— И что же? — Тацуки снова улыбнулась, давая понять, что ничуть не сердится, и Иноуэ снова облегченно выдохнула. — Пускай и невысокий. Но это ты не видела, как он движется на татами, когда сражается. Там даже высокие парни рядом с ним смотрятся совсем не так внушительно, особенно когда вылетают с площадки в бессознательном состоянии.

— А-а-а, — брови Орихиме сдвинулись, демонстрируя процесс формирования новой мысли. — Значит, он тебе за внешние данные в спортивном плане больше понравился.

— Да нет, не только, — теперь пришел черед смущаться уже для Тацуки. — Моэ боец просто отличный, тут не поспоришь, но понравился он мне не только из-за этого. Да ты ведь уже слышала, как я с ним тогда познакомилась.

— Но все равно, и из-за этого тоже, — будто почувствовав какую-то слабину, Орихиме сразу придвинулась чуть ближе.

— Хорошо, и из-за этого тоже, — сдалась брюнетка. — Но ты знаешь, в этом его сочетании силы и серьезности есть еще одно качество. Он... он такой, рядом с которым почему-то перестаешь бояться. Причем не каких-то определенных вещей, а просто. Страх уходит. Ну, только разве что немного за него самого остается.

— Надежный, — повторила с довольной улыбкой Иноуэ.

— Он ведь из приюта, привык все сам, полагаться только на себя, вот и выходит, что так. Моэ уже во многом думает и действует совсем как взрослый. А еще знаешь... Он такой... Даже не знаю, как это назвать. Открытый. Прямой. И простой. И это не маска, не наносная мишура. Моэ совершенно не пытается быть кем-то другим, он такой каким и кажется, не пытаясь прятать части себя от меня или окружающих... — Тацуки смолкла, удивляясь тому, что вдруг так разоткровенничалась на отдаленную тему.

— Знаешь, — в голосе у Орихиме появилась что-то теплое. — Я очень рада за тебя. Что у тебя появился такой парень, как Сусигавара-сан. Который тебе так нравится. И который такой настоящий, надежный и сильный. Такой не предаст, не оставит и всегда пойдет за тобой даже на самый край света, совсем как настоящий рыцарь, — судя по затуманившемуся взгляду и вновь проступившему румянцу, Иноуэ медленно начала соскальзывать куда-то в дебри своих собственных фантазий.

— Ну, совсем как Куросаки-кун, — отставив чашку и подавшись вперед, подсказала подруге Тацуки с едва заметной издевательской интонацией.

— Да, совсем как Куросаки-кун... — соглашаясь, кивнула Орихиме и только спустя пару секунд, когда смысл фразы пробрался к разуму сквозь карамельные грезы, лицо девушки буквально вспыхнуло. — Ну, Тацуки-тян! Нельзя же так!

* * *

До автобусной остановки я добрался без происшествий. К счастью, никаких последствий после встречи у местной школы не последовало, а то я по своей старой параноидальной привычке опасался какого-нибудь "продолжения". Типа подкарауливающего меня за углом рыжего балбеса, решившего продолжить разговор и объяснить, почему я все-таки должен раз и навсегда забыть о Тацуки. Впрочем, совсем без сюрпризов не обошлось, и не сказать, чтобы они были слишком приятными...

Человека сидевшего на пластиковой скамейке под стеклянным карнизом я заметил еще издали. Да и трудно было не заметить единственного человека на всей пустой остановке, тем более, когда его образ еще был так свеж в моей памяти. Но если он ждал, что я подойду к нему и заговорю о чем-то, то тут его ждало заведомое разочарование. Уходить, развернувшись на месте, мне тоже не улыбалось. Я, в конце концов, к себе домой еду. И не вижу никаких причин, почему бы мне от этой затеи отказаться.

Подойдя к столбу, на котором крепился знак остановки и расписание автобусов, я без особой демонстрации повернулся спиной к человеку, сидевшему от меня в нескольких метрах, и уставился на дорогу, по которой проносились уже редкие в этот час автомобили. Спустя несколько минут отнюдь не напряженного молчания, позади меня раздался шелест раскрываемого веера и звуки разгоняемого им воздуха.

— Признаться, вы сумели уже второй раз удивить меня, Шишигавара-сан, — тягучий голос Мистера Шляпы вновь заставил пробудиться какой-то резкий "сигнальный колокольчик" в глубинах моей "памяти о грядущем".

Если Урахара ожидал уточняющего вопроса или хотя бы приветствия с моей стороны, то ему пришлось обломаться. До автобуса оставалось три минуты, и обычно он приходил всегда вовремя в вечерние часы.

— Я ожидал, что сегодня вы рискнете заполучить ответы на некоторые вопросы, которые без сомнений у вас имеются, — поняв, что не дождется никакой реакции, торговец решил продолжить этот "разговор". — Но, вы так и не появились у дверей моего магазина.

Хотя я не мог видеть его лица, но почему-то был уверен, что край полосатой панамки сейчас надвинут так низко, что скрывает глаза Урахары, а на губах у него замерла та самая вежливая, но холодная и неживая улыбка, которую мне довелось увидеть вчера в парке. В тот самый момент, когда в происходящее попыталась вмешаться та невысокая и по-прежнему безымянная для меня брюнетка.

— Я могу сделать лишь предположения, почему вы так поступили, — похоже, отсутствие реакции со стороны собеседника, Шляпника ничуть не смущало. — Я кое-что разузнал о вас и ваших достижениях, Шишигавара-сан, а потому могу с уверенностью отбросить такие мотивы как страх, смущение и неуверенность.

Меня в прозвучавшем куда больше напрягало упоминание о том, что этот тип разнюхивал обо мне. Только вот еще не хватало, чтобы кто-то лез в мою личную жизнь. К Дзинте я этого урода и на пушечный выстрел не подпущу. И от Харады-сенсея и парней из додзё ему тоже лучше будет держаться подальше.

— Буду откровенен, я очень сомневаюсь, то есть практически уверен, что у вас на примете нет никакого иного источника интересующей вас информации. И именно поэтому не могу не спросить. Так почему же, Шишигавара-сан?

Ладно. Откровенность за откровенность, чтобы прояснить все раз и навсегда.

— Я совсем не уверен в том, что цена этого знания, полученного от вас, Урахара-сан, будет соответствовать его реальной стоимости, — бросил я, глядя на то, как из-за угла, наконец-то, выворачивает знакомый силуэт автобуса.

Взмахи веера на несколько мгновений стихли, а потом вновь возобновились.

— Что ж, мне понятна ваша позиция, Шишигавара-сан. У вас действительно нет ни одной веской причины на то, чтобы хоть чуть-чуть доверять мне...

— ... после всего увиденного, — перебив, закончил я за торговца, причем явно не так, как он того хотел.

Желания играть с Урахарой в вежливые словесные "дипломатические игры" с улыбками, полунамеками и вопросами-подковырками у меня не было никакого. Среди тех, кто вырос в стенах приюта Мияшита, это было не принято, и менять привычки ради одного, пускай и гипотетически очень опасного, нового знакомого я не собирался. Не вижу ни одной причины, почему мне не следует дать сразу ему понять: я обращаю внимание на детали, я замечаю манипуляции, я умею складывать догадки и делать выводы, и поэтому — ты, улыбчивый человек в полосатой панаме, мне крайне подозрителен. А подозрительные люди не вызывают у меня никакой симпатии. Я уж не говорю о тех тревожных сигналах, что насчет Урахары все сильнее посылают мне обрывки чужих воспоминаний.

— Вы очень прямолинейный молодой человек. И это делает вас неожиданно интересным, Шишигавара-сан. В любом случае, я готов подождать того момента, когда вы созреете до того, что сочтете не озвученную вами цену приемлемой.

Кажется, это все-таки не была угроза. Но мои кулаки все равно рефлекторно сжались сами собой. Автобус, затормозив на разметке, распахнул передо мной свою дверь.

— Запаситесь хорошей книгой томов так на двадцать, чтобы не тратить время попусту, — не удержавшись, хмыкнул я, делая шаг на ступеньку.

Тихий приглушенный смех, раздававшийся сзади, пока не закрылась дверь, возможно, мне только лишь показался.

* * *

Поскольку Тацуки попросила у меня несколько дней на то, чтобы все обдумать и сделать соответствующие выводы, то последние дни учебного года я потратил на то, для чего они собственно и были предназначены. Походив на занятия, мне удалось между делом без труда получить у классного куратора аттестационный лист, оценки в котором может и не были отличными, но все равно просто таки "неприлично высокими" для одного из приютских отморозков. Кроме того, я взял у преподавателей биологии, физики и химии, так сказать, дополнительные задания на каникулы. О моем реальном уровне знаний по их предметам эти учителя были прекрасно осведомлены и поэтому с радостью были готовы помогать в дальнейшем углубленном изучении своих наук одному из немногих учеников старшей школы, который действительно этим интересовался

Параллельно со своими школьными делами я, на правах самопровозглашенного семпая, сунул нос в учебный процесс Дзинты и, сочтя его вполне приемлемо раздолбайским, не стал портить мелкому жизнь еще больше. Достаточно того, что Харада-сенсей на полном серьезе отнесся к моей недавней просьбе, и Дзинта уже второй день подряд приползал с тренировки едва ли не на четвереньках. И на время каникул, между прочим, занятия в додзё никто отменять не собирался! При этом свалить куда-нибудь из города на отдых нашим мелким собратьям всегда не позволяла крайняя ограниченность в финансовых средствах. Это ученики старшей школы, прирабатывающие на стороне, начиная от полулегального труда в должности грузчиков и заканчивая выбиванием денег из местных городских либо продажей амфетамина, вполне могли при желании устроить себе поездку "куда-нибудь оторваться" на несколько дней, причем даже посреди учебного процесса. А вот у таких как Дзинта и его товарищей по младшему учебному заведению в карманах пока гулял ветер. Но ничего, года три, и из них тоже вырастет более чем достойная смена "приютских крыс", которая даст прикурить Мияшите не хуже нашего выводка. И это уже даже не предположение, а неизбежный факт. По "экстерьеру", а главное по глазам всех нынешних выпускников мелкого гадюшника видно — имя нашего славного приюта они не посрамят ни на одном из "традиционных поприщ" носителей местных гакуранов.

Еще одним житейским вопросом, который я закрыл в эти два дня параллельно с прочими, был хозяйственный обходной лист. Не то, чтобы к этому вопросу относился серьезно хоть кто-то, включая ту пару дедов, что заведовала школьным имуществом и нашей общагой. Подопечный контингент давно превратил учетные записи приюта в один большой и просвечивающийся местами фантом, что, между прочим, позволяло и администрации без большой опаски запускать лапу в общую копилку, расходуя куцые бюджетные деньги на проекты, которым никогда не суждено было стать реализованными. Однако я никогда не пытался лишний раз ссориться с комендантом Денреем или его "школьным" коллегой. И хорошие отношения с этой парочкой всегда позволяли мне рассчитывать на то, что, как минимум, те вещи, которые мне обязаны были выдать согласно приютскому распорядку, я получал своевременно, быстро и без всяких проволочек. Учитывая, сколько раз за один сезон мне умудрялись пропороть или порвать хотя бы ту же школьную форму, это все было весьма не лишне. Хотя многие ученики старшей школы с подобными вопросами, конечно, не парились. В банде Юго-Юго так вообще еще в прошлом году самым шиком стало принято носить гакуран с целиком оборванными рукавами, а сейчас это даже было для их компашки своеобразным отличительным знаком.

Несмотря на то, что все это время мы с Тацуки так ни разу и не увиделись, телефонная переписка у нас не прекращалась, так что я был спокоен за каратистку. А учитывая ее окружение, причин для беспокойства в любой самый обычный день у меня было теперь более чем достаточно. Конечно, я мог бы за это время нагрянуть с вопросами к Сагами-гонэги и, прижав жреца к стенке, тупо вытрясти из него всю известную ему правду, и тем самым получить тот альтернативный источник информации, про отсутствие которого говорил Мистер Шляпа. Но поступать подобным образом с одним из немногих людей, которых я считал своими друзьями, было бы как-то не слишком красиво даже на мой непритязательный вкус. К тому же я понимал, что Сагами, все-таки как-никак, является служителем скрытых духовных сил и имеет свои обязательства перед вышестоящими лицами... или что там у них может быть вместо лиц. А потому подставлять жреца своим любопытством и расспросами совершенно не годилось. Вполне может статься, что Сагами в принципе не имеет права ничего рассказывать мне, причем именно в целях моей же собственной безопасности от излишнего внимания этих высших сил.

Занятным эпизодом, запавшим мне в память, стало появление в один из вечеров на пороге моей комнаты здоровяка Кумо. Метис выпускался в этом году и уже даже получил свой "оценочный табель", с которым ему не светило поступить теперь ни в одно даже самое паршивое училище. Тем не менее, свой уход из Мияшиты Кумо решил отметить не каким-то финальным мордобоем со своим "закадычным другом" Аварой, а упаковкой баночного пива в знак полного и окончательного примирения. Так что, распрощались мы с ним на очень даже дружеской ноте после небольших посиделок с воспоминаниями "о былом".

В итоге, настроение мое постепенно улучшалось в предвкушении незаслуженного отдыха, и даже неприятные воспоминания о тех непередаваемых чувствах, что я получил в момент атаки на Каракуру здоровой дырявой "пино-гаджиллы", начали постепенно блекнуть и затираться услужливым разумом. А потом, как это и водится, внезапно грянул гром.

Звонок Арисавы, интересовавшейся не хочу ли я погулять сегодня вечером и посмотреть на фейерверки, изрядно прибавил мне хорошего настроения, так что в соседский городок я прибыл в прекрасном расположении духа и без всяких дурных предчувствий. Время, правда, было уже вечернее, но оставалось надеяться, что я, как и прежде, сумею все-таки не привлечь к себе внимания местной быковатой публики за счет цивильной одежды и не слишком вызывающего поведения. "Кривовато" напевая мелодично какой-то гадский мотивчик, намертво засевший у меня в голове еще с утра, я потопал в сторону "набережной", где мы с Тацуки договорились встретиться.

Народу вокруг было довольно много, и в особенности по берегам местной речки. Видимо, в Каракуре окончание учебного года было принято праздновать с куда большим размахом и общественным подходом, не то, что у нас в приюте — парой десятков больших пьянок в общаге да закидыванием тухлыми яйцами и разрисовкой граффити полицейских опорных пунктов. Хотя с другой стороны, свой "увеселительный" аспект в мияшитском подходе тоже, безусловно, присутствовал.

Выискивая глазами Тацуки в толпе и стараясь по привычке держаться подальше от редких патрулей "синепузых", я не сразу заметил слежку. Не буду врать, большим специалистом в этом вопросе я не был, но ощущение, когда тебя "ведут" мне было знакомо, причем без всякого участия в этом процессе Силы. Пошлявшись пару лет по ночным переулкам Мияшиты, любой бы научился различать, когда тебе периодически "аккуратно" сверлит в затылок чужой взгляд преследователя, а когда ты просто устал и дал излишне большую свободу своей паранойе. Спустившись к берегу, я уже по привычке похлопал по пустым карманам в поисках сигарет, и краем глаза попытался отследить неизвестного сталкера.