Технократы и имперцы

Девушка прочитала всё это у него на лице.

— Ты что, — спросила Сюй, — меня всю неделю за парня принимал?

— Ага, — признался Кохрейн. — я не слишком часто общался раньше с людьми вашей расы, и не привык их различать.

— Ну теперь-то ты понял, зачем я затащила тебя к себе на чайную церемонию?

— Нет, не понял.

— Я тебя хочу, вернее хочу от тебя ребёнка.

— А это ничего, что я не собираюсь здесь надолго задерживаться? Кто будет этого ребёнка содержать, воспитывать?

— Я не претендую на то, чтобы взять тебя в мужья и остаться с тобой на всю жизнь. Хотя... Может и не отказалась бы. Но я понимаю, что ты не здешний и оседать здесь не хочешь. Ты ведь не интересовался нашими обычаями, касающимися секса с людьми издалека?

— Как-то в голову не пришло. Если бы я стал спрашивать об этом у Дэлбээ, она бы решила, что это я к ней в постель напрашиваюсь.

— А она тебе не нравится?

— По-моему, просто она ещё почти ребёнок.

— Ну давай я тебе расскажу. Всё равно это я тебя к себе в постель затаскиваю, а не ты напрашиваешься. У нас очень маленькие общины. Все друг другу так или иначе родственники. И не только в одной деревне, но и в соседних тоже уже все успели породниться. Поэтому если появляется ребёнок от заезжего издалека гостя, это свежая кровь, это ценный товар на брачном рынке. Поэтому жена может разделить постель с гостем с полного одобрения мужа. Или дочь — с одобрения отца. И замуж её с таким ребёнком потом возьмут.

Но я — не чья-то жена или дочь. Я — механик Сюй. Я сама глава своей семьи, состоящей пока из одной меня. У нас так бывает, что девушка не довольствуется подчинённым положением в семье мужа, и становится сама себе семьёй. Для этого надо освоить какое-нибудь ремесло, стать ценным членом общины. Таких нас, наверное, одна из десяти. Но это достаточно много, чтобы быть заметными. И те девчонки, которые подрастают, знают, что можно искать не только мужа, но и мастера, у которого научишься ремеслу. А если у тебя есть ремесло, ты сама решаешь с кем и когда сходиться и разбегаться.

— Но тебе же будет тяжело в одиночку поднимать ребёнка?

— А кто сказал, что я его буду растить в одиночку? Это у вас, колонистов, до ребёнка никому нет дела, кроме родителей. А у нас тут община. Здесь всегда найдётся кому присмотреть за ребёнком, пока он маленький, поучить его держать топор или ружьё, когда он подрастёт.

Муур

Однажды утром Кохрейн заметил, что Дэлбээ косится на него, как будто хочет что-то спросить и не решается.

Во время очередного привала он спросил её:

— Ну что ты хочешь сказать?

— Понимаешь, какое дело... С тобой захотела пообщаться Муур12. Это очень сильный дух. На Старой Земле некоторые народы таких считали богами.

— Ну я не против. А как, собственно? Это у тебя и Цэцэг, как вы говорите "войлок порвался", а я ваших духов не чувствую.

— Есть вариант. Я могу пустить Муур в своё тело. Тогда она станет говорить моим языком, двигать моими руками и ногами. Но недолго. Таким сильным духам в человеческом теле тесно и неуютно.

— А как это скажется на тебе потом?

— Муур будет мне должна. Сильно. Пустить в своё тело духа не всякий согласится. Я смогу даже попросить её стать моим духом-покровителем. Мне бы уже пора себе покровителя найти. А Муур — очень сильный дух. Во всём Тонком Мире таких как она меньше десятка. Редко какой шаман удостаивается покровительства такого сильного духа.

— Почему же ты так долго мялась?

— Ну у нас с тобой уже есть какой-то сложившийся стиль общения. И вдруг ты обнаружишь что вместо меня в моём теле — какая-то посторонняя сущность. Боюсь, что потом, когда Муур мне вернёт тело, твоё отношение ко мне изменится. И потом мы с тобой живём в одном доме уже больше месяца. Целые дни проводим вместе. И ты никогда не давал мне понять, что видишь во мне не только человека, но и женщину. А Муур — она же кошка. Оказавшись в женском теле она обязательно попробует перевести общение с мужчиной на более тесный уровень.

— Хорошо, ты меня предупредила. Я буду знать, что Муур это Муур, а Дэлбээ это Дэлбээ, даже если они по очереди пользуются одним и тем же телом. А что по этому поводу думает твоя наставница?

— Ну..., — замялась девушка. — С ней я ещё не говорила.

— Поговори. Мне-то что, я не против пообщаться с вашими духами, особенно если они будут в человеческом облике. А тебе её в себя пускать. Я что-то слышал про то, что человек, в которого вселился дух, называется "одержимый" и это очень опасно.

— Ну мало ли что очень опасно. Вон вы с Одри на машине по шоссе гоняете, это тоже очень опасно. Уметь надо. Все эти ваши христианские истории про одержимых, это про людей которых никогда не учили обращаться с духами. Меня всё-таки Цэцэг не первый год учит. Она мне, конечно, даст совет, но решать всё равно мне. Но, правда, пойду поговорю с ней.

Через полчаса Дэлбээ вернулась с решительным видом, и сказал:

— Давай прямо сейчас.

После чего уселась скрестив ноги и погрузилась в медитацию, видимо, призывая загадочную Муур.

Через некоторое время она резко вскочила с места, гибким, совершенно не характерным для неё раньше движением потянулась, и, повернувшись всем телом к лейтенанту грозно спросила:

— Зачем ты пришёл к моим людям?

— Для того, чтобы вернуться к своим, — ответил Кохрейн. — Там мои враги сделали кое-какие странные вещи и в результате получилось, что я как бы не существую. Для того, чтобы снова стать полноценным человеком там, мне проще всего оказалось воспользоваться тем путём, каким в наше общество принимают жителей твоего леса.

— А ты точно не умалчиваешь чего-то важного? — продолжала сущность, вошедшая в тело юной шаманки. — Если бы тебе было нужно просто пройти этим путём, ты сидел бы тише воды, ниже травы. А ты меняешь мир, в который пришёл. Ты учишь Дэлбээ работать с компьютером, учишь Сюй встраивать компьютеры в простые и понятные паровые машины, учишь Дэна приёмам рукопашного боя. Ты уйдёшь к своим людям, и оставишь за собой мир совсем не таким, каким он был до твоего появления.

— Лучше или хуже?

— Какая разница? Другой.

— А по-моему, разница большая. Я никому не впихиваю насильно то, что он не хотел бы получить. Они меня учат тому, что нужно мне — как вести себя среди нонсов, как вести себя в местных лесах, а я их учу тому, чему они сами хотят научиться. Сюй этот контроллер купила без меня, я только немножко подсказал как его использовать. И это Дэлбээ подарила мне сим-карту с помощью которой мой компьютер смог выйти в сеть, а не наоборот. Понимаешь, Муур, мир всё равно будет меняться, хотим мы того или не хотим. Колонисты сюда уже пришли и постепенно контактов будет всё больше. Всё, что я делал, позволит людям твоего леса, когда они столкнутся с большим миром, чувствовать себя там чуточку увереннее.

— Хм, что-то в этом есть. А почему ты такой чёрный?

— Ну мне, скорее, удивительно почему у вас на Сликампере чёрнокожих людей практически нет. На большинстве остальных заселённых людьми планет представителей нашей расы не меньше четверти.

— Мрр, я чёрная кошка, а ты чёрный человек. Никогда ещё меня не ласкал чёрный человек.

Лёд был расколот и беседа стала более непринуждённой. Уже через несколько минут Муур уселась на край кровати рядом с Кохрейном и откровенно напрашивалась на ласку.

— Ты, конечно кошка, но ведь ты сейчас в человеческом теле. Мы с тобой сейчас Дэлбээ ребёнка не заделаем? Тело по-моему недостаточно зрелое для такого.

— Не бойся. Для того чтобы мне родить ребёнка в человеческом теле, мне надо проходить в нём до самых родов. Я этого делать не собираюсь, поскольку и Дэлбээ не будет ничего хорошего от того что она отдаст тело на такой долгий срок, и мне покидать так надолго тонкий мир не следует. А как только я покину это тело и верну его настоящей хозяйке, тонкое тело изменится. И зачатия в любом случае не произойдёт.

— А она будет помнить то, что делало её тело пока им командовала ты?

— Тогда давай ты, явно опытная в искусстве любви покажешь ей кое-что, что стоило бы знать.

— Ты опять меняешь мир вокруг себя. Даже общением со мной ты хочешь воспользоваться для того, чтобы чему-то научить людей, которые...

— Которые щедро делятся со мной всем, что знают и имеют.

— Ладно, мрр, я согласна.

Вечером, после того как Муур покинула тело юной шаманки, та пришла в постель к Кохрейну:

— Лай, всё-таки скажи, почему ты так тщательно избегаешь видеть во мне женщину?

— Избегал. Понимаешь Дэлбээ, я считал тебя слишком юной для того чтобы взрослый мужик вроде меня мог бы тащить тебя в постель. Пусть я знаю, что ты, шаманка, гораздо лучше меня владеешь своим телом и умеешь контролировать свои эмоции. Но всё равно я до сегодняшнего дня подсознательно воспринимал тебя как подростка, которому ещё рано играть во взрослые игры. Но сегодня, после того, как ты пустила в своё тело Муур... Скажи, она согласилась стать твоим духом-покровителем?

— Ага.

— Ну тогда ты уже не ученица, а полноценная посвящённая шаманка. И у меня нет никаких причин не видеть в тебе взрослую женщину.

Месть Муур

— А что за история связана с Мишель Доре? — спросил Кохрейн у Одри, когда та в очередной раз заглянула в шаманскую землянку. — Тут местные духи намекнули, что она весьма поучительна.

— О, это такая история... — протянула девушка. — Но если ты хочешь услышать её из первых уст, спрашивай у Цэцэг. Я Мишель примерно ровесница, а эта история связана с её появлением на свет. Цэцэг тогда уже была учеником шамана, и всё это на её глазах происходило.

Не отходя от кассы, лейтенант обратился к старшей шаманке с тем же вопросом.

— Это было примерно лет, ну наверное, двадцать назад, — начала рассказ та. — Был тогда тут такой фермер, Джеймс Тэрсон. Он был очень упорный верующий, как это у вас называют, "протестант" и всех наших духов считал порождениями Зла. Но это, пожалуй, духи бы пережили. В конце концов он с ними непосредственно не общался. Но ещё он считал тех, кто не поклоняется его богу, неполноценными людьми. В этой странной религии, которую исповедуют колонисты, почему-то считается что люди и животные это не равные друг другу существа, которые совместно населяют Плотный Мир, а независимо сотворённые сущности, и люди намного выше животных.

Так вот, для Тэрсона его коровы были вроде неодушевлённых инструментов, о которых он заботился только из соображений, чтобы не сломались, а нонсы, которых он нанимал в работники, ничем не лучше коров.

Это почему-то не мешало ему пытаться затащить в постель чуть ли не каждую встреченную нонсовскую девушку. Но поскольку наши обычаи очень легко относятся к плотской любви с чужаками, до поры до времени это сходило ему с рук. Просто все об этом знали, и наниматься на ферму Тэрсонов работать шли только те девушки, которых это устраивало. А так у него в основном мужчины батрачили.

Жены у него не было, но была дочь, Памела, которая уже заканчивала этот ваш безумно длинный период учения, и жила в интернате в Непро-сити.

Она не разделяла убеждений отца, и нормально относилась к батракам. У неё был жених, примерно того же возраста, сын соседа-фермера, Николя Доре.

И вот однажды один из его батраков получил очень неприятный ожог соком ядовитого растения. Товарищи притащили его в барак, где ночевали и позвали меня, поскольку пострадавшему нужна была не просто перевязка, но и помощь духов.

В тот момент, когда я призвала Муур, которая славится своими возможностями утишать боль, восстанавливать душевное равновесие и вообще исцелять, в барак явился хозяин фермы. Увидев, что я провожу тут камлание, он разъярился, наорал на всех батраков, обозвал меня почему-то "вавилонской блудницей" и служанкой Отца Лжи, пострадавшего немедленно уволил.

Муур всё это очень не понравилась, настолько что она явилась той же ночью ему во сне в образе огромной чёрной призрачной кошки и прорычала такое проклятье:

— Ты, помешавший исцелению человека, который получил ожог, выполняя твой приказ, знай: тебе предстоит увидеть как твоя дочь мучается от большей боли и не будет той боли облегчения, кроме как обратиться к той, которую ты сейчас оскорбил. И если снизойдёт она, и исцелит твою дочь, суждено будет этой дочери родить дочь от одного из тех, кого ты считаешь недолюдьми, и не сможет она назвать имя отца, потому что сама не будет знать его. А когда эта дочь вырастет, суждено ей стать первой шлюхой планеты.

Тэрсон сделал какие-то сакральные жесты из своей религии и прочитал какие-то мантры. Но они здесь не работают совершенно. Муур, правда, исчезла, а больного мы утащили сюда, тогда в этой землянке жили мой учитель и я, и он нормально поправился, но работу ему потом пришлось искать на другой ферме.

А через месяц Памела приехала из своего интерната на каникулы и, купаясь в речке столкнулась с волосаном.

Водится в наших водоёмах такой червь, тонкий как волос. К счастью редко встречается. Если ему удаётся проникнуть в тело человека, он начинает там расти и размножаться, вызывая жуткие боли. И медицина колонистов не знает средства борьбы с ним. Если он поражает руку или ногу, как обычно бывает, то обычно отрубают поражённую конечность, а потом регенерируют её целиком. Но Памеле волосан впился в живот. Тут уже никто кроме шамана помочь не может.

Поэтому Николя сразу потащил её к нам. Учителя дома не было, и ними пришлось иметь дело мне, примерно их ровеснице. Я призвала своего духа-помощника, тот сразу отказался иметь дело с этой пациенткой, сказал что тут нужна не меньше чем Муур. Мне, честно говоря, было немножко страшно обращаться к Муур, поскольку с момента произнесения проклятия она меня избегала, как будто я её чем-то прогневила. Попытка призвать духа такой силы, если он того не хочет, может кончиться для шамана потерей силы, а то и смертью.

Но Памелу мне было жалко. Она-то в отличие от отца к нам всегда нормально относилась. И Николя на неё такими влюблёнными глазами смотрел.

Муур совершенно не была сердита. Это она так и задумала.

Она подсказала решение, которое было совершенно очевидным. Мы, нонсы, тут живём уже несколько веков и волосанов не боимся. У нас есть что-то в организме, что для них смертельно ядовито. А у колонистов нет. Поэтому попадание в организм Памелы телесных жидкостей нашего человека остановило бы развитие паразита. А беременность от нонса привела бы к тому что ближе к родам в её крови содержалась бы смертельная для волосана концентация наших глобулинов. То есть спасти Памелу мог регулярный секс с нонсами и беременность от кого-то из наших.

На ферме Тэрсонов батрачили в тот момент четыре брата-близнеца. Вот Муур велела Памеле спать с ними всеми четырьмя, пока она не забеременеет. С точки зрения чистой физиологии это было совершенно необязательно, но надо же выполнить ту часть проклятья, в которой сказано что Памела не будет знать отца своей дочери. А в клинике Непро-сити сделать секвенирование генома просто и недорого.

По меркам сообщества колонистов ребёнок вне брака это позор, а тем более ребёнок от нонса. Но Николя любил Памелу и обещал что будет воспитывать эту девочку как родную дочь. Поэтому ты и знаешь её под фамилией Доре.