— Ну да. Он приказал мне пересказать, что он думает по этому вопросу. Спорил ты с ним. — Разволновавшись, Терн перешел на 'ты', — просто ему лень говорить в слух вот я и говорю вместо него.

После этого заявление долгое время в комнате была слышна только изобретательная ругань капитана, поминающего Древних с их безумными заморочками, оборотней, принцев, гвардейцев и прочих сумасшедших, по недосмотру Единого Бога обитающих в этом проклятом Дэволом королевстве.

В самый разгар его речи в кабинет ввалился королевский курьер и торжественно объявил о том, что король желает видеть спасителя своего сына немедленно. Это вызвало новый поток ругани, и в курьера полетел письменный прибор.

Дениэл бесстрастно наблюдал за бушующим капитаном. Обнаружив, что заканчивать тот и не собирается, принц пожал плечами и вышел из кабинета. Терн ощутил его беззвучный приказ быть на стороже и предупредить Скирна с Вауленом занятых спасением очередных бедолаг из цепких рук местных жрецов.

Глава 8.

Дениэл спокойно шел по главной улице столицы. Он добился своего, но почему же так странно бьется сердце? Давно уже он не вспоминал, что такое страх. Даже сражаясь с демонами, он был совершенно спокоен, и вот теперь, подходя к воротам дворца, где прошло его детство, он испытал тот самый иррациональный страх, который в далеком детстве заставлял его дрожать под грозным взглядом отца. Стражники у ворот видимо были предупреждены о нем, потому что пропустили его сразу же и молчаливый слуга, ожидавший здесь же, проводил его в тронный зал. Идя за ним, Дениэл незаметно оглядывался по сторонам, стараясь определить, насколько изменилось здесь все с того времени, как он покинул этот дворец, который двенадцать лет служил ему тюрьмой. К его удивлению, только еще больше выцветшие гобелены и растрескавшиеся, потускневшие фрески на стенах свидетельствовали о прошедших годах. По-прежнему резал глаза ярко-красный цвет мебели и драпировок. Также, как и четыре года назад, раздражало беспорядочное смешение стилей в обстановке комнат, где громоздкий стол времен последней династии соседствовал с изящным секретером времен образования королевства. А драгоценные стулья Последнего короля по-прежнему чинились после очередной попойки придворных обычным плотником, по незнанию скалывающим тонкую резьбу, и царапающим лак, рецепт которого был утерян вот уже два века.

Проходя мимо заколоченной двери библиотеки, Дениэл невольно поморщился. Варвары, захватившие дворец с трудом понимали даже назначение этого места, не говоря уж о том, чтобы понять ценность хранившихся там книг. Он невольно вспомнил, как однажды тайком от отца проник в библиотеку и нашел потрепанную тетрадку, переплетенную в выцветшую растрескавшуюся кожу и, перелитснув несколько хрупких страничек, обнаружил, что это дневник последнего короля первой династии и поразился в первую очередь его умению складно излагать свои мысли. А затем его ждало еще более потрясающее открытие. Оказалось, что его дальний предок не был благородного происхождения, как утверждали его учителя. Он был простым наемником, которому просвещенный и утонченный монарх доверил слишком многое, полагаясь на его преданность. И который в благодарность за спасение жизни и возвышение до положения, о котором простой головорез и мечтать не мог, нанес своему благодетелю удар в спину.

Дениэл вынырнул из своих воспоминаний, знакомые коридоры, наконец, привели его с его провожатым к центральному залу дворца. У входа их остановил мажордом и, выслушав слугу, распахнул дверь.

— Командир отряда Королевской гвардии, Дэн Лэйст!

В зале воцарилось молчание, и в полной тишине Дениэл двинулся под любопытными взглядами придворных к королевскому трону, установленному на возвышении в противоположном конце огромного помещения. Здесь тоже ничего не изменилось, только украшений в зале стало больше, а вкуса гораздо меньше. Создавалось ощущение, что главной и единственной целью украшающего было продемонстрировать как можно больше богатства, не заботясь о том, как все эти бесценные вещи смотрятся со стороны.

Дениэл спокойно шел по безумно дорогому мрамору пола, и на лице его застыло холодное бесстрастное выражение. Своим зрением Древнего, он без труда мог рассмотреть короля, важно застывшего на золотом троне. Огромный рыжий мужчина с красным грубым лицом и уже начавшей оплывать талией не мог вызвать в его душе никаких эмоций. Даже старая ненависть ушла. Этот человек для него был меньше чем никем. Существом, которое можно уничтожить ничтожным усилием воли. Не двигая глазами, он стал рассматривать приближенных короля, стараясь определить, кто же из них все-таки его враг. Но рядом с королем были только Первосвященник и Распорядитель этикета. Дениэл внимательно изучал их, пытаясь найти хоть что-то, что не могло бы принадлежать человеку. Бесполезно! Выругавшись про себя, он остановился перед троном, собираясь поклониться, и только тогда обратил внимание на странное существо, застывшее возле левого подлокотника.

Сначала вид очередного мальчика для битья не вызвал у него ни какого интереса. Он прекрасно знал склонность короля измываться над беззащитными детьми. Четыре года назад он сам страдал от садистских развлечений Его Величества. Дениэл уже собрался отвернуться, хотя великолепные серебряные волосы и привлекли его внимание, ничего необычного в коленопреклоненной обнаженной фигуре у трона не было. Но тут, словно почувствовав его интерес, мальчик поднял голову. Дениэл едва не отшатнулся и на миг утратил все свое самообладание. Как зачарованный, забыв обо всем, он смотрел в огромные раскосые глаза черные как самая темная полночь, с безмолвным отчаянием глядевшие на него из-под серебряных волос. Ему не нужно было приглядываться, он и так знал, что лицо мальчика напоминает его собственное тонкостью и изящностью черт, его кожа такая же бесцветная, как и его собственная. В его груди разгорался тяжелый гнев Древних, который еще тысячи лет назад пугал их врагов и заставлял опасаться друзей. Эти люди.... Эти грязные твари осмелились поднять руку на Серебряного странника! Как сами Древние были редкостью даже в этом мире, так и среди них еще большей редкостью были дети с серебряными волосами. По сравнению с черноволосыми своими братьями они были никудышными воинами, но никому и в голову бы не пришло использовать их в сражении. Они были творцами. Каждый Древний способен создать то, что где-нибудь существует, но совершенно новое сотворить они не в силах. А Серебряный странник мог наделить силой существо изначально не имеющее никакой склонности к магии. Одарить душой мертвый предмет, именно так был создан его меч, и вызвать из небытия нового бога. Кетрин считала, что все Серебряные странники погибли во время последней битвы. И вот он смотрит в глаза избитого измученного мальчишки и видит отблеск его будущего могущества.

Невероятным усилием он заставил себя отвести взгляд и склониться перед королем. Его Величество милостиво дозволил ему эту маленькую задержку, посчитав, что неотесанный гвардеец просто растерялся перед его величием. Он даже представить себе не мог, насколько он был близок к смерти, и каких усилий Дениэлу стоило не разорвать его на части прямо в тронном зале. Выпятив грудь, и отчаянно стараясь явить своим подданным, подлинное величие королевской власти Король Дэл пропитым голосом провозгласил, обращаясь к придворным:

— Перед вами герой спасший Нашего наследника и потому Наша милость будет безгранична! — переждав приветственные крики и еще больше выпятив грудь он продолжил. — Отныне Дэн Лэйст будет допущен к Нашему двору и сможет в любое время присутствовать на территории Нашего Дворца. — Задохнувшись от непривычно длинной речи, король махнул рукой, приказывая Дениэлу удалиться.

Коротко поклонившись, принц смешался с толпой придворных. Однако он тут же оказался в кольце любопытных придворных, с непередаваемым высокомерием выспрашивающих его кто он и откуда. Отвечая на бесцеремонные вопросы, Дениэл не мог удержаться от коротких взглядов в сторону фигуры у трона. Мальчик не шевелился, глядя пустым взглядом в пол перед собой. От этой его неподвижности веяло такой безысходностью, что Древнему хотелось завыть. Воля ребенка была сломлена, и магом ему уже не быть никогда.

— Вы любопытствуете по поводу мятежника, терпящего кару по милости нашего Великого короля? — прозвучал старческий дребезжащий голос и Дениэл резко развернулся к говорившему. Перед ним стоял Распорядитель этикета и доброжелательно смотрел на него, подслеповато щуря глаза.

— Мятежник?

— Да мятежник. Вся семья герцогов Ирских была замешана в заговоре против трона.

— Вот как? Я не слышал об этом.

— Да, да. Это было давно, где-то года четыре назад. Как раз младший принц был отправлен к ведьме... Ну да полагаю об этом знают все. И вот новый удар. Нашего доброго короля захотели свергнуть. Заговорщиков разоблачили и среди них, представьте себе, оказался ближайший друг короля, герцог Ирский. Король проявил невероятное великодушие!! Да, да великодушие! Герцога и герцогиню, конечно, казнили, но их наследника он пощадил, лишив права наследования. И теперь мальчика перевоспитывают, стараясь избавить от скверны вложенной в него его родителями, но пока безуспешно. Все мы восхищаемся терпением Его величества!

Дениэл слушал болтовню старика с непроницаемым лицом. Гнев его свернулся в груди раскаленным комом и мешал дышать. Кому, как не ему знать какой мятеж поднял герцог Ирский. Его величество всегда избавлялся от своих потенциальных противников до того, как они станут представлять для него опасность. Вежливо поклонившись престарелому вельможе, Дениэл поблагодарил его за разъяснения.

— Не стоит, не стоит. — Распорядитель этикета замахал руками, словно стремился отогнать от себя рой насекомых. — Долг каждого вежливого человека ввести вновь прибывшего ко двору в курс дела так сказать.

Дениэл ловко увернулся от попытки старика поделиться с ним последними сплетнями и стал осторожно пробираться к выходу из зала. Он старался не привлекать к себе вниания, и ему это почти удалось, только у самых дверей какой-то юный щеголь насмешливо предложил ему составить компанию, но Дениэл ловко претворился глухим и выскользнул из зала. Ярость медленно, но верно подтачивала стены его воли, заставляя торопиться. Быстрым шагом преодолев многочисленные коридоры королевского дворца, Древний почти выбежал в парк и, не обращая внимания на недоуменные вгляды стражников, стремительно нырнул в давно не стриженные декоративные кусты. Ему как можно скорее нужно было попасть в свое убежище, пока его гнев не вырвался наружу.

Сидя в кресле в своем тайном убежище он с трудом сдерживался, чтобы не разнести все вокруг. На его отчаянный зов уже спешили его спутники, но сдерживаться становилось все труднее. Глаза застилала красная пелена, а руки непроизвольно полосовали когтями подлокотники кресла. Он не сомневался в том, что мальчик во дворце последний Серебряный странник в мире. Даже два неинициированных творца создавали бы в энергетической ткани мира резонанс, по которому их было бы нетрудно засечь. Собственно, Кетрин поэтому и считала, что их больше не осталось. И вот единственный творец оказался бессловесной игрушкой в руках его отца. Ненависть захлестнула его искрящейся волной, не осознавая, что делает, Дениэл вскочил и тут же почувствовал у себя на плечах ласковые руки своих спутников. Пелена, застилающая зрение, рассеялась, и он встретился взглядом с испуганными глазами Скирна и Ваулена, запыхавшийся Терн устало опустился перед ним на колени. Волна любви и доверия окатила его, смывая гнев, успокаивая, утешая, и Дениэл рухнул в кресло. Скирн тут же устроился рядом, и Древний опустил ему голову на плечо. Он ощущал их беспокойство и удивление, но не мог заставить себя рассказать им о том, что произошло во дворце.

В конце концов, он раскрыл перед ними свое сознание, позволяя им самим увидеть его глазами все произошедшее. Спутники на мгновение замерли, а затем по комнате пронеслось тихое грозное рычание. 'Ты должен его спасти!' — беззвучно потребовал Ваулен. Дениэл устало вздохнул. 'Его уже не спасти. Он сломлен'. Его сожаление коснулось сознаний его спутников. 'Нет! — Ваулен яростно затряс головой. — Он еще не сломлен. Вспомни, как твой отец обходится с теми, кто отупел от его пыток, и покорно принимает все, что с ним делают?' Дениэл ошарашено уставился на Ваулена. Проклятье! Как он мог забыть эту особенность характера своего отца? Тому всегда доставляло удовольствие ломать тех, кто лучше него, но покорных рабов он призирал и не проявлял к ним никакого интереса. Тихий смех полный радостного ожидания прошелестел по комнате 'Ты прав. — Ощутили спутники его мысль — Ты прав! Он еще будет одним из нас. Если его не сломали за четыре года во дворце короля, его уже ничто не заставит сдаться!' И Древний улыбнулся холодной улыбкой, не обещавшей ничего хорошего его бывшим родственникам. Почти успокоившись, он откинулся в кресле и погрузил себя в сон, чтобы вернуть себе утраченное хладнокровие. Если он хочет вытащить последнего творца из рук своего отца, ему понадобится все его хладнокровие. Завтра он отправится во дворец, чтобы найти мальчика, а затем заберет его оттуда, чего бы ему это не стоило.

Спутники молча смотрели на уснувшего Древнего и невольно вспоминали свой отчаянный бег на его зов.

Ваулен почувствовал отчаянный призыв Дениэла и поднимающуюся в его душе ярость. На него с испугом смотрели люди, которых он только что довел до тайного убежища, затерянного в отрогах Западных гор. Все они были простолюдины, обвиненные жрецами в ереси и запертые в тюрьму до суда. Ваулен вытащил их без труда. Просто подошел к огромной каменной громаде тюрьмы и, отведя глаза страже, проник внутрь. На всех углах были развешаны всевозможные амулеты, отгоняющие зло, но по счастью Дыханье Единого Бога было слишком дорогим и редким артефактом, чтобы жрецы рискнули его использовать по такому малозначительному поводу как охрана еретиков, а остальные не имели никакой силы. Оборотень спокойно шел по коридорам, переполненным людьми даже ночью, и никто не обращал на него никакого внимания. Заклинание работало. Подойдя к нужной двери, у которой торчали четыре стражника, Ваулен просто взял у одного из них ключ и открыл ее. Люди смотрели бессмысленными глазами прямо перед собой, не замечая его самоуправства. Узники, набитые в камеру как рыба в трюм жадного рыбака, подняли глаза на звук открывающейся двери и едва не сорвали всю операцию своей попыткой заорать. Пришлось брать их под контроль и в принудительном порядке выводить из тюрьмы. С людьми это иногда получалось, особенно с теми, кто привык повиноваться приказам. И вот теперь перепуганные и ничего не понимающие они стояли перед пещерой. Пещера действительно выглядела устрашающе, и тем более пугающе смотрелся на ее фоне внезапно замерший и побледневший как снег проводник. Захныкал ребенок. Мать испуганно прижала его к груди и умоляюще подняла глаза в небо, шепча молитву. Великие Боги! Опять снова здорово! Ну что такого страшного в этом убежище? Почему он каждый раз вынужден убеждать и уговаривать людей, так словно он тащит их не в безопасность, а прямиком к Дэволу в пасть?!! Так, а где этот проклятый проводник? Как ему надоели эти лошади!! Нет бы поставить на эту работу волков! Так нет! Да где же он, будь он проклят!? Видя, как он нервничает. Люди начали панически озираться. Послышался приглушенный шепот, который вот-вот должен был перейти в крик. Ваулен с трудом оторвался от своих размышлений и раздраженно взглянул на перепуганных людей.