Черная нить горизонта

— Разрешить выразить вам свою признательность. Благодаря вашему вмешательству я остался жив, — склонился Мэдок. Он торопился вручить подарок, поскольку не знал когда приято одаривать. К тому же подарок ему мешал, а перекладывать из руки в руку и таскать с собой неудобно.

— Вы о паку? Правда удачно вышло? — отбросила сдержанность Армин.

Метательная стрелка была спрятана в пышной прическе пэрансэс. В самый разгар схватки она метнула паку и пробила ухо одному из нападавших. Тот отвлекся, и этого оказалось достаточно. Мэдок вышел победителем из боя, который проигрывал.

Армин развернула расписанную кожу. На ладони оказался свиток цветной бумаги. Развернула бумагу. Сафьяновый пенал.

— Намекаете на нашу моду надевать на себя массу необязательных вещей? — пошутила Армин и это была Армин с празднеств в Барбитоне.

Мэдок смутился. Он не предполагал о таком толковании обертки. Продавец его убедил, вещь небольшая и для надежности её следует, как следует упаковать.

Пенал открыт и Армин извлекла на свет точную копию паку. Сделанная из черной стали, покрытая золотыми накладками, с черной жемчужиной на конце.

— Этой я не промахнусь, — одобрила выбор дарителя Армин, залюбовавшись оружием. — Очень полезная вещь. Иногда.

— Рад, вам угодить, — из вежливости произнес Мэдок. Он не знал о чем следует говорить с пэрансэс. А когда не знаешь, лучше помалкивать. Так и на этот раз. Следовало бы промолчать.

— Угодить? Вы уже мой поклонник? — Армин великодушно не напомнила керкиту, что с его слов, он взялся провожать её по долгу службы. Сказать такое женщине?

— Я обязан вам жизнью, — напомнил Мэдок.

— Как и я своей. Если не больше. Так что же нам делать с долгами? Впрочем, один я готова вам вернуть.

Мэдок вопросительно глянул на Армин — о чем вы?

— Я обещала вам....

— Пусть обещание останется обещанием, — вмешался в разговор стремительно вошедший пэранс Крайт. — Держитесь молодцом, мой вам совет! Как только она увидит, что у вас потекли слюни, не подпустит к себе и на сто шагов.

Мэдок поочередно переводил взгляд то на Армин, то на пэранса. Однако, теперь благоразумно молчал.

— Армин распорядись накрыть стол, — корректно отослал дочь Крайт. — А мы потолкуем с молодым человеком.

Мэдок проводил Армин взглядом, но вовремя отвернулся. Пэрансэс в свою очередь, обернувшись, увидела гостя беседующего с отцом.

Кир Крайт словно охотничий пес прошел вокруг юноши.

— Насчет слюней не шутил, — напомнил владетель Райгела.

Мэдок сдержался не пожать плечами. Мне то что?

— Начни по порядку, — потребовал пэранс. Происшествие ночью касалось его больше всех. Ему хотелось услышать рассказ из первых уст. Конечно Армин поведала ему о событиях, но то взгляд женщины. Ему была важна оценка мужчины и воина.

— Пэрансэс Армин обратилась ко мне с просьбой проводить её из Барбитона домой...

"Почему тебя?" — немой вопрос Крайта не оригинален. Мэдок читал его на всех лицах спрашивающих. Правда никто на прямую не вопроса не задал. Он никому добровольно не ответил. Потому что не знал ответа.

— ...пэрансэс села в доаспэ, я на козлах рядом с возницей...

Крайт удивился, но не перебивал.

— ... Возле Торговых Палат за нами увязался всадник. По одежде не угадаешь данат*, арист и месс, но воин. В седле так сидят те, кто способен ехать верхом сутками. Нет ненужной жесткости в посадке...

Крайт кивком согласился с наблюдением.

— ... Всадник отстал у Ратуши. Свернул в другую улицу, но продолжал следовать. Я заметил его между домов. Потом он пропал из виду. В схватке не участвовал точно. Мы свернули на Мартитак, оттуда к памятику Рубруку. Я выбирал те улицы где есть фонари. На них чаще бывают с разъездами виглы.

— Разумно, — похвалил Крайт.

— ... От памятника спустились к Аптекарскому кварталу. Там обычно спокойно. Клефты и хонсарии квартал не очень жалуют. Жители содержат на собственные средства карнахов, те делают ночные обходы.

— Но нападавших это не остановило. Они сочли место удобным для нападения, — перебил рассказ Крайт.

... В нападении участвовало пятеро. Из темноты бросились к лошадям, остановили. Один поднырнул под низ, разрезать упряжь, двое атаковали с двух сторон. Мэдок соскочил с козел в доаспэ прикрыть пэрансэс. В темноте и спешке, первый противник оступился и Мэдок пнул врага в лицо. Носок сапога провалился в глазницу, раненый закричал, сполз под колеса. Второго Мэдок поймал на замахе. Если бы тот целил в Мэдока, то успел бы. Нападавший выбирал ударить Армин. Мэдок сообразил, им нужна только пэрансэс! Задача усложнялась. Враг мог затянуть его в схватку и исполнить задуманное. Защищать чужую жизнь сложнее, чем собственную. Своей можешь рискнуть, а рисковать чужой лучше и не пытаться.

Он вытолкнул Армин из доаспэ.

— Туда! — приказал он, прикрывая её отступление. Пятясь, подобрал второй меч.

Некоторые думают управлять с двумя мечами тяжелее и правильно думают. Для этого нужна недюжинная сила, ловкость белки и безупречная выверенность в движений. Такое немногим под силу. Мэдок не собирался демонстрировать мастерство двуручного боя. Меч он при удобном моменте, швырнул во врага. Враг зевнул, получил рану в бедро и выбыл из борьбы.

Двое наступали. Мэдок будто попал под крылья бешено вращающейся мельницы. Удары сыпались один за другим. Спеши они чуть меньше, им бы потребовалась минута. А так сами затянули поединок. Правда, он все равно грозился окончиться полной победой нападавших.

Мимо Мэдока мелькнула что-то блестящее. Один из врагов дернулся от неожиданности. Маленькая стрелка пробила ухо. Темп боя сбился. Мэдок поспешил ударить в горло. Последний противник сразу отступил. Не убежал, а именно отступил, добил раненого в бедро, ударом сапога сломал шею охающего одноглазого и пропал в темноте.

— Что Армин?

— Обошлось без визга, — вырвалось признание у Мэдока.

— Чтобы ты сделал на их месте?

— Нанял бы хорошего лучника, а то и двух. Никакой возни и никаких следов.

— Почему не наняли?

— Хотели списать на клефтов или хонсариев. На Ночных Рыб. Они не пользуются луками при грабежах.

— А при убийствах?

— Тем более. Скорее на одном из поворотов в доаспэ заскочил бы кто-нибудь шустрый. Один точный удар растерянной жертве и все.

Крайт опять заложил вокруг него ,,песий" круг.

— У меня вакантна должность портария* .

— Вы оказываете мне честь и доверие.

— Никакой чести. Сплошная головная боль. Честь на поле боя, а охранять от чужих глупостей это служба. Пускай и хорошо оплачиваемая. И не коситесь на меня. Так оно и есть на самом деле.

— У меня нет рекомендаций.

— А зачем мне рекомендации. Зачем мне чьи-то рекомендации? Ты справился с тем, за что отвечали другие. Это я о доверии, которое ты упомянул.

— Я выполнил возложенные на меня обязанности.

— Провожать мою дочь? — приостановил шаг Крайт. Пэранс не шутил.

— Я состою в ордене Киркитов в должности кентарха.

— Тем более должность портария тебе по плечу. И денег на жалование положу больше. Скажем шестьдесят солидов. А насчет службы.... Ты выполнил то, что должно. Большее от людей, как правило, не требуется. Выполнять то, что должно. Бардак от обратного. Подумай. Завтра я уезжаю. Мне не нравится Тайгон. Сто лет бы здесь не появлялся, — посетовал Крайт простодушно.

Мэдок не очень-то поверил сетованию пэранса. Умный взгляд, пытливый, въедливый. Обмануть трудно. И пожалуй лучше не обманывать.

— Я декарх Керкитов, — ответил Мэдок на заманчивое предложение. Да и что он мог ответить.

— С Орденом я улажу твой отъезд, — продолжал искушать пэранс юношу. — С ответом не тороплю. У тебя есть время подумать. До утра.

Вернулась Армин, пригласила к столу. Мэдок почувствовал голод. С утра не перепало ни крошки и потому... потому, отказался. Какую не прояви выдержку, ненароком выдашь, хочешь жрать до спазмов в кишках.

— Прошу меня извинить, но мне необходимо в Орден, — раскланялся Мэдок с галантностью заправского шаркуна.

Визит к пэрансу Крайту оставил у Мэдока двойственное ощущение. Возможно, потому что ему два раза предложили то от чего он отказался. Должность и обед.

На следующий день произошло событие никем по достоинству не оцененное. Мэдок ди Хенеке отрекся от веры рода, принял Создателя и с сыновним трепетом надел на шею медальон, доставшийся ему от матери. В тот самый момент, когда святая вода окропила чело и щеки новообращенного, патриарх Бриньяр оставил бренный мир. Как и алхимику Джэлеху в последний миг жизни ему было даровано горькое прозрение. Кем мнил ты себя недостойный и кем ты был на самом деле! Но Создатель сжалился над своим слугой, ниспослав утешение. Единственным правильным шагом в его долгой борьбе за торжество веры, было принятие участия в судьбе Мэдока ди Хенеке. Стягам Истинной веры еще только предстояло подняться. Вот что открылось Бриньяру. Легкая мысль, даже так мыслишка, что катепан Койер когда-то служил у пэранса Крайта никак не омрачила светлого вознесения души патриарха. И еще... Некто Бьерк, человек-призрак, оборвал никчемную жизнь фальсификатора и мошенника Гибиуса. Почему? Пословица гласит: Уходит король, уходит свита. Как-то так...

Смерть же знаменитого ювелира Гиу Узэ трудно привязать к чему-то определенному — раскаянию, старости, злой воле взалкавших власти или же корыстному умыслу ищущих наживы, потому сочтем прискорбное событие дарованной милостью Небес.

20.

Кир Райа сидел в своем излюбленном кресле, лицом к окну, держа на коленях меч. За его спиной, в пяти-шести шагах, переминались Борг и лекарь Джуф. Последний считал, пребывание здесь несвоевременным, слишком поторопился. Теперь же уйти и вернуться позже, в более благополучный час, не мог.

Кир Райа разговаривал с Боргом, глядя на него через зеркало. Джуф вспомнил старое поверье, если хочешь увидеть, лжет твой собеседник или скрытничает, смотри на его отражение. Как бы ни была глубоко упрятана правда, увидишь. Кир Райа так и делал. Только зачем ему?

— Вот этот меч, — сдерживая ярость, говорил Райа, — этот самый меч, кир Пастуро подарил мне десять лет назад. Прекрасный меч. Старой остийской работы мастерской Гваренди. До него он принадлежал роду Ламмов. Он взял его на поединоке. У Расса ди Ламма! Взял. И подарил мне, когда приехав в Тайгон, ввязался в ссору с одним из наших. С Бирсом. Нарезав из него лапшу. Нарубил идиота на полоски в два дактиля шириной, — хрипел Райа. — Тогда я напросился на схватку, потому что был не умнее Бирса. Меч против жизни. Он выиграл. Но подарил клинок мне. Мне. И теперь ты утверждаешь, кто-то просто прикончил Пастуро одним единственным ударом?

— Я сам не видел, — оправдывался Борг. — Мне рассказал Шавр.

— Шавру можно верить? Можно ли верить хоть единому слову, из того что плетут карийцы? А?

— Амад и Пастуро сошлись наскоро, без всяких уверток. Пастуро встал в свою излюбленную стойку. Меч горизонтально над головой. Амад повторил её, но чуть по-иному. Неряшливо. Шавр говорит, Пастуро даже облизнулся от такого подарка. Он всегда облизывал губы, когда ему везло. В астрагалы или на скачках. Начал атаку. Амад взял на силу...

— На силу! — чуть ли не взвыл Райа. — На силу?! Пастуро? Ты знаешь, как тренируют руку в остийской школе? Таскают полмешка пшеницы, а когда привыкнут — песка. Мокрого.

— Так говорит Шавр. Амад закрутил... завернул свой клинок...

— Не городи!

Борг прервался, но тут же продолжил, стараясь говорить понятно.

— Амад атаковал одновременно с Пастуро. Получился удар в удар. Едва меч Пастуро стек к гарде оружия амада, тот поворачивая, протолкнул клинок вниз и вперед, а рукоять задрал вверх. Попал в глаз. Клинок прошил Пастуро до самого затылка. Шавр говорит, Костас двигался на порядок быстрее, чем Пастуро.

— Дальше, — выдавил Райа.

Слушать подобное ему претило. За свою жизнь, из ста десяти схваток, он проиграл две. Но и это не позволяло считать себя ровней Пастуро. Он вообще не знал таковых, кого можно прировнять к молчаливому остийцу. Разве что Рэйча.

— Костас обогнул Сухой фонтан..., — нервно сглотнул Борг. Если кир спросит про Вранов.... Сочтет его ответ безумным.

— Про братьев, — поторопил Райа.

— Сперва добрался до младшего. Порезал сильно. Потом, взялся за старшего.

— И дошел до Рэйча, который ничем не уступал Пастуро.

— Рэйч продержался на один удар дольше остийца.

— Почему?

— Что почему?

— Почему амад оставил жизнь братьям и Рэйчу? С чего такое милосердие?

— Я не знаю.

— А я тебе скажу. Он специально прикончил Пастуро. Специально! Как какого-нибудь перепившего школяра. Показал на что способен. Он их купил. На страх. Они пересрались за свои шкуры!

— На чем основывается ваша убежденность?

— На логике событий. Одолев Братьев ставит им условия. Они отбивают спафария у карийцев, забирают брошь и пропадают вместе с побрякушкой, хотя она должна лежать вот на этом столе, рядом с кольцом. Затем амад уделывает Рэйча и забирает его клинок. Родовой клинок, за который Рэйч в жопу даст. И Рэйч, что дрессированная дворняга, тащит покойника Бекри, забирает кольцо, передает его и исчезает вслед за братьями. Куда? Куда они пропали? Братья, Рэйч? И почему?

— Я не знаю.

— Странный ответ. Который я слышу через раз на свои вопросы. Одержав заслуженную победу, наш приятель не спешит ею воспользоваться. Он тоже пропадает. Что еще не обычней, чем бегство братьев и Рэйча. Понимаете, пропадет в районе, где я знаю, да и любой из жителей Поля, каждый камень! Но он пропадает. Рас-тво-ря-ет-ся! И что?

— Мы ищем его.

— Нет! Это он ищет тех, кто ему нужен. Он! Вечером амад выслеживает Дагфари. Любовничек Нании ди Гроз принимает незавидную смерть шпиона. Висит всю ночь с пробитой глоткой, приколотый к воротам вонючего рыбного склада, куда ходят справлять нужду лодочники.

— Мы ищем его.

— Я это слышал, — Райа немного остыл и заговорил спокойней. — Затем он входит в Серные Бани. Вслушайтесь! Вдумайтесь! Шевелите мозгами! Убор* вас всех забери! Входит в Серные Бани и забираете Кайрин ди Сарази. Вот как надо любить своих сестер! Ему плевать на все! Он спокойно перешагнул через два десятка трупов. Перешагнул туда и.... обратно! Визит вежливости святой инквизиции и синкеллу Бараману, который умирает от огорчения. Знаете, что мне сказал анатом Мониг? Кир Костас убил его одним ударом. В сердце. Кулаком. Сделать это не так легко. Надо чувствовать, как сердце бьется, как оно работает и ударить в нужный момент. Когда сердце расслаблено. Не качает кровь. Угадать один единственный момент. Тогда оно остановится. У него не было времени щупать пульс у иерея. Он ударил и убил. Случайность? Исключаю! У амада не бывает случайностей. Мне даже кажется, он наперед знает, как ему поступать.

Лекарь мялся с ноги на ногу. Райа увидел.

— Я дам тебе слово Джуф. И постарайся говорить нечто более содержательное, чем бесконечные не знаю.

Лекарь готов был поклясться, услышал гневную мысль Райа... Иначе тебя ждет участь Борга. Джуф покосился на приятеля. Тот выглядел ошпаренной курицей.