-Вот этого я не знал. В современную нам с вами эпоху такие детали пока неизвестны, — вздохнул Ефремов. Нежелание расставаться с идеей, которая уже успела прийтись ему по душе, боролось в его душе со стремлением к научной точности. "Научная" сторона победила. — Что ж, отстали мы на полвека, выходит. Это, конечно, все осложнит, но... думаю, тогда действительно стоит отложить расставание с матерями еще на два-три года, как минимум. Впрочем, я еще подумаю над тем, как провести эти изменения, не повредив основному замыслу.

-И все-таки, Иван Антонович, в "Туманности" материнский инстинкт описывается, как что-то безусловно плохое, — недовольно ответила Лазарева. — Там сказано, что победа над ним — великая победа человечества.

-Вообще-то полностью фраза звучала так: "Одна из величайших задач человечества — это победа над слепым материнским инстинктом", — поправил Ефремов. — Слепым! То есть, именно тем, который и заставляет матерей действовать подчас во вред своим детям. Материнский инстинкт у женщин будущего не исчез полностью — они любят своих детей, но любят уже разумно. Для тех же, кто не в силах его преодолеть — и существует Остров Матерей, где родители сами воспитывают своих детей. И нет, если вы подумали о том, что эти дети потом подвергаются дискриминации на остальной Земле, то вы ошибаетесь. К примеру, один из главных героев книги — Эрг Ноор — родился на звездолете во время экспедиции и был воспитан именно своими родителями — однако это ему не помешало по возвращении присоединиться к земному обществу. Можете осуждать меня, товарищи, но я считаю, что некоторое ослабление материнского инстинкта для человека коммунистического будущего необходимо. В свое время этот древний инстинкт очень хорошо послужил человечеству... точнее, правильно будет сказать, что продолжает служить и сейчас, пока общество далеко не идеально. Но в будущем он станет помехой. Как и многие другие древние присущие человеку инстинкты. Помните эти рассуждения Дара Ветра:

"Да, самая великая борьба человека — это борьба с эгоизмом! Не сентиментальными правилами и красивой, но беспомощной моралью, а диалектическим пониманием, что эгоизм — это не порождение каких-то сил зла, а естественный инстинкт первобытного человека, игравший очень большую роль в дикой жизни и направленный к самосохранению. Вот почему у ярких, сильных индивидуальностей нередко силён и эгоизм и его труднее победить. Но такая победа — необходимость, пожалуй, важнейшая в современном обществе. Поэтому так много сил и времени уделяется воспитанию, так тщательно изучается структура наследственности каждого."

— Эгоизм — естественный инстинкт?! — недовольно отозвался Пономаренко. — Ну знаете, товарищ Ефремов, так можно договориться и до того, что инстинкт собственности тоже изначально человеку присущ — и по этой логике, социализм невозможен? И что тогда, да здравствует капитализм, верхушка развития человечества, так тогда получается?

— Ну, товарищ Пономаренко, это же уже просто демагогия, — почему-то повеселел Ефремов. — "Договориться" можно до чего угодно, но этого я как раз не говорил — это первое. А второе — я говорил как раз о том, что для построения настоящего коммунистического общества, изображенного в "Туманности Андромеды", инстинкт эгоизма как раз необходимо победить — и я считаю, что это возможно, путем воспитания. Конечно, куда легче было бы бороться за построение коммунизма, если бы эгоизм был не естественным инстинктом, а чем-то совершенно чуждым человеку — но, увы, стоит воспринимать человека таким, какой он есть — этот инстинкт присутствует в каждом из нас... как бы не неприятно было в этом признаваться...

Что же касается "инстинкта собственности" — то его как раз нет. Возможно, вы под ним понимаете именно эгоистический инстинкт?..

Согласно Энгельсу, "Происхождение семьи, собственности и государства", частная собственность как раз не была присуща, а возникла в относительно недавний исторический период. До которого же были десятки и сотни тысяч лет жизни первобытным коллективом — когда выживали те племена, члены которых были больше склонны к взаимопомощи, чем к индивидуализму. И это в нашей наследственной памяти поколений закреплено. Причем, хочу заметить, это не противоречит тому, что и эгоизм в ней закреплен тоже. Вот такая вот диалектика — и эгоизм, и понимание необходимости взаимопомощи дополняли друг друга.

— Товарищ Ефремов, про первобытный коллектив — это кажется из "Лезвия бритвы", написанного вами там, — усмехнулась Анна, глядя на Ивана Антоновича, будто сверху вниз. — Вы настаиваете на вашей гипотезе о существовании так называемого "первобытного коммунизма"? Когда в первобытном роду или племени было "один за всех, все за одного", но пришла цивилизация с институтом частной собственности, и все испортила?

Ефремов кивнул — иначе и быть не могло. Конечно, бывали исключения, отклонения, и говорить следует лишь о тенденции в целом — но иначе человечество бы просто не выжило.

-Увы! — ответила Лазарева — факты, говорят обратное. Опираясь на реальные наблюдения над поведением высших приматов — но вряд ли у австралопитеков или питекантропов было иное, чем у шимпанзе и макак. В обезьяньем стаде четко отмечена иерархия, близкая к тюремной — выше всех "альфа", самый крутой самец, вроде пахана, затем идут "беты", его приближенные и бойцы, как на зоне блатари, и так до "сигм", самых бесправных, которым одни объедки доставались, и самки тоже были не все со всеми по симпатии и хотению, а строго по иерархии, сначала в гарем к "альфе", которыми он побрезговал — к "бетам", и так далее, ну а "сигмам" вообще ничего, и конечно, мнение самок никого не интересовало. Вы это назовете первобытным коммунизмом?

— Анна Петровна, а почему вы решили, что общественная организация людей должна была походить на общественную организацию даже высших приматов? — ответил Ефремов. — полагаю, что вы просто предположили, что это так, не опираясь на факты — и ошиблись. Да, действительно в обезьяньих стаях, кстати, как и частенько в стаях менее развитых млекопитающих, положение именно таково. Но в сообществах первобытных людей уже действуют не только биологические, но и социальные законы. Конечно, нельзя все сводить только к "первобытному коммунизму". В разнообразных первобытных обществах Земли — тех, которые уцелели к тем временам, как их стали исследовать этнографы, наблюдается довольно широкая градация отношений: от строгой иерархии, выстроенной вокруг единственного вождя, до полного социального равенства всех в племени — последнее, как считается, более характерно для первобытных сообществ, живущих в достаточно простых условиях жизни — достаточно пищи, мало естественных угроз. Но в обществах, попавших в суровые условия, напротив, развивается жесткая иерархия. Но все же есть мнение, что изначально нашим первобытным предкам был более присущ именно "первобытный коммунизм", так что Энгельс тут оказывается прав.

Ну, а обезьянья стая — далеко не коллектив, это все же именно животные, хоть от них и произошли когда-то люди. Функции совместного труда у них нет — лишь едят то, что само выросло. Нам трудно сейчас судить об общественных отношениях австралопитеков и питекантропов, но человек современный, то есть кроманьонец, сформировался, как считается, около сотни — двух сотен тысяч лет назад. А человек-неандерталец — еще раньше. И по многим данным, у древних кроманьонцев вообще был матриархат — что с вашей гипотезой совершенно не стыкуется.

-Могу вернуть вам ваш же аргумент, Иван Антонович — Лазарева отлично умела "держать удар" — если согласно вашим идеям, изложенным в "Лезвии бритвы", в нас и сегодня заложена генетическая память тех поколений, то и неандертальцы также имели этот багаж, унаследованный от предков-обезьян.

— Как раз наоборот, — тут же ответил Ефремов. — полагаю, генетическая память должна распространяться только на предков с аналогичным же генотипом. Современный человек-кроманьонец может хранить в себе память своих предков-кроманьонцев — но не более ранних питекантропов, австралопитеков и так далее — ведь у них сам генотип был другим. Точно также и неандертальцы могли хранить генетическую память предыдущих поколений неандертальцев, но не более ранних видов-предшественников. Также, исторический срок, лежащий между обезьянами и неандертальцами, попросту на порядок больше того, что лежит между нами и самыми первыми кроманьонцами — людьми нашего вида.

-Положим, в геноме современного человека наука обнаружила... вернее, еще обнаружит, от одного до четырех процентов "неандертальских" генов, это варьируется у разных народов — ответила Лазарева — но вы правы, насколько я поняла представленные мне материалы, исследования проводились прежде всего в зоопарках, с подтверждением на природе. Однако там было замечание, что отмеченная иерархия проявляется в большей степени там, где больше пищи и меньше хищников. И был такой хороший фильм "Обезьяний остров" об эксперименте с шимпанзе — где четко замечено главное отличие приматов от людей: они не умеют объединять усилия ради коллективной работы, как например слишком тяжелый камень вместе подвинуть, под которым сладости лежат. Впрочем, если этот вопрос оказался вдруг принципиальным, то мы можем информацию собрать по отсталым народам, что еще живут, как при палеолите.

-При неолите — поправил Ефремов — Те народы, которые еще живут при каменном веке, все-таки уже перешли в его высшую стадию — обычно занимаются земледелием и скотоводством, а не собирательством.

Кунцевич усмехнулся.

-Я сказал что-то смешное? — нахмурился Ефремов.

-Да нет, это я просто вспомнил. Передачи "Натионал гео", были такие по телевидению в двухтысячных. Как белые люди, европейцы, у которых вошел в моду "экстремальный туризм", в том числе и "жить как предки", возле Гренландии, в гребной лодке, с гарпуном на моржа — а рядом проводники-эскимосы страхуют, на моторке, винтовки с оптикой наготове. Поскольку для коренных народов это не забава, а выживание, и прямой интерес чтоб было эффективно. Или еще кадры, деревня где-то в Гималаях, откуда альпинисты выходят гору Эверест штурмовать, и над хижинами тысячелетнего вида, вывеска "Макдональдс". Через полсотни лет цивилизация так во все уголки проникнет, что вы совсем диких народов нигде на земле не найдете. Разве что, есть такие агрессивные, что никаких гостей извне не терпят, убивают сразу. Ну, если Родина прикажет, могу на Андаманские острова сходить и притащить "языка", а лучше нескольких, чтоб речь их изучать. Если вопрос настолько важен.

-Я, конечно, не буду спорить с человеком из будущего о том, каково положение в его времени, — пожал плечами Иван Антонович. — но сейчас, насколько мне известно, отсталые племена, живущие практически так же, как и их далекие предки, все еще существуют, например, в глубинах Африки или Новой Гвинеи. К тому же есть масса материалов этнографических экспедиций девятнадцатого и первой половины двадцатого века, вполне подтверждающая их существование и обычаи. Так что эти мои взгляды легко проверить.

-А почэму нэт? — благодушно произнес Сталин — если вопрос идэологический. На Андаманские острова нам не надо, у нас чукчи, якуты, эвенки помнят еще, по каким законам их деды и прадеды жили. Товарищ Пономаренко, запросите товарищей из Академии Наук и Этнографического музея, пусть подберут материал. А в крайнем случае и с кем-то из зарубежных корреспондентов можно списаться, из интересов чистой науки.

-Иван Антонович — заговорил Пономаренко — а отчего вы считаете, что корень проблемы исключительно в воспитании нового поколения? Вспомните хоть героев Аркадия Гайдара — "Тимур и команда", "Судьба барабанщика", "Голубая чашка" — если присмотреться внимательнее, они явно принадлежат к тем, кого после назовут "мажорами", ведь в тридцатые годы отдельные квартиры и собственные дачи были только у достаточно высокопоставленных товарищей? И могу подтвердить, в то время дети ответственных работников жили именно так. Были "в одном котле" со сверстниками из более простых семей, совершенно не ощущая свою исключительность — а как пришла война, то так же шли на фронт, в том числе и добровольцами, и погибали там, наравне со всеми. Вот не могу вообразить ситуацию, когда у товарища наркома или депутата Верховного Совета — сын учится в американской военной школе и дальше собирается остаться в США, а дочь живет в Европе и выступает за спортивную команду чужой страны — к сожалению, реалии России двадцать первого века. Значит дело вовсе не в семейном воспитании, а в чем-то другом?

-И в семейном воспитании тоже. Почему тогда дети родителей из, говоря старыми словами, "разных кругов общества" — "варились в одном котле"? Не потому ли, что именно так их воспитывали родители, внушая им, что это — норма? Тридцатые годы — родители тех детей были как раз из тех, кто искренне верил в коммунистические идеалы. Но и тогда были и другие родители, воспитавшие своих детей по-иному. Анна Петровна, вы рассказывали мне о "деле Пирожковой", ее воспитывали в духе исключительности, "ты выше толпы", и что выросло? (прим.авт. — см. Страна мечты). И то же самое, насколько я увидел из сообщенного мне, было в биографиях всех так называемых "диссидентов"! То есть, уже в самом ближайшем будущем для нас если это не подтверждение моего тезиса, то что? Даже сейчас, наблюдая как воспитывают своих детей некоторые заслуженные товарищи — уж простите, я могу четко тенденцию видеть, и беда даже не в том, что например, дочку в школу за два квартала на казенной машине отвозят, а в том, что ей внушают, "ты выше прочих, у кого родители не столь высокопоставленные". Уже сейчас распространены взгляды — "сын генерала, дочка академика — и на завод? Боже мой, о чем думают отец с матерью!". Не бывало такого до войны — по крайней мере, открыто так не говорили. А завтра, и в армию сыновей отпускать не будут? Простите, что снова вернусь к личностям, заслужившим дурную славу в мире Рассвета, но вспомните, так сказать, династию: Аркадий Гайдар — Тимур Гайдар — Егор Гайдар. В какой момент произошло отклонение, из-за которого внук настоящего коммуниста стал его ненавистником? Было ли это связано с семейным воспитанием? Я полагаю, что да, было. Но, конечно, также стоит учитывать и то, что на людей, уже взрослых, уже родителей, может влиять их окружение, приводя их к желанию воспитывать своих детей как-то не так, как воспитывали их самих... Оба эти фактора, разумеется, действуют в совокупности. И в какой-то момент отклонений накапливается слишком много и... Анна Петровна, вот вы представьте, ваша дочка вырастет, станет инженером или врачом, и пошлют ее на практику, вроде как в мире "Андромеды" подвиги Геркулеса, в какую-нибудь страну вроде Синьцзяна, которым товарищ Кунцевич меня пугал. Вы бы отпустили?

-Если честно, Иван Антонович... — задумчиво произнесла Лазарева — наверное, нет! Ребенок должен жизнь узнать, не быть тепличным растением — но при этом никак нельзя его, словно щенка в воду, и плыви, а утонет так утонет. Если войны нет, когда вопрос жизни и смерти — то на самую передовую должны подготовленные люди идти, а не новобранцы. Что, на территории СССР не найдется место для ваших подвигов, да есть еще и ГДР, Италия. Или Маньчжурия — Харбин и Порт-Артур совершенно русские города, наших там любят. Нет, не отпустила бы! А лишь в такое место, где бы закалилась, себя испытала — но обязательно вернулась живой и здоровой!