаконности дальнейшего присутствия кузена Фердинанда на троне. А что будет дальше? А дальше посмотрим!
Филипп снова поспешил в тот зал, где он придумал всё это. Альберт как раз зашёл туда, чтобы принести пергамент и чернила. Он всегда угадывал все действия своего господина. И сейчас Альберт понял, что Филипп обязательно засядет за письма, предупредив всех своих друзей. Старый верный Альберт...
Мишель первым делом написал письма жене и герцогу Энрике Сагирине, прося совета. Он писал именно тем своим мало понятным стилем, используя военные термины, словно прося совета, как лучше укрепить Кровавый брод и Дорожный замок. Такое письмо не должно было вызвать подозрений, попади оно не в те руки: Филипп давно собирался заняться ремонтом и дальнейшим укреплением самых уязвимых мест графства. Лишь Энрике Сагирина поймёт, что на самом деле решил зятёк. Поймёт и, как надеялся барон, поддержит.
Дальше — письмо Карломану, выдержанное в том же стиле. Только теперь там приписка о "свободном урожае". Это означало, что надо задержать поставки зерна в столицу. Так, с этим покончено.
Вот, понял! Надо послать письма Аскеру и Рабару, прося их "начать охоту на гуся". Они сейчас в столице. Граф Аскер объяснит герцог, что может означает. Крестьяне, когда хотят поймать гуся, тихо сидят и смотрят, чтобы птица привыкла к ним. Надеюсь, северным соседям хватит ума не вмешиваться.
Всего полчаса — и готово. Теперь-то уж Реджинальд вспомнит, кто охранял южные границы поместий его семьи, вспомнит. Но будет уже поздно. У молодого короля него недостаточно сил, чтобы одновременно гоняться за Фердинандом и воевать против южных провинций. Его дед по материнской линии ещё бы смог это сделать, но вот внучек подкачал! И никакая Особая охрана его уже не спасёт. Но остаются ещё и алые маги — вот это очень плохо.
Филипп нахмурился и вышел из зала через боковую дверь, попав в плохо освещенный коридор. На стенах висели старинные гобелены, многие из них были сотканы два века назад. Пол был облицован тонкой гранитной плиткой — на толстую у Филиппа просто не хватило денег, когда он затеял ремонт. Но сейчас они у него были — достаточно, чтобы продержать небольшое наёмное войско до следующего урожая. И его Мишель пошлёт не в столицу, нет! Он продаст урожай в каганате и империи. Они платят дороже и без задержек. Реджинальд, едва начал править, ввёл запрет на продажу зерна другим государствам.
Только король теперь имел право продавать пшеницу и рожь соседям. Получалось, что обогащался только он — закупку король вёл по заниженным ценам, продавая потом зерно втридорога. Ну что ж, это был ещё один повод для войны с королём.
Филипп толкнул дубовую дверь, и на него пахнуло ароматом полевых трав. Здесь, в северной башне, жил замковый маг — Франц. В боевой магии он был не силён, зато легко мог вызывать дождь или, наоборот, ясную погоду. Именно благодаря этому он жил в этом замке и получал плату от графов уже тридцать лет. За это время он не сильно изменился: всё тот же короткий нос, ямочка на подбородке, задумчивые серые глаза и тёмные с лёгкой проседью на висках. На службе у Филиппа Франц заметно пополнел, но всё ещё выглядел в своей мантии стройным.
— Давненько Вы сюда не заглядывали, граф! — Франц улыбнулся, оторвавшись от разглядывания сушёной мяты и зверобоя.
— К сожалению, я к тебе зашёл по делу, — Филипп вздохнул. Граф очень любил сыграть с магом в кости, правда, на интерес.
— Нужен дождь или ясная погода? В любом случае, в ближайшие дни я вряд ли смогу вызвать тепло, — Франц знал склонность графа к простуде, из-за которой Мишель часто просил мага "призвать" тёплую погоду.
— К сожалению, нет. Мне нужно, чтобы ты прямо сейчас отправил несколько сообщений магам, которым можно доверять. Желательно, чтобы они были боевыми.
— Боевыми? Неужели тайсары снова решили заглянуть в наши земли?
— Нет. Только обещай, что не уйдёшь отсюда, если тебе не понравится моё решение, — Филипп с юности привык к магу, и не мог представить себе хотя бы недели без визита в его башню.
— Ну, если только Вы не решили попросить Орден алых магов разрушить этот замок, я остаюсь! — теперь даже шутки у членов Гильдии были связаны с алыми магами.
— Как раз наоборот, я... — Филипп не мог подобрать подходящие слова. — Я решил объявить о независимости от Королевства, пока на его троне сидит Реджинальд...
— Ну что ж, — Франц поднялся со своего кресла, отряхивая мантию. Хотя пыли или грязи на ней видно не было, вроде. — К какому сроку должны прибыть боевые маги Гильдии, чтобы не опоздать на войну?
— Спасибо, Франц, спасибо, — Филипп обнял мага, одобрившего решение. Именно этого граф и ждал от своего мага, но всё равно боялся отказа. — Хорошо было бы их увидеть дней через семь-восемь.
— Они будут здесь через пять, — Франц прочистил горло, — сир.
— Я пока что не король, Франц.
— Но Вы более чем достойны этого звания, повелитель.
— Ладно, ладно, попроси своих друзей о помощи — против алых ты вряд ли выдержишь в одиночку, одной лестью нам не победить.
— Да знаю я, — Франц разжёг восемь свечей и поставил их в два квадрата.
Один был ориентирован строго по оси север-юг, другой, чуть поменьше, соответствовал промежуточным сторонам света. Старый маг кинул на эти свечи серый порошок, прошептав что-то, когда он вспыхнул. Дым, который пошёл от этих свечей, сгустился, и там начали появляться очертания нескольких комнат.
— Эй, на вахте! — Франц любил подшутить над коллегами, часто выражаясь словечками, почерпнутыми у наёмников.
— Да слышим мы тебя, Франц, слышим, — хором ответили трое магов, таких же старых, как и Франц. — По какому поводу устроил переговорное колдовство?
— Гиз, Конрад, Генрих, вы одни?
— Думаешь, боевых магов часто посещают в центральных замках? — засмеялся маг с эспаньолкой, в серой мантии.
— Я как раз по этому поводу и вызвал вас. Всем вам "нравятся" алые маги?
— А ты сам как думаешь? — отозвался маг в коричневой мантии, с густой седой бородой.
— Как и мне. Предложил мне тут граф Мишель, — Франц махнул в сторону Филиппа. — Кое-что устроить по этому поводу.
— Тысячу лет потомку маршала Энрике! — воскликнул третий, похоже, самый нетерпеливый маг в чёрной мантии и с заросшим лицом. Он явно не брился уже неделю.
— Поддерживаю. Так вот, в течение пяти дней нам понадобятся боевые маги.
— Малый коронный дворец штурмовать вы там собрались, что ли?
— Нет, намного лучше: барон решил поднять знамя потомков Энрике над Дорожным замком. И ... спустить лишнее, реджинальдистское.
— Это что, мятеж? — опять подал голос самый нетерпеливый.
— Нет, это возрождение Королевства, Генрих, — мечтательно произнёс маг с эспаньолкой.
— Да, ты угадал. Так что, вы с нами или против нас? Помните, что здесь не будет третьей стороны, и отсидеться по замковым башням вы не сможете. Помните, как поступили с Архимагом?
— Помним, помним. Дай секунду подумать. Твой граф, он как, решил самостоятельно нос утереть Реджинальду, или на примете у него кто есть? — спросил Конрад, нахмурив лицо.
— О Сегюрах и герцоге Сагирина ты, надеюсь, слышал?
— Получается, сеньор моего рыцаря тоже по вашу сторону Кровавого брода? — Генрих решил выяснить все подробности.
— Да, может, не только он.
— Так что, вы согласны?
— Друзья, как вам перспективка? — Гиз посмотрел куда-то в сторону.
— Чую, быть второму Кровавому броду, — улыбнулся Конрад.
— Кровавый брод — и без нас? Непорядок! — поддержал шутку Конрад.
— Тогда мы вас тут ждём. Надеюсь, не надо просить связаться с соседями вашими?
— Обижаешь, Франц. Удачи вам, и да поднимется стяг Энрике! — обычное среди огнаров пожелание удачи, появившееся после побед маршала Энрике Мишеля.
— Удачи, и да не опустится меч Сагирин!
— Удачи! Главное, чтобы соседние рыцари поддержали вашу идею. — Франц задул одну из свечей. Облачко дыма рассеялось — контакт прервался.
— На них можно положиться? — Филипп не доверял магам. Ну, кроме Франца.
— Пока мы сражаемся против Реджинальда, алых магов, а за нами идут Сегюр и Сагирина — то да.
— Кстати, а почему ты не можешь сообщить другим магам об этом?
— Видишь ли, Филипп, — Франц убирал свечи в небольшую коробку, обитую чёрной тканью. — М можем общаться только на определённом расстоянии. Маги, с которыми я только что разговаривал, сообщат следующим, те — ещё кому-то, и так далее. Я не думаю, что кто-нибудь из них нас выдаст, а если такое и произойдёт, то будет слишком поздно: над Дорожным замком будут развеваться только флаги графов Мишель. Или не графов, а королей? — Франц смотрел прямо в глаза Филиппа.
— Я, честно говоря, пока это не решил, хотел спросить твоего совета, — замялся барон.
— А что, неплохо звучит, Великий герцог Филипп Мишель, а? Ещё можно будет стать кронгерцогом или кронпринцем.
— Всё-таки Великий герцог как-то получше звучит.
— Вот и славно! Надо будет в ближайшие дни подготовить послания народу, что-нибудь вроде королевских манифестов. Там должно быть указано, что ты отделился не от Королевства или престола, а от Реджинальда. Большинство поймут и оценят. Надеюсь, что герцог Жаке пока не будет начинать войну.
— Это вряд ли, Франц, они же всегда были верны присяге Огнарам.
— Да, Огнарам, но не Реджинальду. Ты что, зря учил родословные огнарских владык, сразу забыв о родстве Жаке и королевской фамилии?
— Точно! Думаешь, они могут предъявить свои претензии на трон? При живом Фердинанде?
— Да, а ещё Сегюр, Эр-При и Сагирина, не зря же на и гербах сверкают короны и молнии? — элементом гербов Сегюров и Эр-При были короны, означавшие их родство со старшей ветвью Огнаридов.
Род Сагирина был в родстве с младшей ветвью, и именно поэтому на его гербе была молния. Теперь, по сути, за королевский престол могли схлестнуться целых пять родов, если считать Фердинанда и Реджинальда. Филипп уже предчувствовал грандиозную войну. Жаль, что не только он один мог придти к таким же выводам.
— Ну что ж, сыграем в "смерть короля"? — заговорщицки спросил Франц.
— Сыграем. Только, боюсь, придётся достать ещё несколько досок для игры...
Южная Аркадская империя. Северные отроги Партафских гор.
Южная армия встала лагерем у деревни Симмада, что на самой границе с Блистательной Партафой. Сюда же прибыла и армия Фердинанда, официально ставшая Первым огнарским добровольческим корпусом или, как шутили аркадцы, "поди-ка". Из-за этой клички уже случилось несколько больших драк и одна поножовщина. К счастью, ни один аркадец не погиб. Ну не считаться же аркадцами восьмерых айсаров, просто исполосованных огнарами?
После этого случая Андронику и Фердинанду пришлось повесить самых буйных. Спросите, почему именно Андронику? Ответ очень прост — Иоанн Дука назначил его стратигом Южной армии, после невероятно быстрого прибытия в столицу принца огнаров. Всего за неделю.
Тридцать восемь тысяч пехоты, двенадцать тысяч лучников и семь тысяч конницы теперь были в полном подчинении Ласкария. Это обрадовало бы любого, но не дрункария. Ещё бы, ведь он ждал подхода партафской армии: ста двадцати тысяч воинов, не считая конницы и лёгкой пехоты. К султану Аббасу подошли наёмные отряды тарнов, унгуртцев и мидратов.
А ещё он смог заручиться поддержкой Каганата. И получил от него тридцать тысяч конницы. Сам ход войны складывался далеко не так, как хотелось Андронику. Иоанн Дука обещал стянуть к южной границе Северную и Центральную армии, но они подойдут ещё нескоро, через месяц-полтора. Слава Аркару, что хотя бы есть огнары! Их хоть и немногочисленная, но зато храбрая тяжёлая конница решит исход предстоящей битвы в пользу Аркадии.
А то, что битва будет, и притом очень скоро, никто не сомневался. Аббас первым объявил войну Ватацу и двинул все свои орды к северной границе Партафы, намереваясь "под шумок" захватить богатый диоцез Центрия. Это дало возможность Андронику занять оборонительную позицию.
С самого утра весь лагерь был на ногах: готовились к битве. Андроник, переговорив с Фердинандом, решил занять оборону у деревни.
Просто она была построена у сильно изогнутой в этом месте речки Мергары. Именно на этой мелкой речушке Андроник намеревался продержаться. Он надеялся, что Аббас двинет свою армию в этом месте, не оставляя в тылу аркадские войска. Он хоть и партафец, но не идиот, и вряд ли решится подставить под удар линии снабжения.
Андроник просто мечтал, чтобы Аббас и его генералы не оказались профанами в стратегии, иначе половина Аркадской империи окажется в руинах, пока Южная армия будет избегать крупной битвы. Просто на сорок лиг пути не было ни одного подходящего места для сражения. Поэтому аркадцы, айсары и огнары копали и рыли. Рыли и копали. И так восемь дней. Пока разведка не сообщила, что утром партафцы подойдут к реке.
Ещё до рассвета Андроник собрал командиров в самом просторном доме деревни. Туда понабилось человек тридцать, не меньше. Фердинанд стоял возле Андроника на правах командира огнарского корпуса.
На Андронике уже была кольчуга, кольчужные штаны, сапоги и красный плащ с гербом империи. В руках он держал позолоченный шлем с наушниками, на ободе которого были выбиты кресты Аркара. Посередине комнаты стоял стол, на котором лежала карта местности довольно большого масштаба.
— Ираклий, легат третьего легиона, — всего в Южной армии было четыре легиона пехоты по шесть тысяч воинов в каждом. — Ты должен занять местность у восточного изгиба реки. Твои легионеры должны стоять как можно дольше, прикрывая лучников. Но будьте готовы отступить, как только враг переправит крупные отряды конницы. Вам всё ясно?
— Служу империи! — легат ударил себя правой рукой в грудь в знак того, что выполнит команду. Или умрёт.
— Хорошо. Так, Феодор Кантакузин, — это был командир третьей турмы конницы, из местных дуксов. — Твоя турма должна прикрывать воинов Ираклия. Как только враги переправятся через реку — попытайтесь сбросить их обратно. Ясно?
— Да, дрункарий.
— Хорошо, теперь иди к своим воинам, немедленно выступайте на позиции.
— Валент, легат вспомогательных когорт! — все лучники, пращники и метатели дротиков были сведены в один большой отряд, численностью в семь тысяч воинов.
— Да, дрункарий?
— Ты должен поставить своих воинов у самого берега реки, там уже готовы передвижные рогатки, — рогатками аркадцы называли большие деревянные щиты, за которыми укрывались лучники. — Вы должны держать берег как можно дольше. Ясно?
