* * *
"Проклятье, и надо было им лезть"! — со злостью думал Лариэс, перебираясь в хвост отряда.
Его сопровождал насмешливый взгляд Ридгара, понимающий — Вилнара, ехидный — Эрика и равнодушный — Марка. Блаклинт смущенно отвела взгляд, а Мислия, кажется, сейчас обитала в своем собственном мире и выходить из него не собиралась. Подчиненные же сочли за благо сделать вид, что ничего не видели и не слышали.
Только оказавшись возле Клариссы, на сей раз замыкавшей колонну, Лариэс выдохнул.
— Ну что, кошку сгубило любопытство? — одними губами прошептала графиня.
Щит принца кивнул — не соглашаться с очевидным не было смысла. Но очень уж ему хотелось узнать про загадочного скакуна принцессы, который точно сошел со страниц какой-то сказки. Да и история об оборотнях оказалась в высшей степени интересной — многое из рассказанного он не знал, а большую часть того, что слышал ранее, считал досужими сплетнями. Увы, но несмотря на то, что Третья Война Гнева окончилась сравнительно недавно — сто с небольшим лет назад — о ней было до обидного мало известно.
Вот только из-за любопытства ему пришлось рассказать о бое в лесу, который, в общем-то, и не заслуживал особого упоминания. Причем стараниями его высочества ничем непримечательная стычка с таинственным врагом превратилась в эпическое побоище времен Войны Багряного Культа.
Лариэс был очень любопытен, но никогда не поощрял любопытства, направленного на себя, он попросту не любил оказываться в центре внимания — это нервировало полукровку. К тому же, будучи Щитом принца он знал цену тишине и незаметности, и уважал их.
"Ладно, нестрашно", — решил он, наконец.
— Как тебе наша пламенная принцесса? — поинтересовалась Кларисса и нечто в голосе подруги заставило Лариэса насторожиться.
"Она что... жалеет ее"?
Недоверчиво покосившись на графиню, он наклонился к ней и прошептал на ухо:
— Очень интересная особа. Мечтает о приключениях и излишне впечатлительна. Удивляет другое: как отец отпустил ее?
Кларисса согласно кивнула.
— Мне тоже непонятно, но знаешь, Лар, этот вопрос ведь можно адресовать и ее величеству Кэлисте. Я до сих пор не до конца понимаю, каким образом ее смогли убедить отправить сына с подобной компании, да еще в такую даль. Нет, понятно, если запахнет жареным, первая Тень активирует Ладью, и они переместятся в Сентий, помахав нам ручкой на прощание, но вот какой момент: а как быть, если ее, — пепельноволосая воительница указала на замершую словно в трансе Мислию, ехавшую прямо перед ними, — убьют? Что тогда?
Лариэс пожал плечами. Эта мысль несколько раз посещала и его, и ответа, увы, не было. Сильные мира сего что-то мудрили: как обе Розы — северная и южная — так и Вороний Король. В их действиях, определенно, таился скрытый смысл, недоступный для понимания простых смертных. С какого-то момента Лариэсу начало казаться, что принц во время их проникновенной беседе на балконе был не совсем искренен... Либо сам в полной мере не осознавал, что происходит.
"Нет смысл забивать голову подобными вопросами. Наша задача — отдать жизнь за его величество, остальное — вторично".
— Думаю, именно на этот случай с нами путешествуют трое Древних. Они в состоянии защитить как принца, так и обеих принцесс.
Кларисса протяжно выдохнула.
— Хочу верить, что это так. Но чем дальше мы забираемся, тем меньше я понимаю происходящее.
— Тебе и не следует его понимать, — послышался недовольный голос первой Тени.
Мислия, как к собственному удивлению понял Лариэс, уже вышла из своего странного транса и теперь, обернувшись в седле, с интересом разглядывала виконта и графиню. Она не должна была их слышать — беседа велась едва различимым шепотом — но, кажется, не упустила не единого слова.
Чуть дернув поводья, чародейка притормозила лошадь и беспардонно вклинилась между Лариэсом и Клариссой, разделяя их подобно волнолому.
— Ваша светлость слишком много думает о том, о чем ей думать не полагается, — язвительно обратилась она к Клариссе, которая ответила хмурым взглядом — девушка терпеть не могла первую Тень Дилириса. — Впрочем, господин виконт также склонен тратить время на размышления, кои не принесут ему ничего, кроме головной боли. Просто сосредоточьтесь на том, чем должны заниматься гвардейцы во главе со Щитом, и все будет хорошо.
Кларисса уже начала открывать рот, чтобы ответить, и можно было не сомневаться — ответ окажется достаточно хлестким и оскорбительным, даже если графиня пожелает завернуть его в кружева дипломатичных формулировок. Более того, первая Тень наверняка соорудила вокруг них поле, мешающее подслушиванию, а значит, обе женщины сцепятся, причем серьезно. Солнышко и раньше не раз и не два ругалась с Мислией, и в последние недели их отношения, определенно, не улучшились.
"Так, переводим разговор на более безопасную тему", — решил Лариэс.
— Мислия, эта штука что, так мощна? — спросил он, указывая на Звериный Амулет. — Ты просто не отрываешься от нее.
Первая Тень хмуро пробурчала что-то нечленораздельное, зыркнув на Клариссу, замершую с открытым ртом и немного обиженно глядевшую на Лариэса, затем — на виконта. Наконец она махнула рукой и, видимо, решив, что нет смысла выяснять отношения на ровном месте, проговорила:
— Звериный Амулет невероятен.
В ее голосе Лариэс различил почти нескрываемую зависть, что немного позабавило телохранителя, а Мислия, меж тем, продолжила развивать мысль.
— Тот, кто создал это — гений, причем такого рода, какие появляются раз в десять, а то и в сто поколений. — Она странно посмотрела на Лариэса и продолжила. — Глядя на этот артефакт я понимаю, что никогда не достигну подобных высот, сколько бы не старалась.
Кларисса издала приглушенный смешок, за что удостоилась очередного гневного взгляда сковывающей, но Лариэс едва заметно нахмурился, глазами давая подруге понять: "молчи"!
Та закатила глаза, но подчинилась, а первая Тень, будто бы и не заметив этого, продолжила:
— Я больше часа прощупываю этот амулет, и до конца не смогла охватить первичный контур, что уж говорить про погружение на четвертый уровень!
— А еще ты ошиблась с расчетом его силы, — невинным голосом обронил Лариэс.
Тень скривила губы в подобии улыбки, лишенной даже намека на веселье.
— У кого-то чересчур хороший слух.
— Кто-то просто не знает, когда следует молчать, — парировал он.
Сковывающая тяжело вздохнула, и кивнула.
— Да, ты прав.
Лариэс пораженно моргнул.
— Что, и все? А как же язвительная отповедь? Куда подевалось ехидство? И как быть с гневом?
Мислия окинула его тяжелым взглядом, посмотрела на Звериный Амулет, зажатый в руке. Снова перевела взгляд на Лариэса, как бы намекая: "ты мешаешь".
Юноша стоически перенес эти ее манипуляции, всем своим видом давая понять, что не успокоится, пока ему не будут даны хоть какие-то объяснения.
"Ну уж нет, сама встряла в нашу с Солнышком беседой, так теперь не отвертишься"!
— Я была слишком потрясена. Он за секунды превратил камень в трон, — выдавила из себя Мислия.
Лариэс недоуменно почесал кончик уха.
— И что? Он же сковывающий, как и ты.
— Сковывание так не работает.
— А как оно работает? — тут же спросил виконт.
Он подумал, что Мислия, как и всегда, проигнорирует его, но та неожиданно ответила.
— Не так. Медленно, плавно, постепенно. У меня на такой трюк ушел бы день, если не больше. Конечно, я не исключаю, что Вороний Король сковал каждый булыжник и каждое дерево на три дня хода от своей столицы, но думаю все же, что у правителя целой страны нет времени заниматься подобным идиотизмом. А это значит, что он подчинил себе камень за считанные секунды. Ни один артефактор не способен на такое.
Закончив свой монолог, она взвесила в руке Звериный Амулет, точно раздумывая, имеет ли смысл говорить что-нибудь еще, или же с Лариэса хватит. Щит принца решил, что раз уж Мислия до сих пор не пришла в себя настолько, что разбалтывает сведения, которые раньше из нее нельзя было вытащить даже клещами, следует нажимать, пока это получается.
— Стало быть, он не только был велик в прошлом, но остался велик в настоящем?
— Не путай меня с придворными лизоблюдами. Я никогда не утверждала, будто бы Вороний Король — растерявший силы старик, которого на том свете уже дожидается почетный эскорт. Но... — она сглотнула... — Но я и помыслить не могла, что он в действительности настолько могуч. Я всегда считала легенды о нем сильно преувеличенными.
— Причем им самим же? — предположил Лариэс.
— Естественно. Лично я, обретя бессмертие, в первую очередь постаралась бы окружить себя ореолом таинственности и страха. Это просто отлично продлевает жизнь. Вот только...
— Вот только выяснилось, что легенды могут оказаться правдивыми?
— Если не преуменьшенными.
"И все это — из-за какого-то превращения камня в трон"? — недоверчиво подумал Лариэс. — "Она, кажется, придает слишком много внимания этой ерунде. Ну, подумаешь, изменил булыжник, Солумы и не такое могут творить".
Скепсис был столь отчетливо написан на его лице, что Мислия сразу же поняла, о чем думает Щит принца.
— Мгновенное превращение — это ерунда лишь для непосвященных вроде тебя. Повторю еще раз: магия сковывания — это магия спокойных и терпеливых. Мы не швыряемся огненными шарами, не разверзаем землю, не создаем ураганы. Мы медленно, но верно, выковываем артефакты, запасая силу впрок, мы готовимся ко всем ситуациям в жизни, мы — созерцатели и мыслители... Мы не должны вытворять то, что проделал Корвус.
— А он об этом и не знал, — поддела первую Тень не выдержавшая Кларисса.
— Знал, — зашипела Мислия. — Он все прекрасно знает и понимает. Это было послание для меня и для принца. Он объяснил: если что-нибудь случится с его ненаглядной дочуркой и не менее ненаглядным ожерельем, нашей судьбе позавидуют камни. Отсюда и эта дурацкая клятва.
Скепсиса во взгляде Лариэса стало немного меньше, но все же, он плескался там, подобно морским волнам, и Мислия, тяжело вздохнув, произнесла:
— Ладно, считай, что у меня сегодня чертовски хорошее настроение. Так и быть, объясню кое-что. Вопрос: чем же именно сковывание отличается от стихийной магии?
Этот аттракцион неслыханной щедрости изрядно поразил юношу, но не стал изобретать ничего особенного, и предположил очевидное:
— Всем известно, что маги стихий отмечены Богом, отсюда проистекает их красота и сила. Об этом расскажет любой сельский священник, что христианский, что додагударианский. Все маги стихий очень красивы, но при этом почти бесплодны. Один ребенок — уже удача, причем неважно, от кого он будет. Если в крови такого дитя пробуждается стихия, то он сразу же получает титул и отправляется на воспитание во дворец.
— Это все — внешние атрибуты, — поморщилась Мислия. — Ты знаешь что-нибудь более существенное?
"Ну да, я же совсем тупой, и не читал ни единого философского трактата", — с раздражением подумал Лариэс.
С другой стороны, безусловно, про магов и магию простые смертные не знали почти ничего — чародеи цепко хранили свои цеховые секреты — причем не только сковывающие, но и маги стихий. Поэтому он терпеливым тоном заговорил:
— Дару управлять ветром, землей, льдом, огнем или водой нельзя обучиться, его можно лишь унаследовать. Магия таится в крови и душе чародея и питается его собственной силой. Любой стихийный маг способен использовать чары, не читая заклинаний, не совершая ритуалов, даже не шевеля пальцами, потому что сила — это они, а они — это сила. Все верно?
Мислия кивнула.
— Да, стихийная магия — дар, с которым нужно родиться. Сковывание же — его полная противоположность. Наша магия — сложнейшая наука, овладению которой придется посвятить всю свою жизнь, а лучше — не одну. Сковывающие узнают истинные имена вещей и подчиняют их своей воле, после чего — меняют по собственному желанию. Но наши чары — процесс небыстрый, маг должен погрузиться в предмет, познать его сущность и выудить истинное имя, что, замечу, получается далеко не у каждого. Большинство сковывающих просто немного проходятся по верхам, но и этого хватает для безбедной жизни — заговоренные доспехи и оружие ценятся на вес золота. Знаешь, почему?
Лариэс отрицательно покачал головой.
— Потому что сковывание — чудовищно сложно и опасно. Нужно учесть множество факторов, держать в голове кучу переменных, а помимо этого еще и обладать отменной интуицией, потому как, проникая в суть предмета, зачастую приходится идти на ощупь, попросту угадывая верное направление. И все это занимает невероятное количество времени. Сковывающие не превращают камни в троны за секунды, просто потому что не в состоянии сделать это. — Тут на ее лице появилась жестокая улыбка. — По крайней мере, обычные сковывающие.
* * *
Этой ночью Лариэсу не спалось. События минувшего дня, близость Кастэллума, из которого вполне еще мог вернуться передумавший Корвус, предположения Клариссы, слова Мислии и рассказы Игнис — все кружилось в голове, переплетаясь в дикий клубок догадок, подозрений и противоречий.
Юноша около получаса ворочался в постели, пока, наконец, глаза его не сомкнулись, и разум не погрузился в сон, который, увы, оказался не менее странным, нежели реальность.
Лариэс убегал от Игнис, которая затем превратилась в огромную клыкастую кошку с алой шерстью, он поскользнулся и упал, но вместо земли оказалась пустота, в которую он полетел, вопя во все горло.
С криком виконт сел, и... выругался.
Вместо того, чтобы проснуться в кровати на постоялом дворе, он оказался посреди бесконечного поля, раскинувшегося под фиолетовыми небесами.
"Ну вот почему опять"? — мрачно подумал юноша.
Он поднялся и зашагал вперед.
"А было бы здорово вновь поболтать с Ридгаром", — подумал телохранитель, и буквально в следующую секунду он обнаружил, что стоит на берегу реки. — "Ух ты. А что, так можно было"?
Это открывало интересные возможности.
"Ну, в теории, раз это мой сон, то здесь я, наверное, должен делать все, что захочу, не так ли"? — подумал он, и сразу же ответил самому себе. — "А может, и не так, кто поймет эти сны... Сны! Именно так".
Так или иначе, но и берег и Кающийся оказались на расстоянии вытянутой руки. Пускай и ненастоящие, но кому какое дело, если можно скоротать время до пробуждения.
Ступивший на Путь Вечности уже ждал его, потому как не выказал ни малейшего удивления, заслышав шаги юноши.
— Садись, — указал он рядом с собой и Лариэс послушно присел справа от Древнего.
"Выдуманного моим разумом Древнего", — поправил он себя. — "Не нужно слишком глубоко погружаться в этот иллюзорный мир".
Получилось несколько вымученно, Лариэсу на миг даже показалось, что он упрямо убеждает себя в том, что все происходит не на самом деле.
"Да нет, ерунда какая-то, это всего лишь сон, выдумка, иллюзия"! — поспешил уверить он себя.
Ридгар словно угадал его мысли, потому как он дружелюбно улыбнулся и произнес:
— Ты никогда не читал книг Анонима Морфеуса?
