Двести с лишним лет назад
В тот поздний осенний вечер в Порт-Лагуне, центральном городе Океании, проходил пир в честь дня рождения короля. Снаружи серый замок, окутанный пеленой дождя, был таким же мрачным, как и всегда. Лишь внутри, в тронном зале, играла торжественная музыка и "праздновали" аристократы. Все они были вынуждены присутствовать, в противном случае их бы казнили. Впрочем, явившись туда, они рисковали не меньше. Пьяный тиран мог уничтожить их просто за то, что вино оказалось кислым или слишком темным.
Потупив взгляд, Владимир залпом осушил бокал. Его тошнило от всего происходящего. Куда ни глянь, всюду ложь. А музыка просто сводила с ума. Он бы с радостью покинул зал, только вот не мог, ведь обещал Фредрику и другим, что будет приглядывать за обстановкой при дворе.
"Сосредоточься! — мысленно приказал он себе. — Что ты шатаешься, как жалкий пьяница?! Соберись!" Но это не очень-то помогало. Особенно когда до его слуха доносился голос родного брата.
— А мне нравится вырез, вот здесь особенно, вот здесь, — игриво шептал тот, сидя неподалеку и наслаждаясь обществом придворной колдуньи. Ее звали Глэдис, и она была не просто колдуньей при дворе тирана — она была мглистой. В свое время ей удалось втереться в доверие к Георгу, да еще и соблазнить наследника престола. Владимир знал, что, если бы на месте брата оказался он сам, тиран уничтожил бы его за подобную любовь. Король предоставлял полную свободу только Симиону.
— Вырез такой же, как и всегда, — отвечала она. Владимир сморщился. И почему он должен это слушать? А она все не унималась: — Ты специально так смотришь на меня, показываешь всем за столом, что нашел золотую жилу, не так ли?
У нее был довольно низкий голос, голос много повидавшей в жизни женщины, ничуть не забитой, не сомневающейся и не пуганной. Пожалуй, только такая и могла быть при дворе тирана.
— Не старайся, — говорила она, — все равно на нас никто не обратит внимания, особенно в этот вечер. Все так напряжены, — теперь она ухмыльнулась. — Боятся твоего отца. Все, что ты тут изображаешь, видит лишь твой братишка. Сегодня он тоже не в духе, ты шепни ему на ушко, что небезопасно так откровенно выказывать презрение королю.
— Знаешь что, — Симион перестал улыбаться. — Я шепну тебе на ушко, чтобы ты прикрыла свой рот. Тебе позволено многое, но Владимир — не твоя забота. Только я знаю, что и когда следует делать, особенно в отношении брата.
Она пожала плечами, мол, дело твое. Не хочешь — не надо. А затем как будто отвернулась и начала беседу с кем-то другим. На самом деле ее внимание по-прежнему было обращено на Симиона. Она ждала, что он последует ее совету. Теперь он с брата глаз не спустит.
Владимир поставил пустой бокал на стол и стал разглядывать напряженные лица аристократов. Всех их он знал по именам и титулам, по лживым заслугам.
— Сегодня ты особенно мрачен, — обратился к нему старший брат. — Почему не ешь?
— Ты отвлекся от своей женщины, — шепнул Владимир. — Вы так мило ворковали, пока не вспомнили про меня. Что и как я делаю, тебя не касается.
— Не будь идиотом. Ты же знаешь, какой сегодня день. Если не притронешься к еде и отец узнает, он сочтет это оскорблением.
— Не узнает. Он даже не заметит, если я с голода умру или повешусь на одной из его виселиц.
Симион напрягся, но Владимир, улыбнувшись, добавил:
— Да расслабься. Вешаться я не собираюсь.
— Конечно, — сказал Симион. — Можно подумать, тебе духу на это хватит. Вот что, выпей и забудь о том, что тебя беспокоит. У твоего отца сегодня день рождения. Хоть тебя и не радует это событие, изобрази, что радует, как делают это другие.
Владимир покачал головой, покосившись на короля:
— Да посмотри ты на него. Неужели тебе не мерзко? Посмотри, как он доволен собой. Я ненавижу его. Если и подниму бокал, то не за его здравие.
— Не нарывайся на неприятности. Мне тяжело оберегать тебя от отца, когда ты... Хватит, — отрезал Симион, — не будем больше.
— Я рад, что ты не безнадежен, — тихо произнес Владимир.
— Что? — Симион нахмурил брови, но в этот момент двойные дубовые двери распахнулись, и в сопровождении двух стражей короля в зал вошел человек, чье лицо и тело были плотно обмотаны в красные ткани. Все замерли. Кто-то даже испустил протяжный стон.
— Опоздавшие обычно попадают на виселицу, — шепнул Владимиру высокий лорд преклонного возраста.
— Он что-то спрятал под одеждой или это горб? — в свою очередь поинтересовался принц. При этом он не сводил глаз со странного визитера, промокшего под проливным дождем.
— Похоже, горб, — сказал лорд.
Охрана шагнула в сторону гостя. Им было приказано убить его, не задавая вопросов. Король тем временем спокойно восседал на троне, даже не за столом. От вида еды ему, вероятно, было так же дурно, как и Владимиру. Поначалу правителя личность незнакомца не интересовала, но когда мечи охраны столкнулись с магической защитой визитера, лицо короля преобразилось. Ведь никто в тронном зале, кроме Глэдис, магией не обладал.
— Колдунья! — сурово позвал тиран.
Симион потянулся за оружием, неохотно выпустив ладонь Глэдис. Подняться из-за стола ей пришлось, такова была ее роль при дворе.
— Стражники и колдунья пусть замрут, — потребовал гость. — А вот мы поговорим, король!
Владимир глазам своим не верил. Маг бросил вызов его отцу. Но радоваться не стоило. Колдун и сам не внушал доверия. Симион дернул Глэдис за руку, но она осталась стоять. Тогда наследник перевел взгляд на брата.
— Не вздумай даже, — предупредил он, — не вмешивайся.
Владимир отмахнулся от Симиона, как от надоедливой мухи.
Присутствующие замерли в ожидании реакции короля. Неужели появился кто-то, кто изначально был сильнее всех в тронном зале? Мечи охраны не смогли пробить его защиту, а значит, воля правителя этого гостя не интересовала. Подданные одновременно осознавали опасность и вместе с тем желали продолжения происходящего. Любой, чья жизнь подчинена кому-то, тайно желает увидеть падение своего тюремщика.
— Я считаю, что ты слишком просто получил корону, — не побоялся сказать визитер.
— Ведьма! — рявкнул Георг, не отрывая взгляда от гостя. — Мне сперва тебе голову отрубить или отложим, начнем с него? Ты слушаешь его приказы?! Зачем мне колдунья, которая боится других магов?
— У тебя привычка говорить с кем угодно, кроме как с тем, кто пришел обсуждать дела, — заметил визитер.
— Тишина! — крикнул тиран.
Визитер не собирался его слушать — вскинул руку со странным прибором, и последовал хлопок. Присутствующие вздрогнули. Стражник, что стоял в дальнем углу тронного зала, замертво рухнул на пол. Удар пришелся ему в сердце. Владимир и Симион слегка привстали из-за стола, да и другие тоже. Все глядели на мертвеца.
— Точно в сердце, — поразился Симион. А затем сжал руку Глэдис: — Не двигайся, даже не думай двигаться.
— Кто-то точно меня убьет. Либо этот... — Она задержала взгляд на госте. — Либо король.
— Не двигайся, — раздраженно прервал ее принц. — И замолчи.
Георг был поражен. То была как раз та самая ситуация, когда безумный и жестокий человек натыкается на что-то неподвластное ему и впервые в его глазах другие люди видят страх. Его пальцы ползали по подлокотникам трона, как взбесившиеся змеи, он искал глазами кого-то, кто смог бы по его приказу убить нарушителя, но знал, что таких поблизости не было. Никто не мог. Но как? Как? Королю было сложно осознать, что он бессилен в данной ситуации. И все, что ему оставалось, — это рывком подняться с трона и обратиться напрямую к визитеру:
— Тебя послал мой брат? Неужели осознал, что в честном бою слабее меня, и задействовал магию? Сил не хватило сражаться на равных!
— Кое-кто из моих был у твоего брата, — сообщил визитер, — но не как союзник и уж тем более не как посланник!
Сделав шаг вперед, гость опять остановился. Десятки взглядов неотрывно следили за каждым его движением. Океанцы отворачивались лишь тогда, когда визитер смотрел лично на кого-то из них. Но куда больше его интересовал король.
— Мой посол, — продолжал гость, — явился к твоему брату, и у того хватило ума сначала выслушать, а затем говорить. Валард, будучи простым человеком, не магом, как и ты, замечу, оказался умнее. Удивляюсь, как тебе удается так долго удерживать власть без силы.
— Выслушать тебя? Что за оружие ты принес в мой замок?
— Это оружие самое простое из того, что у меня есть. Стреляю я метко. Выбрал цель подальше, чтобы ты понял, что твою ведьму убить несложно. И тебя... в лоб...
Братья Гаусы напряженно смотрели на визитера. Король уже был на грани помешательства. Он спросил:
— Зачем явился? Неужели говорить?!
— В Хискале появился город — Утренний Лик...
— То, о чем говорила принцесса Лундес... — не удержался и прошептал Владимир, вспомнив разговор в графстве. Симион тут же посмотрел на брата:
— Ты знаешь что-то об этом? Скажи, ты же видишь, что...
— Тише, — оборвал его Владимир. Ему было важно каждое слово незнакомца, ведь принц считал себя шпионом графства в Океании. И помнил, что Фредрика история Лундес каким-то образом затронула. Его кузен даже отправился в тот город. К тому же визитер сказал, что посол был у Валарда. Одним словом, все это сводило юного принца с ума. Он хотел знать, что происходит в городе и в графстве, узнать хоть что-то об Утреннем Лике.
Наследный принц замер. Решил, что разберется с братом позже и наедине. Не хотел привлекать внимание.
— Не думай, что мы оставили этот разговор, — шепнул он, прежде чем замолчать.
Владимир злился, что из-за брата он пропустил очень важную часть из того, что хотел услышать. Ведь речь шла об Утреннем Лике и о том, что графству была объявлена война. Каково же было удивление принца, когда, едва вернувшись к сути разговора, он услышал, что войну объявила Лундес и она же стала королевой Астании. Рифус был мертв — еще одна новость. В Океании, как оказалось, ничего не знали об этих событиях.
Визитер, который, конечно же, был Фавластасом, наслаждался слабостью Георга Гауса. Особенно наслаждался тем, что слаб был именно Гаус. Неважно какой. Разумеется, если бы император хотел убить короля и взять его трон, забрать Океанию, он бы сделал это, однако цели у него были иные. Фавластас был плохо известен на тот момент не только окружающим и его врагам, но и Лундес.
— Сейчас мы выйдем, — сказал он королю, — я выскажу тебе свое предложение. Война с графством будет и так. Ты тоже можешь иметь с этого кое-что, если выслушаешь меня и сделаешь, как тебе скажут.
— Если ты и так все имеешь и можешь погубить и графство и стражей, то зачем тебе я и моя выгода?
— Выйдем. Я не бросаюсь своей силой и властью, а у меня ее побольше, чем у тебя. Я завоевываю ее своими мозгами. Иди со мной. — Фавластас приопустил ткань на лице, приблизился к королю. Георг осел на трон, увидев одни глаза, висящие в воздухе, и более ничего под тканью. Император был изощренным фокусником.
— Выйдем на крышу. Тебе придется подняться с трона и даже промокнуть. Иди за мной.
Словно под гипнозом, тиран стал медленно подниматься. Владимир в любой момент был готов сорваться с места, чтобы услышать разговор до конца. Они уходили, а он не мог позволить им говорить о графстве без его присутствия.
— Что б ты знал, я видел пламя аданея, — говорил Фавластас. — Думаешь, что-то другое сможет меня остановить? — Аристократы не слышали этих слов, так как произнесены они были лично Георгу. Зато все видели бледное лицо их жестокого правителя. Обычно такие лица были у людей, которых он пытал. Но еще больше собравшихся удивило то, что тиран послушался Фавластаса и вместе с ним покинул зал. Никто не произнес ни звука, пока шаги короля не стихли. Придворные молча переглядывались. Лишь дождь барабанил по стеклам. Владимир вопросительно взглянул на старшего брата, но тот только пожал плечами. Колдунья стала нашептывать какое-то охранное заклинание. И тут зашумели все.
Владимир вышел из-за стола, взял свой плащ и поспешил к двери, но Симион преградил ему путь. Владимир взглянул на брата:
— Тебе что-нибудь известно об этом?
— Мы оба знаем, что нет. И мы оба видели лицо отца. Если этот незнакомец смог испугать короля, то тебе рядом с ним делать нечего.
— Я не прошу тебя оберегать меня. Я ценю, что ты единственный родственник в замке, которому небезразлична моя судьба, но я в состоянии о себе позаботиться. — Владимир попытался обойти брата, но тот толкнул его в сторону.
— Ты ведешь себя глупо! — не уступал Симион. — Тебе, верно, нравится изводить меня. Ты знаешь, что я не хочу твоей смерти. Вспомни, сколько раз я спасал тебя от гнева отца. Ты вечно передо мной в долгу, но я не прошу отдавать его. А ты упорно продолжаешь ходить по лезвию ножа. Нельзя так часто испытывать судьбу. Ты не выйдешь из этого зала, пока отец и незнакомец не вернутся. И попробуй оспорить мое решение.
— В таком случае... будем надеяться, что они оба никогда не вернутся.
— Владимир! — Симион яростно сверкнул глазами. — Он твой отец.
— Он мне не отец! Даже слышать это неприятно!
— Знаешь, что я думаю? Ты такой злой потому, что этот колдун развязал войну против графства. Ты проговорился про астанскую принцессу. Пара слов, а мне уже все ясно. Я знаю, что она была с визитом в графстве. Тогда тебя подозрительно долго не было.
Владимир напряженно смотрел на него, но молчал.
— Откуда я знаю? У тебя свои верные люди, у меня свои. Мои помощники шпионят за тобой. Но в отличие от шпионов отца, мои верные люди делают это, чтобы я мог защитить тебя. Ты был в графстве! — Симион гневался и с трудом сдерживал себя. Положил руку на плечо младшего брата. — Я еще поговорю с тобой по поводу графства.
— Скажешь отцу?
— Скажу — и он тебя повесит. Так что нет, разумеется. Но мне ты расскажешь все, что узнал в графстве.
— Этого не будет! — с вызовом бросил Владимир.
— Будет. — Симион резко отпустил его плечо и подошел к охране: — Не смейте выпускать моего брата до возвращения отца.
Они склонили головы — видно, онемели от удивления. Симион твердым шагом направился обратно к столу, как вдруг замер посреди зала.
— Где музыка?! — поинтересовался он раздраженно. — Продолжайте, еще не хватало в тишине сидеть, пока мой отец ставит на место этого урода!
Музыканты заиграли, и обстановка немного разрядилась. Владимир переглянулся с Симионом. Им предстоял долгий, очень долгий разговор.
Снаружи в то время разыгралась настоящая буря. Суровый ветер терзал верхушки деревьев, сносил с полей собранную солому и трепал королевские флаги, на которых пегас был изображен рядом с крепостью на фоне волн с кораблем. Сильнейший ливень смывал все, молотил по крышам домов и причинял страдания бездомным. Но тогда погода лишь совпала с обстоятельствами.
Тиран вышел на крышу вслед за незнакомцем, и его богатые одежды тут же обвисли и прилипли к телу. С зубцов короны струйками лилась вода. Она стекала на лицо, волосы безжалостно трепал ветер. Одного вида этого непонятного существа хватило бы, чтобы ощутить ужас.
