— Да и у нас не очень-то догадаешься, где и в какое время может собраться много народу, чтобы всех их там положить.
— Проще весь город сжечь. Кой-какой опыт по этой части у них имеются. Могут попытаться повторить. Причём, как раз по столице. Свои иначе не поймут. Это по мне — один из лучших видов на панораму Тимовской столицы — тот, где этот купол не торчит. У пятого наверняка, другое мнение. Он мне показался человеком злопамятным.
— 'Вестник образования' мирренский тебе зачем понадобился?
— Жемчуг иногда и в навозе находится, — зевает Софи, — передовую прочти. Обещаю, будешь под впечатлением.
С кривоватой ухмылкой Марина начинает читать. Постепенно брови под чёлку от изумления забираются. Вопросительно смотрит на сестру.
— Они это серьёзно?
— День дурака у них в другом месяце.
— 'Слабая успеваемость по божьему закону достаточное основание для признания ученика умственно неполноценным и перевода его на специальное обучение'. Переводя на грэдский, достаточное основание для перевода в сумасшедший дом, откуда нормальным человеком выйти уже невозможно. Я правильно поняла?
— Экзамен на начальный уровень военного переводчика вместе сдавали. Там как раз 'душеполезные тексты' церковного отдела давали.
— Думаешь, я не помню?
— Тогда не задавала бы глупых вопросов. Ты всё правильно поняла. Там ещё много интересного про людей, с природной склонностью к преступлениям. Поднимается вопрос о их принудительной стерилизации при начале взросления для улучшения общественного спокойствия.
— Хм. Если я правильно поняла, речь идёт о людях примерно нашего возраста и даже более младших? Кто плохо этот 'закон' знает ведь не единственная категория под это дело подпадающая?
— Совершенно верно.
— Кому ещё столь же не повезло?
— О, много кому! Это из коренных мирренов плохие ученики самые невезучие. Из других категорий много кого сразу полагается в такие школы отдавать. Самое к нам близкое — человеческие отбросы — последствия связи с представителем враждебного народа, то есть, когда один из родителей грэд. Считаются неполноценными с рождения. Это наш Сордар таким получается. В обычные школы с оговорками им можно, но закончить хорошо если у одного из ста получится. Остальные девяносто девять все попадут на специальное.
— Бред!
— Ещё какой. Там в этом законе словно специально для него, дырка сделана — распространяется на лиц, родившихся после определённой даты. Ещё более неполноценная категория — межрасовые ублюдки. Для них сильно упрощённая программа. Десятичные дроби или проценты им знать совсем не обязательно. 'Книга' святая — чуть ли не единственная, разрешённая для них литература. Их даже с такого на специальное обучение чуть ли не тысячами переводят.
— Да у нас с треть страны такими будут. И ты ошибаешься насчёт Сордара. Он в эту категорию не попадает. Формально он вообще даже не отброс, — Марина скалится, — а чуть ли не полуживотное — неизвестно, принадлежит ли его отец к народу, имеющего зачатки цивилизации.
— До недавнего времени, таковыми считались представители тех религиозных течений, что в итоге к нам сбежали. Кстати, формально приравнять к мирренам могут любого хоть чёрного, хоть полосатого с получением всех прав. Но очень редко так делают.
— Тогда понятно, почему наши миррены так императорских ненавидят. С их детьми когда-то похожее проделывали. Оскопление точно применялось. Сколько лет прошло — ничего не забылось. Я даже думала это у них страшилки для детей такие.
— Это не страшилки. Это стандартное состояние их общества. Для них это нормально. Представляешь, что будет творится при оккупации ими хоть сколько-нибудь густонаселённой области?
— Мрак! Слушай, а ты уверена, что дичь эта только выдаётся за мирренскую, а не печатается на деле ведомством Кэрдин?
— Была такая мысль. Но слишком уж этого много. Причём я специально полезла проверять по узкоспециализированным изданиям, которые даже цензуру не проходят. Там на тему стерилизации много интересного. Их 'необратимая стерилизация' у нас называется просто кастрация.
— Чего там интересного? У нас некоторые деревенские умеют поросятам яйца резать. Если не врут, конечно.
— Там не только про яйца, если что. Стерилизуют оба пола. У них есть понятие 'полный вариант', в нашей медицине не применяющийся. Так вот, при 'полном варианте' девушкам, кроме всего остального, ещё и полностью удаляются молочные железы. Фото до и после есть, вон там лежат, можешь посмотреть.
— Ой! — Марина даже рукой прикрывается, — Хоть в Ставку беги, требуй издания приказа, мирренских медиков в плен не брать.
— Близкие мысли испытывала. Как по мне — наибольшая жуть, что я только читала с начала войны. И страшнее всего — это совершенно буднично. Причём, по отношению к тем, кто людьми считается. Представь, что будут творить с теми, кто к ним не относится?
— За экватором божьи законы не действуют, — зло скалится Марина.
— Вот именно!
— Что тогда над уроками этого закона даже в некоторых произведениях школьной программы подшучивают, раз за 'отвр.' по нему такие зверские последствия?
— У нас слабоумным вообще-то тоже в брак вступать запрещено.
— Сравнила. У нас груди никому не режут, да и всё остальное удаляют только по медицинским показаниям. Показания эти такой растяжимой штукой бывают... На собственной шкуре прочувствовано.
— Дурь эту, на самом деле, почти все сдают. Не могут только совершенно умственно отсталые, да те у кого учителя сильно паскудные. Да и то, самая паскуда дензнаки с портретами мёртвых императоров весьма уважает.
— Но медицинские журналы откуда-то берутся.
— Тираж глянь.
— Видела. Описанных там ужасных вещей это не отменяет.
— Согласна. Но масштаб проблемы несколько снижает.
— Только вот из меня подобные умники, даром что отечественные, чуть овощ не сделали. У кого-то вполне могло не оказаться под боком знакомой Кэрдин. Да и в тот раз вполне могла с ней разминуться. Случай сыграл мне на пользу. Кому-то не сыграл.
Кстати, тут далеко не все внешне на слабоумных похожи, хотя некоторые сомнений в отсутствии мозгов и не вызывают. Критерии записывания в безумцы уж очень сильно различаются, и не раз уже в политических играх использовались.
Марина нехорошо щурится. Софи понятно, в головку сестры забралась одна из тех мыслей, что лучше бы вообще не было. И тем не менее, есть, ибо они специфические реакции на происходящее.
— Мне кажется, или это разделение на неполноценные группы придумано затем, что планируется их постепенное уничтожение в интересах расовополноценных и приравненных к ним? Главное, что я уяснила из только что прочитанного, зачисление в одну из этих групп — почти стопроцентная гарантия отсутствия в будущем детей.
Нечасто, но слова Марины почти полностью совпадают с мыслями самой Софи.
— Я тебе даже больше скажу, это не только так и есть, это ещё и эксперименты всего-навсего, главная работа, как они надеются, предстоит в будущем. И объект — это мы. Все мы, от экватора до полярных островов. Это мы расовая, национальная, биологическая, социальная и ещё множество проблем.
— А как же довоенные бредни о двух ветвях великих цивилизованных народов, выросших из одного корня?
— Народы по иным законам развиваются, нежели деревья. Как там в песне? 'Как два различных полюса, во всём различны мы'. Это не песня, это жизнь. Ты же хорошо отличаешь пропаганду от реальности. Это же основа основ — внушить противнику ложные ценности, чтобы он сам начал разрушать себя.
— Это вроде как попытки жить по мирренским законам, что у них самих почти не используются? Тем не менее, из законы крови многим нравятся.
— А многим нет. Вот и точка раскола, считай, на пустом месте. Нами самими созданная, с юга всего лишь чуть-чуть подсказали. И такого много.
— Будто сами созданием подобных точек не занимаемся.
— Занимаемся, но с гораздо меньшим успехом. Миррены не могут представить себе, будто они хоть в чём-то не первые. Это даёт неплохую защиту от вражеской пропаганды. Принимать что-то от всех полу-людей исходящее — это очень сильно надо над средним уровнем подняться. А идея ты высший, раз с рождения на этом языке говоришь и рожа у тебя правильного цвета — она вот, на поверхности, простая и понятная. Самым тупым доступная.
Больше всего мирренской прессы накапливается у Софи и Эриды. Всё-таки, оба противника считают, в мире существует только две великих цивилизации и культуры, все остальные — абсолютно микроскопические величины.
Несмотря на военное время, отчасти даже благодаря ему, культурная жизнь во враждебных столицах во всех сферах бьёт ключом. Издаётся и выставляется множество всего интересного, что никак не должно проскочить мимо Софи.
Комната Софи иногда напоминает редакцию мирренского журнала из-за обилия печатной продукции заклятых друзей. Через несколько дней все журналы куда-то исчезают. Софи не Эрида, считает с порохом могут играть далеко не все, а мирренская пресса — именно порох, опасный в неумелых руках и неокрепших мозгах.
Как подозревает Марина, после прочтения всё не представляющее интереса, Софи сжигается. В школьных изданиях время от времени появляются удивительно ехидные и смешные обзоры культурной жизни вражеской столицы. Подписано К. С.. Кто поглупее гадают, кто такой или такая. Марина относится к умникам, давно разобравшимся, у кого такой стиль, и только делающим вид, будто не узнают автора. Да и каллиграфический почерк определяется с лёгкостью. Хотела бы тайну личности хранить — печатной машинкой пользовалась бы. Машинописью владеет. Самые жуткие статьи последнего времени пока придерживает. Марина даже не спорит. Некоторых особо впечатлительных жалко.
Вот и сейчас Софи журналами обложилась. Новую порцию жути выискивает?
— Очередной номер. Обзор готовишь... — Марина приглядывается к сестре, — Стоп! А чего это у тебя рожа такая хитрая?
— Листани журнал, поймёшь.
— Делать мне нечего, чем эту дурь пересматривать, да ещё номер сдвоенный.
— Центральную вклейку глянь. Обещаю, будешь под впечатлением надолго.
Марина руки в бока упирает.
— У меня ещё от прошлого раза впечатления не выветрились.
— Это не столь бесчеловечно. И даже смешным может показаться.
Марина так и делает. Софи искренне забавляется, над реакцией сестры наблюдая. Та с показной ленцой страницы разворачивает. Сразу же делает большие глаза, перехватив журнал, вытягивает руку подальше от глаз. Сощурившись, делает вид, будто всматривается. Скорчив гримасу склоняет голову на бок, щурясь ещё больше. Журнал переворачивается вверх ногами, потом берётся за торец. Голова остаётся в прежнем положении. Издание возвращено в нормальное положение. Голова склонена на другой бок, левый глаз закрыт.
— Ну как, впечатлилась? — спустя некоторое время осведомляется Софи.
— Вообще-то, непротиворечивый образ красного зверя с семью головами и десятью рогами с лёгкостью нарисует любой пятилетний ребёнок. Или душевнобольной.
Софи вертит пилочку для ногтей между пальцами. Белозубая улыбка не предвещает ничего хорошего.
— Кто там на нём сидит, не рассмотрела?
В глазах Марины играют заговорщические огоньки.
— Со зрением проблем не испытываю. Не узнать Шлюху Островов на Звере из бездны крайне сложно — весьма яркий образ самой наркоманской главы — 'Откровения' из 'Книги' крайне сложно. Вот ещё один, явно по заказу от двора решил мир своим шадевром, — искажает слово, кривляясь, — осчастливить. Забесплатно одним из главных врагов Безгривых с подданными стала Я мирренское искусство всё равно не люблю.
— На кого она в этот раз похожа, не заметила?
— Я Тиму V даже благодарна — теперь в большинстве мирренских семей есть мой портрет. Скоро все они меня возненавидят, заметь, практически без затраты сил с моей стороны, ещё и за свои же деньги!
— Просто наповал сражена твоей наблюдательностью!
— А что, я ничего. Мирренские ассоциации довольно примитивны. В оригинальном варианте, ещё на островах, зверь — империя, шлюха — столица, головы да рога — намёки на внутренние конфликты, благо в них в то время недостатка не было. Содержание последующих глав — влажные мечтания сумасшедшего, кто-то с небес придёт и покарает погрязшую в разврате и пороке, империю. Зверь сам шлюху загрызёт, его самого баран с небес забодает.
Века идут, только Империя падать не собираются. А уж подобные бредни под текущую политическую ситуацию подогнать — большого ума не надо. Да и самих себя приятно с праведниками и небесным воинством отождествлять, а не выходцами из бездны.
— То есть, наличие твоего портрета в качестве олицетворения сил зла тебя не смущает?
— Противника надо сделать максимально бесчеловечным, ест он морковку — пиши обгладывает свежие кости младенцев, пьёт сок из той же морковки — пиши, алчно лакает тех же младенцев свежую дымящуюся кровь. Начальные уроки пропаганды, забыла разве? Враг есть, должен же его кто-то олицетворять? Желательно нечто, максимально обесчеловеченное, не способное вызвать ни малейшей симпатии.
Мне вот таким символом быть весьма лестно, только тут вовсе не я.
Софи усмехается.
— У тебя столько мозгов. Череп не жмёт? Да, я прекрасно заметила, лицо скорее Дины II, причём про её привычку в красном ходить все знают. Карикатуры на Императора и членов даже враждебного царствующего дома у них запрещены, но Великие Еггты ни в какой дом и не входили.
— Нечего мне учебник 'Родная страна' для начальных классов пересказывать.
— Я и не пересказываю. Хотелось на истинный размер твоего чудовищного самомнения посмотреть.
Марина пожимает плечами.
— Смотри, сколько хочешь. Только осторожно, от блеска не ослепни.
Софи, встав, обходит сестру с таким видом, будто это самое самомнение высматривает.
— М-да, прямо скажем, твоим формам художник откровенно польстил.
— Скорее, свои скрытые фантазии на холст перенёс. Он, если меня и видел, то в то время, когда форм этих ещё не было.
— Видел, видел он тебя. Был представлен ЕИВ. Я с художником даже разговаривала. Восхищался талантами юного дарования.
— А-а-а! Так это тот любимец народный, кто считает, если всех, кто там у них в чём-либо отличился на одну картину запихать, святых, огня да света божественного добавить, это будет дико ново и, как это они говорили, — Марина щёлкает пальцами, вспоминая, — а, духоподъемно, — заканчивает по-мирренски.
— По мне, так получается просто дико.
— В вопросах современного искусства у меня всю жизнь с тобой было меньше всего разногласий.
Софи хитро прищуривается.
— Главного подтекста публикации этой репродукции ты всё равно не заметила.
— Я в живописи разбираюсь не до такой степени, чтобы глубокий смысл в каждой завитушке выискивать.
— Тут совсем не в завитушках дело. Всё куда сложнее, но поймёт это только умный.
Шпильку Марина проглатывает, но кулак всё-таки показывает. Софи неожиданно остаётся серьёзной.
— Ты знаешь, на первую выставку, где это экспонировалось, несовершеннолетние не допускались?
