Дом

* * *

Бессонная ночь не самое приятное, что есть на свете. Ближе к утру теряется ощущение времени и новый наступивший день кажется продолжением вчерашнего. А говорить Мухину пришлось долго и много, в горле пересыхало. Он курил, сигареты кончились, и смятая пачка упокоилась в корзине для бумаг у следователя Димы. Так звали гэбэшника, который разбудил Мухина этой ночью. Все детали происшествия он записал во всех подробностях, а так же все соображения Мухина относительно анатомических особенностях пришельцев и почему они на его взгляд именно такие и т.д. и т.п. Разговор затянулся. Конечно, Мухин рассчитывал отдать внутренние органы комитетчикам, подпись, протокол, накладная, сдал — принял, и остаток ночи провести в своей кровати. Думая, что на допрос его вызовут позже, днем. Но господа офицеры не стали откладывать дело в долгий ящик, а сразу из прозекторской повезли Валерия Николаевича к себе. Вот тут уже пришлось рассказать о незнакомце с крысиной физиономией, который угрожал ему в троллейбусе. И что именно этот субъект с нарушенным обменом веществ и жирными волосами уничтожил на глазах Мухина труп адвоката. После этого признания тут же был составлен словесный портрет подозреваемого и на целый час Мухин был отдан в руки художника, который пытал его бровями, лбами и носами составляя фоторобот. Похоже, никак не получалось. И схематичный портрет, больше напоминал члена политбюро товарища Суслова М.А. в молодые годы, чем оригинал. Кто тут был виноват? Уставший Мухин, который в изгибе бровей разбирался плохо? Или сотрудник составлявший фоторобот? А может база данных изображений была не полная, чтобы отразить заурядную внешность инопланетянина? Скорее всего, все факторы вместе. Плюс сказалась усталость людей, которых неудержимо тянуло на сон. Но, так, или иначе, остановились на портрете молодого Суслова. Решено было его отдать в ориентировку.

На этом хождения по мукам Валерия Николаевича не закончились. Им занялся опять отдохнувший и посвежевший старший лейтенант Дима и стал пытать с пристрастием, почему Мухин не собрал и не сохранил образцы чудодейственного растворителя плоти? И Мухину кое-как удалось втолковать Дмитрию (отчества своего следователь не назвал), что препарат вступил в реакцию и выделить его из образцов, полученных в результате реакции простейших аминокислот работа лаборанта Шубрикова, а никак не патанатома. И данные образцы у Шубрикова есть, по крайней мере, были. Он сам так говорил. Хотя, Мухин не уверен, что у Шубрикова это получится. Не тот уровень. Найти мышьяк или цианид в крови, это одно, а определить такой сложный реагент совсем другое.

Мухин говорил, говорил и говорил. Пересохшее горло он периодически освежал выдохшейся минералкой, которой его любезно потчевал следователь. Но к утру кончилась и вода. Валера хотел курить, хотел пить, хотел спать. Но более всего он хотел оказаться как можно быстрее дома, чтобы удовлетворить все желания разом. И к пяти часам утра Мухина наконец-то отпустили. Он подписал исписанные его показаниями листы, ознакомился с ремаркой, в которой в угрожающей форме его извещали о строгом не разглашении по данному делу, и что бывает с теми, кто разглашает. И Мухин криво усмехнулся, у него желания разговаривать и говорить появится не скоро, поскольку на языке уже мозоль, а не то, что разглашать. Но ничего такого следователю он не сказал. А поехал домой. Как не крепился, уснул в машине. Его словно выключили. И проснулся, когда молчаливый водитель стал трясти его за плечо.

— Приехали! Валерий Николаевич! Проснитесь!

— Да, да..., — спохватился Мухин, осовело крутя головой, и соображая где он находится.

— Вот дом ваш. Помочь дойти?

— Нет. Спасибо, я сам.

Прохладное осеннее утро после пробуждения показалось просто ледяным. Мухина охватил озноб, по телу забегали мурашки. От холода зуб на зуб не попадал. Заскочив в квартиру, он разделся и мгновенно нырнул под одеяло, как заправский прыгун с трамплина, скрывшись под ним с головой. А сверху по одеялу грузно и больно наступая по телу, затопал кот, утробно мурлыча. Мухин сгреб кота к себе под одеяло, и практически тут же уснул. И уже не почувствовал как тот выбрался назад. Кот вышел из спальни, недовольно подергивая хвостом. Покормить хозяин его не догадался. Поэтому он пристроился на половике в прихожей и приготовил для хозяина сюрприз.

* * *

— Господи! Сделай так, чтобы трупа не было? — взмолился Семен. Чем дольше он стоял над трупом и рассматривал убитого им азиата, тем меньше ему хотелось прикасаться к остывающему телу. А чтобы взять того за конечности, оттащить, и скинуть в туман, как он поступил с битой посудой, не могло быть и речи. Он же не равнодушный убийца, не мясник какой-нибудь. Это все-таки человек и поступать с ним следует по-человечески. Надо бы похоронить....Но где и как? Вскрыть пол? И закопать в подвале? Вход в подвал был в домике предусмотрен, но находился с другой стороны дома, и ниже уровня тумана.

В кладовке лежит топор, и с досками на полу Пихтов справится. Но под досками находятся железобетонные плиты перекрытия? И вот тут конечно можно было поступить как герой одного фильма, который за 18 лет отсидки в тюрьме сделал дырку в пятиметровой бетонной стене при помощи геологического молотка. Но Пихтов боялся, что за такой срок не только покойник испортится, но и он сам. К тому же в стене бедолаге заключенному не попалась ни одна арматура, чего не скажешь про плиты в полу. И как быть? Разумеется Семен мог попытаться постучать топором по плите, но не факт, что под плитой не окажется все тот же вездесущий туман и никакого подвала там не будет. А что если? А не исчезнуть ли покойнику так же как появился? А? Ведь последнее время я только тем и занимаюсь, что борюсь с последствиями моих необдуманных желаний?

Стоило появиться басурманину, как я пожелал палаш, который меня и выручил.

Семен зачем-то скосил глаза на кошку, сидящую на журнальном столике. Муська совершенно равнодушно взирала на тело. Тогда Пихтов словно в озарении поднял руку, и, выставив указательный палец, как дуло пистолета на покойника, произнес:

— Кых!

И тело азиата подернулось дымкой и растаяло в воздухе. Словно и не было его никогда.

Даже запах крови и пота улетучился. И к чему бы это? — растеряно подумал Семен, смотря на кошку. Словно она знала некий секрет. Стоп! А о чем я подумал, перед тем как он появился? Ведь о янычаре я не думал? Что Муську жалко отдавать? И это она типа предупредила о последствиях, если отдам? Да, нет. Чепуха. А подумал я том, что погибну и кошке не стоит вместе со мной...О скорой гибели подумал. А она, тут как тут, с саблей наперевес. Интересно, а что бы произошло, если бы я поверил? Мог ли я погибнуть от руки галлюцинации? И галлюцинация ли это?

— Нет, уважаемый Семен Михайлович, никакая это не галлюцинация, а ваше овеществленное желание, — произнес усталый голос. Голос шел со стороны книжного шкафа, и Пихтов только сейчас заметил, что там кто-то стоит.

— Так, — вырвалось у Семена от неожиданности, — А вы извините кто? Тоже мое овеществленное желание? Но я как будто ничего такого не желал...

— Кто я вопрос сложный и отношения к делу не имеющий, — ответил незнакомец в клетчатом костюме и клетчатой же кепке, какого-то невиданного фасона. Иностранец, мелькнула мысль в голове у Пихтова, и он сразу вспомнил наставление классика: "никогда не разговаривайте с неизвестными, особенно с иностранцами". И чем все это кончается ...Впрочем, гоняться за кем либо со свечкой в руке у Семена не было ни малейшего желания, и никакой возможности. Хотя, честно говоря, его возможности ему сейчас казались весьма широки, и пугающе необозримы. А все камень. Это все камень догадался Семен, что он нагревается, когда исполняет какое-либо его желание. Но, что странно нигде и никогда ему не встречалось упоминание в литературе о камне желания? О золотой рыбке, джине из кувшина, цветике-семицветике, о Емеле со своей щукой, и тому подобных сказочных предметов, да сколько угодно. Но про камень, ни разу.

— Вы ошибаетесь, любезный Семен Михайлович, этот камень в свое время наделал шума и многие, очень многие искали его и пытались изготовить самостоятельно. А те, кому он доставался, использовали его крайне незначительно, в силу неразвитости своего ума и воображения. Что люди больше всего желали? Золота и бессмертия.

— Вы говорите о философском камне?

— Можно и так сказать.

— Так у меня в кармане? — Семен полез рукой в карман. Но незнакомец остановил его жестом.

— Я вас умоляю осторожнее, не прикасайтесь к нему без необходимости! Вы не представляете как это опасно!

— Так..., Я не знаю, кто вы, но кажется, догадываюсь, что вам от меня нужно..Вы пришли за камнем?

— Нет. У меня нет ни малейшего желания им обладать.

— Вот как? А что же вы тут делаете?

— Стою, — скорбным голосом отозвался незнакомец, — И если мне не предложат присесть, буду стоять и дальше.

* * *

Что можно собрать из старого лампового приемника, стиральной машинки, дивидиплеера и микроволновой печки? Не знаете? Вот и Хантер не знал. Он с опаской обошел странную конструкцию, всю переплетенную проводами. От конструкции извиваясь черной змеёй, в темноту уходил кабель, и там, в темноте терялся. Освещала конструкцию старая настольная лампа с выгоревшим от света абажуром, неопределенной расцветки. Лампа венчала затейливое сооружение, и стояла на самом верху, на стиральной машинке, придавая конструкции некую сюрреалистическую одомашеность и уют. Несмотря на опасения Хантера, вывозится в подвальной грязи, он не испачкался, не так уж там было и грязно. Но это здесь на небольшом пятачке с аппаратурой, где земля была основательно утоптана. А вот дальше, насколько было видно при тусклом свете лампы, подвал напоминал минное поле, по которому постоянно кто-то ходил и подрывался. Яма на яме, разного размера и глубины. И куски вывороченной глины и щебня. Вот уж Сизифов труд!

Интересно, по какой системе Шурави проводил раскопки? Чем он руководствовался в поисках? Или просто тупо копал, куда глаз бросит и пока не надоест? Отсюда, и до беда? — Шутливо предположил Хантер. Однако, в глубине души он знал, что это не так. Шурави ничего просто так, наобум, не делал, и этому была масса доказательств, покоящихся в коробке из-под печенья. Бог с ними, с раскопками, нужно изучить, что за вечный двигатель он тут собрал.

Изучая схему собранную Шурави, Хантер поразился нестандартности мышления коллеги. Ничего особо сложного и сверхъестественного тот не сотворил. Но вся техника собранная в единый механизм, работала диаметрально противоположено тем функциям, для которых была создана. Радиоприемник не принимал, а транслировал сигнал, печь работавшая только в замкнутом контуре была закорочена где-то в бесконечности. Дивиди плеер крутил какой-то диск, видео и звуковые сигналы с которого оцифровывались и передавались на вещание в импульсном режиме. В цепь трансляции были включены еще какие-то платы с непонятными функциями. А вот от стирального агрегата был задействован только таймер. Максимальный диапазон, которого охватывал временной промежуток в 120минут. Повозившись еще немного, Хантер разобрался, что таймер предусматривал не два часа вещания, а срабатывания и запуск излучателя через два часа.

И этот факт родил в его голове некую идею...А для чего Шурави нужны были эти два часа задержки срабатывания? Потому, что он сам не мог запустить аппаратуру, а должен был находиться в месте прокола реальностей, чтобы перейти через тонкую грань и забрать камень. Отсюда до дачного поселка примерно полтора часа езды. Полчаса остается в запасе. Хантер пригладил ладонью прядь волос, свесившуюся на глаза, возвращая её на место. Черт! А еще говорят, что сжигать мосты за собой дурная примета! Как откроются магазины, нужно будет приобрести надувную лодку. Потом сюда. Запустить агрегат и быстрым ходом в поселок. Пока накачаю лодку, а на том берегу придется бегом. Машину на лодке не перевезешь.

Как настроен агрегат и куда направлен прокол Хантер даже не сомневался. Не сомневался, что нашел четвертую искомую точку, и пятой заключительной будет Дом. Конечно, можно было внести точку корректировки в график и проверить. Но Хантер был уверен в своей догадке. Все совпадало по времени и месту. Дом вне времени и пространства, и пусть пятая точка совпадает с третьей географически, но она находится в другой реальности. И мне надо будет только шагнуть туда. Риск, провалится в никуда значителен, но кто не рискует, тот не пьет саке. Нужно будет синхронизировать свои часы с таймером, подумал Хантер, все еще не веря в свою удачу.

Но это все завтра. Точнее сегодня. Время на наручных часах показывало два часа ночи.

А сейчас спать. Спать. Я усну последний раз простым человеком на грязной раскладушке, под лестницей. А завтра...Завтра. Хантер сглотнул. Я стану императором! Да, что там императором?! Я стану богом и сотру этот гребаный мир! Со всеми этими уродами, извращенцами, подлецами и ублюдками, и построю Новый Мир! Другую реальность, где все будет хорошо, и всем будет хорошо! Все будут сыты и довольны, и все будут поклоняться мне, так замечательно все придумавшему и устроившему! Слава новому богу Тоятоми-но-Ками!

* * *

Казалось бы, ничего не предвещало, что привычное течение жизни, к которому Клавдия Ивановна решила вернуться, может опять что-то или кто-то потревожить. Но виноватым в её треволнениях оказалось собственное любопытство. Когда она, приникнув к дверному глазку, вдруг увидела, как из квартиры Семена выносят окровавленное тело, то не поверила своим глазам. И чтобы удостоверится, открыла дверь и выскочила на лестничную площадку проводить взглядом парней с носилками. Нет. На носилках был слава Господи, не Сеня, а какой-то кавказец бандитского вида. Бритый, полуголый. Может и не совсем голый, но обнаженные смуглые накаченный руки были видны до самой шеи. И как Клавдии Ивановне не было страшно смотреть на покойного, но глаза пытались усмотреть и разглядеть его получше. Рассмотреть не получилось. Носилки очень быстро скрылись из виду, а к Клавдии Ивановне бросилась с объятиями Леночка. И разрыдалась, повиснув у ней на плече.

— Клавдия Ивановна! Миленькая! Хоть вы им скажите! Не виноватый он...А нам не верят!

— Так, гражданка.... Вы тут соседка? — обратился к К.И. милиционер в фуражке.

— Да, да..., — закивала головой К.И.

— Вы видели, как неизвестный гражданин приходил к соседям?

— Клавдия Ивановна! Да не слушайте вы его! Скажите им, что не мог...

— Ну, кА, отойди! Не оказывай давление на свидетелей, а то саму в камеру посадим! — рявкнул на Леночку милиционер. А стоящий рядом с ним субъект в форме, грубо схватив Лену за плечи, оторвал её от К.И. и потащил в квартиру.

— А что случилось то? Кого это убили? — тихим доверительным голосом спросила Клавдия Ивановна у милиционера.

— Кого надо, того и убили, — отрезал полицейский.

— Как звать? — встрял в разговор еще один.

— Откуда же я знаю, как убитого звать, я её и не видела никогда раньше, — растерялась Клавдия Ивановна