Джон Шеттлер - "Киров-4: Люди войны"

— Но здесь ничего не сказано об Орлове, — возразил Карпов.

— Да, эта книга довольна расплывчата, но я нашел еще два источника, которые дали мне более подробные сведения. Они остались после Орлова. Они были серьезно засекречены, но я смог раскопать.

— Не сомневаюсь.

— И вот еще что... — Федоров потянулся в карман кителя и достал последний козырь. Он передал Карпову сложенный листок бумаги, который капитан взял медленно, словно опасался того, что мог увидеть. Он открыл его и начал молча читать. На его лице явно отражались удивления и все чувства, которые он испытывал.

— Сукин сын, — прошептал он. — Где вы это нашли?

Федоров лишь улыбнулся.

ГЛАВА 26

* * *

Грузовик двигался по тонкой грунтовой колее, которая здесь сходила за дорогу. Усилившееся движение расширило ее — машины и люди вытоптали обочины, на которых осталось мало травы. Грузовик с рыком ехал мимо широко раскинувшихся виноградников, на которых все еще виднелись грозди созревшего винограда, которые Орлов срывал всякий раз, как машина делал остановку. Время сбора урожая было близко, но в этом году винограду предстояло ждать и сохнуть на лозах. Крестьяне из окрестностей Кизляра занимались другим — мужчины рыли окопы на западной окраине города, женщины носили дрова и готовили еду для усталых солдат, прибывающих сюда на грузовиках.

Орлов прибыл на одном из таких грузовиков вместе со стрелковым отделением. На остановке у окраины города он предупреждающе взглянул на солдат и выпрыгнул из кузовка. Никто не последовал за ним, и грузовик покатился дальше.

Он решил для начала осмотреться, отметив извилистое русло Терека на западе от города. Он уходил дальше на север, теряясь среди виноградников и деревьев, небольшими группами жмущихся к его берегам. Орлов заметил на восточном берегу группы, занимавшиеся рытьем окопов и сооружением брустверов из земли и щебня для замаскированных артиллерийских орудий. В нескольких местах он видел срубленные деревья, сложенные в баррикады для защиты от вражеских танков и бронемашин, но пока поблизости не было заметно никаких признаков боевых действий.

Он заметил небольшой канал, отходящий от русла реки для доставки воды в город, и пошел вдоль него к южной окраине. Канал изогнулся на север и привел Орлова к нескольким лачугам и потрепанным хибарам. На редких деревьях еще оставалась листва, хотя листья уже пожелтели и начали осыпаться. Он прошел мимо старика, стоявшего, грузно опираясь на трость около виноградника, а затем подошел к длинной траншее, перегораживающей дорогу перед старым зданием из красного кирпича. На дверях был прибит жалкого вида красный флаг, так что Орлов решил, что это было некое официальное управление.

Молла, подумал он. Наверное, это козел прячется здесь. Он направился к зданию, нащупывая в кармане револьвер, который он забрал у НКВД-шников. Дверь открылась с сухим скрипом, и его сапоги тяжело застучали по голому деревянному полу.

Двое мужчин, распивавших что-то за столом, обернулись к нему с недружелюбным взглядом.

— Вы кто? — Спросил у него лысеющий человек с толстой шеей, вытирая губы тыльной стороной пухлой руки.

— Комиссар Молла?

— Его здесь нет, — сказал человек. — А вам какое дело?

— У меня приказ для комиссара.

— Приказ? — Человек улыбнулся щербатым ртом. — Он говорит "приказ", — на этот раз он обратился к своему собутыльнику, тощему офицеру с прямоугольниками лейтенанта на плечах*. — Ну, Молла не легко принимает приказы, — человек рассмеялся, а затем кашлянул, прочищая горло, и сплюнул на пол.

* В советской армии в 1942 году знаки различия носились петлицах, а не на плечах. Во-вторых, в оригинале они названы Lieutenant"s bars — то есть, на товарище лейтенанте мало того, что погоны, так еще и американские

Орлов медленно подошел к ним.

— Где он? — Тихо спросил он. В его голосе слышался намек на угрозу, и грузный человек нахмурился.

— Я же сказал, Молла не принимает приказы. Он комиссар, или ты не слышал? Он отдает приказы, и вам лучше выполнять их. Ваш значок на шапке здесь не имеет никакого значения*.

* Здорово, настоящая советская армия. И кстати, что за звание — комиссар? В советской армии комиссары были разные, от батальонного (примерно аналогичен майору) до армейского

— Это так... — Орлов достал пистолет, затем медленно потянулся к бутылке другой рукой и поднес ее ближе. Это был коньяк, которым был известен этот регион, и он сделал глоток. Двое были явно не рады.

— Ничего так, — сказал он. — Может, заберу ее себе. А может, разобью об чью-то башку. — Он убийственно посмотрел на толстяка. — Спрашиваю еще раз. Где Молла?

— На дороге, с колонной грузовиков, — быстро ответил толстяк. — Пасет там женщин, как всегда — он из людей Берии. Слышали о нем, да? Берия большой человек. Хотите найти Моллу, ищите грузовики с женщинами. Он будет где-то рядом. — Он пристально посмотрел на Орлова, сделавшего еще глоток коньяка. Затем с грохотом поставил бутылку на стол.

— Спасибо, товарищи, — сказал он и вышел.

Час спустя он подошел к длинной колонне грузовиков, остановившихся на обочине дороги, ведущей на север от города. Мужчины носили коробки с едой и водой из старых зданий и складов у дороги. Внутри машин он видел женщин, молодых и старых, жавшихся в тени, и понял, что мог найти здесь свою бабушку.

Орлов просунул голову в кузов первого грузовика.

— Аня Канина? — Спросил он, глядя на пожелтевшие лица женщин, сидевших на деревянных скамейках вдоль бортов. В их глазах был заметен страх, но ни одна не произнесла ни слова. — Я ищу Аню Канину. Кто-нибудь видел ее? — Единственным ответом стало молчание, так что он направился к следующему грузовику, получив тот же ответ.

Через пять грузовиков он заметил девушку, немного подавшуюся глубже в тень, когда он назвал это имя, и сердце забилось чаще. Могла ли это быть она? Он наклонился ближе, чтобы ее рассмотреть, отметив молодость и длинные светлые волосы, о которых дед всегда говорил. "О, твоя бабка была настоящей красавицей, Гена... Волосы, как золотистый шелк..."*

* Очень типично для Азербайджана

От облегчения он широко улыбнулся и попытался запрыгнуть в машину и обнять ее. Тем не менее, она явно была напугана, отвела взгляд и попыталась забиться глубже.

— Аня Канина? — Торжественно сказал он.

— Оставь ее в покое! — Вмешалась седая старуха, вытянув вперед тощие руки в защитном движении. — Вам что, мало? Скажи комиссару, чтобы нашел кого-то другого, ублюдок! Да! Стреляй в меня, есть хочешь, но вы больше не обидите эту бедную девушку. Вам придется сначала вытащить отсюда мой труп! Оставьте ее в покое!

От услышанного Орлов снова ощутил приступ гнева. Комиссар... Молла, урод! Sookin syn! Он резко развернулся, сжав зубы, крепко обхватив рукоять револьвера в кармане, и направился к старому складу, откуда люди носили продукты с отблесками темного пламени в глазах.

— Эй! Ты что здесь делаешь? — Голос незнакомца был резким и требовательным. Он увидел шестерых человек в темных плащах и черных ушанках с пистолетами-пулеметами ППС*, висящими на плечах на тонких кожаных ремнях.

* Пистолет-пулемет Судаева был создан в июне 1942 года, принят на вооружение в 1943, получил относительно широкое распространение только к 1944, в первую очередь у танкистов и разведчиков, но не в НКВД

— Комиссар Молла? — Орлов решил пойти в лоб.

— А вы кто такой?

Орлов подошел к ним, ощущая, как сердце бешено колотится. Волнение от поисков своей бабушки перешло в еле сдерживаемый гнев.

— У меня пакет для комиссара, — сказал он, хмуро взглянув на них.

— Я возьму его.

Орлов увидел на рукавах человека знак различия НКВД в виде трех золотых галунов на красном сукне. Судя по значку на фуражке, это был полковник. Он пристально осмотрел Орлова с ног до головы*.

* Нарукавный знак также соответствует званию. И все равно неясно, куда делись петлицы и причем тут значок на шапке

— Вы комиссар Молла? — Палец Орлова скользнул на спусковой крючок пистолета в кармане. Двое других напряглись. Он понимал, что если выхватит оружие и застрелит этого человека, то и самому ему не жить, но его это не волновало.

— Молла дальше по этой дороге. Если у вас есть пакет для него, дайте его мне. Я прослежу, чтобы он его получил.

Орлов покачал головой.

— Прошу прощения, товарищ полковник, но мне было сказано передать его комиссару лично. Где он?

Полковнику это не понравилось. Он был человеком, который привык, что другие делают то, что он им говорит, без каких — либо колебаний или сомнений. Он был, как намекал толстый человек из кирпичного дома, человеком Берии. Лаврентий Берия был пресловутым руководителем госбезопасности, и имел очень мерзкие привычки, в частности, он часто оправлял людей обследовать деревни на предмет молодых красивых женщин, в особенности на своей прежней родине, Кавказе. Полковник положил руку на бедро и посмотрел на Орлова с очевидным гневом.

— Вы меня не слышали, капитан?

Орлов отметил кожаную перевязь, пересекающую грудь полковника, выступающий воротник, толстый черный пояс с золотой звездой на квадратной пряжке, штаны над черными кожаными сапогами. Еще один проклятый офицер, подумал он, сжимая рукоятку револьвера.

* * *

Хаселден заметил в бинокль группу людей НКВД, схвативших еще одного высокого человека, и что-то ему показалось неправильным. Группа явно испытывала напряжение, а один из них зашел задержанному за спину, наставив на него пистолет-пулемет. Что-то было не так. Он подрегулировал фокус, присмотрелся, и подумал, что это мог быть их объект. Он был на голову выше остальных, и форма его тоже была иной. Было очевидно, что он не был из числа других энкавэдэшников, которых они наблюдали у склада из своего укрытия.

— Черт, Сазерленд! Посмотри! Это может быть наш человек?

Сазерленд взял бинокль, аккуратно стараясь не поймать объективами солнце. Он присмотрелся и вздохнул.

— Может так, а может и нет, — сказал он. — Слишком далеко, чтобы можно было толком его рассмотреть.

— Но все довольно подозрительно. Похоже, там какие-то проблемы.

Их разговор внезапно прервался тревожным звоном церковного колокола. Сазерленд обернулся, вновь сосредоточив внимание на далекой реке на западе.

— Да ты что... У нас гости.

Он не успел договорить, как раздался далекий, словно жалобный звук пулеметного огня, а затем свист падающего снаряда. Грохнул взрыв возле реки к югу от города, затем еще и еще.

Хаселден знал этот звук. Это были немецкие 8-см минометы "Гранатверфер 34". Это оружие снискало грозную репутацию за хорошую дальность, точность и скорострельность, хотя, более вероятно, за навыки людей, использовавших его. Хаселден понимал, что это был просто прикрывающий огонь — стрельба велась на слишком большую дальность, чтобы это было что-то другое — но пулеметы вели огонь, что значило, что пулеметчики видели, в кого стреляли.

— Похоже, джерри ломятся сюда, — сказал Сазерленд.

— Это точно, — ответил Хаселден со стальным взглядом.

Первые выстрелы ударили рядом с группой НКВД-шников очень быстро. Трое направили оружие на Орлова и затолкали в кузов грузовика. Хаселден лихорадочно соображал.

— Слушай, Дэйви, если это наш человек, то они вывезут его из города на север, если мы не вмешаемся немедленно. — Его свистящий шепот передавал срочность. Он потянулся за автоматом "Стэн".

— Нет, ну не можем же мы проделать этот путь зря, — твердо сказал Сазерленд. — Давайте разберемся. — Он посмотрел через плечо, подавая знак сержанту Терри, который заложил снаряд в ствол PIAT и вставил магазин в верхнюю часть легкого пулемета Bren*. На сержанте была огневая поддержка, и по команде Сазерленда он открыл огонь по кабине грузовика короткими очередями.

* А еще и рацию на него, случаем, не нагрузили? 25 кг только оружия, не считая боезапаса.

Хаселден и Сазерленд рванулись вперед, низко пригибаясь, направляясь к задней стороне склада. В воротах старого здания кричал и носились туда-сюда люди с оружием наготове, и над всем этим стоял свист новых немецких мин и далекий гул двигателей бронированных машин.

Двое коммандос нашли какое-то укрытие, и Сазерленд перекатился в сторону, открыв заградительный огонь. НКВД-шники рассыпались, ища любое укрытие, и Хаселден бросился вперед. Он добрался до склада, бросил в широкие ворота светошумовую гранату*, и бросился на север вдоль задней стенки здания.

* В 1942 году? А что у него еще было, может, датчик сердцебиения на стволе?

Рядом с Сазерлендом начали бить короткие очереди из советских автоматов. Сержант Терри развернул Брен влево и открыл огонь, заставляя черные ушанки залечь. Сазерленд немедленно вскочил и бросился за Хаселденом. Из открытых ворот склада вырывался дым, и в этот момент Хаселден бросил еще одну светошумовую гранату из-за угла. Он был уже рядом с грузовиком, но услышал рев двигателя и заметил, что тот начинает движение. Тогда он обернулся к сержанту Терри и подал сигнал рукой. Терри в одно мгновение схватил PIAT и выстрелил. Гранату ударила в переднюю правую дверь и грохнула, точно раскат грома. Машина качнулась от удара и загорелась.

Хаселден бросился от стены склада, держа "Стэн" наготове. Сазерленд следовал за ним по пятам. В кузов они запрыгнули почти одновременно, пытаясь что-то заметить в клубах дыма. В кузове никого не было, и он сразу понял, почему. Брезент над кабиной был сорван и свободно болтался. Очевидно, те, кто были в кузове, выбрались через эту дыру, когда первая очередь из "Брена" Терри ударила по кабине. Хаселден выругался, но затем развернул своего товарища, указывая на ряд грузовиков.

Сазерленд заметил, как он развернулся влево и открыл по кому-то огонь, и бросился так быстро, как только мог в противоположную сторону, к девятке грузовиков, которые внезапно пришли в движение, выбрасывая грязь из-под колес, когда водители завели большие двигатели. Вся колонна начала выбираться обратно на дорогу, и по мере приближения к ним Сазерленд мог слышать женские и детские крики.

Черт, подумал он. Человека нигде не было видно, как и драных НКВД-шников. Он оглянулся, услышав как "Брен" сержанта Терри снова открыл огонь, и увидел, как ему показалось, целую роту пехотинцев в коричневой форме*, бегущих от окраины города к дороге и дальше, через широкое поле к позициям вдоль Терека.

* Какой еще коричневой форме — вопрос к автору

Хаселден видел приближающихся людей, слышал треск огня из стрелкового оружия, но не видел того, что видел Сазерленд. Он смело открыл прикрывающий огонь в надежде, что Сазерленд сможет добраться до объекта, но это было безнадежное дело. Поняв, что русские намереваются броситься в атаку на его позицию, он дал последнюю очередь из "Стэна", а затем залег, доставая из нагрудного кармана свисток.

Он дал три пронзительных свистка, установленный сигнал отходить на заранее разведанную точку сбора в виде старого сарая. Он знал, что должен был быстро отходить на позицию, с которой мог прикрыть отход сержанта Терри с тяжелым вооружением, и бросился к навесу у края виноградника, где когда-то хранились бочки с вином. Это были не лучшие времена, и длинные ряды виноградной лозы не были должным образом ухожены, так как война надвигалась на юг. Тем не менее, этого было достаточно, чтобы обеспечить ему некоторое прикрытие. Он залег, видя, как Сазерленд лихо пронесся справа от него.