— Значит, — подвел итог Андрей Викторович, — это прегрешение может искупить только немедленный брак.
— Но Дара и Мара пока еще не приняты в клан, — возразила Марина Витальевна, — а следовательно, по нашим правилам еще недееспособные.
— Не человек для субботы, — сказал Андрей Викторович, — а суббота для человека. Мы все знали, что дело идет именно к тому, что эти девки рано или поздно затащат Валерку в свою постель, просто это произошло чуть раньше, чем мы на то рассчитывали. Разлитого молока не соберешь, да и наказывать их, по моему мнению, не за что. Разве за то, что они ночью самовольно оставили лагерь, но тут мы и сами заигрались, пытаясь сдержать их естественные порывы.
— Хорошо, — нахмурилась Марина Витальевна, — что же ты конкретно предлагаешь?
Андрей Викторович пожал плечами.
— Я уже говорил, — ответил он, — необходимо немедленно их поженить, а поскольку Дара с Марой еще не приняты в клан, то всю ответственность за их действия возложить на Валерку. Это и будет ему наказание за то, что думал не той головой.
— Никаких наложниц в нашем клане не будет, — возразил Сергей Петрович.
— Э, нет, — сказал Андрей Викторович, — ты меня неправильно понял. У Дары с Марой будут такие же права, как и у всех остальных, но наказывать за все, что они вдруг натворят, мы будем Валерку.
— Тоже вариант, — кивнул Сергей Петрович, — и он снимает почти все вопросы.
Договоримся на будущее, что если кто-то из наших решит привести к нам женщину и жить с ней до ее приема в клан, то будет нести всю полноту ответственности за ее действия, без ограничения ее свобод.
— Ладно, — махнула рукой Марина Витальевна, — согласна. Пусть будет так. Антона вон и спрашивать не надо, сам можно сказать все это организовал. Теперь возьмите на себя труд, и разъясните Валерке и его женам, что если что не так, я лично спущу с его спины шкуру на ремни. Пусть только попробуют сделать шаг вправо — шаг влево, без разрешения.
14 июня 1-го года Миссии. День тридцать первый. Дельта Великой Реки. Между Корнуоллом и Бретанью
Миновал ровно месяц с того момента как клан Прогрессоров ушел в далекое прошлое. А казалось что уже прошла целая вечность. Много воды утекло с тех пор, остались позади почти две тысячи семьсот километров пути по рекам и морям. Приближался завершающий, морской этап путешествия. Но, сперва, еще до отплытия, Сергей Петрович серьезно поговорил с Валерой, объяснив тому новую 'политику партии' и все те плюсы и минусы, которые из нее вытекают. Нельзя сказать, что парня сильно обрадовало известие о том, что теперь он будет ответственен за каждый чих своих новых жен, но он с этим довольно легко смирился. С самого раннего детства сама жизнь приучила его к тому, что за все удовольствия надо платить, и что у каждой медали есть своя оборотная сторона, тем более что его согласия никто и не спрашивал.
Брачный обряд был проведен тут же, можно сказать, наскоро, сразу после сворачивания берегового лагеря. Левую руку Валеры привязали к Даре, правую к Маре, Петрович прочел формулу делающую их одной семьей, непродолжительные аплодисменты и счастливые улыбки. На борт 'Отважного' эта троица взошла уже как одно единое целое, не слабый, между прочим, акробатический трюк. На этом торжества были закончены, и народ приступил к своим обязанностям по походному расписанию.
Были отданы швартовы, поднят якорь и запущен мотор, после чего, отпихнув 'Отважный' от берега длинными шестами, Петрович вывел его на стрежень Великой Реки. Было видно, что море уже недалеко, течение Реки замедлилось, а сама она разбилась на два рукава, разделенных плоским песчаным островом, кое-где поросшим камышом. Петрович выбрал южный рукав и направил 'Отважный' дальше. Потом течение совсем остановилось и даже направилось немного вспять. Стало понятно, что до этих мест уже доходят морские приливы.
Заросшие камышом острова стали появляться все чаще и чаще, Река, распадалась на множество рукавов и протоков, до краев наполненных жизнью. Вскоре 'Отважный' осторожно двигался меж двух высоких зеленых стен, а впередсмотрящие внимательно вглядывались в воду боясь пропустить плавающую корягу или бревно. Носились в воздухе стаи гнездящихся здесь водоплавающих птиц, в воде плескалась рыба, а вместе с ними появилась напасть в виде комариных туч, от которой путешественники до сих пор были избавлены. И это днем — страшно представить, что тут будет твориться вечером и ночью.
Погода стояла хорошая, через высокие перистые облака неярко просвечивало солнце, встречный легкий юго-западный ветерок морщил морскую гладь, волнуя верхушки зеленых камышовых зарослей. С приближением полудня стало тепло, если не сказать жарко, температура воздуха поднялась градусов до двадцати пяти не меньше. В этих краях ледник уже не имел такой власти, постепенно уступая влияние теплым атлантическим течениям.
Потом прилив закончился и сменился отливом, течение воды снова ускорилось и вместе с ним 'Отважный', тарахтя мотором и лавируя в лабиринте протоков, заспешил к не такому уж и далекому теперь морю. Час сменялся часом, нетерпение нарастало, а камышовые заросли все никак не кончались. Но вот еще один поворот протока, огибающего крупный, поросший камышом и ивами остров, и вот впереди открылась огромная масса темно-синей воды, простирающаяся до самого горизонта и склоняющееся к нему покрасневшее солнце.
— Море, — устало сказал Петрович, никому не доверивший управление за время путешествия через дельту и весь день бессменно стоявший у штурвала, — мы дошли.
— Ура-а-а! — завопили на баке Лиза и Ляля, подпрыгивая от восторга, — Море, море, море, море!
Услышавшие шум близнецы, тут же выскочили на палубу, не понимая что происходит, и увидев море сперва замерли, а потом завизжали, указывая на него пальцами. Итак — танцуют все.
Петрович тут же вспомнил соответствующую сцену из мультфильма про капитана Врунгеля.
— Только не макать! — серьезно сказал он обступившим его ребятам, — и не бросать в воздух. Уроните. Я тяжелый.
Андрей Викторович сменил Сергея Петровича у штурвала.
— Куда править, Петрович? — спросил он.
— Курс двести десять, — ответил Сергей Петрович и добавил, — Эй, там, на баке! Прекратить танцы и не зевать. Впереди еще могут быть мели.
— Есть, не зевать — крикнула Ляля и, дернув за рукав Лизу, стала смотреть вперед по курсу.
Мели, конечно, впереди были, но для 'Отважного', имеющего осадку в метр двадцать они просто не считались. У Петровича была мысль поднять паруса и попробовать полавировать против ветра, но он от нее отказался. Пока отказался. Лавировать тут, вблизи берега на небольших глубинах, с не имеющей опыта командой было занятием весьма рискованным, а риск хоть дело и благородное, но в данном случае неоправданное. Так и шли на моторе, имея по обоим бортам расходящиеся в стороны берега залива, в который в этом времени превратился Ла-Манш. По левому борту была французская Бретань, а по правому британский Корнуолл. Оба берега крутые, обрывистые и изрезанные, вблизи них можно было подозревать наличие множества каменистых отмелей и подводных скал. Приближаться к такому берегу, не имея ни малейшего представления о подводном рельефе, было бы просто самоубийством. Об этом Петрович и рассказал своей команде. Возражений не последовало и 'Отважный' продолжал тарахтеть мотором при спущенных парусах, все дальше и дальше удаляясь от дельты Великой Реки!
Антон-младший вытащил свою удочку и тут же, одну за одной, начал таскать на нее довольно крупную трех-четырех килограммовую треску. Мужчина. Добытчик. Дара и Мара, которых Сергей Петрович отрядил в помощь юному рыболову, едва успевали поддевать рыбин подсачником и оттаскивать в кают-компанию на растерзание Марине Витальевне, не забывая при этом испуганно коситься в сторону моря. Треска же, которая сама буквально прыгала на крючок, оказавшись на палубе, в недоумении разевала рот и пучила глаза, пытаясь сообразить — каким образом ее выхватили из родной стихии. Несколько раз попадались и довольно крупные селедки, а один раз, длинный, как веревка, скользкий черный угорь. Писку было, когда Дара и Мара решили, что Антон поймал и вытащил на удочку из воды какую-то морскую змею.
Писк писком, но сестрам уже давно было понятно, что в этом принявшем их странном клане отнюдь не голодают. Даже у мальчишки рыба буквально сама прыгает из воды им в руки, только успевай хватать и тащить. Обычная женская работа, мужчины добывают дичь, а женщины ее перетаскивают и готовят. Правда, когда число выловленных рыб превысило число пальцев у них на руках и ногах, вождь Петрович остановил эту охоту. Угорь и треска сразу пошли на сковородку, а селедки были выпотрошены, присыпаны специями и засолены. Соленое сестры любили. Должен был получиться настоящий деликатес.
— На завтра, — коротко объяснила Марина Витальевна и, как не странно, Дара и Мара ее поняли. Они, родившиеся и выросшие в голодное время в голодном краю, уже научились получать от еды удовольствие, а не просто набивать живот всякой протухшей дрянью, потому что завтра может не быть и того, что есть сегодня. Много ли надо для счастья человеку каменного века? Надежный клан и собственная семья, отсутствие склок и скандалов, умные вождь и шаман — управляющие людьми без криков и побоев, опытная мудрая женщина — лечащая заболевших, теплая и удобная одежда, сытная еда каждый день. Все это теперь у них было, а другими вопросами эти молодые женщины и не задавались. Им было не важно — куда плывет эта деревянная пещера, и что их ждет в конце пути. На все это есть вожди — пусть они и думают.
На закате ужинали жареной треской с картошкой и луком, и пили чай прямо на свежем воздухе, рассевшись на расстеленных на палубе одеялах, глядя на опускающееся в море багровое солнце. Первое возбуждение уже спало, наступило некоторое умиротворение, и тихие разговоры совершенно не заглушались звуком работающего мотора. Лишь Дара и Мара испуганно жались к Валерке, настороженно поглядывая по сторонам. Расстилающаяся вокруг водная стихия их все еще откровенно пугала.
Когда стемнело, Петрович не лег в дрейф, а продолжил движение под мотором на юго-запад, держа курс по компасу. Глубина на сонаре превысила уже отметку в двадцать метров, так что внезапной мели он не опасался. Ночные вахты на штурвале мужчины стояли посменно, впередсмотрящих с бака убрали. А зачем они там нужны, ведь все равно ничего не видно, да и плавающих коряг в море тоже не предвидится, как и айсбергов. Не 'Титаник' чай.
Задачей 'Отважного', как считал Петрович, было за ночь обогнуть крайнюю западную точку Бретани, после чего можно будет делать поворот на юго-восток в сторону устья Гаронны.
Всю вахту вместе с Петровичем рядом простояла Ляля. Ничего не просила, ни о чем не говорила, просто стояла позади, крепко обняв его руками за пояс, и глядя на раскинувшееся над головой черное небо с яркими точками звезд. Собственница, как есть собственница.
— Петрович, — тихо сказала она ему на ухо, когда время вахты почти истекло, — спасибо тебе, что не поддался на мои провокации. Дашка и Машка с Валеркой они как хотят, а у нас с тобой все должно быть по возможности красиво. Ты у меня самый лучший.
OV Spb, o050279, Thanai и 20 других изволили поблагодарить
Поблагодарить
Руссобалтъ: Михайловский Александр
Имя или Цитата
Жалоба
#20 Михайловский Александр
Ведущий аналитик
Пользователи
Cообщений: 8 361
Поблагодарили: 44 739
Ташкент
Пол:Мужчина
Интересы:Политика, литература
Отправлено 20 марта 2016 — 11:29:37
Популярное сообщение!
Часть 4. 'Место под солнцем'.
15 июня 1-го года Миссии. День тридцать второй. Бискайский залив, 180 километров западнее современного Бреста
Когда над морем наконец-то взошло солнце, Петрович увидел, что 'Отважный' со всех сторон окружен бескрайней соленой водой и лишь на востоке, чуть правее восходящего солнечного диска, видна узкая черная полоска суши.
— Горизонт чист, капитан, — шутливо доложила ему стоящая на вахте впередсмотрящим Лиза.
— Благодарю за службу, матрос, — отшутился Петрович и осмотрелся. Глубина, согласно сонару, была уже около шестидесяти метров. Ветер свежий, силой порядка десяти-двенадцати метров в секунду, направление между юго-западным и западным. Запас дров для генератора — меньше трети. Пора было переходить на парусный ход.
— Курс сто пятьдесят, на моторе малый ход — скомандовал Петрович стоящему на штурвале Антону Игоревичу, а сам, с помощью Сергея-младшего и Валеры приступил к постановке всех парусов. Фок, грот, стаксель.
Вскоре мотор был выключен вовсе. 'Отважный' шел под свежим ветром курсом полный бакштаг, слегка накренив корпус на левый борт. После постоянного тарахтения и вибрации мотора наступила непривычная тишина, был слышен лишь свист ветра в снастях, и шипение разрезаемой форштевнем воды. Скорость на лаге шесть с половиной узлов. Собственно для такого хода в открытом море под парусами сей кораблик и строился. Длинное и утомительное путешествие вниз по Великой Реке было для него не больше чем вынужденной импровизацией.
Сергей-младший умоляюще посмотрел на Петровича, и тот сразу понял этот взгляд. Парню отчаянно хотелось встать за штурвал. Строили то 'Отважный' вместе, но пока ни он, ни Валера, ни разу не были еще допущены к управлению.
— Так, — сказал Петрович, — Антон Игоревич, будьте добры, уступите, пожалуйста, управление молодому человеку.
Антон Игоревич кивнул и уступил место, а за рукояти штурвала осторожно взялся весь бледный от волнения Сергей-младший.
— Держи штурвал крепче, Сережа, — поправил Петрович, — вот так, жми, не стесняйся, это тебе не свою бабу за сиськи щупать. Молодец, так держать.
Услышав это, стоявшая рядом, Катька странно хихикнула.
— Не ржи как лошадь, Катя, — обернулся к ней Петрович, — если он тебя так схватит — синяками точно не отделаешься. И вообще — марш на бак, поработай впередсмотрящей. Цирк ей тут, понимаешь!
Катя хмыкнула и придерживаясь рукой за леера удалилась на бак, но и оттуда нет, нет оглядывалась на своего супруга, показывая ему язык. Дурачилась, одним словом. В ответ Андрей Викторович показал ей кулак. Намек был понят. По сравнению с плаванием по реке, работа впередсмотрящим в открытом море это настоящая синекура. Не надо высматривать коварные мели и плавающие в воде коряги, ближайший берег за несколько десятков километров. Глазей себе по сторонам в поисках бурунов, возникающих вокруг подводных скал, и высматривай скрытый в туманной дымке берег. И пусть до предполагаемого берега было еще весьма далеко, но крутизна и изрезанность рельефа южного побережья Бретани совсем не исключали наличия тех самых подводных скал или даже выступающих на поверхность островов. А потому — смотреть в оба.
А 'Отважный', оставляя позади пенный кильватерный след, и захватывая ветер всеми парусами, шел и шел себе дальше курсом юго-юго-восток, одну за другой глотая морские мили. После Сергея-младшего на штурвал встал Валера, и снова все повторилось сначала. Сил, правда, у него было поменьше, чем у более крепкого товарища, и штурвал он держал не вполне уверенно.
