— Станция. Направление: Полис. Поспеши, — сказал Макс, садясь в машину. Бортовой компьютер ответил дружелюбным баритоном:
— Выполняю. Приятного пути, Макс!
Макс тотчас почувствовал, как на несколько секунд стал тяжелее, его вдавило в кресло, — это машина набирала скорость.
Через двадцать минут Макс был на станции. Дружелюбный баритон пожелал ему удачного дня, и машина, едва Макс покинул салон и отошёл на пару метров, отправилась за следующим клиентом.
Поезда до Полиса шли с интервалом в полчаса, и следующий отходил ровно в семь. Состав как раз подавали к посадке: блестящая как зеркало металлическая змея медленно выползала из шлюза. Каменный пол зала отправления перечеркивали пять угольно-чёрных, блестевших глянцем дорожек. Над самой дальней слегка покачивался в воздухе, чуть проседая, когда в него входили пассажиры, Арктический экспресс. Людей на станции оставалось немного. Почти все пассажиры Арктического уже заняли свои места, оставались только те, кто ехали в направлении Полиса.
Поезд Макса выполз на третью полосу и приветливо распахнул двери вагонов. Объявили посадку, и Макс прошёл ближе к голове поезда.
Макс любил поезда. В древности, до Великой Войны, и в первые века после, когда поезда ещё ходили по рельсам, гремя тележками, перемещение на них считалось менее престижным, нежели на самолете. Теперь же гражданская авиация почти полностью исчезла: самолёты летали только в тех направлениях, куда, пока ещё, нельзя было добраться на вакуумном поезде, который почти в два раза быстрее самого быстрого авиалайнера, более безопасен и комфортен. Летящему в вакууме прозрачной трубы над магнитной лентой поезду не требуется преодолевать сопротивления воздушных потоков, а его пассажирам — связанных с изменением высоты неудобств. Тридцать пять минут на экспрессе, и вы в Полисе, сорок пять — и вы на Аляске, час, или чуть более — и вы уже в Европе, в Австралии, в Северо-восточной Азии, на Северном или на Южном полюсе... Один час двадцать минут — среднее время, за которое теперь можно оказаться в другом полушарии — недоступная для гражданской авиации мобильность. Тянущиеся по дну океанов вакуумные трубы-тоннели не прерываются, как на материках или на островах, частыми станциями с их шлюзами, и через океан поезда летят ещё быстрее. Благодаря вакуумным поездам, те, у кого есть деньги (или те, за кого платит наниматель) теперь запросто могут жить где-нибудь в Австралии или в Шотландии, а работать в Нью-Йорке, Нью-Москоу или в городе под куполом Антарктиде, что на одноимённом континенте.
Когнитарий пятого уровня Макс был рядовым программистом корпорации «Линея». Он работал в Полисе — городе, который даже спустя пять веков со времени образования планетарного государства, официально не имеющего столицы, по-прежнему называли «Столицей Земли». Жил Макс в служебной квартире (довольно скромной, по корпоративным меркам) в двухсотэтажной башне на берегу Тихого океана и дважды в день, утром и вечером, пересекал материк от побережья до побережья, с запада на восток и с востока на запад, на скоростном вакуумном поезде. Корпоративный тариф — всё оплачено.
Макс сел в удобное кресло, пристегнулся широким ремнём. В вагоне было непривычно тихо: голограммы экранов вдоль прохода лишь обозначались прозрачными серыми контурами; никаких звуков от них не слышно. При этом все звуки естественного происхождения и не имевшие отношения к рекламе Макс продолжал хорошо слышать, но передаваемые напрямую на слуховой нерв рекламные сообщения теперь не воспринимал.
«Код работает», — довольно улыбнулся Макс.
В прошлом от назойливой рекламы люди избавлялись с помощью вакуумных наушников и любимой музыки, которая не мешает думать, читать или играть в мобильные игры, тем самым сводя на нет усилия рекламщиков и маркетологов — профессиональных лжецов и подлецов. Но хрен вам, мальчики и девочки! Вы едете в поезде (автобусе, трамвае, летите в самолёте) принадлежащем собственнику, который вам ставит условие: «вы едете в моём поезде, и либо вы слушаете и смотрите рекламу, либо платите ваши терракредиты за возможность не смотреть и не слушать рекламу, либо не едете в моём поезде». Потом хитрожопые социнженеры, обслуживающие интересы таких вот собственников, нашли решение проблемы, а в МКП (Мировом Корпоративном Правительстве) приняли соответствующие законы, и вот теперь все находящиеся в общественных местах законопослушные граждане должны смотреть и слушать рекламу. Даже если закрыть глаза и не смотреть, отказаться от прослушивания рекламных сообщений попросту невозможно. И только дома (если ваш социальный уровень достаточно высок) и на работе ваш слуховой нерв оставляют в покое.
Искин-машинист по громкой связи объявил об отправлении поезда и пожелал пассажирам приятного пути. Состав плавно втянулся в шлюз, где вначале замедлился (в это время снаружи откачивался воздух), а после начал стремительно набирать скорость.
Сначала снаружи было темно: тоннель на этом участке проходил глубоко под землёй, пронзая насквозь основание горного хребта. Потом поезд вынырнул на поверхность, снаружи появились сплошные зелёные стены, рассмотреть в которых вековой лес было невозможно, и лишь небо над головой оставалось небом. Разве что облака по нему неслись навстречу поезду неестественно быстро.
В 07:35 поезд прибыл в Полис. Двери вагонов открылись, выпуская пассажиров на станцию Первая Юго-западная. Город встретил Макса непривычным спокойствием и обилием серого.
Макс прошёл на стоянку, где его уже ждал корпоративный микроавтобус, и забрался внутрь, заняв свободное место. В салоне собралась небольшая компания — двое молодых мужчин и девушка — коллеги Макса по работе. Дэн, Илия́, которого коллеги звали просто И́лем, и Рина.
— Всем привет! — поздоровался Макс! Он сел рядом с Дэном, напротив Илии и Рины.
— У тебя усталый вид, Макс, — заметила девушка. — Ты по ночам совсем не спишь?
Худенькая и невероятно большеглазая негритянка с перехваченными на затылке лентой пышными чёрными волосами, Рина нравилась Максу с первого дня их знакомства.
— Да... читал немного... — солгал Макс, глядя на тонкие пальцы девушки, лежавшие на обтянутых синими брюками острых коленках.
Ему было неприятно отвечать Рине неправдой, но не рассказывать же о том, что он полночи провёл, заканчивая работу над противозаконной программой, за которую его запросто могут отправить в какую-нибудь шахту на Южном полюсе (и хорошо, если то будет земной полюс)...
— Нахрен чтение, Макс! — махнул широкой рукой-лапой сидевший рядом Дэн — бородатый здоровяк с тугой русой косой на затылке, делавшей его похожим на древнего варвара. Рядом с Дэном далеко немаленький Макс смотрелся средним крепышом, не более. Дэн был человеком хронически весёлым, большим любителем пошутить. — Все нормальные люди по ночам играют в игры... или, — (Дэн, деланно виновато глянул на Рину) — на худой конец, виртуалят с девочками...
— Ты же знаешь, Дэн, я не любитель играть в игры, — ответил ему Макс.
— А как насчёт полуночных цыпочек, что блуждают по Сети в поисках хорошего виртуального секса? — не унимался здоровяк. Он по-приятельски приобнял Макса, положив руку-лапу тому на плечо.
— Спасибо... я уж как-нибудь без цыпочек... — ответил Макс, уставившись на коленки Рины. — Как представлю, что той цыпой в реальности может оказаться волосатый громила, вроде тебя или кто похуже... так сразу желание пропадает, — отшутился он, дёрнув плечом.
— Ты это... — Дэн убрал ладонь с плеча Макса, поняв намёк. — Смотри... а то станешь онанистом-отшельником, как наш Иль... — Он скорчил кислую рожу сидевшему напротив него Илии.
Абсолютно лысый, без бровей и бледный как вампир Илия промолчал, картинно показав Дэну кулак. В ответ Дэн изобразил картинный испуг.
Дэн ещё некоторое время подшучивал то над Илие́й, то над Максом, но, с появлением в салоне новых слушателей, постепенно успокоился, чем вызвал общее молчаливое одобрение.
Микроавтобус стоял ещё некоторое время, терпеливо дожидаясь пока все, чьи имена были в памяти борткомпьютера, появятся и займут места в салоне. Когда все пассажиры собрались, двери микроавтобуса закрылись, и машина мягко тронулась, быстро набирая скорость.
В это самое время меж волокон Максовой рубашки уже натягивались тончайшие мембраны, а в местах переплетения тёмных желтовато-зелёных нитей собирались прозрачные силиконовые капли, пронизанные тончайшими металлическими проволоками. Уже через полчаса мембраны будут готовы реагировать на малейшие колебания воздуха, а накапливающие статическую энергию силиконовые растяжки питать микропередатчик — ядро прозрачной липкой крошки, что перекочевала с ладони добродушного бородатого весельчака Дэна на плечо Макса. Исходящие от передатчика вибрации мембран и гудение проволок будут улавливаться установленными повсюду приёмопередатчиками и перенаправляться, согласно обозначенному уникальным тембром звучания микро-проволок маркеру, на адрес, за которым закреплено устройство.
Автобус быстро ехал по улицам Полиса, то и дело плавно перестраиваясь из ряда в ряд.
С окончательным переходом всего транспорта на автоматическое управление и с полным запретом ручного пробки на дорогах остались в прошлом. Даже в час пик потоки автомобилей продолжали, пусть и несколько медленнее, двигаться со скоростями не ниже сотни километров в час.
Через пятнадцать минут автобус подъехал к матово-белой, круглой как колонна башне, верхние этажи которой часто скрывались в облаках. Тем утром верхушка башни была хорошо видна, всё трёхсотвосьмидесятиэтажное здание освещало уже поднявшееся высоко над горизонтом солнце.
На этаже, где все они работали, едва их четверка отделилась от прибывшей на лифте порции сотрудников, к ним подошёл администратор и сообщил Максу о том, что его срочно вызывает управляющий директор. Макс спросил администратора о причине вызова, но тот в ответ лишь пожал плечами.
— Надо идти, — объявил он тогда коллегам.
— Давай, держись там! — подмигнув, напутствовал его Дэн.
— Потом расскажешь, чего хотело начальство... — добавил Илия.
Рина ничего не сказала, только взглянула на Макса и пошла к рабочему месту.
Максу показалось, что что-то промелькнуло тогда в глазах девушки, какая-то неясная ему эмоция. Входя в экспресс-лифт, Макс некоторое время пытался разгадать эту эмоцию. Что же это было? Грусть? Сожаление? Но потом его захватили другие мысли. Макс беспокоился о Клэр: не вышла ли на неё киберполиция? не узнали ли о ней в корпорации? Ему было не по себе от мыслей о том, что его могли разоблачить; что директору стало известно о его деятельности; что раскрыты подставные счета в банках... — все эти тревожные предположения вытеснили тогда из головы Макса мысли о том странном взгляде девушки.
— Здравствуй, Макс! — приветствовала его, когда он вошёл в кабинет, Ангелика — короткостриженая брюнетка в деловом костюме, уже немолодая, но всё ещё привлекательная.
Ангелика сидела, элегантно закинув ногу на ногу, в светло-голубом кресле за полупрозрачным формы причудливой мутной кляксы рабочим столом. Позади неё было сплошное окно, из которого открывался панорамный вид на Полис с полуторакилометровой высоты. Окно, или прозрачная стена, изгибаясь, протянулось от одной стены кабинета к другой, делая помещение похожим на срез дольки лимона, в острой части которой располагался вход. Над столом справа от Ангелики Макс заметил голограмму со своим лицом и множеством гиперссылок.
— Здравствуйте, госпожа управляющий директор.
— Проходи, садись... — Ангелика приглашающе указала на стул напротив. — Можешь называть меня просто по имени и без «госпожи»... — добавила она, пока Макс шёл через кабинет к предложенному стулу.
— Как скажете... Ангелика... — ответил Макс, садясь.
— Ты, наверное, задаёшься вопросом: для чего я тебя пригласила? — с непроницаемым выражением на лице поинтересовалась женщина.
— Да, конечно... — Макс смутился.
— И как, есть предположения? — Ангелика сдержано улыбнулась.
— Эм... если честно, нет... — соврал Макс.
Он был почти уверен, что причиной стала Клэр, или кто-то из его клиентов оказался полицейским стукачом.
— Я думаю, ты не на своём месте, Макс, — сказала начальница, и Макс тотчас живо представил себя в шахте, с тяжёлым гидравлическим отбойником в покрытых грубыми мозолями руках. — О! Нет-нет! Не стоит волноваться! — поспешила она его успокоить, быстро сообразив, что он её неверно понял. — Ты всё делаешь хорошо и правильно. — (Женщина широко улыбнулась) — Ты ответственный, исполнительный, и, что я больше всего ценю в сотрудниках, инициативный. Работаешь не только на работе, но и дома...
У Макса было отлегло от сердца, но упоминание «работы» дома снова заставило его почувствовать спиной ледяные сквозняки антарктических выработок.
